ак  Седова  и  Джордж,  очевидно,
одиннадцать... Седову мы заменить не успели.
     - Так значит, территория СССР вне контроля?
     - Европейская часть. Азиатскую курирует другой агент.
     - А вы? - он указал стволом на Джорджа.
     - Я - координатор по Западной Европе...
     - Тогда что вы делали в Москве? - Шульгин  догадался,  что  Джордж  и
человек, подходивший к Воронцову в "Праге" - одно лицо.
     - Кто-то же должен был руководить поисками Седовой после того, как вы
устранили специально отправленных агентов. Я в тот момент был ближе...
     - Хреново руководили, - отметил  Шульгин.  -  С  тремя  землянами  не
справились. И всю программу завалили...
     По вдруг изменившейся  атмосфере,  какому-то  напряженному  молчанию,
выражению глаз собеседников он понял, вернее, ощутил, что в очередной раз,
сам того не желая, усложнил партию. Повторил про себя  последнюю  фразу  и
чуть не шлепнул себя ладонью по лбу. "Хреново руководили" и, главное -  "с
тремя землянами..." Они ведь сейчас вообразили, и еще не знают, верить или
нет своей догадке, что я могу быть совсем не загадочным суперпришельцем, а
каким-нибудь  сверхсекретным  ревизором,  к  примеру.   Посланным,   чтобы
разобраться в причинах грандиозного провала и  покарать  виновных.  И  что
теперь правильнее, рассеять их сомнения или усугубить их?
     Он  задал  еще  один   пристрелочный   вопрос.   Сильвия   и   Джордж
переглянулись в растерянности и чуть ли не со страхом, чем  и  подтвердили
его догадки.
     - Отвечать! - стукнул он кулаком по столу. - Так или иначе, выбора  у
вас  нет!  Вы  понимаете,  о  чем  я  говорю?  В  любом  случае  -  только
чистосердечное признание может облегчить вашу участь! - и тут же от  стиля
гэбэшно-милицейского опера Шульгин вновь перешел к своей прежней манере. -
Есть  сейчас  на  Земле,   кроме   постоянного   персонала,   какие-нибудь
"командированные"?
     - Таких, которые сообщили бы мне о своем видите -  нет.  О  других  я
знать не могу, - ответила Сильвия.
     - Хорошо. Как вы думаете, что будут делать ваши сотрудники,  перестав
получать инструкции от вас или из центра?
     - Скорее всего - ничего. Просто жить... И ждать указаний.
     - До самой смерти?
     - Другого выбора у них просто нет. Мы  не  готовили  координаторов  к
самостоятельной деятельности.
     - Вы в этом абсолютно уверены? Неужели хоть один, такой же умный, как
вы, да вдобавок наделенный честолюбием, не может вдруг попытаться изменить
ситуацию? Ну, к примеру, переместиться в  прошлое,  на  тот  участок,  где
развилка еще не образовалась, и провести акцию? Скажем, туда, где  исчезла
первая экспедиция форзейлей?
     И снова ему показалось, что сказал он что-то не  то.  Слишком  далеко
вышел за пределы сценария, ступил на слишком зыбкую почву, где каждый  шаг
в совершенно неожиданный момент мог закончиться провалом. Но уж очень  ему
хотелось успеть выяснить что-то такое, о чем умалчивал Антон, что позволит
в дальнейшем иметь  резерв  в  еще  предстоящих,  Шульгин  не  сомневался,
психологических хитрых играх с форзейлем.
     - Вы  разрешите  мне  закурить?  -  спросила  вдруг  Сильвия  упавшим
голосом. Как принято у подследственных на допросе в острый момент.
     Шульгин потянулся к  карману,  но  вспомнил,  что  там  пусто.  "Лаки
Страйк" он забыл в пещере, а  других  сигарет  у  него  после  Лондона  не
осталось. И к тому же в руке у него был вытяжной шнурок гранатного запала.
Он пожал плечами.
     - У меня там, в сумочке...
     - Принесите, только без шуток... - кивнул Сашка Джорджу.
     Взяв у него из рук золотой  портсигар,  двойник  того,  ирининого,  и
похожий на врученный ему Антоном, Шульгин повертел его  в  руках,  открыл.
