олько угодно оружия куда более  почтенного  возраста,  но  в
плане  нынешнего  разговора   может   расцениваться   как   дополнительное
подтверждение новиковской  правоты.  Логически  рассуждая,  столь  богатый
человек скорее всего установил  бы  на  яхте  нечто  более  современное  и
эффективное, раз уж вообразил, что ему есть от кого защищаться.
     Начинало   смеркаться,   а   небо   по-прежнему   затягивали   низкие
многослойные облака, у горизонта серо-черные, что могло обещать дальнейшее
ухудшение погоды. И, соответственно, делало нашу надежду  определить  свое
место по звездам почти напрасной.
     - Примем за исходную посылку, что реальность, которую я считаю родной
для себя, хотя и возникла где-то между 1905 и  1907  годами,  неоднократно
пересекалась с этой, в которой мы сейчас находимся...
     Тут он с сомнением покачал головой.
     - ...Или уже  не  находимся,  потому  что  как-то  все  вокруг  стало
непонятно... Ну да бог с ним, на предысторию вопроса это не влияет.  Итак,
допустим, пересечения имели место неоднократно, иначе как бы я сюда вообще
попал? И многие другие странности в  истории  подтверждают  мою  гипотезу.
Можно даже представить наши две и еще энное число  реальностей  свитыми  в
виде шнура, соприкасающиеся через определенный шаг. Но это уже задача  для
теоретиков. Я же не более, чем  путешественник,  эмпирик  прежних  времен,
который сообщает об  увиденном,  но  избегает  строить  теории.  Очередное
пересечение миров состоялось чуть больше полутора лет назад,  -  продолжал
Андрей. - Мы с Ириной  совершали  такое  же,  как  сейчас,  увеселительное
плавание, и  поняли,  что  случилось  нечто  удивительное,  лишь  зайдя  в
Аделаиду. Хорошо, что у вас здесь очень либеральное отношение  ко  всякого
рода  формальностям  -  таможенным,  пограничным...  В  нашем  мире  тебе,
например, пришлось бы куда труднее.
     -  Они  так  сильно  отличаются?  -  поинтересовался  я,  решив  пока
воспринимать все его слова как данность.
     - Иногда - чрезвычайно, а иногда почти и  нет.  Тоже  по  причине  их
взаимопроникновения, я думаю. Есть ведь масса деталей,  изначально  общих:
прежде всего - история до развилки у нас одна,  все  построенные  до  1905
года здания и вообще любые предметы, книги в том  числе.  Многие  из  них,
допускаю,  реально  существуют  и  для  вас  и  для  нас  одновременно,  и
одновременно  же  используются.  Это  предположение,  кстати,  великолепно
об®ясняет все случаи полтергейстов, загадочных  преступлений,  психических
заболеваний и необ®яснимых озарений. Вот черт, я все время  отвлекаюсь,  -
виновато развел руками Андрей. - Давно не имел заинтересованного слушателя
со стороны. Хочу изложить  лишь  факты,  а  тянет  на  философствования...
Слушай, а ты есть не хочешь? - вдруг вспомнил он. - Я зверски хочу. Давай,
я буду говорить, а ты изобрази чего-нибудь  наскоро.  Там  в  холодильнике
консервы и прочее...
     Я занялся откупориванием банок,  коробок  и  пакетов  с  холодными  и
горячими закусками, одновременно внимая словам Новикова.
     - Мне у вас очень понравилось. Спокойная такая жизнь, приятная. Когда
я в Москву приехал, так будто в сказку попал. Почти  все  так,  и  не  так
одновременно. Целые кварталы и улицы совсем  вроде  и  не  изменились.  Но
вообще разница, как между Восточным и Западным Берлином.
     - В наше время? - уточнил я. - А почему там такая вдруг разница? Я  в
Берлине бывал, ничего особенного не заметил, где восток, где запад...
     - Именно. Один  город,  одинаковые  улицы,  одной  архитектуры  дома.
Только   у   нас   союзники   город   пополам   поделили.   Восточный    -
коммунистический. Западный  -  витрина  капитализма.  И  крепостная  стена
посередине. За тридцать лет разница получилась сугубая. Так же  и  Москва.
Особенно меня Красная площадь потрясла. Кремль, ГУМ, Исторический музей  -
на месте. А Василия Блаженного нет. Голое  место.  А  главное  -  мавзолей
отсутствует.
     - Мавзолей - это что?
