надежно запертая входная
дверь  и в каюту боком  скользнул  высокий  молодой итальянец  в  фиолетовом
космофлотском кителе. Неизвестно, что  он подумал, увидев весьма прелестную,
притом  еще  и полуобнаженную  девушку,  но на  мгновение явно растерялся, и
заготовленная заранее фраза:  "Прошу поднять  руки и оставаться на  местах!"
прозвучала совсем не так, как должна была прозвучать.  Я успел заметить, что
рука его  с тяжелым парализатором качнулась,  будто не  зная, на кого из нас
двоих  направить  ствол,  а  Заря  уже  стремительно метнулась  к  сумке,  и
ярко-зеленая молния пересекла каюту,  отбросив парня к стене. Китель на  его
груди вспыхнул. Следующим выстрелом Заря наверняка убила бы меня, но я - вот
уж не  думал, что подобные навыки  так быстро  войдут  в  привычку, - падая,
швырнул в  инопланетянку подвернувшийся под  руку золоченый  ампирный  стул,
который,  как городошная бита, снес со стола сумку Зари, а рикошетом задел и
девушку.  Это меня  и  спасло.  Раскаленный  плазменный  заряд  пронесся над
головой, а сам я, перекатившись через голову и чудом не сломав при этом шею,
вылетел в коридор.
     Следующий  выстрел выжег  извилистую  пузырящуюся  борозду  на кремовой
переборке.
     Чья-то  рука  схватила  меня  за ворот и втянула  в дверь  напротив.  Я
поднялся, машинально  отряхивая брюки на коленях.  Акробатический трюк даром
не прошел, боль отдавала в поясницу и плечо.
     Передо мной  стоял  Маркин. Щека у него подергивалась нервным тиком. Не
помню, был ли он у него раньше.
     - Зачем это, Валентин Петрович? - выдохнул я возмущенно. - Мы с ней уже
договорились... Все  бы  нормально прошло,  без стрельбы, без  крови... -  я
махнул рукой, отвернулся. Забавное поначалу приключение обернулось печально.
Перед  глазами,  ослепленными  вспышками  плазменных  зарядов,  стоп  кадром
застыло изображение  упавшего на спину парня  с насквозь прожженной грудью и
Зари, из руки которой бьет смертоносная молния. А воображение дорисовывало и
то, что случится дальше...
     В коридоре гулко хлопнула фотоимпульсная граната. Из тамбура моей каюты
прогремело   подряд  несколько  выстрелов.  В  ход  пошли  настоящие  боевые
пистолеты, а не безвредные парализаторы.
     Кто-то  оттолкнул  меня,  кто-то  загородил  спиной  дверь.  Я рванулся
вперед,  но меня крепко  держал  за  плечо коренастый итальянец  с  надписью
"Секьюрити" на левом рукаве.
     Мимо пронесли  человека,  наскоро  замотанного  в  зеленую асептическую
пленку,  и  я  почувствовал,  что свободен.  Вход в  салон  был  открыт,  но
внезапная  слабость  в  ногах  заставила  опереться  о  переборку и  сделать
несколько глубоких вдохов. Я представил, что сейчас войду и увижу лежащую на
ярком ковре  Зарю и  рваные, в  кулак  величиной раны на прекрасном девичьем
теле, а может быть... на том, что является ее телом на самом деле.
     Заря, живая и даже  не раненная, стояла лицом к стене, один из боевиков
группы захвата целился ей в смуглую обнаженную  спину из короткого автомата,
еще двое  стояли по сторонам с пистолетами неизвестной конструкции, похожими
на старинные ракетницы.
     Четвертый,  уже не  в форме корабельной службы безопасности, а в легком
светло-сером  костюме,  погружая руки  до  плеч,  извлекал из  сумки  Зари и
раскладывал по столу предметы странной формы  и непонятного  назначения. Два
его помощника осматривали их и укладывали в герметические контейнеры.
     Услышав мой голос, Заря обернулась. Всю правую сторону ее лица покрывал
быстро синеющий  кровоподтек. И тут только я понял, что за пистолеты в руках
у итальянцев. Для стрельбы пластиковыми  пулями. Значит, несмотря ни на что,
рискуя жизнью, они все же постарались обойтись без кровопролития. От взгляда
Зари мне стало неприятно. Хотя и не чувствовал я за собой никакой вины.
     Не  понимая до конца,  в чем причина охватившей  меня неловкости, я как
можно небрежней заметил, избегая смотреть девушке в глаза:
     - Я  же  говорил,  что ничего не  выйдет.  У нас не любят,  когда гости
считают себя умнее хозяев. По-другому надо было...
