успешно.
   - Как воинская часть?
   - Нет,  все-таки  скорее  как  муравейник.  Поскольку  солдаты  могут
взбунтоваться или разбежаться, а у насекомых это исключено.
   -   По-прежнему   не   понимаю   смысла   твоих   аллегорий.   Второй
большевистской партии у нас, слава Богу, нет. И каким образом  нас  всех
превратить в муравьев, ты вряд ли способен придумать.
   - Именно. Но чтобы вы с Василием Кирилловичем могли обдумать мою идею
с максимальной  глубиной,  послушай  еще  немного.  Третий  и  последний
вариант государства означенного типа -  теократическая  монархия,  вроде
как в Саудовской Аравии. Там король  одновременно  абсолютный  монарх  и
высший духовный авторитет, законы шариата действуют не хуже, чем  законы
муравейника, да вдобавок все посты занимают или братья, или  дядья,  или
племянники. То есть  в  принципе  система  для  управления  государством
идеальная.
   Майя стремительно теряла интерес к разговору. Наверное,  убедилась  в
правоте слов своего отца. И не прерывала Вадима  только  из  вежливости,
хотя зевнула почти демонстративно, едва  прикрывшись  ладошкой.  Но  это
нельзя счесть неуважением, время действительно позднее.
   - Итак, с одной стороны, твоя реакция подтверждает  -  ты  убедилась,
что ни один из предложенных вариантов не имеет рационального  решения  в
российских условиях. С другой - из этого я  делаю  вывод,  что  придумал
действительно оригинальный вариант, раз даже такие умные люди, как вы  с
отцом, не смогли и близко к разгадке подобраться...
   - Было бы к чему... Скажи лучше, почему нормальная демократия тебя не
устраивает. Весь мир при ней живет, и ничего.
   - Да потому что, как выражался один мыслитель позапрошлого века:
   "Россия - страна пространственная"... У нас или крутое  самодержавие,
или же такой бардак, как мы имеем  удовольствие  наблюдать.  По  причине
того, что в отличие  от  прочих  "нормальных"  стран  демократия  у  нас
является не итогом  многовекового  естественного  развития,  а  явлением
искусственным  и   чужеродным,   подобно   петровскому   просвещению   и
европеизации. Воткнута, как палка в землю.
   Следовательно, даже и  минувших  восьмидесяти  лет  мало,  чтобы  она
начала цвести и плодоносить.
   Вот мой проект и позволяет обойти эту историческую антиномию,  сиречь
- неразрешимое противоречие.
   Майя потянулась и, словно невзначай, расстегнула две верхние пуговицы
пижамы, всем своим видом давая понять, что на  этом  останавливаться  не
намерена.
   - Интересно, что бы сделала Шахерезада, если бы ей шах тысячу и  одну
ночь подряд рассказывал сказки? - с наивной гримаской спросила  девушка,
как бы ни к кому специально не обращаясь.
   - Шах все понял и немедленно прекратил дозволенные речи.  В  надежде,
что найдет благодарных слушателей за пределами своего  гарема.  -  Вадим
замолчал и вопросительно посмотрел на Майю.
   - Шаху не  откажешь  в  сообразительности  и  быстроте  реакции...  -
блестящий и переливающийся муар соскользнул  с  ее  плеч.  Она  скомкала
жакет и швырнула его в Ляхова. Он  поймал  и  с  интересом  начал  ждать
дальнейшего.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

   Весну и начало лета Тарханов  и  весь  отряд  "Печенег-З"  занимались
делами хотя и  увлекательными,  но  в  общем  малосущественными.  Сергей
испытывал не то чтобы обиду,  он,  как  человек  военный,  обижаться  на
приказы не привык, но своего рода разочарование.
   Все-таки он стоял у самых истоков  этого  дела,  а  сейчас  его  явно
отодвинули  в   сторону.   Кто-то   наверху   анализировал   поступающую
информацию, принимал решения и раздавал задания, а Тарханову,  вместе  с
прочими рядовыми сотрудниками, да еще и намного младше его,  доставалась
черновая работа.
   За минувшие месяцы отряд цепко и  въедливо  шел  по  цепочке,  начало
которой  они  прихватили  по  завершении  "сабельной  истории".  Кого-то
по-тихому брали  и  передавали  в  руки  своих  же  следственных  групп,
разумеется,  без  всяких   прокурорских   постановлений   и   соблюдения
предусмотренных законами процедур.