Кроме длинных черных сигарет с серебряным ободком и встроенной  зажигалки,
там не было ничего. Передав Сильвии и Джорджу по сигарете, он закурил  сам
и протянул им трепещущий огонек, сняв на это время палец со спуска. И  тут
же своей вообще неплохой,  а  в  последнее  время  особенно  обострившейся
интуицией  ощутил  приближение   опасности.   Словно   попал   в   сильное
электромагнитное поле, от  которого  начинают  потрескивать  и  шевелиться
волосы. Источника опасности он пока не видел, но весь подобрался. Быстрым,
но плавным движением положил портсигар на середину стола и отдернул руку к
автомату.
     Ему  как-то  приходилось  отвечать  на  вопросы  о  своих  физических
возможностях - в том смысле, каким образом он достиг  изумительного  темпа
действий и что произойдет,  если  попадется  противник,  не  уступающий  в
реакции и знающий некие,  совершенно  оригинальные  приемы?  И  он  честно
отвечал, что понятия об этом не имеет, а так называемые  "приемы"  его  не
интересуют. Осознает  ситуацию  он  лишь  задним  числом,  когда  все  уже
закончилось.
     Подсознание работает само. По той же причине, кстати, в соревнованиях
ковбоев обычно проигрывает тот, кто первым начинает выдергивать  револьвер
из кобуры. Осмысленные действия всегда медленнее рефлекторных.
     Джордж, введенный в  заблуждение  его  внешней  расслабленностью,  не
знакомый с подробностями московского инцидента, решил поставить  на  карту
все, одним махом разрубить гордиев узел антиномий,  в  которых  запутался,
тем более, что имел, наверное, основания рассчитывать на успех.
     С очень хорошей для немолодого и  полного  джентльмена  скоростью  он
выбросил вперед веером раскрытую правую ладонь.
     Но движение пальца  Шульгина  оказалось  еще  быстрее.  У  "Томпсона"
высокий темп огня, и короткая очередь прозвучала, как  грохот  тракторного
пускача. Джорджа вместе с креслом отбросило назад и опрокинуло  на  ковер.
Он так и остался лежать, разбросав руки, а ноги медленно соскользнули вбок
и, задержанные подлокотником,  застыли,  нацелив  в  люстру  острые  носки
начищенных ботинок.
     И тут же рванулась  вперед  Сильвия,  упала  грудью  на  край  стола,
накрыла ладонью свой портсигар. Еще долю секунды Шульгин ощущал тупую боль
в  плече,  задетом  парализующим  лучом,  а  потом  его  словно  вывернуло
наизнанку, он вновь пережил то, что почувствовал после  удара  копьем.  И,
удержавшись от провала в беспамятство, вдруг понял, что  вновь  перед  ним
Джордж, не лежащий на полу  с  развороченной  грудью,  а  делающий  первую
затяжку  сигаретным  дымом,  и   Сильвия,   напряженно   фиксирующая   его
остекленевшим  взглядом,  и  сам  он   только-только   касается   пальцами
спускового крючка... Он помнил то, что  произошло  только  что,  но  очень
смутно, неясно, как сон, оборванный резким звонком будильника. Спасло  его
именно натренированное на  автоматизм  подсознание.  Программа  оставалась
прежней - внезапная опасность и необходимость адекватного ответа.  Автомат
отчего-то не сработал, значит - запасной вариант...
     Уже много позже он догадался - секунд, наверное, через  десять  и  не
догадался, а вспомнил вскользь сказанные и оставленные без внимания  слова
о "растянутом настоящем". После едва не ставшего  роковым  столкновения  с
грузовиком Ирина говорила, что с помощью  универблока  (то  есть  как  раз
портсигара) возможно зафиксировать  текущий  миг  и  даже  отмотать  время
назад,  если  событие  не  стало  необратимым,   то   есть   не   породило
соответствующую цепочку причинно-следственных связей. Вот, значит,  сейчас
Сильвия это и проделала.
     Но вспомнил-то он потом, а в тот самый миг левая рука  его  дернулась
назад, натягивая шнурок.
     Тишину разорвал отчаянный крик Сильвии.
     - Нет! Не-ет!! - она подалась вперед, не давая  чеке  выдернуться,  и
вскинула вверх руки, показывая, что  в  них  ничего  нет.  И  Сашка  успел
остановить  рывок.  Возможно,  от  хроношока  реакция  у  него   несколько
замедлилась.
     - На пол, лечь на пол! - почти истерически  выкрикнул  он  и,  бросив
шнур, провел над головами аггров ревущим и дергающимся автоматом.  Сильвия
и Джордж распластались на ковре с быстротой, сделавшей бы  честь  опытному
фронтовику под обстрелом. В серванте напротив зазвенели  под  градом  пуль
бьющееся стекло и драгоценный фарфор. И только после этого Сашка полностью
пришел в себя и все осознал.