     Заря ничего не ответила и отвернулась. Мне показалось, что она  дрожит,
то ли от холода, то ли от чего-то другого. Я взял со стула золотистую куртку
и набросил ей на плечи.
     Издалека донеслась  торопливая  дробь  выстрелов.  Похоже, привыкшие  к
схваткам со  своей бессмертной  мафией  итальянцы  развернули широкие боевые
действия по всему кораблю.
     Окончательно почувствовав себя военным  корреспондентом, я запрыгнул на
пролетающую  по  коридору   грави-площадку,  перегруженную  вооруженными   и
возбужденно  переговаривающимися  офицерами  службы  безопасности.  На  меня
глянули удивленно, но потеснились.
     Площадка  влетела  в просторный  холл с  зимним  садом и  остановилась.
Похоже,  здесь  собрался  весь  личный  состав  линейного управления.  Пахло
озоном,  порохом,  горелой  пластмассой.  А центром всеобщего  внимания была
действительно странная и эффектная картина.
     Переборка угловой, выходящей в холл каюты треснула и вывернулась наружу
словно  от метеоритного  удара,  и  через  пролом  была видна  прозрачная  и
радужная,  как  стенка  мыльного пузыря,  полусфера, внутри которой  в позах
буддийских  монахов  сидели на полу два инопланетянина. С десяток эсбэшников
держали их под прицелом своих автоматов, а еще один поднес к губам блестящую
фишку мегафона. Голос его гремел, отражаясь от стен:
     -  Предлагаю   снять   защитное   поле  и  сдаться.  Ваша  безопасность
гарантируется  командованием  корабля.  По  прибытии  на  Землю   вам  будет
предоставлена возможность встретиться с представителями  Генерального Совета
ООН...
     Пришельцы  внутри  купола  не  реагировали. Я снова  увидел  Маркина  и
подошел к нему. Обратился намеренно официально:
     -  Господин адмирал, несколько слов  для наших читателей. Поясните, чем
все же была вызвана необходимость  столь  решительной акции? Рассматривались
ли иные варианты действий? И кто будет нести ответственность за человеческие
жертвы?
     Маркин непроизвольно поморщился, увидев направленный  на себя об®ектив.
Я подумал, что услышу  сейчас какую-нибудь резкость,  однако ответил адмирал
ровным и тихим голосом.
     - Считаю необходимым уточнить - жертв  при проведении операции не было.
Один из сотрудников, Умберто Мад-зони, действительно был ранен, но жизнь его
вне  опасности. Необходимость быстрых и решительных действий с нашей стороны
диктовалась недопустимостью пребывания  на корабле  значительного количества
вооруженных   лиц   предположительно   внеземного   происхождения,   имеющих
агрессивные намерения. По вашей, кстати, оценке...  Которая и подтвердилась.
Инопланетяне  применили  смертоносное  оружие  первыми,  не  сделав  попыток
вступить в переговоры. Это все, что я могу сообщить в настоящее время.
     - Благодарю вас. Еще один вопрос. Сколько всего инопланетян задержано и
каким образом  вы  сумели так  быстро  определить,  кто именно из пассажиров
принадлежал к пришельцам? Я, например, этого не знал.
     Маркин слегка усмехнулся.
     -  Видите  ли,  они   допустили   небольшой  тактический  просчет.  Все
инопланетяне  имели  на  своей  одежде  или  предметах  снаряжения   эмблемы
Антаресской   комплексной  экспедиции.   Поскольку  та   дама,   которую  вы
представили как свою супругу,  была "помечена" так же, логично предположить,
что это -  одна компания. Разумеется, мы проверили  данную гипотезу. Так что
позвольте,  пользуясь случаем,  выразить  вам  благодарность от лица  службы
безопасности  космофлота, которую  я здесь представляю. Извините, я вынужден
прервать интервью, временем для его продолжения не располагаю...
     Потом  он  сделал  извиняющийся  жест  и   осторожно  отобрал   у  меня
кристаллофон.
     - Прошу  прощения. В интересах сохранения секретности до выяснения всех
обстоятельств. Впоследствии аппарат будет вам возвращен. Возможно...
     Делать  нечего, когда  адмирал начинает  говорить в  такой тональности,
спорить бессмысленно.
     Я  отошел  к  группе  праздных  зрителей,  в   центре   которой  увидел
Володю-десантника. Мое появление было встречено взрывом энтузиазма.
