зу три глотка из стакана.
   - Ну что же,  если  это  будет  в  моих  силах,  -  после  некоторого
колебания ответила Елена. - Только, ведь, правда,  шансов  совсем  мало.
Вдруг он и вправду уехал к новому месту службы куда-нибудь в  Африку,  в
Сибирь, я не знаю.
   - Возможно, но все же... Обычно люди после фронта получают отпуска. Я
вас умоляю - помогите мне.
   - Ну, хорошо, хорошо. - Она взяла из рук фанатика визитную  карточку,
на которой тот написал телефоны в Москве и Петрограде.
   - И вот еще. Я понимаю, моя просьба  сопряжена  с  неудобствами.  Так
возьмите. Как аванс и  на  представительские  расходы.  -  Он  вынул  из
бумажника еще одну стопочку банкнот.
   - Что вы, зачем это?
   - Нет, обязательно возьмите. У вас будет  дополнительный  стимул.  Вы
женщина с принципами и после этого не выбросите мою визитку в  ближайшую
урну.
   - Ну, хорошо. - Преодолевая смущение, Елена и эти деньги  спрятала  в
сумку, не считая.
   Но мысль мелькнула - интересно, а теперь в какую сумму он оценил  мои
услуги? И ведь самое смешное, ей заплатили чертову уйму денег за то, что
она с огромным удовольствием  сделала  бы  и  бесплатно.  В  собственных
интересах. А теперь  вдобавок  у  нее  будет  моральное  оправдание.  Не
безнравственная женщина, гоняющаяся за бывшим любовником, а...

***

   Внезапно муж объявил, что ему  придется  задержаться  в  Байресе  еще
минимум на месяц. А уже были куплены билеты и  отправлен  багаж.  И  она
вдруг решила, что улетит в Москву, как намечено. И будет ждать мужа там.
   - Не сидеть  же  мне  месяц  на  ящиках  в  пустой  квартире.  -  Она
заговорила  даже  с  некоторой  агрессивностью,  готовясь  к   спору   и
возможному скандалу, но вопреки ожиданию муж отнесся к этому спокойно.
   - Конечно, нечего тебе  теперь  здесь  делать.  Езжай.  Я  позвоню  в
Москву, может быть, пока с квартирным вопросом разберешься, раз уже  все
оговорено. А нет - поживи в гостинице, походи по театрам, по музеям...

***

   ... Полет оказался очень утомительным. Мало  того,  что  аргентинские
авиакомпании еще не успели обзавестись новейшими  реактивными  лайнерами
вроде российских АНТ-100 "Антей" или американских "Боингов"  и  половину
пути    пришлось    проделать    на     медлительном     четырехмоторном
"Констеллейшене", пусть и вполне комфортабельном внутри, так и погода до
самого Мехико была  отвратительной.  Даже  на  шестикилометровой  высоте
самолет трясло и  бросало  так,  что  Елена  то  и  дело  выглядывала  в
иллюминатор,  не  отвалились  ли  еще  тонкие  крылья,  пугающе  облитые
голубоватыми огнями святого Эльма.
   Не зная, долетит ли она  живой  до  твердой  земли,  Елена  регулярно
снимала  со  столика,  подвозимого   тоже   укачавшимися   стюардессами,
очередной стаканчик виски и банку саморазогревающегося кофе, выпивала  и
на полчаса проваливалась в полусон-полубред, пронизанный  тяжелым  гулом
моторов.
   Над Мехико "Констеллейшен" долго кружил, пока не плюхнулся на залитую
дождем бетонную полосу. Пассажиры, выходя,  осеняли  крестным  знамением
себя, крестили стюардесс и пилотов, прижимали руки к сердцу.
   А Елена в полете моментами думала, не есть ли все это  кара  небесная
за измену мужу, пусть пока и мысленную, и за согласие продать душу  свою
и чистые воспоминания юности странному дону  Херардо,  так  похожему  на
Мефистофеля, с его ничем не сообразной платой за будущие услуги.
   Зато в Мехико, подождав всего три  часа  и  вволю  нагулявшись  между
прилавками последнего в Америке  магазина  "Фри  шоп",  где  беспошлинно
продавались экзотические  товары,  которые  хорошо  пойдут  в  России  в
качестве  сувениров  для  друзей,   она   села,   наконец,   в   самолет
отечественной фирмы "Русвоздухфлот", поражавший  как  своими  размерами,
так и непостижимым для иностранцев сервисом в стиле допетровской Руси.
   И  вот  она,  наконец,  ступила  на  надежную  московскую  землю,   и
молчаливый ночной таксист привез ее в тихую гостиницу с полупансионом на
Суворовском бульваре.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Тарханов вышел  из  воздухофлотского  автобуса  на  углу  Тверской  и
Охотного ряда.
   Вечерело. Сыпался с  мутно-розового  неба  мелкий  снег,  под  ногами
хлюпала полужидкая ледяная каша. Снегопад длился уже несколько  дней,  и
дворники не  успевали  убирать  даже  центральные  улицы.  Только  перед
подъездами богатых доходных  домов  и  гостиниц  асфальт  был  выскоблен
досуха непрерывно гудящими ручными снегоочистителями.