     Глотнув прямо из горлышка коньяк, Шульгин перевел дух.
     - Ну, кретины, ну,  сволочи!  Что,  мало  я  вас  уже  учил?  Что  вы
дергаетесь... и так далее. Со всеми вашими игрушками, растянутым  временем
и прочим... Я вам сейчас не время, а ... порастягиваю...
     Постепенно он совсем  успокоился.  В  конце  концов  все  закончилось
лучше, чем можно было ожидать. Нет, именно  так,  как  он  и  рассчитывал.
Иначе послал бы Антона со всеми его предложениями. Он  ведь  действительно
был уверен, что сумеет выкрутиться. Вот и выкрутился. Но теперь  не  будет
больше изображать джентльмена. Какое тут, на хрен, джентльменство?!
     С размаху пнув Джорджа в бок и наставив в  голову  ствол,  он  бросил
сквозь зубы:
     - А ну, вытаскивай ремень, вяжи ей за спиной руки... Так, теперь  сам
мордой вниз...
     Наступил пришельцу ногой на поясницу, заставил завести руки  назад  и
туго скрутил их снятым с автомата ремнем.
     Поднял обоих с пола, поставил спиной друг к другу,  закрепил  гранату
так, что малейшее движение любого из них могло освободить ударник запала.
     - Ну вот, господа. Теперь дергаться не советую. Стойте, как на  посту
номер один и слушайте. Выходит, что по-хорошему мы  не  договорились.  Что
крайне осложнило ваши перспективы. Тебе,  например,  вообще  лучше  бы  не
воскресать. Помер и помер, хлопот меньше. А теперь...  Впрочем,  еще  один
шанс я вам дам. Но для этого...
     Сильвия в ходе его разглагольствований тоже пришла  в  себя  и  стала
сбивчиво объяснять, что понятия не имела о  замысле  Джорджа,  что  готова
была к честному сотрудничеству и доказала это, не  использовав  универблок
как оружие, а просто восстановив статус кво...
     - Вы все, когда прижмешь, ничего такого не хотели... Да  уж  ладно...
Оставаться тут я больше не намерен. Не тот интерьер. Поэтому будем  менять
позицию. Есть варианты. Или пешком по снегу до моей установки... А что?  -
перебил он себя, увидев удивление аггрианки, -  думали,  я  так,  погулять
вышел? И аппаратура при мне, и база ваша под контролем,  но  повторяю,  по
морозу с ветерком мне таскаться лень. Поэтому предлагаю напрямую перейти в
мой лондонский отель, а там узнаете, что дальше. Сумеешь, подружка, отсюда
- и прямо туда?
     - Сумею...
     - Но предупреждаю последний раз!  Больше  никаких  геройских  жестов.
Смерти, я понял, ты боишься. Руки я тебе развяжу, но обниму крепко-крепко,
и хоть в Лондон, хоть на тот свет - вместе. Все ясно?
     И он действительно обнимал ее за талию,  сжимая  в  руке  гранату  со
снятой чекой, оставалось только пальцы разжать, пока она настраивала  блок
и открывала переходный канал. И, лишь увидев знакомую комнату, успокоился.
     - А ты, черт с тобой, делай что хочешь,  но  помни...  -  он  толкнул
Джорджа в спину так, что тот упал на колени, и увлек  Сильвию  в  номер  с
обшарпанными обоями и стойким запахом прогорклых пепельниц.
     Подождал, пока закрылась межпространственная дверь, вставил на  место
чеку, сел на стул и подтолкнул Сильвию к соседнему.
     - Кажись, обошлось, слава тебе, господи...  -  взял  из  рук  Сильвии
портсигар, спрятал в карман, предварительно достав две сигареты.
     За окном только-только разгоралось раннее утро,  совсем  не  сырое  и
туманное, будто не Лондон там был, а Подмосковье в самую золотую пору.
     Сашка постоял у окна, повернулся  к  своей  пленнице.  Выглядела  она
измученной, потерянной, и никак теперь не тянула на  коварную  и  страшную
предводительницу пришельцев.
     - Знаешь, такая ты нравишься мне куда больше. А теперь послушай,  что
я тебе скажу...



