понять, что соглашаться никак нельзя. Даже в
шутку. Потому что если сейчас  согласиться, то потом  исправить  уже  ничего
будет нельзя.
     И одновременно я  не  перестал ей  верить, ее словам о возможной гибели
цивилизации. Это  ведь тоже проблема, да  какая! Отчего же именно мне выпало
решать?  Я  же  просто  не   готов.  Я  не  могу  принимать  на  себя  такую
ответственность!
     Обернувшись, я увидел, что, опираясь спиной  на раму двери,  перекрывая
выход  из комнаты, стоит неизвестно  откуда возникший мужчина  лет тридцати,
неуловимо,  но сильно похожий  на Зарю,  и смотрит на меня  безразличным или
даже невидящим взглядом.
     Вот  здесь  они  переиграли. Не надо было появляться этому  красавцу. С
Зарей мы  уже  наладили какой-то  внутренний контакт,  как бы там ни было, и
могли  бы поискать взаимоприемлемое  решение, а недвусмысленная поза  нового
персонажа слишком отдает  угрозой, попыткой силового давления. А вот этого я
никогда не любил. В любых видах и проявлениях, с раннего детства. От кого бы
они ни исходили.
     И  совершенно неожиданно  я вдруг  увидел  выход. Увидел сразу  во всех
деталях и  подробностях, как будто подсказанный  со  стороны кем-то  гораздо
более умным и решительным. Такое со мной бывало в критических ситуациях.
     - Хорошо,  - сказал я, старательно игнорируя появление "врага" мужского
рода.  -  Гибель  20  миллиардов   братьев  по  разуму  допустить,  конечно,
невозможно. История  нам этого не простит.  Но  ведь и альтернатива чересчур
сомнительна.  Право каждого  человека -  самому  определять  свою  судьбу  -
священно.
     -  Тысячи  землян  живут  вдали  от   Земли,   даже   на  абсолютно  не
приспособленных для жизни планетах...  - мягко, но настойчиво повторила свой
прежний  довод  Заря.  - Так что  в  принципе  ничего  экстраординарного  не
произойдет.  Для  вас  это  будет просто  дальнейшее расширение  колонизации
Галактики.  Причем  взамен  проблематичного  права   на  выбор  судьбы  ваши
соотечественники получат неизмеримо больше... Мы готовы поделиться с вами не
только знаниями и технологией...
     -  Человек может  переносить любые лишения,  даже  страдания, но только
сознательно. Утешением ему будет служить  целесообразность тех причин, из-за
которых он страдает. Это не мои слова, это еще римские стоики так считали. А
вы хотите,  чтобы я сейчас один все решил  за  всех,  лишая их  даже  такого
утешения...
     -  Но  не  можем  же мы  спрашивать  мнения  каждого  из  миллиарда  по
отдельности?  Это  невозможно даже  технически! - в  голосе Зари послышалось
раздражение.
     - А  решать  одному за миллиард - тем более  невозможно. Даже за одного
решать,  и  то безнравственно... У  нас есть такая надежная, демократическая
процедура, как референдумы, плебисциты...
     - Не  будь догматиком, - в  разговор  вдруг вмешался мужчина,  до этого
молчавший так упорно, что я почти забыл о его присутствии.
     - Подлинно мыслящую личность отличает  способность видеть  настоящую, а
не воображаемую правду вещей. А ты повторяешь стереотипы. Право выбора - это
великолепно.  Но  имеешь  ли  ты  его,  это  право,  если  на  одном  полюсе
абстрактные  интересы  индивидуума,  а  на  другом  -  судьба  не просто  20
миллиардов личностей, а  древнейшей и  мудрейшей  в  Галактике  цивилизации?
Сохраняешь ли ты в этих условиях свое право?
     - Да... -  сказал я почти искренне. - Это - вопрос.  Но от теории давай
перейдем к практике. Предположим, чисто умозрительно, что будет, если я  все
же откажусь принимать  нужное  вам решение? Пока  я  еще  свободен в выборе,
уточните - как вы поступите в случае моего категорического отказа?
     Заря  улыбнулась совершенно очаровательно. Я подумал,  что  мимику  она
наверняка отрабатывала по земным видеопрограммам определенного жанра.
     - Безусловно, мы найдем способ убедить тебя принять нужное решение.
     -  Вот  как?  Уже интересно.  И как же сие  сочетается с декларациями о
гуманизме  и  прочей  свободе воли?  Тем  более что я считаю себя достаточно
крепким физически и морально,  чтобы выдержать любые воздействия. По крайней
мере - пока буду оставаться в здравом уме...