     -  Вот  он, наш скромный  герой, гроза пришельцев! Следите за  прессой!
Благодаря самоотверженным действиям  нашего  корреспондента  сорвана попытка
космической агрессии!  А чего это ты какой-то скучный? Все отлично! Ловко ты
со  своей  подружкой  управился. Нервная  она  оказалась. Но  стулом  ты  ее
здорово... А то бы она тоже сбежала...
     -  Постой,  Володя,  -  перебил  я его, -  кто-нибудь  может  об®яснить
спокойно? Что у вас все же произошло?
     - Ну, брат, это так просто не расскажешь.  Сами еще  не разобрались. Но
вкратце  так.  Всех  вычислили,  разместили  на  одной палубе,  входы-выходы
заблокировали,  стали ждать. Сначала хотели тебя как-то из каюты вызвать, но
не успели...
     Володя говорил так, будто именно он был руководителем операции.
     -  Двое  их ребят  вышли на  разведку,  мы  так  поняли.  Деликатно  их
попросили  поднять  руки  и сдать оружие,  если  есть. А они  как-то  сумели
оповестить остальных. И началось... В общем, взяли тех двоих, твою подружку,
да еще эти вот застряли. Остальные сумели сбежать, отстреливаясь...
     - Как сбежать, куда?
     - А это мы у пленных выясним  -  куда. Как - уже понятно. У  них каждый
имел  при  себе нечто  вроде  индивидуальной черной  дыры,  если  так  можно
выразиться, а  точнее  - входную диафрагму  внепространственного  туннеля, -
пояснил  худой  светловолосый итальянец с  опаленными  бровями  и заклеенным
пластырем лбом. - У твоей девушки она помещалась в сумке. Если бы ты не сбил
сумку со стола, она бы в нее нырнула -  и все.  А так  не успела. Почему эти
двое не ушли, а закуклились - непонятно.
     -  Ничего, вытащим, - оптимистично заверил  Володя. - Пленных допросим,
разберемся... Сейчас  вокруг них аварийный кессон поставят,  и пусть  сидят,
пока не надоест. Деваться им теперь некуда...

     ...Разумеется,  ничего  больше об этой  истории мне  узнать не удалось.
После нескольких  "собеседований", которые правильнее  назвать допросами,  я
подписал кучу бумаг, дал несколько подписок о неразглашении, и до сих пор не
имею  понятия,  удалось  ли  уполномоченным  ведомствам  выяснить  что-то  о
загадочной  цивилизации  ВРАГов? Боюсь, что нет, иначе  хоть  какие-то слухи
непременно бы просочились.
     Я вообще иногда склонен думать, что пал жертвой внезапного психического
расстройства. Иначе... Да что иначе? В шкафу у меня висит форменный китель с
тремя  нарукавными нашивками,  и  крестиком "За отличие", врученный мне  без
особой огласки, как бы по совокупности заслуг  перед Космофлотом. Вот и все.
Жизнь научила  меня  не  слишком  задумываться  о  предметах,  суть  которых
умозрительно  постичь  невозможно,  а   достоверной  информации  нет   и  не
предвидится. Но вот теперь  я начинаю  подозревать, что и эта давняя история
каким-то образом связана с ныне происходящими событиями.
     Как именно - другой вопрос. Пока что общее во всех творящихся со мной и
вокруг  меня  чудесах  - это моя  к  ним  ко  всем  причастность.  Вроде  бы
достаточно искусственный силлогизм, но тем не менее... Другого пока нет и не
предвидится.


        Глава 18

С утра мои гости были в полном порядке, только  Кириллов кряхтел и то и дело
хватался левой рукой за бок при неловком повороте или даже глубоком вдохе. Я
снова испытал опасение, не сломаны ли у него ребра (хотя какое мне, казалось
бы, дело), но Герасим, еще раз  его осмотрев, сказал,  что ничего страшного,
"зашибло  сильно,  а  так ничего,  через пару дней  оклемается барин". Да  и
Станислав при ходьбе заметно прихрамывал.
     -  Так  отчего  вы  не  убежали,  воспользовавшись моментом? -  спросил
Кириллов, пока  сторож  подавал плотный  завтрак. - Могли  бы даже, в  целях
повышения собственного авторитета, передать нас в руки своих коллег...
     Я поднял вверх указательный палец.
     - Слушайте...
     Все дружно повернули головы в  сторону окна.  Стрельба в городе  с ночи
гуще не  стала, но как-то  расползлась,  окружая центр.  Слышнее всего  были
винтовочные выстрелы в районе трех вокзалов.