   Одежда Сергея никак не соответствовала  московской  погоде,  и  нужно
было немедленно искать пристанище.
   Он выбрал "Гранд-отель", его старый трехэтажный корпус,  притаившийся
позади нового, вонзающегося в тучи своими гранями золотистого  стекла  и
выходящего фасадом на Манежную площадь.
   Когда-то ему уже довелось жить  здесь  несколько  дней,  и  гостиница
запомнилась старомодным уютом и некоторой, если  так  можно  выразиться,
трущобностыо, в хорошем смысле слова. Сквозные  коридоры,  полутемные  и
сводчатые,  тянулись  вдоль  этажей  на  добрую  сотню  метров   каждый,
соединяясь в самых неожиданных местах поперечными проходами и мраморными
лестницами с наполовину стертыми ступеньками.
   Создавалось впечатление, что в этом лабиринте очень легко затеряться,
да и такое количество непрерывно  заезжающих  и  выбывающих  постояльцев
лишало каждого из них индивидуальности.
   Истинный   людской   муравейник,    в    котором    населяющее    его
человекообразное  насекомое  выбегает  поутру  из   отведенной   ячейки,
торопится раствориться  в  департаментах,  конторах,  банках,  магазинах
города-муравейника  высшего  порядка,  а  вечером,  изнуренное  дневными
трудами, мечтает лишь о том, как бы  скорее  повалиться  в  постель  или
приступить к скромному веселью  в  десятках  гостиничных  ресторанчиков,
трактиров, буфетов и бильярдных с подачей спиртных напитков.
   Кому в таких условиях дело до  еще  одного  существа,  влившегося  на
краткий срок в здешнее сообщество...
   Господин Узиель Гал, инженер из Иерусалима,  прибывший  в  Москву  по
коммерческим делам, снял крошечный, но  двухкомнатный  номер  окнами  на
Театральную площадь и  Петровку,  в  самом  углу  левого  бельэтажа.  По
телефону осведомился  у  коридорного,  работает  ли  в  отеле  сауна,  с
удовольствием услышал, что к услугам господ постояльцев не только сауна,
но и русские, и турецкие бани, а для любителей  есть  даже  и  узбекский
"хаммом".
   Что такое "хаммомо, он  знал,  поскольку  послужил  в  свое  время  в
Средней Азии, но сегодня такая экзотика его не влекла.  Турецкие  -  это
как раз то, что нужно,  решил  Тарханов  и  начал  собирать  узелочек  с
бельем.
   В предбаннике он впервые за трое суток разделся и  отважно  шагнул  в
овальный,  пышущий  жаром  зал,  забрался   на   самый   верхний   ярус.
Распростерся на горячей мраморной  скамье  так,  чтобы  только  глаза  и
верхняя часть головы выступали над непроницаемой пеленой содового  пара.
Интересное зрелище - словно  летишь  в  самолете  вдоль  верхней  кромки
облаков.  А  заодно  и  видно,  не  появится  ли  вдруг  поблизости  еще
чья-нибудь  голова.  Нью-йоркские  комплексы   продолжали   действовать.
Впрочем, хотя бы сейчас стоит наплевать и забыть.
   Как приятно и даже необходимо  утомленному  битвами  воину  распарить
старые кости и покрытое рубцами и шрамами тело. Тем более - душу.
   Вчера ты был неизвестно где, не знал, выживешь ли  или  останешься  в
чужой земле (красивость, естественно, правильнее было  бы  сказать  -  в
чужом морге), а теперь сидишь вот здесь, предвкушаешь грядущую рюмочку с
пристойной московской закуской и думаешь - а ведь все равно, хорошо жить
на свете, господа!
   Сейчас он как следует отмякнет, потом пойдет  на  сладкие  мучения  к
турку-массажисту, который станет "ломать ему члены, вытягивать  суставы,
бить сильно кулаком, но так, чтобы не чувствовать ни малейшей  боли,  но
удивительное облегчение. (Азиатские банщики приходят иногда  в  восторг,
вспрыгивают вам на плечи, скользят ногами по бедрам и  пляшут  на  спине
вприсядку е sempre  bene.)  После  сего  будет  долго  тереть  шерстяной
рукавицей и, сильно оплескав теплой  водой,  станет  умывать  намыленным
полотняным пузырем. Ощущение неизъяснимое: горячее  мыло  обтекает  вас,
как воздух!" .
   После пузыря банщик отпустил Тарханова в  бассейн.  Тем  и  кончилась
церемония.
   Отдохнувший и настроенный благостно,  по  боковой  лестнице,  избегая
лифта, Сергей вернулся в свой номер, выпил давно чаемую рюмку  водки,  а
потом и вторую, но в буфет идти сил уже не имел.
   Проверил прочность запоров на  двери,  окнах,  пересчитал  патроны  в
обоймах пистолета и позволил себе, наконец, заснуть, ни о чем  более  не
думая.  И  отключил  внутренний  будильник,  чтобы  спать   завтра   без
ограничений, до упора.