     -  Нет,  -  Заря  взмахнула  длинными  ресницами,  словно   всего  лишь
отказывалась    прийти    вечером   на   свидание,   такой    у    нее   был
невинно-сочувствующий взгляд. - Нет. Сопротивляться ты не сможешь. Мы  знаем
такие  способы,  против  которых  никто  не  устоит.   Ты  тоже.  И  принцип
добровольности будет соблюден, пусть и несколько формально...
     - Тогда зачем вообще весь этот цирк? -  с усмешкой  спросил я, хотя мне
стало не слишком весело.
     - По той же самой причине. Мы тоже  имеем свои принципы. И  должны быть
уверены, что исчерпаны  все другие пути и  способы. Наш великий мудрец учил:
"Расстояние  между  тем, как люди  живут и как должны бы жить, столь велико,
что тот,  кто отвергает  действительное  ради  должного, действует более  во
вред, нежели на  благо,  так как, желая исповедовать  добро  во всех случаях
жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь со множеством людей, чуждых добру.
Из чего следует, что тот, кто стремится к истинному добру, должен приобрести
умение отступать от добра кажущегося и пользоваться  этим умением, смотря по
надобности..."
     - Это очень мудрая мысль... -  сказал я раздельно, словно пробуя каждое
слово на вкус.
     -  Вот  видишь, мои доводы тебя убеждают,  - сказала  Заря, глядя мне в
глаза. - Приятно иметь дело со здравомыслящим...
     Не  зря  я большую часть студенческих лет  отдал занятиям  фехтованием,
теннисом и  регби.  И при росте 195 сантиметров имел около  ста  килограммов
веса.  В  стремительном  и внезапном  броске я  пролетел от окна до середины
комнаты,  сгреб  в  охапку  Зарю,  вышиб из  дверного  проема ее  напарника,
протащил  их  через  холл  и прихожую,  не  заботясь о возможных травмах,  и
вбросил в кабину шарового душа.
     Щелкнул замок.  Я  оглянулся в  поисках чего-нибудь тяжелого,  не нашел
ничего  подходящего  и  ударил по  панели сенсорного  управления автоматикой
номера  кулаком.  Еще через секунду  я  уже летел ногами вперед  из  окна на
покрытый снегом газон.  От  удара о мерзлый  грунт боль отдалась в коленях и
даже позвоночнике,  но я только  со  свистом втянул воздух  сквозь  зубы  и,
прихрамывая, побежал  к  стоянке, где еще днем заметил несколько снегоходов.
Разгоняя  машину по пустынной главной улице поселка, я думал, что если здесь
не чтят обычаев средневековья и  не запирают на  ночь ворота города, то  все
будет хорошо.
     Створка ворот  при моем приближении послушно поползла в сторону, машина
впритирку проскочила в приоткрывшуюся щель, едва не зацепив правой гусеницей
столб,  и,  разгоняясь  до  предельной  скорости,  полетела  напрямик  через
затянутую поземкой тундру.
     Теперь  все зависело от  двух факторов - как быстро Заря  и  ее коллеги
кинутся  в  погоню  и  догадаются ли  они,  в чем  смысл моего внезапного  и
бессмысленного побега. Если нет - шансы на успех не так уж плохи...
     Примерно  в  километре  от порта  я  переключил управление  на автомат,
приказав машине выйти на трассу и по ней ехать к  главному входу, а сам, так
как давно уже не бегал, побежал к знакомой тропе.
     Володя  все так же возлежал на своих ящиках. Теперь он  хрустел соленым
миндалем, запивал его ядовито-зеленым  пенящимся напилком из пузатой  мягкой
бутылки  и смотрел приключенческий фильм,  развернув  под потолком  гиперкуб
экрана.
     - О! Ты опять здесь, - констатировал  он без удивления.  -  Хочешь? - и
протянул мне пакет с миндалем.
     - Кажется, нет. - Я присел на ближайший ящик, вытер с лица пот и тающие
снежинки. Внутри  экрана  загорелая  девица с  визгом  карабкалась на скалу,
спасаясь от гигантского тарантула.
     - Может, выключишь?
     - А что? Довольно забавно... Там вначале еще интересней было...
     Я молча  взял  пульт  и  убрал изображение.  Стало тихо. Даже  слишком.
Володя посмотрел на меня внимательно и перестал жевать.