   А некоторым,  тоже  по  указаниям  сверху,  организовывали  тщательно
подготовленные  "несчастные  случаи".  Эта  работа   требовала   большой
изобретательности и своего рода искусства. Сделать  все  так,  чтобы  ни
соратники  погибших  ни  о  чем  не   догадались,   ни   соответствующие
полицейские службы.
   Тарханов такую практику считал правильной. Он не в юристы-крючкотворы
нанимался,  а  продолжал  свою  офицерскую   службу.   И   если   высшее
командование указывает тебе, кто враг, и дает соответствующий приказ, то
твое дело соображать, как данный  приказ  выполнить  наилучшим  образом,
заботясь лишь о том, чтобы свести к минимуму собственные потери.
   И потерь, чтоб не сглазить, до сих пор не было.
   Только по тем акциям, в  которых  ему  пришлось  участвовать  за  три
месяца, Тарханов мог судить, что сеть они накрыли весьма  разветвленную,
хотя и не слишком представлял  объемы  и  направление  ее  деятельности.
Брали-то и ликвидировали они в  основном  мелкую  сошку,  "пехоту",  как
говорят на Западе.
   Что же происходило на более высоких ступеньках пирамиды, ему до  поры
было неведомо.
   Несколько раз в составе специализированных групп Тарханов выезжал  за
пределы Москвы и губернии. Там условия работы были посложнее, чем дома.
   Попросту говоря, на неподвластной великокняжеской  власти  территории
бойцы "Печенега" оказывались в равном положении со своими  клиентами,  и
их деятельность,  окажись  она  в  поле  зрения  полиции,  попадала  под
действие целой кучи статей уголовного уложения.
   Тем интереснее было работать.  Словно  в  рейде  по  тылам  врага.  И
никогда Тарханова не волновало, по какой причине  вдруг  ему  поручалось
организовать  ликвидацию  нескольких  человек  в  Костромской,   скажем,
губернии. Его  увлекал  сам  процесс  -  продумывать  операцию,  получив
соответствующие установочные данные, потратить несколько дней, изобретая
нечто совершенно оригинальное, неопровержимо связанное именно с местными
реалиями, так, чтобы комар носа не подточил...
   Ну, к примеру, поехало несколько знакомых друг с другом людей  хорошо
провести время в исторических местах, осмотреть  Ипатьевский  монастырь,
где  началась  современная  российская   государственность.   Осмотрели,
сувениры приобрели, в стилизованной под семнадцатый век трапезной решили
отобедать. И такое вдруг несчастье, грибами отравились. Сколько  до  них
людей те же самые соленые  в  бочках  маслята  заказывали  -  и  ничего.
Санэпиднадзор  наезжал,  прокуратура  занималась,  патологоанатомы  свое
веское слово сказали.
   Ну, выяснили - попала каким-то образом среди хороших грибов  в  засол
бледная поганка. Откуда, как, почему, кто недосмотрел - через год  разве
узнаешь, если этих грибов с прошлой осени  чуть  не  тонна  закуплена  у
разных поставщиков. На каждый грибок бирку-то не навесишь...
   Самое смешное, девушки, что с этими ребятами вместе развлекались, все
до одной выжили. Наверное, вместо грибов на  морошку  с  медом  внимание
обратили.
   Редкие,  хорошо,  если  раз  в  неделю,  свободные  вечера,  Тарханов
по-прежнему проводил с Владей. Он все же приобрел мечту своей жизни,  на
реализацию которой до последнего не мог и надеяться, "Мерседес 300  SL",
кабриолет. Смог его купить потому,  что  Ляхов  щедро  поделился  с  ним
деньгами, полученными за саблю.
   Вадим, очевидно для Тарханова, терзаясь  фактом  шального  богатства,
несколько раз искал способ  объясниться  по  ситуации,  а  потом  сказал
впрямую:
   - Знаешь, Сергей, не могу я так.  Вот  столько  я  получил,  по  всем
понятиям - половина твоя. И делай что хочешь. Хоть на церковь пожертвуй,
хоть женись и жене башню из слоновой кости построй...
   Сам Тарханов проблемы здесь не видел и деньги взял спокойно. А что?
   Воевали вместе, значит, и трофеи общие.
   И, получая случайный  выходной,  он  брал  Владу  и,  освежая  мозги,
носился на своей машине по  близкому  и  дальнему  Подмосковью,  выбирая
дороги поглуше.
