Перед Сергеем  выпендривается или на самом деле вообразила,  что  может
старому "додику"* советы давать.
     * "Додик" - военный врач, уважаемый личным составом (арм. жаргон).
     Ляхов едва-едва не сорвался.
     Кто  они  такие,  чтобы   его  учить?  Выросший  в  окрестностях  доков
Гельсингфорса,  он  знал  такие слова и  обороты,  которые  кадровый  боцман
постигает только к пятому году службы. И  очень ему захотелось их употребить
в полном наборе.
     Но все  же последующее воспитание пересилило генетическую память. Сумел
Вадим Петрович остаться в границах приличия.
     - Да кто ж вам мешал, таким умным? Реаниматоры, мать вашу!  Ну, покажи,
мне,  недоумку, что  ты  в этой  сумке  "поддерживающего" найдешь?!  Сразу и
занялись бы, специалисты, допросили, на дыбу можно, шомполами по ребрам...
     - Не  заводись, Вадим,  никто тебя  не обвиняет. И ты, Таня,  молчи, не
лезь не в свои дела...
     Тарханов  сообразил,   что  ситуация  выхолит  из-под  контроля.  Да  и
Розенцвейг,  поджав  губы, покачивал головой осуждающе, пусть и непонятно, в
чей адрес.
     - Как случилось, так и случилось, - сурово произнес Сергей. - Хоть одно
ясно. Теперь у нас не "пустая земля", а сразу две разновидности врагов.
     "Как  ты и предполагал, - подумал Ляхов. -  Молодец,  командир! Вот  уж
действительно - не знаю, что там за горизонтом!"
     - Одни, так сказать, "свои", вроде этого вот, другие - "чужие". Демоны,
бля.  Если  уж  для такого  вояки они "страшные"...  Приказываю  -  автоматы
отставить. Всем взять винтовки.
     Сергей нагнулся, поднял  с земли  оружие  покойного  Гериева. Как он ее
назвал - "Эм-16"?
     Интересная  конструкция.  Созданная по  той же технологии, вернее -  на
базе того же способа мышления,  что и  взятые на  заставе параллельного мира
автоматы.  Придумывали  и  делали  их  люди,  которым,  кажется,  совершенно
наплевать на удобство обслуживания,  экономию материалов и трудовых затрат в
производстве.
     Если трехлинейную винтовку или автомат  "ППД" можно разобрать-собрать с
завязанными  глазами,  стрелять,  вытащив  из  болота, лишь  бы сил  хватило
передернуть забитый грязью затвор, с этой так не получится.
     Похоже, в  том мире солдаты жили в стерильно-чистом окружении и воевали
в крытых спортзалах.
     А на вид винтовка неплохая.
     Тарханов отщелкнул  магазин.  Он  был  почти  полный.  Раза  три  успел
выстрелить   Гериев.   Патроны   тоже   странные.  Если   тамошние  автоматы
использовали девятимиллиметровые парабеллумные, то эти -  ни в какие ворота.
Калибр  совершенно  детский,  "пять  и  шесть",  похоже,  но  гильза   почти
стандартных размеров, а пули - гораздо длиннее нормальных.
     Сергей припомнил основы внешней баллистики. Слишком длинные пули, чтобы
быть дальнобойными и устойчивыми в полете.
     Вот этим, пожалуй, они "демонов" и отпугивают. При малейшем препятствии
переворачиваются и  идут  поперек. Грубо говоря,  превращаются  в  маленький
пропеллер. И тогда калибр уже не 5.6, а...
     Сколько   тут  длина?  Два  сантиметра?  Вот  уже   и   выходит   почти
скорострельная зенитная пушка.
     Такое не всякому демону понравится.
     -  Хорошо,  возьмем для пробы, - он подкинул винтовку на руке, протянул
Ляхову. - Ты  у  нас спец.  Только до  конца обойму не  расстреливай.  Домой
вернемся, интересная коллекция получится...
     - Зачем до конца? Сбережем. - Вадим выщелкнул  из магазина два патрона,
сунул их в нагрудный карман камуфляжа.
     -  Правильно. А  для  дела  и  своими обойдемся.  Семь  шестьдесят  два
понадежнее будет.  Приказываю всем взять карабины, перезарядить утяжеленными
трассирующими.  Я поеду первым. Вы, Григорий Львович, садитесь со мной. Ваша
"Татра" совсем грохнулась?