     - Вот так уже часов десять погромыхивает. Откуда я знаю, что там сейчас
творится? Кто, в кого и  зачем?  И чья  берет и  возьмет, тоже неизвестно. Я
человек осторожный. Решил, что  лучше пока  в надежном месте отсидеться и на
свежую  голову сообразить, где теперь "патриа"  и где будет более "бене"{Uni
bene, ib patria – где хорошо, там и Родина (лат)  } тем  более засветили  вы
меня... Если хоть один из тех, кто в доме был, уцелел, мне не отмазаться. Ну
а с вами худо-бедно договорились.
     Слова  мои  были  восприняты  вроде  бы   с  пониманием,  хотя  Людмила
по-прежнему искрила на меня своими зелено-карими глазами. Плохая разведчица,
раз так  и не научилась эмоций сдерживать.  Хотя,  может быть,  ее  истинное
положение и роль в организации такого умения и не требуют.
     - И что теперь, - спросил Станислав.
     -  Это  уж  ваше   дело.  Отдохнули,  поели-попили,  начинайте  решения
принимать.  Хотите – можете уходить, а я здесь останусь, хотите – чего иного
предлагайте. И не забывайте, должок за вами, и за ночь он порядочно вырос.
     - В каком смысле?
     -  В наипрямейшем.  Я условия договора выполнил, сдал вам своих прежних
коллег  с  потрохами.  Как  минимум  вдвое  сверх  того,  что  мне  от   них
причиталось,  надеюсь с  вас  получить. А за спасение,  лечение  и  ночлег с
пансионом – это уж во что вы свои три жизни сами оцените... – кривляться мне
было  нетрудно,  я вспомнил  к случаю  одного из своих  давних  приятелей  и
копировал его стиль поведения и  манеру выражаться, хотя на ходу расцвечивал
свой словарь оборотами из здешнего лексикона.
     - Это он называет сдал! – Людмила вмешалась,  упорно продолжая говорить
обо мне в третьем лице. – Подставил целый отряд под засаду...
     Кириллов только зыркнул  на  нее  раздраженно-недобро, а  тут  и  я  не
смолчал.
     - Ага подставил! А кто предупреждал, что не  отвечаю,  если мышке кошке
не по зубам окажутся? Хотел бы подставить. Где б вы были сейчас милая мадам?
Забыли  уже, как  вас  от  страха  колотило,  когда  в  машину  заскакивали,
Артемида-охотница? Да  и прочих господ имел  полную возможность... да просто
предоставить собственной участи. Скажите еще, что я вас вчера за руки хватал
и просил  меня  в плен  взять. А  потом уговаривал  поскорее в  Марьину рощу
ехать. Так было Станислав Викеньтьевич, или может, несколько иначе?
     "Англичанин" молчал, видимо,  соображая, как  получше ответить и мне  и
своей агрессивной сотруднице.
     -  Лучше всего  будет,  -  продолжал я, если  вы прямо  сейчас  со мной
рассчитаетесь,   и   адью.  И  адрес   забудете,  во  избежание   дальнейших
неприятностей. Тем  более  что  я  тут тоже не задержусь. По тысяче фунтов с
носа вам не обременительно будет?
     Насколько я знал нынешние цены,  на такую сумму можно было приобрести в
Англии небольшой  домик в  Лондоне и роскошный – в сельской  местности.  Или
скромно всю жизнь существовать на проценты.
     - Ну, это вы загнули, изобразил удивленное возмущение Станислав. – мал,
что чересчур запрашиваете, так у  нас  собой и  десятой доли такой  сумму не
найдется...
     - Это  не  вопрос.  Одни  может  за  деньгами с®ездить, остальные здесь
подождут.  И  счетчик включим. Час ожидания – еще  сотня. Пойдет? Вы  ж  все
время  из внимания упускаете,  что я  не  идейный  боец,  я человек  в  меру
способностей зарабатывающий себе на жизнь. И только...
     - Ну  подождите, Игорь  Моисеевич.  Наде  же поговорить,  договориться.
Разумеется, сегодня обстановка совсем  не та, что вчера, из данности и будем
исходить, - примирительно сказал Кириллов и снова поморщился от боли.
     -  Травматическая невралгия, - поставил  я диагноз.  - Хорошо  помогает
перечный пластырь.  Договориться  я  тоже не  против,  но  исходные  условия
остаются  прежними. Три  тысячи  вы мне  и  так  и так должны, все возможные
впредь услуги - по прейскуранту...