                   ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ИНТЕРМЕЦЦО - ПОСЛЕДНЕЕ

     ...Антон принимал Сильвию с полным уважением к ее  рангу,  но  -  как
победитель. То есть без всякой имитации  своей  и  ее  жанровых  ролей  на
Земле. Принимал в комнате, по-форзейлиански меблированной и  с  панорамным
окном, за которым простирался совсем  не  земной  ландшафт.  До  двери  ее
проводил Шульгин, и она  до  конца  все  еще  не  осознавала,  что  с  ней
произошло на самом деле. (Как Кейтель на пути в Карлсхорст). А вошла  -  и
поняла, что проиграла окончательно. И Антон по ее  лицу  тоже  понял,  что
никаких дополнительных методов воздействия не потребуется.
     - Вот, располагайся, - сказал он по-аггриански, потому что  не  хотел
больше говорить с ней на земных языках, но не  был  уверен,  что  пленница
владеет языком Конфедерации, и указал на подобие низкой кушетки с пушистым
покрывалом из сиреневых водорослей.
     Сильвия не  очень  ловко  присела,  даже  не  пытаясь  повторить  его
небрежно-причудливую   позу,   а   по-европейски   на   этой   конструкции
расположиться с достоинством было невозможно.
     - Я надеюсь, ты  не  забыла  нашу  последнюю  встречу  и  достигнутое
соглашение? Что ж, не могу не признать, что мы  оба  выполнили  взятые  на
себя обязательства. И не твоя вина, что результат получился иным,  чем  ты
рассчитывала. Просто в любом поединке побеждает кто-то  один.  Я  оказался
дальновиднее и мои расчеты правильнее. Всего лишь...
     - Не следует даже в  таких  обстоятельствах  преувеличивать  значение
одной, пусть и значительной акции. Не раз бывало, что самые  яркие  успехи
обращались в свою противоположность. Тем более что сейчас тебе  нечем  так
уж гордиться. Успеха добился не  ты,  а  один  из  этих...  Кстати,  скажи
наконец, как мне их называть? Пусть моя игра и  закончена,  но  все  же  я
заслужила право знать, кому проиграла. Из какой системы они  сюда  пришли?
Если бы центр вовремя прислушался к моим предостережениям,  оценил,  какая
нам грозит опасность... И кто есть кто в вашем союзе? Они - ваши наемники,
или наоборот? Не боитесь, что и сами повторите мою судьбу?
     Антон рассмеялся совершенно по-человечески. Но смеялся, пожалуй, чуть
дольше и натянутее, чем следовало бы, оставайся он в своем обычном образе.
     - Так ты до самого конца ничего не поняла? Это же самые обычные люди!
Люди - и ничего больше.  Даже  без  всякой  специальной  подготовки.  Ваши
эксперты на Таорэре должны были понять это, когда зондировали их  личности
для ментальной трансгрессии...
     - Эксперты  Таорэры  ни  при  чем,  -  в  отличие  от  хрестоматийных
советских  разведчиков,  Сильвия,  признав  свое  поражение,  не  пыталась
героически молчать, выкрикивать патриотические лозунги  и  с  достоинством
плевать в лица врагов.  -  Просто  я  не  сообщала  о  своих  подозрениях.
Надеялась предварительно отыскать своего агента и собрать как можно  более
достоверную  информацию.  У  меня  ведь  не  было  ничего,   кроме   одной
двусмысленной фразы, твоих намеков и...  использования  нехарактерной  для
земного уровня техники. Тут  моя  главная  ошибка.  Надо  было  их  просто
уничтожить, а не затевать сложные многоходовые комбинации...
     - Вот уж нет. Ты пробовала, у тебя просто ничего не получилось. Как и
сейчас  с  Шульгиным.  Мощная  резидентура,   без   сомнения   -   высокая
квалификация, богатейший опыт и такой провал! -  Антон  снова  рассмеялся.
Пожалуй, ни Воронцов, ни его друзья  не  узнали  бы  сейчас  в  персонаже,
похожем  на  сибаритствующего  тирана  античных  времен,  своего   старого
приятеля. В роли ироничного и мужественного соотечественника он  смотрелся
лучше.
     Сильвии его манера поведения тоже не понравилась. Она, как  и  Ирина,
во всех своих мыслях, чувствах и реакциях была по преимуществу  землянкой,
причем англосаксонского воспитания, и не умела так легко  перестраиваться.
Она  напряглась,  поджала  губы,  словно   приготовившись   к   дальнейшим
унижениям, моральным, а то и  физическим,  и  это  ясно  отразилось  в  ее
взгляде. Антон сразу сменил тон.
