аз и хотел попросить...
     ...Туман постепенно сгустился настолько, что даже мне  сидеть  дальше
на мостике показалось неприятно. И мы  спустились  вниз,  в  небольшой,  с
низковатым подволоком, но удобно и рационально оформленный салон, или, как
Андрей назвал  его,  кают-компанию.  Там  на  самом  деле  было  все,  что
подразумевало  название.  Застеленный  пушистым  ковром  паркет,  глубокие
кожаные кресла, из которых не выпадешь даже при сильной  качке,  обеденный
стол с решетками для посуды, стойка бара, заполненная всем,  что  за  века
изобрела неукротимая фантазия пьяниц  и  их  алчных  потворщиков  -  самые
неожиданные формы и цвета бутылок, штофов, фляжек, шкаликов и мерзавчиков,
радуга этикеток, геральдических зверей и птиц, золотых и серебряных  лент,
восковых и сургучных печатей - эти произведения искусства можно  созерцать
часами,  так  же,  как  и  писаные   маслом   картины   старых   мастеров,
коллекционные  ружья,  винтовки  и  автоматы  в  застекленных  шкафах,   и
множество книг, и настоящий кабинетный рояль "Стэйнвей", на  котором  чуть
позже Ирина исполнила несколько пьес Чайковского...
     Мне показалось, что Андрей  до  сих  пор  наслаждается  самим  фактом
обладания и своей яхтой, и ее прекрасной  хозяйкой,  и  всем,  что  я  уже
назвал раньше. Словно невзначай он задерживался перед книжными стеллажами,
касался пальцем стволов оружия... Стоящий у  двери  кормового  балкона  со
смутной улыбкой на губах, он  выглядел  безмятежно  счастливым  человеком,
воплотившим в жизнь идею древнего восточного хана,  написавшего  на  своем
перстне: "Да текут дни по желанию моему".
     Не скрою, меня это задело. Очень тяжело, когда  от  тревоги  и  тоски
ноет сердце, выносить чужое благополучие, тем более так мало скрываемое.
     Подавляя  столь  недостойное  чувство,  я  рассказал   им   о   своих
приключениях на Крюгере, потом как-то  незаметно  перешел  к  подробностям
непростых отношений с Аллой, и это неожиданно заинтересовало Ирину, причем
настолько, что Новиков оставил нас вдвоем, то  ссылаясь  на  необходимость
проверить положение якоря, то принести нечто свежее и горячее с камбуза, а
то и просто так.
     Эта ночь осталась у меня в памяти как одна  из  самых  неожиданных  и
приятных за последние годы, невзирая на все сопутствующие  обстоятельства,
а Ирина была столь внимательна ко мне и тактична, что ушел я в  отведенную
мне каюту только из чувства приличия. Почти влюбленный в нее,  пусть  и  в
совсем другом смысле.
     По крутому трапу Андрей свел меня  вниз.  Открыл  первую  по  правому
борту дверь.
     - Устроит? Впрочем, остальные такие же точно...
     Два на три метра каюта со  столом  и  шкафом  с  огражденной  высоким
бортиком койкой показалась мне самым уютным местом на Земле.
     - Отдыхай. А о прочем  побеседуем  на  свежую  голову.  Глядишь,  еще
что-нибудь придумаем. Да, чтобы не забыть, а то  ведь,  чего  доброго,  ты
второй раз и не напомнишь...
     Он вышел и вернулся с деньгами.
     Если  б  и  остальные  мои  проблемы  решились   так   же   легко   и
непринужденно...
     Ворочался  я  на  койке,  несмотря  на  хмель  в  голове  и   плавное
покачивание яхты, очень долго, то успокаивая себя надеждами на  счастливый
исход, то терзаясь чувством вины за свое неуместное поведение,  моментами,
кажется, проваливаясь в сон и снова  просыпаясь.  Перед  самым  рассветом,
измученный, вышел на палубу, услышал через открытый световой люк голоса.
     Не все разбирая, я тем не  менее  понял,  что  Ирина  говорила  нечто
странное, о превратившейся уже  в  дурную  привычку  манере  бросаться  на
помощь кому ни попадя, не представляя, чем это кончится, а он отвечал, что
никуда не деться, раз так  сложилось,  и  больше,  чем  править  мирами  и
народами, ему нравится изображать  из  себя  Гарун-аль-Рашида,  причем  не
настоящего, а сказочного, а если ей  это  кажется  глупым,  то  пусть  она
подумает, с кем бы вела подобные беседы,  не  будь  у  него  такой  дурной
привычки.