     Мой  скромный "Рено", основательно продырявленный пулями, чего я  ночью
не  заметил, Герасим закатил  в  каретный сарай, а взамен  предоставил синюю
"Испано-Суизу"  с полностью  закрытым  купе,  сияющими  никелем  радиатором,
бамперами,  колесными   дисками  и  спицами,  шелковыми  шторками  на  окнах
хрустального  стекла  и  с   дипломатическим  флажком   Швейцарии   (похожим
одновременно на влаг Красного Креста) на капоте.
     - Кузов бронированный,  сообщил он мне, поглаживая  машину  по лаковому
крылу, - стекла пуленепробиваемые, шины тоже. Мотор сто сорок лошадиных сил.
Под сидением  два автомата, в  кармане  на левой стороне дверцы  пистолет, в
перчаточном  ящике гранаты. Александр Иванович наказал,  чтобы я  проследил,
бронежилет чтоб под пиджачок непременно поддели, и фуражечка вот  шоферская,
тоже кевраловая.
     Убедительнейший  тип  заботливого  дворецкого,  провожающего  барина  в
дальнюю и опасную дорогу.
     -  Паспорт  вот  вам дипломатический  приготовил,  -  протянул  Герасим
зеленую книжку. – Швейцария такая страна, что хоть красные, хоть белые, хоть
еще кто с природным уважением относятся. Бандиты всякие, те, конечно, да, им
все  одно, с  каким  документом  к стенке ставить.  Но  в Москве,  да  днем,
особенно  можно  не  опасаться. А  может, и мне с вами поехать? Я и  за руль
могу, и навроде охранника.
     В  словесах  андроида  я  вдруг  явственно  уловил  интонации и скрытую
усмешку  Шульгина.  Не  кто иной,  как  хитроумный  Александр  Иванович  его
программировал.
     -  Нет  уж, ты здесь  оставайся. Дом охраняй, оборону держи.  Куда  мне
прикажешь возвращаться, если что?
     - Как угодно. Дом сберегу. При всех властях берег. У меня для каждого и
бумага серьезная  найдется, и что еще другое, смотря по обстоятельствам. Еще
одно в виду имейте, господин Риттенберг (в паспорте мою фамилия мне оставили
прежнюю,  а  имя  транскрибировали  в  Игвар,  и  был  я теперь,  получается
швейцарец  шведского  происхождения,  дважды нейтрал),  что  в салоне  между
шоферским    креслом   и   пассажирским    купе    перегородка   стеклянная,
звуконепроницаемая, и пассажиры  ваши, свободно себя чувствуя, разговориться
могут,  и   даже   наверняка,  так  вот   на  этот   случай  там   микрофоны
чувствительные,  а  возле уха  у вас динамик, и  все вам великолепно  слышно
будет...
     - Ну спасибо братец. Все у тебя предусмотрено.
     - Служба такая, барин, - и не был  бы он роботом, я  поклялся бы, что в
бороде промелькнула  ироническая усмешка, мол, мы  ж с тобой все великолепно
понимаем, но – положение обязывает валять дурака.
     -  Однако  вы  человек  предусмотрительный,  -  сказал,  увидев машину,
Станислав.  –  И  не  поймешь,  как  с  вами  обходиться.   То  вы  маклером
представляетесь,  за   сотню  фунтов  готовым  головой  рискнуть,  то  вдруг
оказываетесь  владельцем  роскошной  дачи   и  царского   выезда...  Странно
как-то...
     - Чего  же  странного?  Товарищ Кириллов, кажется,  специалист  в таких
вопросах, ему  труда  не составит  выяснить,  кто хозяином дачи  числится, и
соответствующие выводы вам доложить....
     Я блефовал,  конечно,  но был почти уверен,  что даже проверка по линии
ГПУ, если бы они решили  ей сейчас заниматься, ничего меня компрометирующего
не показала бы. Шульгин в таких делах разбирается четко...
     Усаживая  гостей  в  машину, я демонстрируя полное  доверие, вернул  им
оружие. Мне они ничего не сделают, не в их интересах, а в  городе обстановка
смутная, мало ли что может приключиться.
     - Куда прикажете следовать? – поинтересовался я, как заправский шофер у
пожелавших прокатиться господ.
     - Вообще-то нам...  –  начал  Станислав,  но  Кириллов его  перебил  не
полуслове:
     - Поезжайте в сторону центра, как если бы к  Никитским  во