нии  малейшие  штрихи,
поскольку каждый из них мог оказаться знаковым, он задумался, что  может
означать ее нынешний наряд.
   Она оделась, как примерная девушка-студентка из хорошей семьи.  Узкая
юбка из черно-синей шотландки, чуть ниже колен, с  небольшими  разрезами
по бокам, исключительно в смысле удобства ходьбы,  ни  для  чего  иного.
Черный обтягивающий свитерок с высоким воротником, короткий синий жакет.
Туфли на низких каблучках, гладкая прическа.
   Воплощение скромности и ориентированности  на  успех  в  чем  угодно,
кроме любовного фронта. И выглядит, соответственно, лет на пять  моложе,
чем в день их знакомства.
   Впрочем, это еще как посмотреть. Грамотно  подведенные  глазки  с  их
выражением никуда ведь не спрячешь.
   Так что эффект  получался  как  бы  даже  и  обратный  чересчур  явно
предлагаемому.
   Одним словом, одинаково правильными могут быть оба заключения  -  она
дает ему понять, что ни о каких интимных отношениях отныне  (или  только
сегодня?) не может быть и речи, или же просто проверяет, в каком  облике
она производит на Вадима большее впечатление.
   Была женщина-вамп, была легкомысленная, ни о  чем,  кроме  секса,  не
думающая девушка без комплексов, отчаянная спортсменка-лыжница  высокого
класса.      Теперь,      значит,      привлекательная,но       скромная
девочка-интеллектуалочка.
   Самое смешное, она нравилась ему во всех видах.
   Но оказалось, что Ляхов ошибся. Сегодняшний  камуфляж  предназначался
вовсе не для него.
   В  квартире  находился  еще  один  мужчина,  отец  Майи,  тот   самый
высокопоставленный чиновник, о котором говорил Салтыков.
   Василий Кириллович произвел на  Вадима  приятное  впечатление.  Сразу
видно, что человек он серьезный, обстоятельный, наделенный в то же время
своеобразным чувством юмора.
   После того как  Майя  представила  их  друг  другу,  Вадиму  пришлось
выслушать сдержанные комплименты  по  поводу  высокого  чина  и  наград,
достигнутых в столь молодые годы. И  тут  же  Бельский-старший  произнес
несколько  странно  прозвучавшую  фразу:  "Благородный  муж,  обладающий
храбростью, но лишенный справедливости, творит смуту".
   В ответ на недоуменно приподнятую бровь Ляхова пояснил:
   - Это один из афоризмов Конфуция.
   Вадим хотел спросить, ну и что из того, что Конфуция,  а  к  текущему
моменту это как относится, однако  предпочел  сделать  вид,  что  вполне
удовлетворен. Конфуций, ясное дело. Но о чем следует говорить  дальше  и
как себя держать, он пока не сориентировался.
   Василий Кириллович молчал тоже.
   Выручила Ляхова Майя.
   - Помоги мне, - попросила она, - папа так  неожиданно  зашел,  а  тут
вдруг и ты...  А  прислугу  я  уже  отпустила.  Принесем  с  кухни,  что
найдется.
   Перебирая наличные запасы холодильников, Майя сообщила,  что  отец  -
человек своеобразный, любит выражаться витиевато, а на Конфуции  у  него
вообще пунктик, он знает наизусть все его афоризмы и нередко  произносит
вслух то, что первым приходит в голову.
   - Это у него вроде как своеобразное гадание получается...
   - Ну и при чем здесь смута?
   - Мне-то откуда знать, сам у него и спросишь, как сие истолковать.
   Лучше  расскажи,  как  отдыхал  без  меня.  Сегодня   вернулся?   Все
нормально?
   - Вроде так... - Положение у него было неловкое. И про Елену говорить
не хотелось, и умолчать нельзя. Майя же там постоянно живет,  кто-то  из
ее знакомых вполне мог увидеть  и  при  случае  передать,  да  те  же  и
охранники доложат, что гость последнюю ночь "дома" не появлялся.
   - Встретил в лесу знакомых, вечерок с ними провели, как водится.
   - Ну и хорошо, а я все переживала, что бросила тебя одного...
   Даже без помощи прислуги они с Майей собрали вполне  приличный  стол,
нечто среднее между английским файф-о-клоком и ранним ужином  в  русском
стиле, и с полчаса  беседовали  о  том  о  сем.  Вадим  чувствовал  себя
глуповато.