     - Но на самом деле тут нет твоей вины. Ты и не могла выиграть.  Карты
так разложились. Твоя  помощница  поняла  все  гораздо  раньше  и  сделала
единственно правильный выбор.
     - Все еще может измениться, - упрямо сказала Сильвия.
     - Нет, не может. Ты до сих пор не поймешь. Вашей  цивилизации  просто
нет больше.  Она  не  существует  в  этом  пространстве-времени.  Ушла  по
отношению к нам в область  гипотетических  псевдореальностей.  И  развилка
заблокирована навсегда. А лично тебя спасло от  исчезновения  знаешь  что?
Когда твои коллеги на Таорэре громили базу землян, их самодельная и весьма
примитивная СВП-установка проработала  на  несколько  секунд  дольше,  чем
должна  была.  Возникла  интерференция  их  и  вашего  волнового  каналов.
Образовался зазор между временами Земли и Таорэры. Он и рассек твою  связь
с базой. Иначе ты и все твои люди, имеющие приборы, настроенные на контакт
с Таорэрой, разделили бы ее участь. А так - ты здесь.  Участь  побежденной
все же лучше растворения в Великом Ничто. Даже если назвать его по-земному
- нирваной.
     Но  Сильвия,  казалось,  уже  не  слышала  его  последних  слов.   От
внезапного и полного осознания масштабов и  необратимости  катастрофы  она
впала в состояние,  близкое  к  ступору.  И  лишь  то,  что  она  обладала
предельно крепкой и уравновешенной психикой, не позволило ей упасть  лицом
вниз на покрывало или прямо на  полированный,  как  крышка  рояля,  пол  и
забиться в истерике, зайтись в рыданиях, наконец просто потерять сознание.
Она ведь только что потеряла... не страну, не планету даже, а целую родную
Вселенную. Антону пришлось волевым усилием подавить этот  взрыв  отчаяния,
чтобы вернуть ей самообладание и способность продолжать беседу.
     -  Смирись  и  прими  свою  участь,  как  должное,  -  эта  установка
впечаталась в приоткрывшуюся под воздействием шока область подсознания,  и
Сильвия действительно сбросила оцепенение, взгляд снова стал  осмысленным,
и голос, когда она заговорила, звучал ровно, пусть и без нормальных, живых
интонаций.
     - Какую же судьбу вы мне теперь уготовили? Быть пленницей на одной из
ваших планет? Служить  учебным  объектом  этнологов?  Экспонатом  в  музее
исчезнувших рас? Или просто наложницей в твоем гареме?
     - Ты плохо обо мне думаешь. И у людей моего клана не бывает  гаремов.
Впрочем, это неважно. Просто на Земле я научился сентиментальности и тому,
что здесь принято называть благородством. Мы с тобой  много  лет  работали
рядом, и обычно ты была  достойным  партнером.  Пока  что  я  себя  ощущаю
человеком больше, чем форзейлем, и я не хотел  бы  омрачать  свое  будущее
воплощение воспоминанием о том,  что  обошелся  с  женщиной  не  так,  как
подобало. Возможно, впоследствии я об этом пожалею, но сейчас  будет  так,
как решил тот. Меня зовут Антоном...
     - Ты слишком долго был русским аристократом, - в первый раз за  время
беседы улыбнулась Сильвия.
     - Английский аристократ поступил бы иначе? Один из тех, с кем ты была
близка?
     - Пожалуй, нет. Аристократы везде одинаковы. Наверное,  в  этом  тоже
была наша ошибка. Выгоднее было бы избрать другие модели...
     - Кто и что может утверждать наверняка? Случилось то, что  случилось.
Но давай оставим бесполезные  умствования.  Разумеется,  мои  слова  будут
иметь силу только в одном случае - если ты согласишься сделать то,  что  я
тебе скажу.
     Антон уловил мгновенную тень, промелькнувшую по ее  холодно-красивому
даже сейчас лицу, и сделал успокаивающий жест.
     - Все это  не  имеет  для  ТЕБЯ  и  ТЕПЕРЬ  никакого  значения.  Как,
допустим, подписка о сотрудничестве, сданная контрразведке  Ашшурбанипала.
А мне, чтобы обеспечить достойное меня будущее, потребуется  твоя  помощь.
Скажу больше - у меня есть свои трудности, и без тебя их преодолеть  будет
нелегко. Я должен составить по-настоящему полный отчет о  своей  работе  и
должным образом осветить  ее  наиболее  выигрышные  стороны...  И  даже...
несколько интерпретировать события, участниками которых были мы оба...
     Сильвия