     Розенцвейг развел руками:
     - Подремонтировать можно, конечно...
     - Некогда. Будете наблюдать по всем азимутам  и стрелять не задумываясь
во что угодно,  поскольку  информацией, как "чужие"  выглядят, доктор нас не
обеспечил.  Вы,  девушки, к  Вадиму.  Наблюдать  вправо-влево.  Чуть  что  -
стреляйте.  Хоть на  испуг.  В  Бейрут  заезжать  не  будем, ищем  ближайшую
воинскую часть, пересаживаемся на бронетехнику.
     - Эх, черт! - ударил он кулаком по раскрытой ладони. - Ну хоть  бы пару
слов, какие они, на кого похожи...
     - Они - страшные, - вставила Татьяна.
     - Тоже не критерий. Кому-то тигр страшный, кому-то - мышь. Но все-таки,
если крутому вояке они показались страшными, нам тоже храбриться не  след...
Найдем броневик с  тяжелым пулеметом или автоматической  пушкой,  шансы наши
подрастут. А теперь - по машинам.
     - Подожди, Сергей. Этого -  похоронить бы надо. Все же русским солдатом
был, как ни  крути, - пытаясь помочь Гериеву,  разговаривая с  ним и приняв,
как  в  старину выражались, "последнее дыхание", Вадим не  мог  оставить его
тело просто так, хоть и не было здесь птиц или шакалов.
     Тарханов поколебался совсем немного.
     - Давай. Неси лопатки.
     Перед тем как забросать умершего боевика землей со склона  (могилу рыть
они  точно  не  собирались),  Сергей  проверил   его  карманы  и  валявшуюся
неподалеку полевую офицерскую сумку, тоже русского образца.
     Кроме  обычного скудного имущества одинокого  бродяги нашлись  там  две
интересные вещи. Подтвердившие, что Гериев не бредил, умирая.
     Пачечка банкнот, судя по обозначениям  и надписям - двадцатидолларового
достоинства, но странного, зеленовато-черного окраса, с портретом ничем себя
не прославившего американского президента, и спрятанные во внутренний карман
куртки, заколотый ржавой булавкой, документы.
     Паспорт  не  существующего  в  природе  королевства  Иордания,   однако
выполненный на хорошем  полиграфическом  уровне, с  цветной фотографией (!),
свернутый вчетверо лист плотной бумаги, тоже, очевидно, документ, украшенный
изображением волка и  исписанный  словами пусть и на кириллице, но абсолютно
непроизносимыми. Надо понимать - чеченскими.
     И самое  главное - красная замусоленная книжица  с пятиконечной звездой
на обложке, озаглавленная "Военный билет".
     На многих  ее страницах, голубоватых, со сложным рисунком и непременной
красной звездой, подтверждалось все, что говорил  владелец документа, Гериев
Руслан Лом-Алиевич.
     Одна тысяча  девятьсот шестьдесят девятого года рождения.  Призванный в
Советскую армию  в одна тысяча  восемьдесят  седьмом году  Урус-Мартановским
райвоенкоматом (районный  военный  комиссар майор  Криворучко),  проходивший
действительную военную  службу  в  в/ч  44922, военно-учетная  специальность
такая-то, в  1988 году присвоено звание сержант, в 1989-м - старший сержант.
Уволен в запас в  декабре  1989 года. Награжден знаками  "Отличник Советской
армии",   "Специалист    третьего,   второго,   первого   классов",   "Воин-
спортсмен"...
     Многое друзья  успели  увидеть и  перечувствовать  за  последние восемь
месяцев этого в чем-то рокового, а в чем-то и судьбоносного для них года, но
все-таки эта вот книжечка их потрясла.
     Тарханова  заставила   вновь  вспомнить  свои  мысли,  возникшие  после
разговора с  Маштаковым в  ночном  автобусе, Ляхова - он даже  не мог сейчас
передать своих ощущений.
     Может  быть,  чем-то похожих  на  те, что  можно испытать, узнав  лет в
двадцать, что любимые  родители, которых помнишь с младенчества,  с которыми
связана вся твоя жизнь, - не родные тебе. А сам ты - подкидыш.
     - Ладно, поехали. -  Тарханов  сунул военный билет  в карман.  - Салюта
отдавать не будем. Уже...

     Глава скмнадцатая
     ... Получив приказ Олега Константиновича - обеспечить прорыв в "боковое
время",  Чекменев  принялся  размышлять  и   готовиться  к  его  выполнению.
