тебя
я квазипереход организую, по открытому лучу и с жутким  расходом  энергии.
Максимум на двое суток.  По  здешнему,  конечно,  времени.  Там  чуть-чуть
растянуть можно, но не слишком. За  это  время  тебе  нужно  будет  с  ней
познакомиться, как-то объяснить ситуацию и убедить прийти сюда,  в  Замок.
Желательно - добровольно.  Потому  что  в  ином  случае  шок  может  стать
необратимым, и ни я,  ни  ты  никакой  пользы  из  нашего  мероприятия  не
извлечем. Я же хотел, чтобы она после  непродолжительной  со  мной  беседы
смогла вернуться к  нормальной  жизни,  в  идеале  -  стать  членом  вашей
группы...
     - Ну ты действительно  альтруи-ист...  -  с  долей  иронии  в  голосе
протянул Шульгин. - Такая забота о злейшем враге... Тогда уж вообще вернул
бы ее на родину...
     - Ты что, все никак не поймешь? Нет у нее никакой родины,  и  никогда
не было. Эти девочки действительно камикадзе  с  бензином  в  один  конец.
Вроде как Новиков в роли Сталина. Работают, сколько могут,  а  потом...  -
Антон присвистнул и  сделал  руками  движение  от  груди,  будто  отбросил
что-то. - Если уж очень нужно - матрицу обратно отзывают, а нет  -  просто
выключатель щелк и все...
     Шульгин невольно передернул плечами. Жуткие дела творятся  на  свете.
Задал еще вопрос.
     - А разве, когда аггры исчезли, матрица сама собой не отключилась?
     - Нет. Именно потому, что она  полностью  автономна.  Если  бы  аггры
исчезли, когда Новиков в теле Сталина был, он бы там навсегда  и  остался.
Так и  Сильвия,  и  Ирина...  Будь  сюда  аггрианин  в  своем  натуральном
физическом теле переброшен, изменение реальности его бы  стерло,  но  дамы
наши в материальном смысле подлинные люди. Я Воронцову  это  вчера  только
объяснял.
     - Допустим. Если и не  убедил,  то  разъяснил  правдоподобно.  Теперь
второе - какой тебе сейчас, после конца всего, в ней интерес? Языков после
войны не ловят...
     - Да кто ж тебе такое сказал? Как раз  после  войны  самая  работа  и
начинается. Полковой разведке языки, тут  ты  прав,  в  мирное  время  без
надобности. А главному командованию, контрразведке? Пораскинь мозгами. Вот
и  мне...  Сколько  всего  интересного  узнать  можно:  загадки  неудачных
операций, профессиональные секреты и методы,  преломление  наших  акций  в
представлении противника,  данные  на  их  тайных  союзников  и  невольных
пособников... Золотое дно. Тем более что  у  меня  некоторые  неприятности
намечаются, и Сильвия с  Ириной  весьма  и  весьма  могут  помочь  из  них
выкрутиться. Все у нас, Саша, как  у  людей,  с  поправкой  кое  на  какую
специфику. Так договорились?
     - А что мне теперь терять? И не таким  занимались.  Куда  идти  нужно
будет?
     - Не очень далеко. В Лондон. Ты по-английски как?
     - Сам слышал...
     - Не проблема.  Я  тебе  пленочку  прокручу,  через  два  часа  лучше
Вебстера и профессора Хиггинса язык знать будешь. За два  часа  и  на  всю
жизнь. Тоже польза. И остальное все объясню. Что сам про нее знаю. И  если
ты ее сюда приведешь, после короткой взаимополезной  беседы  со  мной  она
свободна. Сможете принять ее в свою компанию. И не пожалеете...
     - Ты Экзюпери читал? - внезапно перебил его Шульгин.
     - Читал что-то. При чем он здесь?
     - При том, что написал: "Мы в ответе за  тех,  кого  приручили".  Ты,
значит, ее выпотрошишь и повесишь отработанного языка мне на шею... И  что
дальше?
     - Ну, дальше...  Если  не  понравится,  можно  ее  обратно  в  Лондон
вернуть. Снять матрицу и вернуть, пусть живет в рамках своей легенды.  Она
там, кстати, очень неплохо устроена. Вам и не снилось. А может,  наоборот,
она тебя так очарует, что с женой разведешься и сам в Лондон  отправишься.
Тут тебе полная свобода воли.
     - Знаешь, Антон, не в обиду будь сказано, ты все-таки...