     - Ну-ка, давай, рассказывай. Похоже, ты там не скучал...
     Я вдруг  совершенно  успокоился.  Этот десантник (теперь  я  совершенно
отчетливо  вспомнил, что Володя именно десантник, и встречались мы в базовом
лагере  на  22-й планете Серых  солнц  в позапрошлом году) наверняка  сможет
сделать  все,  что  нужно.  Лишь бы  поверил.  И  как можно  более  четко  и
убедительно я стал говорить о том, что уже произошло, как я представляю себе
дальнейшее и какая роль в этих планах отводится Володе.
     - Пожалуй... Пожалуй, так будет хорошо... - десантник  не стал задавать
лишних, риторических  или просто глупых вопросов.  Во-первых, он доверял мне
как представителю столичной прессы и не считал способным на глупый розыгрыш,
а  во-вторых, и  это главное, всю свою сознательную жизнь  Володя, как и три
поколения его предшественников  готовился как раз к подобной ситуации, а все
остальное,  чем  они занимались, было либо тренировками, либо  выполнен"  ем
задач, хоть и сложных, зачастую опасных, но не основных.
     Мой рассказ он поэтому воспринял как  одну из  бесчисленных вводных  на
тренажере,  сделав  в  глубине  сознания пометку,  что, похоже, на этот  раз
играть придется всерьез И сразу перешел к вопросам практическим.
     - На станцию связи пройти не проблема. Это я сделаю независимо от того,
есть там  кто или нет. И передам все, что надо. Не  думаю,  чтобы они смогли
перехватить  или засечь передачу.  По  гиперканалу это скорее  всего  вообще
невозможно. В любом случае - это мое дело... Только... Не уверен, что так уж
нам сразу поверят. Тебя-то я знаю и вижу глаза в глаза, а по радио, да через
сколько-то световых л все иначе может прозвучать...
     Я задумался. Через секунду решение пришло.
     -  Есть. Адресуй сообщение  так:  "Космофлот.  Маркину лично.  Ростокин
просит взять  вопрос под  особый контроль". И дальше  - текст. Продумай сам,
чтобы понятнее и прочее.
     Десантник приподнял бровь.
     - Маркин - это какой?
     - Тот  самый. Начальник  службы безопасности. Были  мы с ним пару раз в
веселых историях. Он все сразу поймет и поверит... Лишь бы ему доложили.
     - Это уж я постараюсь...

     ...Дальше  я  делал  все то,  что делал бы  на  моем  месте  смертельно
напуганный  и потерявший от страха  голову  человек. Я проник в верхний зал,
нашел  там наиболее скрытое от глаз  окружающих  место -  узкую  щель позади
серебристых  шкафов  справочно-информационного   стенда,  улегся  на  низком
коробе, теплом от проходящих под ним  термоэлементов, и стал ждать. По идее,
здесь  можно было бы отсидеться до прихода первого же космолета, а потом тем
или иным способом прорваться к трапу.
     Нашли  меня  довольно быстро, минут  через сорок.  Один из  пришельцев,
которого я безошибочно узнал, хоть и не видел никогда раньше, заглянул в мое
укрытие  и  поманил рукой с вполне  человеческой  презрительной гримасой.  Я
представил, как мне сейчас должно бы  быть страшно и тошно на душе, и вышел,
подергивая щекой.
     Меня привезли в тот же самый номер, и там опять оказалась Заря. На щеке
ее   алела   свежая  ссадина,  но  выражение  лица   оставалось  по-прежнему
благожелательным.
     - Зачем все это  было нужно? - спросила она. - Неужели ты поверил,  что
сможешь скрыться от нас? Я пожал плечами и не ответил.
     - Впрочем, я понимаю.  Гордость землянина... Подчиниться  насилию - это
же  так  унизительно...  Но  все  же, на  что ты  рассчитывал?  Ответь,  мне
интересно  понять ход твоих  мыслей. Я считала,  что  до  конца поняла  твой
психотип,  а оказалось,  что  между расчетным  и  реальным  поведением  есть
расхождения... Нам придется подрегулировать наши детекторы...
     -  Долго придется регулировать, - позволил  я  себе буркнуть  предельно
мрачным тоном.
     - Отчего же долго? У нас совершенные приборы и проверенная методика.
     - Оттого, что мы сами себя не понимаем, а  вам куда уж... Но к делу это
не относится...