Технически, а главное - психологически и идеологически.
     Сама по себе идея  его тоже увлекла. Военные и политические перспективы
открывались поистине безграничные.
     Если бы только это оказалось возможным!
     Весь  его жизненный опыт и здравый смысл против подобного протестовали.
Он охотнее  принял бы практическую возможность "обыкновенных" путешествий по
времени.
     С времен Марка  Твена  и Герберта  Уэллса тема тщательно отработана. За
исключением  некоторых, тоже  подробно описанных в научной и  художественной
литературе  парадоксов,  которые,  впрочем, фантасты  наловчились  мастерски
обходить или игнорировать. Полученный в результате "сухой остаток" был легко
доступен воображению.
     А как же иначе?
     Прошлое реально и абсолютно неоспоримо.
     Он  сам в  нем жил. И  другие люди тоже. Оставили  после  себя ощутимые
материальные следы. Дома, книги, фотографии,  целые музеи.  Не так уж сложно
представить себя в окружении реально существовавших предметов и людей, пусть
теперь уже исчезнувших и умерших.
     С будущим  еще  проще  - имеется  формула  ускорения  времени  Лоренца,
специальная теория  относительности и  все такое.  Улетел со скоростью света
сегодня, вернулся через тысячу лет. Значит, есть куда возвращаться.
     А   вот  идея   "бокового   времени"  вгоняла   его   в   недоумение  и
интеллектуальный  ступор.  Слишком  много  возникало вопросов,  ответить  на
которые не мог и сам первооткрыватель Маштаков.
     -  Я  вам в  очередной раз  повторяю,  -  тоном  учителя  из школы  для
умственно  отсталых  говорил  профессор,  -  теория  разработана,  генератор
построен, прямой эксперимент  хотя  и сорвался  по  независящим причинам, но
косвенные данные говорят, что так все и есть на самом деле. И  ваш полковник
где-то все-таки побывал...
     - Что меня  и  настораживает. - Чекменев по обычной  своей  привычке то
ходил  по  кабинету  от окна до двери  и обратно,  то  опускался в кресло  и
принимался стимулировать мозг никотином.  - Именно что где-то. Из ваших слов
следует, что ему надлежало оказаться в нынешней реальности,  только лишенной
человеческого населения, увидел же он нечто совсем другое.
     Генерал  хлопнул  ладонью по нескольким листкам бумаги, на которых были
зафиксированы воспоминания Тарханова с комментариями Ляхова.
     -  Это  никак не напоминает наш мир,  это воплощенная  или  вымышленная
параллельная  историческая линия.  "КПСС", "Ленинский  комсомол", "Строители
коммунизма". Я бы предпочел, чтобы Тарханов галлюцинировал, нежели иметь под
боком то, о чем здесь сказано.
     Совершенно отдельная цивилизация, созданная нашими врагами.  Отделенная
от нас отнюдь не китайской стеной. Один щелчок тумблера - и пожалуйста!
     А  где гарантии,  что  в один,  не  самый прекрасный, момент это  самое
сделают  "они"?   Тамошние   большевики-коммунисты?   Предварительно  хорошо
подготовившись к  вторжению.  Это  что  же  будет? Новая гражданская  война?
Межвременная? В опасные игры играете, Виктор Вениаминович...
     Последние слова можно было расценить как шутку, только взгляд Чекменева
мешал это сделать.
     Да и не стал бы он свое драгоценное время тратить, если бы не воспринял
ситуацию как заслуживающую внимания и обсуждения.
     -   Короче,   так,  уважаемый.  Вы   устраиваете  в  моем   присутствии
убедительную  демонстрацию чего угодно, первого варианта, второго, третьего,
я не знаю, или закрываем тему. Вот так, и не иначе. Со всеми вытекающими...
     Маштаков  задумался.  В  своей  правоте  он  был  уверен абсолютно, как
настоящий гений, приносящий в жертву собственной идее  все, вплоть до жизни.
И не только своей.
     Восстановленный  и  даже   значительно  усовершенствованный   генератор
наличествовал в  соседней  комнате.  Управляющий  модуль ему  тоже  вернули,
только  позволяли  работать  с ним  под  строгим надзором. Чтобы  не  учинил
чего-нибудь непоправимого. Раз опасаются, значит, все-таки верят. Пусть и не
до конца.
     - Первый вариант... Что вы под ним понимаете? - он начал тянуть  время.