     - Большая сволочь, хочешь сказать? Ну и скажи, не обижусь.  Работа  у
меня такая, да и шкурный интерес. Как монах Варлаам говорил: "Коль дело до
петли-то доходит..." И ведь при всем при том  я  никого  не  неволю.  Они,
аггры то  есть,  честно  признать,  к  вам  таких  благородных  чувств  не
испытывали. А вы... Откуда столько "гуманизма" при ваших  условиях  жизни?
Ладно, ладно, не заводись. Сам у вас пожил, знаю и понимаю все.  И  ничего
плохого в моем  предложении  нет,  поразмысли  только  спокойно.  Человека
спасете, мне поможете, да и другие  возможные  последствия...  Аггров  уже
нет, а они - Сильвия  с  помощниками  -  есть,  и  вдруг  будут,  как  тот
партизан, еще двадцать лет поезда взрывать? А?
     Шульгин встал.
     - Ладно, пока обратно ехать  будем  -  подумаю.  А  как  Ирина  к  ее
появлению отнесется?
     - Вот чего не знаю... Да и в чем проблема? Лично они не знакомы, хотя
Сильвия о ней все, что положено, знает. Но, когда мы с нее функцию снимем,
глядишь, и подругами станут. Все-таки, как ни крути, коллеги и землячки  в
некотором роде.
     - Ну-ну, - с остатком сомнения в голосе сказал Шульгин универсальную,
когда нечего больше сказать, формулу.  Раздавил  каблуком  окурок  сигары,
закинул за плечо ремень карабина. И, уже вставив ногу в стремя, спросил: -
А она действительно такая же, как Ирка, красавица?
     - В другом несколько роде, но до невероятности интересная дама.
     Шульгин кивнул, резким толчком бросил тело в седло, громко свистнул и
с места послал коня в крупный галоп.
     ...Шульгин никогда  не  позволял  никому  догадаться,  что  он  плохо
разбирается в женщинах и даже  опасается  их.  Он  считал  их  существами,
настолько от себя отличными, что искренне удивлялся, когда  обнаруживал  у
них мысли и реакции, подобные своим  собственным.  Отчего  и  отношения  с
прекрасным   полом   строил,   исходя   из   представлений,   не   слишком
соответствующих реальности.
     И, увы, ошибался гораздо  чаще,  чем  натуры  менее  утонченные.  Его
женитьба, удивившая всех друзей  явной  бессмысленностью,  тоже  случилась
вследствие психологического просчета, которым тогдашняя случайная  подруга
безошибочно воспользовалась и превратила в свой стратегический успех.
     И вот сейчас, после неожиданного предложения Антона,  Шульгин  ощутил
возможность  реванша.  Вооруженный  опытом  последнего  года  и   близкого
знакомства с женщинами разных веков и рас, он решил, что  сумеет  провести
эту сексуально-дипломатическую партию с должным блеском и докажет всем,  а
прежде всего - себе, что умеет не только стрелять  от  бедра  и  протыкать
пальцем подвешенный на нитке лист фанеры.
     К подготовке он подошел со всей необходимой тщательностью,  усвоил  и
переработал полученную от Антона информацию.  И  очень  быстро  заподозрил
форзейля в лицемерии. Прежде всего выходило, что в разговоре Антон явно  и
непонятно зачем приуменьшил исходящую от Сильвии  опасность.  И  для  себя
лично в ходе операции, и  для  всей  Земли  в  целом.  С  ее  техническими
возможностями и психологическим состоянием она способна наделать бед  куда
больше,  чем  непримиримые  самураи,  продолжавшие  в  дебрях  тропических
островов мировую войну через двадцать лет после капитуляции. Не  планирует
ли Антон перевербовать резидентшу аггров и заставить ее работать на  себя?
Но в каком направлении и в каком качестве?  Ведь  Шульгин  по-прежнему  не
имел понятия о  раскладе  галактических  сил  и  высшем  смысле  драки  за
контроль над Землей. Вполне ведь можно предположить, что картина войны  на
самом деле выглядит совсем иначе. А по некоторым намекам не исключено, что
Антон подумывает о чем-то  похожем  на  внутренний  конфликт  среди  своих
соотечественников. То ли борьба за власть, то ли....
     Но, несмотря на все сомнения, отказываться он не  собирался.  Слишком
ему надоела нынешняя бесцельная жизнь. Ему ведь по-настоящему  не  удалось
поучаствовать ни в чем серьезном. За исключением последнего рейса на  базу
пришельцев. А все действительно увлекательные приключения прошли  мимо.  И
насчет женщин Антон тоже угадал.