   Наверняка за этим столом один из них  выглядел  лишним.  Если  только
Майя не устроила ему негласные смотрины.
   Вот, мол, папа, такой у меня приятель завелся, и ежели  будет  на  то
ваше благословение...
   Думая таким образом, он совсем забыл, что  в  кармане  у  него  лежит
волшебный прибор. Но если его включить сейчас, какую истину тот способен
выявить? Усредненный эмоциональный фон  папы  и  дочки?  Надо  подождать
момента, когда кто-то из них выйдет, хотя бы в туалет.
   Вскоре такая возможность представилась. Они с Майей остались  вдвоем,
и он тут же щелкнул в кармане выключателем. Через три минуты ответ будет
получен. Но о чем? Надо еще задать какие-то вопросы и  получить  на  них
ответы.
   - Ты так и не сказала,  почему  так  внезапно  уехала.  Пригласила  в
гости, и вдруг... Может, ты вправду обиделась. Но я же все объяснил... -
Вадим старался говорить виноватым тоном.
   - Обиделась? Ну, наверное,  совсем  чуть-чуть.  Не  настолько,  чтобы
сорваться и убежать. Это дело очень личное было и крайне неотложное.  Но
к тебе - никакого отношения. Я как-нибудь расскажу, но сейчас не могу. А
вот ты со мной не поехал явно назло  мне,  ведь  так?  Я  бы  свои  дела
сделала, и мы бы здесь нашли чем развлечься..
   - Ладно, считаем, оба оказались не правы. Исправимся. Согласна?
   Она кивнула. По-прежнему не выходя из образа.
   - А родитель твой кто? Интересно. И в какой роли он здесь пребывает?
   Проверяет, с кем скромная доченька встречается на снятой для  успехов
в науках квартирке?
   - А ты язва, Вадим Петрович. Вредная, сибирская... Случайно он зашел,
минутка свободная выдалась, и зашел. Хотели посидеть тихо, по-семейному.
И вдруг ты звонишь. Я в растерянности, то ли отца выгонять, то  ли  тебе
отказывать. А сама чувствую, ты тоже, как горячий утюг, плюнь - зашипит.
   Дилемма, однако. Тут папаша и говорит, ничего, пусть приходит. Заодно
и познакомимся, а то я даже и понятия не имею, с какого  типа  мужчинами
ты встречаешься. Ну, я и пригласила...
   - Правильно сделала. Мне тоже интересно. Но все же, кто он у тебя  по
профессии и образованию? Хоть знать буду, в каком ключе реагировать.
   - Он - по прокурорской части. Как  это  сказать,  осуществляет  общий
надзор в рамках существующего законодательства.
   - Понятно, династия у вас как бы...
   - Само собой. Всегда легче идти по стопам...
   Тут в комнату вошел отец.
   - Ну, что, Вадим Петрович, выпьем?
   - Папа... - предостерегающе сказала Майя.
   - Что - папа? Желаю выпить с приятным мне молодым человеком и выпью.
   Какие мои годы. Будто совершенно вчера мы с друзьями сидели с обеда и
до следующего обеда, совершенно запросто. Да ты и сама это помнишь. А  я
себя и сейчас не хуже чувствую. Так что не мешай офицерской беседе,  или
присоединяйся, или пойди на кухню и поставь чайник.
   Слова были сказаны безупречно к месту, только вот Василий  Кириллович
не очень выглядел созревшим для произнесения именно их.  Хотя,  конечно,
Ляхов неоднократно имел удовольствие общаться с  людьми,  которые  умели
пить, оставаясь  внешне  трезвыми  до  последнего,  а  потом  сразу  или
отрубались и засыпали на ковре посреди комнаты, или  срывались  в  белую
горячку.
   Этот, по типажу, не должен.
   Хорошо все-таки, что не знает никто о его  подлинном  образовании,  а
также и о специализациях, пройденных в свое время.
   Ну, подыграем.
   - Правда, Майя Васильевна, отец ваш наверняка сам знает,  что  сейчас
нужно. Я же, разумеется, не могу не поддержать.
   Майя, похоже, глянула на него уничтожающе.
   - Ладно, чай я поставлю... - Но звучало это, как обещание подать  при
случае бокал цикуты.
   - Молодец, полковник, уважаю, - сообщил Бельский-старший. - С ними, с
бабами, вроде моей дочурки, только так. Не сдашь  позиции,  все  у  тебя
получится.