Все ж таки к столь резкому переходу к стадии практических действий профессор
был не совсем готов.
     Поговорить  бы   еще  несколько   дней  на  более-менее   общие   темы,
подискутировать, глядишь,  что-нибудь прояснится для  него самого. Генерал -
крайний рационалист, умеет  ставить задачи и  добиваться их выполнения,  так
вот пусть и формулирует...
     - Что-то  вы непонятливым стали, -  с  неприятной жесткостью  в  голосе
ответил Чекменев. -  Первый вариант - без взрыва, разрушений,  опасности для
наших  людей  открыть путь  отсюда  в аналогичный  или  этот  же  самый,  но
безлюдный мир. С  гарантированным возвращением... - он загнул  на левой руке
мизинец.  - Второй вариант - на тех  же условиях  проникнуть  на  территорию
"большевиков", разобраться, что там у  них  творится, - загнул  безымянный и
потряс ладонью перед лицом  Маштакова. -  И, наконец, третий  -  убедительно
доказать,  что  ни  то ни другое  в  настоящее время невозможно. Будет  хоть
какая-то определенность.
     Направленная в сторону Маштакова рука  с торчащим вперед указательным и
вверх - большим пальцем  неприятным образом напомнила  пистолет с взведенным
курком.
     - Кстати, третье  - самое  трудное, - осмелился возразить Маштаков. - И
десять, и сто неудачных  экспериментов не гарантируют, что одиннадцатый  или
сто первый не окажется успешным...
     - Не занимайтесь демагогией. Вам все понятно?
     -  Чего  же  тут  не понять.  Дайте мне дня  три, я  хоть схему  опытов
продумаю.
     - Время - до завтра. Суток, чтобы сообразить, под силу вам это или нет,
должно хватить.  А  потом  посмотрим.  Что  касается помощников,  средств  и
оборудования - только заявку представьте, все решим.

     Ночь Маштаков  провел в размышлениях,  вычислениях на предоставленной в
его  распоряжение  большой  электронной  машине,   созерцании  полной  луны,
которая, в  свою  очередь,  взирала  с  уже  по-осеннему темного  небосвода,
равнодушная к его проблемам.
     Истребив полторы пачки  папирос и  литр кофе, Маштаков  догадался,  что
решение найдено. Столь же простое и гениальное, как все его прошлые озарения
и открытия.
     Всего-то  и   требовалось,   что   ввести   в   конструкцию  генератора
своеобразный  демпфер,  замедляющий  скорость  распространения  хронополя  и
позволяющий варьировать  его  напряженность.  Проще  говоря, не  проламывать
межвременную  границу,  а постепенно продавить ее или, что, пожалуй, точнее,
просочиться, как вода постепенно просачивается сквозь плотину.
     Остальное - вопрос техники.
     Изготовить еще один стационарный и  один переносный вариант генератора,
перебросить специально подготовленную группу в нужное место,  установить там
базовую   станцию,  открыть  два  встречных  портала,  входной  и  выходной.
Переносный   же   аппарат  использовать   как  спасательный   парашют,   или
"хроноланг", вот хорошее название заодно подвернулось.
     После  чего проблему можно считать решенной раз и  навсегда.  И под это
дело выторговать себе право жить по преимуществу там, за временным барьером,
в личном уединенном замке, приюте мудрости и  новых технологий, окружив себя
гаремом верных ассистенток.
     Существование без  сотни молодых  и  красивых  девушек  вокруг, умеющих
одновременно подхватывать на лету его идеи и  замыслы и правильно вести себя
в минуты отдыха, он уже не представлял.
     Так он и доложил в урочное время Чекменеву.
     - Вот  видите! - генерал выглядел довольным. - С  вами, учеными, только
так и надо. А пошел бы я у вас на поводу, вы бы еще месяц или год мне голову
морочили, ссылаясь на отсутствие вдохновения.
     А  насчет прочего мы  посмотрим. В буквальном смысле. Посмотрим, что  у
вас получится, потом и решим. И по делу, и все остальное. Одна девушка у вас
есть? Вот пока и хватит. А то весь пар уйдет в свисток.
     Вполне  технический  термин из  времен парового  транспорта, морского и
наземного, сейчас прозвучал несколько двусмысленно.
     Чекменев  действительно,  зная  о  некоторой  сексуальной озабоченности
профессора, нашел возможность  обеспечить его регулярно приходящей подругой.