     Полгода строгого  воздержания  кого  хочешь  выведут  из  равновесия,
особенно когда рядом друзья еженощно уединяются с подругами,  при  взгляде
на которых чувствуешь то, что и пацан, украдкой листающий "Пентхаус".
     Конечно, занятия спортом,  стрельбой  и  стипль-чезом  отвлекают,  во
весьма и весьма недостаточно. Отчего и попивать по вечерам Сашка стал  как
бы чрезмерно...
     С полученным заданием Шульгин познакомил только  Андрея.  Не  скрывая
посетивших его сомнений. Новиков поусмехался каким-то собственным  мыслям,
сказал, что придерживается того же мнения, и  спросил,  каким  же  образом
Сашка намеревается Антона переиграть?
     - Честно говоря  -  хрен  его  знает!  Но  ведь  до  сих  пор  мы  их
переигрывали? На вдохновении... С этим у них слабовато.
     - Да как тебе сказать... меня нет ощущения, что мы Антона переиграли.
Сам посуди...
     - Ну а чего? Пока что я ощущаю себя в выигрыше. Кем  мы  были  и  что
имели год назад? И что теперь? А не потеряли пока ничего...
     - Это в рамках нам известного. А на самом деле?
     - На самом деле... Может, если б я  на  четвертом  курсе  согласился,
чтобы Ленка Кораблева в постель меня затащила, сейчас был бы доктором наук
и зятем завотдела ЦК, вот и скажи, проиграл я или выиграл?
     - На этом уровне рассуждать, так конечно...  Ну  а  в  целом  мы  уже
столько наворотили, что хуже вряд ли будет. Если  только  головы  при  нас
останутся. Давай, попробуй себя и в такой еще роли, может, и  будет  какая
польза, хотя бы лично для тебя...
     Шульгин удивился плохо скрываемому Андреем  безразличию  к  проблеме,
представлявшейся  ему  самому  важной.  Но  отнес  его  к  общей   апатии,
охватившей друзей в последнее  время.  Сам  же  он  испытывал  сейчас  все
нарастающее приятное  воодушевление,  как  перед  интересным,  к  примеру,
путешествием в дальние страны. Тем более что и на самом деле в Лондоне  он
никогда   не   был,   и   образ   загадочной   аггрианки    рисовался    в
мрачно-романтических тонах...
     ...Лондон Шульгин, благодаря введенной прямо в мозг информации,  знал
теперь великолепно, видел его весь сразу, как на подробном  многокрасочном
макете, только, выходя на знакомую улицу, в первый момент  удивлялся,  что
на проезжей части не написано большими  буквами  название.  Следуя  своему
собственному, слегка отличающемуся от согласованного с Антоном  плану,  он
первым делом направился в Сохо, где снял номер в пользующемся сомнительной
славой отеле, приюте сутенеров, шлюх обоего  пола  и  не  вполне  законных
иммигрантов. Для чего специально три дня не брился  и  был  соответственно
одет.
     И лишь потом, сделав все,  что  входило  в  первый  этап  "увертюры",
переоделся согласно легенде, тщательно привел в порядок свою  внешность  и
вышел в грязноватый, с пузырями краски и  штукатурки  на  стенах  коридор.
Редкие в этот час постояльцы провожали его удивленными  взглядами.  Портье
его,  похоже,  не  узнал,   только   шумно   вдохнул   широкими   ноздрями
распространяемый Сашкой тонкий аромат элегантных мужских духов. Пристально
посмотрел вслед безупречно одетому джентльмену и подумал, что сам  на  его
месте никогда бы не стал таскаться к здешним занюханным девкам. Или  к  не
менее занюханным геям.
     ...Сильвия жила в центре  чуть  ли  не  самого  аристократического  в
Лондоне района, во внешне неприметном двухэтажном доме с фасадом в  четыре
окна. Обойдя квартал по периметру, вжившись в обстановку,  присмотревшись,
как  держатся  аборигены  этого  зеленого  и  тихого  островка   покоя   и
благополучия в центре необъятного и шумного города,  вообще  освоившись  в
капиталистической реальности, Шульгин  позвонил  у  окрашенной  шоколадной
краской  и  покрытой  сверху  лаком  двери.  В  соседней  витрине   он   с
удовольствием еще раз осмотрел свое отражение - весьма приличного молодого
джентльмена,  не  могущего  не  внушить  симпатии   и   доверия.   Правда,
какой-нибудь последователь Шерлока Холмса  без  труда  опознал  бы  в  нем
совсем недавно прибывшего из  стран  Содружества  представителя  тамошнего
европейского истеблишмента, ибо до коренного англичанина Сашка все-таки не
дотягивал... Но от  среднестатистического  лондонца  все  же  отличался  в
лучшую сторону.