   До Суздаля доезжали через Александров и  Юрьев-Польский,  до  Ростова
Великого и Переславля-Залесского.
   А потом вдруг как-то ему было предложено прибыть к двадцати ноль-ноль
на известную конспиративную квартиру в Большом  Харитоньевском  переулке
между Красными воротами и Чистыми прудами.
   Сам по себе такой вызов  не  означал  чего-то  экстраординарного,  но
Тарханов, научившись у Ляхова его отношению к предчувствиям, ехал туда с
ожиданием чего-то хорошего.
   И не ошибся.
   Там его встретили старые  приятели  Чекменев  и  Розенцвейг.  Бодрые,
веселые, покрытые тропическим загаром, который с Тарханова  за  минувшие
полгода успел сойти.
   Одеты они были в неприметную штатскую одежду, делающую их удивительно
одинаковыми при всем их внешнем несходстве.
   Розенцвейг, напоминая о почетном тархановском еврействе, посмеиваясь,
поздоровался с ним на идиш, они обнялись, похлопав друг друга по плечам.
   - Рад видеть товарища по оружию в добром здравии  и  на  этом  свете,
дорогой Узи.  Должен  сообщить,  если  это  вам  интересно,  что  могилы
капитана Тарханова и майора Розенцвейга в  Хайфе  расположены  рядом,  в
очень уютном и тенистом месте. При случае навестим.
   - Я тоже рад. Но если Розенцвейг лежит там,  как  прикажете  называть
вас здесь?
   - По-прежнему, Только фамилия моя теперь Розанов.
   Тарханов действительно был рад встрече, не только  потому,  что  ждал
каких-то полезных для себя изменений судьбы, а просто  так.  И  подумал,
что и Ляхов был бы здесь к месту.
   - Выпьем водки, за встречу, - сказал Чекменев. - Григорий Львович  за
неделю пребывания  в  России  уже  понял,  что  "Московская"  вкуснее  и
полезнее "пейсаховки" и "кишмишевки".
   - Лехаим! - согласился Розенцвейг, поднимая солидных размеров рюмку.
   На этом веселье и закончилось.
   Разговор начался серьезный.
   Прежде всего  Чекменев  сказал  Тарханову,  что  вел  он  себя  очень
правильно. Не задавал лишних вопросов, исполнял служебные обязанности  в
отряде как надлежит и зарекомендовал себя с наилучшей стороны.
   - Я лично в этом и не сомневался, но кое-кто считал, что вас  следует
проверить по полной программе. Теперь испытательный срок завершен, и  вы
поступаете в мое полное распоряжение.
   - К вам - это  к  кому?  В  смысле  -  в  какую  службу  и  на  какую
должность?
   - Ну, с недавнего  времени  я  являюсь  начальником  разведуправления
штаба гвардии, чин - генерал-майор. А вам предлагаю должность одного  из
моих заместителей.
   - Ого! - не сдержал  удивления  Тарханов.  Карьерный  рост  получался
крутоват. Впрочем, он ведь по чину полковник, и  предлагаемая  должность
тоже полковничья.
   - Если  это  вас  чем-то  не  устраивает,  можем  обсудить  и  другие
варианты, но они будут, естественно, пониже.
   - Да нет, принципиальных возражений нет, просто со штабной работой  я
знаком больше теоретически...
   - Ну, в моем штабе вам бумажками заниматься вряд ли придется. Я  хочу
поручить  вам  отдел  "Глаголь",  то  есть  организацию   и   проведение
спецопераций.
   Подойдет?
   - Это подойдет, - без дальнейших раздумий согласился  Сергей.  Теперь
уже в его подчинении  будет  не  только  родной  "Печенег-3",  а  и  все
остальные "Печенеги", истинного количества которых он пока не знал.
   - И отлично.  Приказ  о  назначении  полковника  Неверова  я  подпишу
завтра, но приступаете вы к исполнению обязанностей  немедленно.  Тут  у
Григория Львовича интересная информация есть, послушайте. Потом обсудим.
   - А господин  Розанов  в  каком  качестве  выступает?  -  осведомился
Тарханов, уже с точки зрения своего нового положения.
   Розенцвейг понял это и засмеялся.
   - Считайте  меня  временно  прикомандированным  к  вашему  управлению
специалистом по координации совместной деятельности.
   Речь же пойдет о том пресловутом устройстве, которое мы первоначально
приняли за ядерный фугас. За прошедшее с  тех  пор  время  мы  несколько
продвинулись  в  своих  исследованиях,  в  чем  немало  помогли  детали,
спрятанные в эфесе сабли.