     - О, брат! Мавзолей - это альфа и омега советской державы! Гениальное
творение архитектора Щусева. Погребальная пирамида из красного  лабрадора,
а внутри чучело Ленина. Очень впечатляет...
     Я удержался от вопроса, хотя много из его слов  требовало  пояснений.
Успеется, решил я, сейчас главное выслушать.
     - И чем больше я странствовал по  вашему  миру,  тем  он  мне  больше
нравился. Похоже на красивый сон. Настолько же удивительный,  насколько  и
нереальный. Почему я и сказал тебе, что все это может так же  одномоментно
кончиться... хлоп - и  все!  Энтропия  свое  возьмет.  Однако  вернемся  к
началу. В Аделаиде я очень быстро  понял,  что  заехал  явно  не  туда.  С
деньгами проблема возникла. Хорошо,  у  меня  в  сейфе  золота  в  монетах
сколько-то было, а еще и  доллары.  Американцы  молодцы,  что  к  денежным
реформам пристрастия не имеют. Оказалось, что купюры выпуска 1970 года и в
том и в другом мире одинаковые. А у меня такие, в числе других, тоже были,
кассир немного удивился, посоветовал нумизматам-бонистам продать, мол, они
больше дадут, он же только по номиналу... Но и то ничего,  мне  на  первый
случай хватило. А потом  я  людей  нашел,  с  которыми  наладилось  полное
взаимопонимание. Если повезет, я тебя с ними еще познакомлю...
     Целый год я с архивами работал, сравнивал, отличия и сходства  искал,
чтобы собственную теорию альтернативных реальностей выстроить.
     Одна деталь меня прямо убила. Это тоже к вопросу об исторической роли
пресловутой японской войны. Я  просмотрел  персоналии  всех  причастных  к
ключевым событиям двадцатого  века  лиц  и  знаешь,  что  нашел?  Один  из
офицеров с броненосца "Цесаревич" именно потому, что корабль не вернулся в
Порт-Артур, а интернировался в Шанхае, в войне уцелел, получил  отпуск  по
ранению и уехал  в  Грузию,  то  есть  тифлисскую  губернию.  А  там  стал
свидетелем большевистского ограбления банка и выстрелом из револьвера убил
наповал одного на налетчиков, некоего Джугашвили... - и посмотрел на меня,
будто ожидая реакции.
     - Джугашвили? Ну и что?
     - Вот! - печально вздохнул Новиков, и по  лицу  его  скользнула  тень
искренней печали. - Ты даже и не слышал. А вы бы  должны  тому  лейтенанту
Свенторжецкому памятники на каждой  площади  поставить.  Потому  как  если
предположить, что все вожди Октябрьского переворота просто крысы -  умные,
хитрые,  беспощадные  и  коллективно  разумные,  то  Иосиф   Виссарионович
Джугашвили - крысиный волк! Всех друзей и коллег сожрал и такую развеселую
жизнь устроил, что ты!  Ну,  а  без  него,  у  вас,  то  есть,  все  пошло
тихо-мирно, почти гуманно. Погеройствовали, как Салтыков-Щедрин выражался,
но  в  меру.  И  НЭП  троцкистско-бухаринский   постепенно   выродился   в
вегетарьянский вполне меньшевистский социализм. Повезло вам, короче...
     И  опять  мне  захотелось  подробностей,  уж  больно   интригующе   и
увлекательно звучали мельком упоминаемые им факты  парареальностей,  но  и
то, что он продолжал рассказывать, было не менее интересно.
     Андрей поведал, как  странствовали  они  с  Ириной  по  миру,  изучив
попутно  нашу  интеллектронику,  которая,  по  его  мнению,  на  несколько
порядков превосходит имевшуюся в его той жизни.  С  помощью  эвристических
транспьютеров  Ирина  (а  она,  оказывается,  по  профессии  социоисторик)
постепенно выстроила оригинальную схему наших параллельно-перпендикулярных
реальностей. А затем и пришла к выводу о неизбежном и близком  схлопывании
нашей, для меня пока что родной и единственной.
     Перебив его, вроде и не к месту, я спросил его, а что же  нам  теперь
делать с телами Артура и Веры? За всей сегодняшней суетой мы о них не  то,
чтобы забыли, а как бы отодвинули в сторону. Я все еще думал,  может,  они
вернутся? Тогда проблема с  трупами  решится  сама  собой.  Но  при  вновь
открывшихся  обстоятельствах  не  следует   ли   предположить,   что   они
окончательно остались где-то там... За гранью... Так хоронить их, или  все
же пока нет?