     Мелодичный женский голос из прикрытого  бронзовой  решеткой  динамика
слегка игриво, как показалось Шульгину, произнес  "Хелло?",  и  он  назвал
себя и сообщил, что желал бы видеть мисс Сильвию по важному делу.
     Голос с некоторым недоумением повторил его  фамилию,  но  через  пару
секунд предложил войти. Дверь бесшумно приоткрылась.
     Хозяйка  встретила  гостя  на  верхних  ступеньках  широкой   дубовой
лестницы. Увидев ее, Шульгин понял, насколько был  прав  Антон.  Совсем  в
другом стиле, чем Ирина, аггрианка была тем не менее  поразительно  хороша
собой. И удивительно  при  этом  Ирину  напоминала.  Не  чертами  лица,  а
гармонией облика и степенью приближения к идеалу. Даже трудно представить,
что моделью для нее служили те англичанки, которых  он  видел  сегодня  на
улицах. Чуть холодновата, конечно, на славянский вкус... Но  изысканнее  в
то же время, аристократичнее, рафинированнее...
     Шульгин перебирал в  уме  эпитеты,  чтобы  поточнее  определить  свое
первое от этой дамы впечатление и соответственно  сымпровизировать  начало
разговора. Но главное он уже знал - чтобы соблазнить, или, оставаясь на ее
уровне, лучше сказать - покорить сию представительницу уже не существующей
враждебной расы, он заранее готов сделать  все  возможное.  И  невозможное
тоже. Если от этого пострадают интересы или планы Антона -  тем  хуже  для
него. С такой тигрицей сразиться -  это  вам  не  лаборантку  охмурить  на
вечер-другой...
     Кстати, вот это - с лаборантками - у него получалось, хотя каждый раз
он несколько наивно  про  себя  удивлялся,  вновь  убеждаясь,  что  весьма
приличным на вид девушкам, оказывается, на самом деле нравится то, чем они
с ним занимались. Он  же  в  глубине  души  оставался  почти  непоколебимо
убежден, что если они и уступают его домогательствам, то  либо  просто  из
вежливости, либо преследуя свои, неизвестные ему интересы, но сам  процесс
никак не должен бы являться для них самоцелью.
     И это при  его  медицинском  образовании...  Наверное,  тут  виноваты
какие-то фрейдистские мотивы или ненароком  залетевший  из  прошлого  века
псевдоромантизм.
     Но, конечно, именно в данный момент Шульгин ничего такого  не  думал,
прекрасно  сознавая,  что   перед   ним,   в   коротком   ржаво-коричневом
платье-свитере, подчеркивающем все подробности  ее  фигуры  и  открывающем
пусть и тонковатые при ее росте, но крайне волнующие ноги, стоит и дежурно
улыбается не просто привлекательная женщина, а  весьма  опасное  и  хитрое
существо, много лет  руководившее  целой  сетью  коварных  и  безжалостных
инопланетян, для которой отдать приказ о его уничтожении  не  составит  ни
малейшей проблемы, разве только ей захочется расправиться с  ним  лично...
Особенно сейчас, в ее нынешнем отчаянном положении.
     Только и об этом тоже нужно забыть, чтобы невзначай,  раньше  времени
не выдать себя и не спровоцировать  эту  "черную  вдову"  на  непоправимые
действия. Вот именно, "черная  вдова"  -  отличный  образ,  самка-паучиха,
пожирающая своих не успевших вовремя убежать партнеров.
     И, улыбнувшись в ответ на ее улыбку, Шульгин  чуть  наклонил  голову,
представился, назвав себя старым, еще в школьные годы придуманным для  игр
и мистификаций английским именем.
     Сильвия на мгновение наморщила лоб, пытаясь вспомнить, говорит ли  ей
что-нибудь это имя, но, вздохнув, с сожалением пожала  плечами.  Не  знаю,
мол, и никогда не слышала. И сделала три  шага  по  лестнице  вниз,  чтобы
запереть  за  гостем  дверь,  если  он   не   скажет   чего-нибудь   более
существенного в оправдание неназначенного визита.