     - Нет, как  раз относится,  и я надеюсь, что у  нас  еще будет время об
этом  поговорить.  Но  позже.  А  сейчас нам  надо прийти  к  окончательному
решению. Ты готов, или?..
     - Альтернативы, как я понимаю, нет?
     - Кое-какая есть... Либо согласие сразу и сопряженные с ним моральные и
материальные стимулы, либо то же согласие,  но достигнутое после ряда отнюдь
не приятных процедур...
     -Хорошо, тогда поговорим о  стимулах... Только  не представляю, чем  вы
меня могли бы соблазнить.

     ...Все в свое время кончается, закончилась и гравитационная буря.  Заря
сообщила мне, что через несколько часов рейсовый лайнер прибывает в порт.
     Вжившийся в  роль  морально  сломленного человека,  я с трудом встал  с
дивана, на котором по преимуществу и провел последние двое суток.
     - Да перестань ты так нервничать, пожалуйста... Смотри  на вещи шире, -
она говорила  со  мной так,  будто  мы Бог  знает как  давно  знакомы и  нас
связывают многолетние близкие отношения. - Тем более что  делать тебе ничего
сверх®естественного не придется. После старта ты должен найти способ  вместе
со мной пройти  в  навигационные помещения  корабля, а остальное -  не  твоя
забота...
     - Что вы сделаете с экипажем?
     -  Абсолютно  ничего  страшного. Просто нам  потребуется разместить  по
трассе  полета внепространственные  ретрансляторы. Без  них  нельзя  навести
мост.  А  для этого нам нужна навигационно-вычислительная  система  корабля.
Вреда экипажу мы не причиним,  просто...  попросим не  мешать.  Позже они об
этом даже и не  вспомнят...  - Заря с трогательной заботой всмотрелась мне в
глаза.
     - Тебя волнуют нравственные проблемы? Успокойся. Мы сделаем так, что на
Земле никто никогда не узнает о твоей роли...
     - Да, обязательно, - рассеянно сказал я.
     ... Энергозаборники в порту были уже отключены, и он своей предотлетной
суетой  и  оживлением  ничем  не  отличался  от  любого  другого  космопорта
Вселенной.
     -  Только смотри,  чтобы больше никаких  неожиданностей, - предупредила
Заря. - Любая попытка сопротивления будет немедленно пресечена. Раз  договор
заключен, руки у нас развязаны...
     Пока посадочный  модуль медленно опускался  на поле, пока из его  трюма
выгружали  адресованные сюда контейнеры,  а пассажиры, улетающие  на  Землю,
подвигались к трапу, я пытался определить, кто же из них инопланетяне. Кроме
Зари, я знал в лицо  троих,  но даже  и они ничем не выделялись среди прочих
пассажиров, а угадать в подвижной  и довольно  однотипной по  внешнему  виду
толпе остальных представлялось мне задачей неразрешимой.
     Я издали  увидел Володю-десантника, но приближаться не  стал,  да и тот
был занят на погрузке своих тюков  и ящиков,  в мою сторону даже не смотрел.
Правда, мне показалось, что  в какой-то  момент Володя на  миг повернулся  и
поднял над головой кольцом сложенные пальцы.
     Сама  посадка  прошла  на удивление гладко. То есть  как  обычно.  Лифт
поднял нас к площадке шлюза, потом  модуль бесшумно и без всяких  перегрузок
взлетел и пристыковался к ждущему его на пятисоткилометровой высоте кораблю.
     В тамбуре, обтянутом  по  стенам  тисненой  кожей,  пассажиров встречал
старший   помощник   в   мундире,  изукрашенном   погонами,   позументами  и
аксельбантами.
     Заря  держала   меня  под  руку  и  прижималась  так,  словно  мы  были
молодоженами,  отправляющимися в свадебное  путешествие. В двух шагах позади
держались два тех самых ВРАГа, что изымали меня из порта, а Володя-десантник
затерялся в самом конце очереди.
     "Приветствуем вас  на  борту  лайнера  "Никколо  Макиавелли"  и  желаем
приятного  путешествия", - лучезарно улыбнулся офицер, а стоящий позади него
пассажирский помощник с пультом бортового компьютера в руке поднял голову от
"дисплея  со  схемой  свободных  мест, и я  встретился  со  спокойным,  даже
скучающим  взглядом начальника галактической  службы безопасности  Валентина
Петровича  Маркина.  Кому я  адресовал  свое тревожное сообщение и  которого
никак  не  рассчитывал  здесь увидеть  "о  натюрель",  то  есть  собственной
персоной.