   Вадим не помнил, чтобы они переходили на "ты", но не возражал. Отчего
бы и нет.
   Выпили.
   - Извините, я сейчас, - изобразил неотложную нужду Ляхов.  Тем  более
что она и вправду назрела.
   В окружении золотых с зеленью изразцов и зеркал на стенах и  потолке,
в атмосфере  густых  запахов  экзотических  дезодорантов  и  специй  для
умягчения воды он присел на край овальной фарфоровой ванны и  достал  из
кармана "верископ".
   Машинка показывала интересное.
   То есть симпатию к нему Майя испытывала серьезную, за середину  шкалы
прибора.
   Умна она была, как и ожидал Ляхов,  приблизительно  на  одном  с  ним
уровне.  Жаль  только,  не  выяснил  он  у  Максима,  по  какой   именно
методологии рассчитывается здесь коэффициент интеллекта,  а  это  деталь
существенная.
   Искренность девушки оставляла желать лучшего, но и до полной лживости
она не дотягивала. Так, колебалась стрелка на грани  зеленой  и  красной
шкалы.
   Половину  сказанного  ей  можно  смело  считать  не   соответствующим
действительности, только неизвестно, какую именно половину.
   А вот насчет сексуального влечения Ляхов счел себя даже и обиженным.
   Поначалу. Увидев чистый ноль. То есть совершенно не интересовал он  в
данный момент Майю как мужчина.
   Удивительно, как его это вдруг задело.
   Пока он не вспомнил о позапрошлом  вечере.  Скажи  еще  спасибо,  что
нормальной человеческой симпатии она к тебе не утратила.
   Если же сопоставить все четыре параметра, то  можно  представить  вот
что - относится Майя к нему хорошо, но  пригласила  его  к  себе  не  из
сентиментальных, а каких-то других соображений.
   Возможно, связанных с появлением здесь ее отца.
   Что-то многовато людей начало интересоваться  Вадимом  Ляховым  после
Нового года.
   ... Он все ждал, когда же  пустопорожний  разговор  с  Бельским  либо
закончится, либо свернет на серьезные рельсы. И дождался.
   - А если не секрет, в каких вы, Вадим Петрович, отношениях с  Великим
князем находитесь? - снова на "вы" обратился к нему Бельский.
   - Да в каких же я могу находиться при такой разнице  в  положении?  -
искренне удивился  Ляхов.  -  Удостоился  десятиминутной  аудиенции  при
получении креста, вот и все отношения.
   - Однако подавляющее большинство наших сограждан и этим  похвастаться
не могут...
   - Значит, фарт у меня такой, -  ответил  Вадим,  подумав,  что  самое
время снова включать "верископ".
   - Сами вы как считаете, чем вызваны великокняжеские милости?
   -  Ей-богу,  никак  не  считаю.  Слишком  я  далек  от  двора,  чтобы
ориентироваться в психологии  столь  высоких  особ...  Возможно,  просто
каприз?
   Захотелось лично посмотреть на "свежего кавалера"...
   - И это возможно, только вряд ли. Не тот человек Олег Константинович,
чтобы праздно любопытствовать. Вы сами-то кто по убеждениям, монархист?
   Вопрос оказался неожиданным.
   - Монархист? Вряд ли. По крайней мере - в  том  смысле,  который  вы,
наверное, вкладываете. Нет, за немедленную реставрацию я не выступаю.  Я
скорее определил бы себя как беспартийного  умеренного  националиста.  В
том смысле, что интересы русского народа для меня важнее любых принципов
и идеологий.
   - Насколько важнее и что это вообще такое - интересы народа?
   Забавный у них затевался разговор, и странным образом он перекликался
с подобными же беседами с товарищами по академии и по кружку "Пересвет".
   Только вот каким краем касаются эти проблемы господина  Бельского?  И
его прокурорской должности. Для обострения ситуации он так и спросил.
   - Вы же умный человек, Вадим Петрович, и должны понимать, что  отнюдь
не ради праздной болтовни я хотел  с  вами  встретиться.  Извините,  что
экспромтом, но так уж вышло. Только пообещайте мне, что до определенного
момента этот разговор останется между нами.
   - Если он касается лично меня...
   - Если не только, то тоже. Занимаемая мною должность дает  мне  право
требовать от собеседников подписки о  неразглашении.  Вас  же  я  только
прошу, ибо не хочу, чтобы вы воспринимали  наше  непринужденное  общение
как допрос.