     Тогда он, как и было согласовано с Антоном, сообщил,  что  ее  имя  и
адрес назвал ему в Веллингтоне сэр Говард Грин и порекомендовал обратиться
к ней, когда это действительно станет необходимым.
     Тут Шульгин рисковал, потому что стоило Сильвии заявить, что  и  сэра
Говарда она знать не знает,  пришлось  бы  откланиваться...  и  вводить  в
действие свой, совсем уже авантюрный план.
     Расчет у них с Антоном был на то, что сама Сильвия тоже  находится  в
критическом положении и не захочет обрывать чуть  ли  не  последнюю  вить,
связывающую ее с "родиной". Потому  что  указанный  сэр  являлся,  подобно
Ирине,  агентом-координатором  по  Южному  полушарию  и,  как  догадывался
Шульгин, каким-то образом был выведен из игры самим Антоном и его  людьми.
Кстати он, то есть Антон, так и не признался, имеет ли он  такую  же  сеть
агентуры, как аггры, или работает  в  одиночку.  Возможно  даже,  что  сэр
Говард  был  устранен  специально,  чтобы  создать  Шульгину  условия  для
Контакта.
     По существовавшим у аггров правилам, никто из агентов не  имел  права
по собственной инициативе связываться с главным резидентом, а уж тем более
выводить на него землянина. Ирина, к примеру, даже  Новикову  ни  разу  не
сказала ничего проливающего свет на структуру своей организации и  систему
подчиненности в ней.
     Лицо Сильвии на миг отразило тень происшедшей в ней душевной  борьбы.
Заметив это, Шульгин удивился. Вроде бы разведчики ее уровня должны  лучше
владеть собой.
     Приняв, наконец, какое-то  решение,  аггрианка  сделала  приглашающий
жест и пошла в глубь дома,  предоставив  Шульгину  следовать  за  собой  и
любоваться ее отработанной на паркетах салонов походкой.
     В холле, выходящем сплошь застекленной стеной во  внутренний  дворик,
украшенный скульптурами, фонтаном  и  разнообразной  растительностью,  она
указала на пухлые, словно надутые воздухом темно-зеленые кожаные кресла.
     "Не повезло Ирине, - подумал Шульгин, - в капстранах вон как  агентов
устраивают, а у нашей - то общежитие, то двухкомнатная в старом фонде..."
     - По-моему, я встречалась с сэром Говардом. Только не в  Веллингтоне,
а, кажется, в Нью-Йорке. И довольно давно. Я не совсем понимаю, чем  смогу
вам помочь, но раз уж вы пришли... Наверное, у вас действительно  есть  на
то веские причины.
     Шульгин с чувством  облегчения  вытянулся  в  кресле.  Самое  главное
сделано - она не выгнала его с порога.
     Садясь напротив, Сильвия попыталась  натянуть  пониже  свое,  условно
говоря, платье. И этот жест, долженствующий изобразить как бы  скромность,
на самом деле лишь привлек  дополнительное  внимание,  поскольку  заставил
задуматься, а колготки у нее там или просто очень  длинные  чулки?  Ничего
другого ее свитер скрыть все равно не мог. Да и скрывать такую красоту  не
стоит, подумал судорожно сглотнувший слюну Сашка.
     Сильвия считала так же. Поэтому ограничилась тем, что плотно сдвинула
колени. Потом заправила  зачесанную  назад  и  направо  прядь  темно-русых
волос, сплела на колене тонкие пальцы с двумя изысканными  перстнями  явно
старинной работы.
     - Так я вас слушаю...
     Судя по большой настольной пепельнице, курить  здесь  разрешалось,  и
Шульгин, достав золотой, очень похожий на тот, что был у Ирины, портсигар,
вопросительно взглянул на собеседницу.
     - Да, пожалуйста, - и когда он взял сигарету, протянула  руку.  -  Вы
позволите взглянуть? Довольно красивая вещь...
     Одного прикосновения  ей  было  достаточно,  чтобы  потерять  к  этой
имитации интерес. Впрочем,  портсигар  и  был  сделан  так,  чтобы  только
отдаленно напоминать оригинал, отнюдь не создавая впечатления сознательной
подделки. Однако желаемый эффект был достигнут.
     - Откуда это  у  вас?  Я  уже  видела  точно  такой  же...  У  одного
знакомого.
     - Может быть, как раз у Говарда? Он с ним никогда не расставался. Мне
понравилось, знаете, такой элегантный штрих... Увидел в  Каире  похожий  и
купил.
     - Вы с ним были достаточно близки?
     Шульгин усмехнулся.
     - Во