     Мне  захотелось  подойти  поближе  и  даже  заглянуть  в  люк,  но  я
удержался. Спустился к себе и наконец заснул. А утром никак не мог  понять
- и до сих пор не понимаю - было это на самом деле или все же приснилось.



                                    17

     Утром по палубе шелестел обложной дождь, под который я  провалялся  в
койке до полудня, добирая за все предыдущие  беспокойные  ночи.  Стесняясь
своего непрезентабельного вида, я мрачно пил за поздним завтраком  кофе  и
много минеральной воды.
     Новиков съехал на берег, и когда  его  вельбот  скрылся  за  дождевой
сеткой, мы с Ириной остались вдвоем, если не считать  того  самого  пса  с
необычной кличкой Парадокс.
     Одета она была сегодня очень просто,  и  лицо  без  всякого  макияжа,
отчего и говорить с ней выходило легко, и никакой неловкости от  вчерашней
откровенности я не испытывал.
     Пока она листала толстую кулинарную книгу,  выбирая,  чем  бы  этаким
удивить Андрея за обедом, я как бы между прочим  вспомнил  о  своем  якобы
сне.
     - Интересный сон, - губы ее сложились в мягкую улыбку.  -  Во  всяком
случае, он не так уж далек от истины. Андрей обожает ввязываться во всякие
авантюры. И не всегда угадаешь, во благо или на беду...
     - А кто же он все-таки? - решился я на вопрос, пусть и  бестактный  в
моем положении, но настолько же и естественный.
     - Знаете, Игорь, это слишком сложно. Достаточно вам того, как он  сам
себя  называет  -  "землепроходец  и  мореход".  Появилась  у  него  такая
возможность некоторое время назад. А вообще он профессиональный  психолог,
а еще когда-то был вашим коллегой. Если все у вас  сложится  благополучно,
может, и вернемся к этой истории. Как  вы  считаете,  такой  вот  примерно
вариант обеда вас устроит?
     Обнаглев от ее благожелательности, я не удержался.
     - Вы знаете о действии, которое производите на мужчин? -  и  пояснил,
что имею в виду.
     Она вздохнула.
     - Далеко не на всех, Игорь, далеко не на всех...  Вам  бы  с  Андреем
поговорить. Впрочем, лучше не стоит. Обещаете? Так вот, он ведь  психолог,
и довольно давно придумал теорию насчет людей разных  генетических  серий.
Об этом спросить его можете. Эта теория вам кое-что  разъяснит.  Возможно,
какая-то часть ваших с вами генотипов совпадает. Вот  и  вы  мне  кажетесь
довольно подходящим человеком. А кто-то вас видеть не может. Возможно, тем
же людям и я не понравлюсь. Так что  никакой  особой  загадки  во  мне  не
ищите. А вот с вашей Аллой вам явно не хватает синтонности.  Однако,  пока
она не с вами, говорить так... нехорошо. Согласны? Вот  когда  вернется...
Думаю, вы не откажетесь побыть нашими гостями... Какое-то время.  Если  вы
не против, постараемся во воем разобраться...
     - Вашими  бы  устами...   То   есть,   когда   Аллу   выручим   -   с
удовольствием...
     - Обязательно все получится. Если Андрей за ваше дало взялся... Ему и
не такое удавалось.
     Теперь уже я почувствовал в ее словах затаенную  печаль.  Невероятно,
но мне показалось, что она (ОНА!)  терзается  чем-то  вроде  неразделенной
любви. Абсурд, конечно, но тем не менее.
     ...За ужином, который можно было считать и  поздним  обедом,  в  ходе
долгого и извилистого разговора я, когда пришлось к слову, спросил:
     - А  вот  как  ты,  Андрей,  считаешь  -  существует  много  религий,
соответственно, много и богов, то ведь и демоны всякие, дьяволы,  нечистая
сила тоже должны быть разные, в каждой системе свои. Так или нет?
     - Интересно. Я об этом как-то не  задумывался.  Но  предполагаю,  что
так. Если принять как  данность,  что  боги  действительно  разные,  а  не
преломления в людском сознании одного и того же объекта...
     - А я не согласна, - включилась Ирина. -  Боги  непременно  разные  у
разных народов,  иначе  что  же  получается?  Когда,  скажем,  религиозные
войны... Бог, один на всех, всемогущий и всеблагой, нарочно поделил  своих
детей  на  разные  партии,  заставляет  их  убивать  друг  друга,  а   сам
наслаждается? Внутренне разделился на ипостаси и гордится, если сторонники
его, как Аллаха, перебьют больше сторонников его же, но как Христа?