     - Ну давай их в пластиковые мешки запакуем и на палубу вынесем.  Если
до утра не об®явятся - похороним по морскому обычаю, - предложил Андрей. Я
не возражал.
     Новиков сходил в каюту к Ирине, узнать, как она там. С ней все было в
порядке, и Алла тоже уснула рядом, в кресле, так что никто не мог помешать
нам продолжить беседу.
     - Вот и еще один намек на то, что мы, возможно, из  твоей  реальности
уже вывалились. Друзья наши. Чего это они вдруг того? Думаю, ты прав.  Или
в момент  пересечения  границы  реальностей  они  в  астрале  пребывали  и
вернуться не сумели, или таким потусторонним личностям вообще полагается в
одной-единственной реальности существовать. Но это уже для богословов  или
антропософов задача.
     - А как же тогда мы с Аллой? - спросил я. - Мы-то как  могли  границу
пересечь?
     - Ты так спрашиваешь, будто я больше тебя в таких вещах понимаю. Я же
не специалист, я просто широко и раскованно мыслящий  дилетант.  Наверное,
раз ты на "Призраке" находишься, каковой есть  элемент  того  мира,  а  не
этого, то и пересек вместе с ним... межальтернативный барьер.
     Андрей  замолчал,  с  аппетитом  принявшись  за  тушеную  с   фасолью
баранину. Пока он жевал, запивая острое и горячее  блюдо  сухим  вином,  я
обдумывал услышанное.  Привычка  к  невероятным  событиям  и  приключениям
позволила мне принять рассказанную Новиковым историю если и  не  с  полным
доверием, то и  без  внутреннего  протеста.  Бывает,  все  бывает,  и  нет
оснований считать, что Андрей меня обманывает.
     Не так ведь долго ждать осталось.  Либо  связь  восстановится,  тогда
Андрей окажется просто способным  фантастом,  скрасившим  мне  не  слишком
веселые часы после боя, либо картинка звездного  неба  устранит  последние
сомнения. Но что я тогда буду делать?
     Выйдя на кормовой балкон,  под  которым  журчала  срывающаяся  из-под
подзора волна, я глубоко вдохнул густой  прохладный  воздух.  Неужели  это
воздух другого мира? Забавно! Все-таки полезное действие  алкоголя  нельзя
отрицать. Универсальный адаптоген.
     Андрей стал рядом, насвистывая незнакомую мне мелодию.
     Темная поверхность океана медленно вздымалась, вознося  "Призрак"  на
десятиметровую  высоту,  потом  он  плавно,  чуть  зарываясь   форштевнем,
соскальзывал в ложбину между волнами и вновь начинал валет.
     Зыбь разгулялась прямо-таки титаническая. Или гомерическая?
     Вроде не должно быть такой между островами, это больше  смахивает  на
Дэвисов пролив, что ли...
     - Затосковал, братец? - неожиданно мягко спросил  Новиков.  Обычно  в
его голосе присутствует то явная, то слегка прикрытая ирония. -  Бывает  с
непривычки. А ты не горюй, чего уж! Везде люди  живут,  причем  нередко  -
одни и те же. Тем более, что  у  нас  совсем  не  скучно.  Примем  тебя  в
андреевское братство, нам лихие мужики нужны...
     - Андреевское? В твою честь, что ли? Еще один монашеский орден, а  ты
в нем великий магистр? - вяло спросил я. Сильнее всего мне сейчас хотелось
спать. И лучше - с Аллой. Даже и просто так. Прижаться к любимой женщине и
отправиться "в страну удачной охоты".
     Но можно и по полной  программе.  Реакцией  на  прошелестевшую  рядом
смерть часто бывает неудержимая тяга к любви.
     - Отец Григорий меня уже вербовал в монахи... Не по мне...
     - Не так, чтобы монашеский, -  словно  прочтя  мои  греховные  мысли,
усмехнулся Новиков. - И не в мою честь, а скорее  флага  андреевского.  Но
цели и методы где-то схожие. Тебе не приходилось слышать об  организациях,
веками... регулирующих судьбы мира?
     - Масоны, розенкрейцеры, тамплиеры?
     - Близко. Однако на совершенно  другой  основе.  Про  тайну  адмирала
Колчака не читал, часом?
     - Это который попытался стать правителем России еще в ту гражданскую?
- блеснул я эрудицией.
     - Он самый.
     - Так он вроде году в девятьсот двадцатом, или  двадцать  втором  был
убит?