   - И какова же ваша должность?
   Бельский протянул  ему  сафьяновую  книжечку.  "Прокурор  по  особому
надзору Государственной Прокуратуры Государства  Российского.  Начальник
специального присутствия по городу Москве".
   - И что это значит? Ей-богу, не силен в бюрократических тонкостях.
   - Это значит, что я осуществляю всеобъемлющий контроль государства на
подведомственной Местоблюстительству территории. Это понятно?
   - Думаю, да. И по какой же причине я попал в подозреваемые?
   - Подозреваемым вы не  являетесь.  Вы  являетесь  человеком,  который
лично мне нравится и с помощью которого я  надеюсь  прояснить  некоторые
весьма неприятные моменты. Происходящие  на  вверенной  моему  попечению
местности.
   - Ну, давайте прояснять...

***

   Бельский  для  начала  предпочел  рассказать  Ляхову   о   смысле   и
полномочиях свой должности.
   Именно потому, что государство Российское с  самого  двадцатого  года
сформировалось как слабое, в смысле  конструкции  власти  парламентского
типа, с перманентной  министерской  чехардой,  то  и  дело  возникающими
думскими коалициями, его временщиков-руководителей вот  уже  полвека  не
оставляет идефикс, что в  любой  момент,  стоит  князю  этого  пожелать,
Госдума и правительство могут быть разогнаны  силами  нескольких  верных
Местоблюстителю батальонов. И установлена монархия самодержавного  типа,
президентская диктатура и все, что заблагорассудится.
   То, что ничего подобного до  сих  пор  не  происходило,  ситуации  не
меняет.
   Теоретически это возможно, потому  и  существует  Особый  департамент
прокуратуры,  единственной  целью  которого  и  является  наблюдение  за
обстановкой в Москве и на прилегающих территориях.
   На вопрос Ляхова, ранее заданный и барону Ферзену, на  что  же  тогда
контрразведка, армия, Министерство внутренних дел и всевозможные думские
комитеты по вопросам безопасности, поддержания конституционного  порядка
и прочие, Бельский ответил, что они в той же мере подвержены конъюнктуре
и игре политических сил, что и правительство, и сама Дума.
   -  А  вот  департамент  не  подвержен.  Ибо  строится  на   принципах
внепартийности  и  несменяемости.   Генеральный   директор   назначается
квалифицированным большинством Думы и остается на своем посту до  выхода
на пенсию или безвременной кончины. Руководит деятельностью  Коллегии  и
территориальных   управлений,   единолично   производит   назначения   и
увольнения, имеет право  непосредственного  доклада  премьер-министру  и
председателю Думы.
   - Интересно. Я об этом даже и не слышал.
   - Так и  задумано.  В  конституции  есть  об  этом  пара  строчек,  и
достаточно.  Для  прессы  и  депутатов  наша  деятельность  интереса  не
представляет  по  причине  ее  крайней  рутинности   и   принципиального
отсутствия   сенсаций.   Если   даже   в   поведении    подведомственных
Местоблюстителю   структур   и   случаются   какие-то   нарушения   сфер
компетенции, это решается путем конфиденциальных переговоров.
   - Разумно, - согласился Вадим. - А сейчас что-нибудь изменилось?
   - Увы, да. Постоянное ухудшение  экономического  положения  России  и
резко обострившееся международное положение вызывают кое у  кого  весьма
опасные мысли. Вы историю хорошо знаете?
   - Теперь уже неплохо. У нас в  академии  сейчас  читают  одновременно
целых пять курсов разных историй: всеобщую, историю России, историю войн
и военного искусства, историю политических учений и историю  дипломатии.
По сотне и более страниц ежедневно приходится осваивать...
   -  Тогда  вы  представляете,  чем  может  угрожать   судьбам   страны
политический  экстремизм  и  надежда  одним  махом  разрешить  копящиеся
десятилетиями проблемы. Вспомните события  1918  года.  Безответственное
поведение  тогдашних  "прогрессивных"  думских  фракций,  разрушительная
деятельность  большевиков  на  фронте  и   в   тылу,   наложившиеся   на
Гельсингфорсско-Кронштадтский мятеж, привели к почти двухлетней кровавой
смуте.
   Надо же, как  синхронно  мыслят  и  прокурор,  и  его  новые  друзья.