     - Это если он их считает своими детьми...  Но  сказано  ведь  -  "раб
божий". А рабов назначить гладиаторами и заставить сражаться - милое дело.
     - А не кощунствуем ли мы таким вот образом? - поинтересовался я.
     - Не знаю, - пожал плечами Андрей. - Я атеист.  Ты,  видимо,  тоже...
Вот если б мы верующих таким образом смущали...
     - Да, я скорее всего  тоже  атеист.  Хотя  знакомый  игумен  давно  и
старательно  пытается  меня  обратить.  Только  мы  не  туда  заехали.   Я
интересовался демонами. Вселенная, допустим, или, как говорят отцы церкви,
- "тварный мир" - разделена на сферы влияния. Разные боги чужую паству  не
замечают? А демоны тоже? Может мне какую-нибудь пакость  джинн  или  ифрит
сделать, или я исключительно в юрисдикции русских чертей, кикимор и леших?
     Ирина тихо засмеялась.
     - Неверно  ты  вопрос  ставишь,  Игорь.  Признав  себя  атеистом,  ты
попадешь в еще более сложную ситуацию. В лучшем, идеальном, варианте ты не
входишь ни в чью сферу интересов, экстерриториален как бы, но в  худшем  -
принадлежишь всем. И любая пакость может делать с тобой,  что  хочет,  ибо
нет у тебя покровителей. То есть из дипломата, который  пользуется  правом
иммунитета, ты превращаешься в бродягу без подданства и вне закона...
     Здорово она объяснила, а главное - обнадежила. Умная женщина,  ничего
не скажешь. Не менее умная, чем красивая.
     - В общем, мы опять  уперлись  в  ту  же  проблему.  Исходную.  Бытия
божьего. Либо бог есть, он объективная  реальность,  и  мы  его  подданные
независимо от волеизъявления, либо его таки нет...
     - И все позволено?
     - Увы... А вообще так скажу. Хоть мы и атеисты, кое-что я почитывал и
знаю, что "не поминай всуе..." Вот  давай  этому  совету  и  последуем.  Я
старый теперь уже мореход и помню за каждой инструкцией не только опыт, но
и кровь. Веришь, не веришь лучше не нарушай...


     ...Андрей снял на свое имя пентхаус  -  виллу  на  крыше  небоскреба.
Конечно, по-настоящему, какая там вилла - довольно средненькое бунгало  из
трех комнат с чахлым садиком. Уважающий себя миллионер и  смотреть  бы  на
него не стал. Но зато не слишком дорого, и с  любого  места  хорошо  виден
"Призрак" у выхода из пролива.
     В сумерках  Новиков  привез  меня  туда  и,  прикрывая  от  портье  и
возможных агентов полиции большим, никак не желающим  закрываться  зонтом,
провел к лифту.
     Хотя в огромном, почти на всю высоту здания, полном  людей  холле  на
нас и так никто не обратил бы внимания.
     На прощание он снова меня удивил. Такое  впечатление,  что  колебался
Андрей до последнего и, уже допив последнюю чашечку  лично  им  сваренного
кофе, вдруг сказал:
     - План-то у нас хороший. Как у товарища  Жукова...  Однако  черт  его
знает. Дам я тебе, пожалуй, одну  штуку.  Глядишь,  и  пригодится...  -  И
протянул черный кожаный футляр.
     В нем лежал черный же массивный браслет, похожий на старинные часы.
     - Что это?
     - Там,  внутри  футляра,  инструкция.  Когда  я  уйду,  прочитаешь  и
поймешь. Категорически настаиваю - надень и до следующей нашей встречи  не
снимай ни при каких условиях. Это тебе,  как  летчику  парашют.  Ко  всему
прочему, по этой штуке я тебя найду в любом месте и  любой  момент.  А  от
греха - дай, пожалуйста, руку...
     Он сам защелкнул пружину. Я,  вспомнив  гравинаручник,  непроизвольно
дернулся. Андрей посмотрел удивленно,  наверное,  подумал,  что  прихватил
кожу.
     - Теперь и захочешь  -  не  снимешь.  Если  угодно  -  гарантия  моих
капиталовложений. Средство для ненадежных должников. Чтобы не думал, будто
я такой уж альтруист... - он ободряюще  подмигнул,  поднес  два  пальца  к
правой брови и задвинул за собой диафрагму индивидуального лифта.