     - Вот в этом, господин эстандарт-юнкер, вся  и  суть...  Но  все-таки
сначала шел бы ты спать. Не помнишь, кто сказал: "И я понял, что не прошло
еще время ужасных чудес"? И я не помню. Да ладно...
     Он вновь стал насвистывать, потом, как бы адресуясь ко мне, пропел  в
тон мелодии: "Гуд бай, май френд, донт край, май  френд..."  [Прощай,  мой
друг, не плачь, мой друг... (англ.)]
     Хлопнул меня по уже зажившему плечу.
     - Иди, иди. Завтра тоже будет день. Глядишь - не  хуже  нынешнего.  А
сразу не заснешь - полистай Киплинга. "Несите  бремя  белых,  далек  покоя
миг. Усталость подавить, и ропот свой, и крик..." Я бы  такое  в  школе  с
первого класса преподавал. "...Все, что свершить смогли вы, и все, что  не
смогли, пристрастно встретят люди, к которым вы пришли..."

        Василий Звягинцев. Право на смерть

---------------------------------------------------------------
 Изд-во "Эксмо" 1998 год.
 Набор в ручную (20.12.98-2.2.99), spellcheck: Шпилькина Галина
---------------------------------------------------------------


       ...  Все, что с нами случается, бывает по природе своей таким же, как
мы сами... никогда героический  случай  не  представится  тому,  кто  уже  в
течение  многих лет не был молчаливым, безвестным героем... на всех путях вы
встретите только самого себя. Если этим вечером отправится в дорогу Иуда, он
обрыщет  Иуду  и  найдет случай для измены, но если дверь откроет Сократ, он
встретит на пороге Сократа, а также случай быть мудрым..."


         * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "Андреевское Братство" *



                   "До пят  крови, мы бьемся с мертвецами
                   Воскресшими для новых похорон..."
                                     Ф. Тютчев

        Глава 1

Дождь  заливал Москву, начавшийся не вчера и завтра не обещающий закончится.
Не сильный дождь, но упорный, льющийся с  низкого  неба неостановимо, словно
бы просеивающийся через спрятанное в облаках мелкое сито. ("Сравнения у меня
начали появляться и то местные, - подумал я с  удивлением, -  где я какое-то
сито мог в нормальной жизни  видеть?  Разве  что в  этнографическом музее?")
Дождь шуршал  по поднятому кожаному верху  автомобиля,  струйками стекал  по
ветровому  стеклу, отчего приходилось часто  накручивать  изогнутый рычажок,
заводя пружину стеклоочистителя.
     В  густеющем  предвечернем тумане  едва различалось  низкое  и  длинное
здание  Рижского  вокзала.   Блестела  мутными  лужами  мощенная  булыжником
площадь. Горбилась на своих облучках извозчики в ожидании пассажиров скорого
из-за границы. Несколько щеголеватых лихачей с  фаэтонами на резиновом ходу,
но  в  большинстве  -  деревенские  "ваньки",  запрягшие  хилых лошаденок  в
кособокие пролетки.
     Наемных  автомобилей-таксомоторов  было  совсем  мало.  В   отличие  от
процветающего,   совершенно   европейского   Харькова,   в   Москве    плоды
коммунистической "новой экономической  политики" вызревали слишком медленно,
и  за  исключением нескольких  кварталов  внутри  Бульварного  кольца  город
выглядел уныло-провинциально.
     Но вот за крышами построек сначала появился султан черного  дыма, потом
раздался гудок,  трижды  лязгнул  на перроне колокол. Ожидаемый  мною  поезд
прибыл, причем, судя по стрелкам часов на площади, - вовремя. Все-таки жизнь
налаживается  и  здесь. Сначала из трех  вокзальных дверей на  площадь потек
жиденький ручеек  не отягощенных багажом пассажиров  первых  вагонов,  потом
народ  повалил  тучей.  Засуетились,  забегали  извозчики.  Я тоже  принялся
заводить  мотор.  После нескольких оборотов магнето мотор взревел, затрясся,
попыхивая кольцами синего дыма.
     Двум хорошо одетым  господам  мне пришлось отказать, сославшись  на то,
что жду заказного клиента, а через минуту подошел и тот, кого я высматривал.
Невысокий   "красный   командир",  в   шинели   с   тремя  большими   синими
прямоугольниками на  обшлагах и при шапке. Не  ошибешься. Вероятность, что у
моей машины случайно  сойдутся  одновременно два  кавалерийских "полковника,
исчезающе мала.