Выходит, такова  действительно  объективная  ситуация,  разница  лишь  в
подходах к  способу  ее  разрешения.  И,  значит,  его  решение  затеять
собственную игру весьма своевременно?
   - Вашу мысль я понял. Но сразу возникают два  вопроса  -  неужели  вы
убеждены, что обстановка в стране действительно предреволюционная,  и  -
какое касательство ко всему этому имею лично я?
   Бельский объяснил. Ситуация не то чтобы предреволюционная, но в любой
момент может стать таковой, причем речь не идет о революции в буквальном
смысле этого слова. Просто некие горячие головы увлечены ложной идеей  о
том, что переход всей полноты власти в руки Великого  князя  и  создание
при нем правительства национального спасения позволят вывести Россию  из
кризиса, а главное, найдет широкую поддержку масс.
   - И вы считаете, что  "горячие  головы"  обладают  уже  сейчас  такой
возможностью?
   - Неважно, что думаю я и какова обстановка на самом деле, важно,  что
есть люди, вполне способные такую попытку предпринять.
   - Я вас понял. Но повторяю вопрос - при чем  здесь  я?  Вы  обвиняете
меня в участии в этом заговоре?
   Бельский протестующе поднял руки, - В том-то и дело, что нет.  Почему
я, собственно, к вам и обратился.
   Поймите мое положение. Знаете, что такое "цугцванг"?  Я  вижу,  может
быть, лучше всех прочих, что почти не  осталось  ходов,  которые  бы  не
ухудшали позицию. Любая попытка противодействия тому, что  вы  называете
"заговором",  а  я  бы  назвал  скорее  "латентным  кризисом  российской
государственности", как  раз  и  может  его  спровоцировать.  Непринятие
властью решительных и жестких  мер  выглядит  как  ее  слабость  и  даже
попустительство, попытка "поставить заговорщиков на  место"  или  как-то
ограничить прерогативы князя - резкую  ответную  реакцию.  То  и  другое
чревато  катастрофическими  последствиями.  Вы  ведь  вхожи  в  "кружок"
генерала Агеева?
   - Да, раза три я там бывал, играл в карты, выпивал понемногу. Но  это
и все. А вы считаете, что это не просто клуб по интересам?
   Бельский как бы задумался. Впрочем, о чем думать? Фамилия названа,  и
этого уже достаточно.
   Ляхов решил перехватить инициативу.
   - По-прежнему совершенно не понимаю, о чем мы разговор ведем. Как  бы
там ни было, я появился в Москве всего два месяца назад. Не  знаю  здесь
никого, кроме нескольких однокурсников да вот вашей дочери. Это  и  весь
мой круг общения. Какой из меня заговорщик?
   - Ну, ваши слова еще не  довод.  Человек  вы  не  простой.  Отчего-то
именно  сейчас  вас  сюда  направили.  Чем  вы  занимались  до   Москвы,
установить не удалось. Вдруг вы как раз то самое недостающее звено...
   - Тогда уж скажите еще  резче  -  детонатор.  Неизвестный  человек  с
неизвестными полномочиями, способный сыграть роль Бонапарта. Так?
   - Что вы, что вы! Ничего подобного я в виду не имел.  Все  совершенно
наоборот. Именно потому, что я считаю вас человеком,  способным  сыграть
определенную роль в происходящих и могущих произойти событиях, я и прошу
вашего честного слова. Его мне будет достаточно - лично вы не входите  в
руководство заговора или в его боевое ядро?
   Вот как раз при такой  постановке  вопроса  дать  честное  слово  для
Вадима не  составило  никакого  труда.  Тем  более,  что  это  полностью
соответствовало его собственным планам.

***

   То ли роли у них так были  расписаны,  то  ли  Майя  решила  проявить
инициативу по собственному разумению, но она вдруг громко позвала Вадима
из кухни.
   - Извините, Василий Кириллович. Вы позволите отлучиться? Очевидно,  я
зачем-то потребовался. Заодно и слова ваши обдумаю.
   - Идите-идите. Мы ведь никуда не торопимся.
   - Ты с отцом не  спорь,  -  выговаривала  Ляхову  Майя,  поручив  ему
заваривание кофе по-турецки, в коем искусстве Вадим не знал себе равных.
   Отчего-то у здешних жителей,  при  использовании  того  же  исходного
продукта и тех  же  бронзовых  турок  и  песка  на  противне,  получался
приличный, но ничем не примечательный напиток, а у нег