     Размышляя, что бы все происшедшее значило, я дождался, пока  вспыхнул
огонек, показывающий, что лифт вернулся обратно, и открыл футляр.
     Инструкция была отпечатана на желтоватой, похожей на  слоновую  кость
пластинке, прикрепленной к внутренней стороне крышки.
     "Гомеостат  портативный,   полууниверсальный.   Предназначается   для
поддержания  и   стимулирования   приспособительных   реакций   организма,
направленных на устранение или максимальное ограничение действия различных
факторов, нарушающих относительное постоянство внутренней среды организма.
Максимально эффективен при постоянном ношении, может также  использоваться
кратковременно  для   диагностических   и   лечебных   целей.   Включается
автоматически  при  замыкании  браслета  на  левом  или  правом   запястье
пациента. При соответствии внутренней среды организма  генетической  норме
цвет  экрана  зеленый.  Желтый  сектор  указывает  на  степень   нарушения
внутренней  среды.  Сплошная  желтая  засветка  экрана  свидетельствует  о
степени нарушения, несовместимой  с  жизнью.  Во  всех  остальных  случаях
гомеостат обеспечивает полное восстановление нормы в  период  от  4  до  6
часов в зависимости от тяжести нарушений. При постоянном ношении гомеостат
гарантирует  100-процентную  регенерацию   тканей   организма   в   случае
механических,  термических  и  химических  повреждений  (если  таковые  не
вызовут одномоментного полного разрушения организма вместе с гомеостатом),
исключает  воздействие  на  организм  любого  вида   инфекций,   токсинов,
органических и неорганических ядов, алкалоидов, ионизирующего излучения  и
т.д. Запрещается: вскрывать гомеостат, подвергать  воздействию  магнитного
поля напряженностью свыше  1  млн.  гаусс,  нагреву  свыше  2000  К.  Срок
действия гомеостата не ограничен.  Питание  встроенное,  в  подзарядке  не
нуждается".
     Прочитав, я ощутил некоторое недоумение. Может ли это  быть  правдой?
Ни о чем подобном мне слышать не приходилось,  готов  поручиться.  Даже  у
десантников таких приборов нет, а следовательно, и ни у кого другого  быть
не может. Тем более,  фирма-изготовитель  не  указана.  Если  лабораторный
образец - неуместен стиль инструкции.  Но,  с  другой  стороны,  и  насчет
оживающих покойников и нестандартных  случаев  применения  хроноквантового
двигателя я тоже до последнего времени не подозревал...
     И только потом мне пришло в голову, что это ведь в принципе одно и то
же. Данный прибор, он тоже подходит к проблеме фактора Т  и  практического
бессмертия, только с другой стороны...
     Значит, Андрей - или те, кого он представляет, занимались аналогичной
с Аллой проблемой, но решили ее куда раньше и эффективнее?
     Я бы даже сказал - изящнее.
     "...За исключением одномоментного полного разрушения организма вместе
с гомеостатом..."
     Зеленое поле занимало  практически  весь  экран,  желтый  сектор  был
совсем узкий. Ну, о том, что здоровье мое в полном порядке, я знал и  так.
Последний  медконтроль  проходил  перед  посадкой,  и  в   случае   любого
недомогания меня бы просто не выпустили из корабля на Землю.
     Осталось получить экспериментальное подтверждение.  Будучи  человеком
решительным, я взял вилку и резко чиркнул по левому предплечью, чуть  выше
браслета. Из глубокой царапины выступила кровь.
     Примерно через полчаса кожа в том месте была гладкой, как раньше.  Ни
малейших следов...


     ...Последний разговор с Паниным получился коротким. Я  посочувствовал
Майклу, наверное, имевшему неприятность  за  вчерашний  пробой  и  передал
адресованную ему оценку сыщиков. Насчет кретина.  Чем  заодно  ненавязчиво
подчеркнул свои возможности.
     Местом встречи назвал отель, якобы наугад выбранный из справочника.
     -  Ну  вот,  пусть  хотя  бы  "Уэстберри"...  -  на  самом  деле  это
четырехзвездное заведение находится  в  низших  этажах  моего  небоскреба.
Пусть ваш представитель обратится к портье, там будет пакет... На чье имя?
     - Да не все ли равно, можно и на мое... - Панин  был  сегодня  тих  и
сговорчив, на него произвело впечатление все случившееся.