     - Многих периодических изданий корреспондент Игорь Ростокин с супругой,
- от радости,  что  все позади  и уж  кто-кто, а В. П. Маркин решит все  как
надо,  меня  вновь  потянуло на привычный  ернический  тон.  Тем  более  что
роскошное оформление итальянского лайнера располагало к высокому стилю.
     - У нас заказан двухместный люкс...
     - Разумеется. Все  в порядке. Четвертая палуба. Вас  проводят. Еще  раз
всего наилучшего... -  Маркин в такой роли смотрелся,  пожалуй, лучше, чем в
адмиральской.  Я не отказал  себе  в удовольствии подольше задержать на  нем
вдетый в петлицу об®ектив видеокристаллофона. Хороший получится кадр.
     В каюте,  когда  за нами закрылась массивная  герметичная  дверь,  Заря
вдруг расслабилась  и опустилась на диван чисто  по-человечески. Я  подумал,
что момент посадки и ей дался нелегко.
     Сам  же  я,  наоборот, успокоился.  Теперь  мы  дома.  Правда, удивляло
внезапное появление Маркина. Я обратился к нему просто для того,  чтобы  тот
сообщил, кому  надо  - Ростокину следует  верить. А  вот каким чудом  сам он
оказался на борту лайнера, если путь от Земли сюда занимает в лучшем  случае
месяц? Мне отчего-то не пришла в голову простая мысль, что адмирал к моменту
получения  информации о вторжении  пришельцев  мог по своим служебным  делам
находиться не на Земле, а гораздо ближе.
     Пока  я обходил  все  помещения каюты, Заря не отставала ни на шаг. Мне
стало совсем весело.
     -  Да успокойся ты.  Куда  я теперь  денусь?.. - спросил  я с несколько
издевательской  усмешкой,  словно действительно  был  мужем  ревнивой  жены,
которая  боится,  как  бы  ее  супруг  не закрутил  романчик  с  пассажиркой
посимпатичнее.
     "А такие здесь наверняка есть", - подумал  я. - Ты лучше переодевайся в
свое то самое платье, и пойдем изучать обстановку...
     - Никуда ты отсюда не пойдешь, - отрезала Заря, подтверждая аналогию. -
Мы  выйдем  вместе,  и только один  раз,  когда отправимся занимать  ходовую
рубку...
     - Не знаю, как у нас получится.  Не можем же мы  действительно сидеть в
каюте весь месяцу наверняка аги вылиос! подозрения. Разве нет?
     К  исходу  второго  часа   дискуссии  Заря  наконец   согласилась,  что
действительно  пойти  поужинать  в  один  из  ресторанов  можно,   а  заодно
осмотреться на местности, оценить обстановку.
     - Только  ты переоденься, - снова пришлось  ей  напомнить.  -  Здесь  в
рабочем в рестораны не ходят, не Антарес, чай... Мне бы тоже смокинг неплохо
надеть или, к примеру, фрачную пару... Заказать, что ли? - задумчиво спросил
я.
     Заря  открыла свою сумку, и  мне  почудилось, что  внутренний  об®ем ее
значительно превосходит внешние размеры. Там  свободно умещалось  и вечернее
платье, и  иные детали туалета,  и,  похоже, многое другое тоже.  Снаружи же
казалось, что кроме обычных женских пустяков туда ничего не всунешь.
     "Это до  каких же пределов они  в своих науках  дошли,  если девчонки с
четырехмерными  сумочками   прогуливаются..."  -  подумал  я   и   деликатно
отвернулся,  потому что Заря начала переодеваться тут  же,  не смущаясь моим
присутствием.  То  ли  у них обычаи  такие, то ли по-прежнему из поля зрения
выпускать меня не рисковала.
     Я  отошел  к  пульту  сервисной   автоматики,   прикидывая,  нельзя  ли
как-нибудь незаметно связаться с Маркиным. Нашел формулу вызова пассажирской
службы, но, услышав  за спиной шорох, обернулся. Заря стояла рядом, и взгляд
ее был весьма подозрительным.
     - Что ты делаешь?
     -  Смотрю,  что у  них за фонотека, на классику  потянуло... - и  нажал
клавишу музыкального  каталога.  -  Вот.  Кшиштоф Пендерецкий. XX век. Очень
оригинальный композитор...
     В каюте  загремели первые  такты старинной симфонии. И за ее звуками ни
я, ни Заря не услышали, как тихо открылась вроде бы