     Однако правила остаются правилами.
     - У меня дорого, - сообщил я, когда он приоткрыл, как условленно, левую
заднюю дверцу. - Если  в центр  - два рубля. По заставам  и дальше - плата в
оба конца. Принимаю и валютой.
     - Куда  скажу,  туда  и  повезешь, а  до  Лубянки  и  вообще бесплатно.
Развелось эксплуататоров...
     Свой человек.  И  пароль, если кто со  стороны  услышит, вполне в  духе
времени. Здешнего...
     Устроившись и разместив шашку между колен, связник, не сказав больше ни
слова,  тоже пристально  уставился  на растекающихся по  площади пассажиров.
Иностранцы  -  к стоянкам извозчиков и  такси, соотечественники из прицепных
вагонов - к трамвайным остановкам.
     - Вот она, -  наконец  выдохнул  красный командир и указал  на  статную
женскую  фигуру в  накинутом  поверх  светлого  пальто  клеенчатом  плаще  с
капюшоном. В руке дама несла небольшой пузатый саквояж.
     - За ней, и ни в коем случае не потерять. Трогай...
     Незнакомка, грациозно  перескакивая через лужи и горки конского навоза,
добралась до свободного лихача и села  в  фаэтон с  круглой  белой табличкой
номера - "47" - над задним правым брызговиком.
     -  Мое  дело  руль  крутить,  а  ты  смотри,  чтоб  не  соскочила возле
проходного двора. Лучше было бы к ней пораньше с умом подойти и в мою машину
подсадить...
     - Умный больно, - буркнул комполка, - сам знаю, что лучше, что хуже.
     Очевидно он принимал меня  за обычного агента "наружки", по  здешнему -
филера.
     Пока я с совершенно невыносимой скоростью тащился по уличным колдобинам
Первой  Мещанской за  никак не  оправдывающим своего звания  "лихачом",  мой
пассажир  не произнес ни слова.  Тихо  сопел  за  спиной,  дымил не  слишком
ароматной, громко  трещащей папиросой. Я, поставив  ручной газ на постоянный
обороты, старательно выдерживал двенадцать верст в час. Хорошо, что движение
здесь такое спокойное. Можно приотстать на  квартал - другой, потом легонько
нагнать, не опасаясь, что в самый неподходящий момент поток машин отрежет от
"клиента".
     Только когда  миновали Сухаревскую  площадь  и  в®ехали  на узкую, зато
гладко вымощенную Сретенку, молчаливый кавалерист зашевелился.
     - Когда  она выйдет, последуешь за ней.  Найдешь  способ познакомиться.
Изобрази   случайного   кавалера,   искателя  приключений.   Понаблюдай   за
поведением.  Проверься  как следует.  Если  увидишь, что  никто  за  вами не
следит, скажешь предварительный пароль.  Это  знак,  что  теперь  она должна
следовать за тобой. Лучше всего - отвезти его в приличное, не слишком людное
заведение.  Тоже   внимательно  проверься.  Заметишь  "хвост"  или  еще  что
подозрительное  -  уходи.  Когда   сочтешь   нужным   -   назовешь   второй,
окончательный пароль. После этого она должна передать тебе пакет. И  кое-что
сообщить на словах.
     -К чему такие сложности? Все можно сделать гораздо проще.
     -Не твое дело. Получил задание...
     -  Ты  со мной  поаккуратнее, - не выдержал я,  от возмущения выходя из
образа.  Тоже мне - нарядился в полковничью форму и  вообразил о себе! - Еще
не известно, кто кому задания давать  будет. А спрашиваю, значит надо. Учти,
в  моей  власти  вообще  операцию  прекратить,  если  решу,  что  она  плохо
обеспечена...
     Он понял, что я действительно не простой исполнитель и нахожусь в своем
праве, стал вежлив.
     - Я сам не так много знаю. Просто есть предположение, что за ней сейчас
две или три чужие конторы охотятся. А то и она сама двойник. Вот и решено ее
предварительно  как  следует проверить.  Просмотреть, как  себя поведет, что
говорить станет. Вдруг на чем проколется. В сроках ты не ограничен - сколько
надо будет, столько с ней и  вожжайся, но  чтобы завтра  до полуночи доложил
куда следует...
     Совсем  забавно.  И  увлекательно.  На  подобные коллизии  и  Александр
Иванович  меня ориентировал. Когда  об®яснял,