     - О'кей. В письме я изложу, что и как делать дальше. Главное условие,
сам понимаешь, чтобы привезли Аллу. Доставили ее туда, где я буду ждать. И
обменяемся. В людном месте и под прикрытием моих друзей...  А  в  качестве
компенсации  меня  устроит  миллион...  Естественно  -  долларов.  В  виде
туристской карточки на предъявителя...
     Я был уверен, что  при  таком  варианте  они  мне  ничего  не  успеют
сделать. Получив Аллу, я тут же поднимусь  в  пентхаус,  заблокирую  лифт,
позвоню  Андрею,  и  он  снимет  меня  с  крыши  на   заранее   заказанном
вертолете... Должно получиться.
     - Но тогда уже от  тебя  потребуются  гарантии,  -  сказал,  подумав,
Панин. - Вдруг ты подсунешь пустышку?
     Тут он угадал, так я и собирался сделать.
     - Ну, парень... Взаимно. Мы же деловые люди. И подлинники у вас. Есть
в них некоторые хитрости, но то  уже  повод  для  отдельного  разговора...
Гарантией они в любом случае служить могут.
     В итоге мои условия были приняты.
     ...На самом же деле все вышло далеко не так.
     Встретились. С их стороны два вполне  приличных  джентльмена,  ничего
общего с предыдущими ребятами. Скорее адвокаты, чем  громилы.  Поговорили.
Будто невзначай я  коснулся  нагрудного  кармана,  где  лежал  только  что
купленный  кристалл  с  полной  записью  "Кольца  Нибелунгов".   По-моему,
необходимая каждому приличному меломану  вещь.  Тем  более,  в  исполнении
"Берлинерштадт оперы". Чуть ли не под руководством автора...
     Мы  сидели  в  креслах  в   холле   третьего   этажа,   под   густыми
филодендронами. Вдали по коридору бой катил столик с напитками, появлялись
и исчезали постояльцы. На втором этаже у дверей  конференц-зала  толпились
участники съезда офтальмологов, еще ниже, в главном вестибюле,  тоже  было
многолюдно.  Часто  проезжали  по  стеклянным  трубам  светящиеся  изнутри
фиолетовые кабинки лифтов.
     - Одним словом - все в порядке, господа. Ведите  мою  даму,  готовьте
чек - и расстанемся к взаимному удовольствию...
     - Разумеется, сэр...
     Я полностью расслабился, уверенный, что выиграл. И как-то не заметил,
что в перспективе сходящихся к холлу коридоров вдруг стало пусто. И  лифты
прекратили свое бесконечное скольжение вверх и вниз.
     Один из  парламентеров  поднес  к  губам  микрофон,  будто  собираясь
доложить  своим  о  завершении  переговоров,  а  второй  так  же  спокойно
выстрелил мне в бок из искровика.
     Прожег насквозь, слева-вверх-направо. Сознание я  потерял  сразу.  Но
минуты через две-три очнулся.
     Они споро отволокли меня в эркер,  за  огромную  фарфоровую  бочку  с
растением вроде плакучей ивы. Гибкие мохнатые ветви до самого пола.
     Обшарили   карманы,   выхватили    кристалл,    ничем    больше    не
заинтересовавшись,  а  "Штейер"  просто   не   заметили   под   ремнем   у
позвоночника.
     Все это я видел и осознавал, как сквозь липкий туман.  Мой  труп  они
пристроили так, что найти  его  можно  было  не  раньше  большой  утренней
уборки.
     Не помню, сколько я там пролежал. Наверное, около часа. Когда немного
полегчало и появилась способность двигаться, кое-как добрался до лифта. Со
стороны,  если  кто  видел,  я  производил  впечатление  мертвецки  (прошу
прощения за каламбур) пьяного.
     С трудом вспомнил код, открывающий выход на крышу, выпал из кабинки и
вновь отключился.
     При  следующем  просветлении  осознал   себя   на   диване.   Волнами
накатывалась тошнота, нестерпимо пекло в легких, каждый  вдох  приходилось
делать в несколько приемов. Но голова была  ясная.  Достаточно  ясная  для
того, чтобы понять:  спас  меня  только  браслет.  Припомнив  анатомию,  я
определил, что разряд прошел через  оба  легких  и  сердце.  Рана,  как  у
Лермонтова. С той только разницей, что я все-таки жив.
     Поднес к глазам браслет. Экран желтый больше