   Однако до конца понять, что это на самом деле такое, пока не смогли.
   Благодаря удачному броску гранаты господина Ляхова "Гнев  Аллаха"  на
наши головы не обрушился, но взрыв и осколки  уничтожили  некоторые  его
детали, по мнению специалистов, весьма существенные. Возможно, ключевые.
   Тем  не  менее,  существует  предположение,  что  нам  в  руки  попал
неизвестной конструкции и основанный на непонятном пока принципе ядерный
резонатор.  Так,  по  крайней   мере,   говорят   физики.   Разведданные
подтверждают,  что  заказчики   и   организаторы   акции   действительно
рассчитывали на эффект, сопровождавшийся бы гибелью сотен тысяч человек,
но оставивший невредимыми инфраструктуру и материальные ценности. Почему
мы и думали вначале о нейтронной бомбе...
   - По-прежнему не понимаю, при чем здесь наша служба.
   - При том, - включился в разговор Чекменев, - что агентурные  данные,
а  также  информация,  полученная  от  членов  разгромленной  при  вашем
непосредственном   участии   организации,   почти    со    стопроцентной
уверенностью  указывают  на  то,  что  "Гнев  Аллаха"  сконструирован  и
изготовлен в России. И мы даже знаем, где и кем. Тоже почти наверняка. А
вам придется превратить нашу "почти" уверенность в абсолютную.  И  затем
провести операцию по захвату изобретателя  вместе  с  его  лабораторией.
Понятно?
   - Чего же не понять? Будем работать.

***

   ... Операция "Кулибин" вступила в завершающую фазу. Настало время  от
теоретических  проработок  переходить  к  делу.  Отдав  все  необходимые
распоряжения командирам групп, Тарханов, в принципе, мог забыть об  этом
деле и перейти к другим, которых у него по должности было предостаточно.
   Квалификации и  умения  у  бойцов  и  командиров  хватало,  чтобы  не
тревожиться за исход акции.
   Но   что-то   продолжало   Сергея   беспокоить.    Смутное    чувство
неудовлетворенности и тревоги. Как будто бы он забыл нечто крайне важное
и понимал это, но вот вспомнить, что именно, не  мог,  как  ни  напрягал
память, впрямую и ассоциативно.
   Тарханов даже обратился по этому поводу  к  Ляхову,  который  был  по
вопросам предчувствий и интуиции куда большим специалистом, чем он сам.
   Вадим внимательно выслушал, задал несколько вопросов,  отнюдь  не  по
сути задачи, а вроде бы и не относящихся к делу,  подключив  перед  этим
несколько контактов  к  запястьям,  шее,  лбу  и  затылку  Тарханова,  -
Детектор лжи? - небрежно поинтересовался полковник.
   - Отнюдь нет. В определенном роде даже наоборот.
   Просто я хочу определить источник твоей тревоги.
   - ?
   -  Выражаясь  доступным  языком,  мы  сейчас  проверим,  исходит   ли
беспокойство из  памяти,  оперативной  или  долговременной,  или  же  из
каких-то других структур мозга - И что это даст?
   Вадим даже удивился, что приходится объяснять столь очевидные вещи.
   - Да элементарно. Одно дело, если ты на самом деле забыл или  упустил
некий известный тебе факт, который, тем не менее, засел в подсознании, и
именно оно посылает тебе сигнал. Грубо  говоря,  в  этом  и  заключается
механизм так называемой бытовой интуиции. Если очаг возбуждения кроется,
к примеру, в ретикулярной формации, то  можно  предположить,  что  имеет
место предвидение будущего  в  чистом  виде,  не  связанное  причинно  с
реально имеющейся информацией...
   - Хорошо излагаешь. И чего ты медицину бросил?
   - Каждый человек должен стремиться к пределу своей  некомпетентности,
- отшутился Вадим.
   Короче  говоря,  Ляхов,  не  сообщив   итога   своих   экспериментов,
посоветовал отнестись к своим ощущениям серьезно.
   - Тем более, если это не нанесет ущерба еще более важным делам. Лучше
принять меры  против  маловероятной  опасности,  нежели  в  пустой  след
посыпать голову пеплом. Если она вообще уцелеет. Помнишь, как  тогда  на
дороге?
   Тарханов помнил.