И столь же регулярно уходящей.
     Особую пикантность ситуации придавало то,  что эту роль  он предоставил
известной  Владе,  бывшей  девушке  Тарханова,  в которую тот чуть  было  не
влюбился всерьез. Но, по счастью, раздумал.
     Влада действительно  была  сотрудницей, направленной  на этот  нелегкий
фронт  службой  Чекменева,  о  чем  новоиспеченный  полковник  в  разгар  их
дружеских отношений,  в общем-то,  догадался, но имеющая неплохую подготовку
девушка  сумела  его разубедить.  Впрочем, дальнейшие  отношения  все  равно
разладились, как бы и сами собой.
     А теперь  ей приходилось  ублажать  и  заодно, точнее,  по преимуществу
присматривать за Маштаковым.
     Ничего сверх  того,  что  не  захотелось  бы  ей самой,  она  гению  не
позволяла, чем заводила его  еще сильнее. И  получала  почти  без усилий всю
необходимую информацию.
     Шахерезада наоборот. Лишенный привычных утех шах болтал, она слушала. И
мотала на ус. А также - на магнитную ленту.
     Особого умысла  Чекменева здесь не  было. Просто  так вышло, почти само
собой.
     Сначала  Тарханов из аккуратно подведенных к нему  шести девушек выбрал
именно Владу,  и свою функцию, не  только шпионки,  но  и утешительницы, она
выполнила, в нужный момент отойдя в сторону, нерасшифрованная.
     Потом  временно осталась без задания, отдыхала, проживала полученные от
Сергея деньги. А тут  у генерала  возникла  необходимость создать комфортное
окружение пленному профессору. Последние десять лет тот привык удовлетворять
свои  потребности  с  девушками  не ниже третьих  курсов естественно-научных
факультетов, поскольку высшую математику и физику начинал преподавать именно
там.
     А  Влада  по  большинству параметров излюбленному типажу  Маштакова  не
только соответствовала, она его превосходила.
     От  этого  генерал  и  отталкивался,  и  только  потом  ему  показалась
интересной  сама  коллизия. Кто знает, вдруг  в  будущем  и  это  как-нибудь
пригодится?
     Специального  плана  он  пока не  имел,  но интуитивно  здесь ощущалась
возможность  дополнительной интриги. Пусть пока и неизвестно, какой  именно.
Просто Чекменев не любил упускать даже весьма туманных шансов.

     ... Спорить Маштаков не стал, тем более что генерал был по-своему прав.
     -  Ваши  люди  обеспечат  в  ближайшие  дни  изготовление   необходимой
аппаратуры? По  имеющимся  образцам  и  под моим шеф-контролем это труда  не
составит. Только...
     - Что - только? -  Чекменев опять  насторожился. Если сейчас  профессор
начнет изобретать дополнительные сложности и объективные причины...
     -  Нет-нет, ничего  такого.  Просто мне  необходимо  снять определенный
спектр характеристик  вашего  полковника... Неверова.  Мы с  ним, кстати, об
этом сразу  после Пятигорска говорили.  И  заодно его коллеги,  который тоже
причастен.   Посмотреть,    подвергнуть    аналогичным   тестам,    сравнить
психохронокарты...  Раз  они  там  вместе  были, могут  выявиться интересные
закономерности.  И в любом  случае аппаратуру для первого  перехода придется
настраивать индивидуально под них. А уж потом...
     Чекменев задумался.  Вроде  как все логично.  Оба там были, причем один
перенес эксцесс в шоке, второй в сознании.
     Тарханова   Маштаков  непонятным   образом   вычислил   самостоятельно.
Возможно, исследование  мозгов  Ляхова  действительно даст какой-то  научный
результат.
     И,  что  показательно, просьба Маштакова совпадает с замыслом князя. Он
ведь тоже  сразу  распорядился готовить к походу именно Тарханова с Ляховым.
Такая  у  него  интуиция, или  просто мысль  двинулась по линии  наименьшего
сопротивления.
     "Ты там уже был, тебе и снова идти".
     И то и другое, наверное. Князь хоть и доктор наук, но генерал-лейтенант
прежде  всего, на  одном из  высших в  стране  постов, а  генеральский стиль
мышления  Чекменев изучил  еще  в  те времена,  когда носил на  погонах один
просвет.
     С  другой  стороны  -  опыт  и даже инстинкт  разведчика  против  этого