   И решил, не ставя в известность Кедрова, непосредственно руководящего
операцией, поехать вслед  за  группой  и  понаблюдать  за  ситуацией  со
стороны.
   И даже не  вслед,  а  раньше  группы.  В  войсках  это  называется  -
командирская рекогносцировка. И вдобавок свою роль играло то, что  ехать
нужно было в Пятигорск, который с юных лет значил для  него  не  меньше,
чем в свое  время  для  Лермонтова.  Романтический  и  уютный  курортный
городок у подножия Машука, желанный и манящий для замученного науками  и
муштрой курсанта военного училища,  куда  удавалось  вырываться  иногда,
получив увольнительную на весь уикенд. На старших курсах, естественно. И
сейчас ему очень хотелось посмотреть, как там  все  обстоит  и  выглядит
сейчас, почти десять лет спустя.
   Чекменев ничего не имел против такого  решения,  а  Розенцвейг  вдруг
заявил, что он поедет тоже. Мол, есть и у него свои соображения.
   - Выезжаем завтра утром. На машине.
   - На машине? - приподнял бровь Розенцвейг.  Для  него,  привыкшего  к
другим масштабам территории, расстояние, которое  предстоит  преодолеть,
явно показалось чрезмерным.
   - А почему и нет? За сутки, не напрягаясь, доедем. Дорога  приличная,
пейзажи опять же...
   - И в самом деле.

***

   - Что ж, недурно, совсем недурно, - выразил свое мнение майор,  когда
Тарханов  подъехал  на  рассвете  к  подъезду  дома,   где   квартировал
Розенцвейг. - Вкус у вас есть.
   Еще бы. Сергей с трудом удержался от самодовольной улыбки.  Настоящие
любители склонны гордиться своими машинами не меньше, чем прочие мужчины
- красивыми подругами.
   Выбирая "Мерседес", Тарханов  замучил  приказчиков  автосалона,  и  в
итоге ему пришлось ждать лишние три недели, пока машину нужного цвета  и
комплектации пригнали непосредственно с завода. Но она того стоила. Цвет
корпуса вроде бы нежно-зеленый, но от перемены точки зрения и  освещения
становящийся то насыщенно изумрудным, а то серебристым с прозеленью, как
изнанка тополевого листа. Не поймешь, то ли  зелень  просвечивает  через
серебристый лак, то ли  наоборот.  А  металлические  молдинги,  бамперы,
облицовка, колесные диски  -  не  хромированные,  как  обычно,  а  цвета
старого золота. Но и стоила же она! Ровно четверть полученной от  Ляхова
суммы. Да и наплевать! На  такой  машине  свободно  можно  проездить  до
пенсии. Или до безвременной кончины.
   - На ней не скромному  капитану  ездить,  -  сказала  Влада,  впервые
увидев ее, - а индийскому магарадже или звезде стриптиза.
   Тарханов только усмехнулся, ничего не возразив. В принципе девушка не
ошиблась. В этом и состоял его замысел. Только социальную роль он имел в
виду несколько другую. Чтобы никому и в  голову  не  пришло,  что  гордо
восседающий за рулем этого  чуда  может  быть  кем-то  иным,  кроме  как
деятелем шоу-бизнеса или преуспевающим сутенером. И в то  же  время,  по
секрету сказать, он и в самом деле был неравнодушен к показной  роскоши.
Сказывалась,  очевидно,  вся  предыдущая  спартански-казарменная  жизнь,
тянуло на яркое и блестящее.
   Он распахнул перед майором широкую, почти на всю длину салона дверцу.
   Сел за руль, завел бесшумный трехсотсильный мотор.
   - Вам никуда больше заезжать не нужно?
   - Нет, а что?
   - Чтобы потом не возвращаться, если вдруг забыли что-нибудь. Ремни на
всякий случай пристегните, быстро поедем.
   Пока движение  на  шоссе  было  не  слишком  напряженное  по  раннему
времени, они успели проскочить Рязань. Потом Тарханов несколько  сбросил
скорость. Гул покрышек по бетону и свист срываемого  с  кромок  лобового
стекла  воздуха  приутих,  стало  возможно  разговаривать,  не  напрягая
голоса.
   - И все равно, я не до конца понимаю, -  вернулся  к  занимающей  его
теме Тарханов, - что тут на самом деле с этим "Гневом Аллаха".  Какие-то
детали вызывают недоумение. Прежде всего - при чем тут сабля? Высочайший
технический уровень изделия - и средневековая железка. Куда удобнее было
бы