   С утра, как любой нормальный  человек,  вернувшийся  в  Москву  после
долгого  отсутствия,  Сергей  отправился  гулять  по   Первопрестольной.
Проходя сквозь арку Иверской часовни, он машинально перекрестился и  тут
же сообразил, что жест этот мало совмещается с  его  нынешней  легендой.
Сейчас  это  роли  не  играет,  но   вообще-то   впредь   следует   быть
повнимательней.
   Гражданским, никому во всем огромном городе не  известным  человеком,
при деньгах и без каких-либо забот, чувствовать себя было  необыкновенно
приятно.
   Однако  несколько  омрачали  радость  жизни  размышления  о  будущем,
которое Тарханов представлял довольно смутно.  Звонить  по  оставленному
Чекменевым номеру ему активно не  хотелось.  Он  понимал,  что  тут  его
свобода и закончится. Жизненный  опыт  подсказывал,  что  не  из  голого
альтруизма  столько  людей  приняли  в  нем  участие,   нарушая   законы
нескольких государств и рискуя жизнями многих людей. Обязательно  найдут
ему занятие, и вряд  ли  оно  будет  синекурой.  Но  тут  уж  ничего  не
поделаешь, взялся за гуж, и так далее...
   Интересно было бы разыскать доктора Ляхова и узнать,  как  устроились
дела у него. При последней встрече Вадим намекнул, что в ближайшее время
вылетает в Россию, и тоже инкогнито, только под  каким  именем,  еще  не
знает.
   Своей предстоящей  судьбы  Тарханов  не  знал  тем  более  и  все  же
предложил, если получится, подать друг другу весточку.
   - А как? - спросил Ляхов.
   Действительно, как, не зная ни будущих имен друг друга, ни места, где
доведется оказаться?
   И все же Тарханов придумал.
   Нет  документов  -  ну  и  Бог  с  ними.  У  него  имелся   талисман,
расставаться с которым он не собирался  ни  при  каких  обстоятельствах.
Кроме тех, когда вопрос встречи с другом уже не будет актуальным.
   Российский царский бумажный рубль, так называемый брутовский. Еще  до
Мировой войны кассир Государственного банка Брут, попавшийся на каком-то
крупном мошенничестве, повесился, и судьба  управляющего  банком  Плеске
тоже  была  печальной.  Естественно,  что   подписанные   ими   банкноты
пользовались репутацией талисманов и  высоко  ценились  среди  карточных
игроков, каковым был и капитан Тарханов.
   В свое время он отдал за него сто полновесных  нынешних,  на  которые
можно было пару раз хорошо поужинать с дамой в высококлассном ресторане.
   -  Если  сможешь  -  оставь  записочки  на  Главпочтамтах  Москвы   и
Петрограда, до востребования, предъявителю  рубля  серии  НА  -  004711.
Номерок-то тоже раз в раз, как на  "Тройном  одеколоне".  Специально  не
придумаешь.
   На конверте пометь - хранить бессрочно. Вдруг да сумею получить. А  в
записочке изобрази, где и как тебя искать...
   Сейчас, конечно, рано еще идти на почту, едва две недели прошло после
их прощания, к тому же Тарханов успел "умереть", но в конце  месяца  уже
можно будет наудачу наведаться.
   Мудрость состоит  в  том,  продолжал  размышлять  Тарханов,  чтобы  с
максимальной приятностью использовать выпавшие ему  несколько  свободных
дней и до самого конца "отпуска" не думать, что завтра  или  послезавтра
он неминуемо закончится.
   Тем более - ему ведь было сказано  человеком,  явно  имеющим  на  это
право, - избегайте самолетов.  Вдруг  он  послушался  и  взял  билет  на
пароход? Тогда в запасе минимум неделя. Этот срок он себе и  положил  на
отдых и развлечения.
   Поскольку, как уже упоминалось выше, капитан был картежником,  причем
игроком не только азартным, но и умелым, он решил использовать свободные
вечера с толком.
   То есть не просто  потешить  организм  изрядными  дозами  адреналина,
который обильно выбрасывается  в  кровь  при  рисковой  игре,  но  и  до
возможных пределов улучшить свое финансовое положение.
   Имеющаяся  в  его  распоряжении  сумма  российской,  американской   и
израильской валюты в пересчете по курсу - чуть больше восьмидесяти тысяч
рублей - в принципе достаточна для безбедной жизни в  течение  двух-трех
лет, но ежели  потребуется  снять  квартиру,  обзавестись  каким-никаким
автомобилем, то останутся слезы, а не деньги.
   Поэтому в первый же вечер он выбрал по газетным  объявлениям  игорный
дом.
   Приличный, судя по тому, что размещался он на Петровке, неподалеку от
универмага Мюра и Мерилиза, и в газете был указан номер  регистрационной
лицензии.
   То есть можно надеяться, что крупье там соблюдают законы и обычаи,  а
профессиональных шулеров  служба  безопасности  умеет  отслеживать  и  в
заведение не допускать.
   Предварительно  Сергей  посетил  парикмахерскую,  привел  в   порядок
прическу и довольно уже отросшую шкиперскую  бородку,  купил  в  Верхних
торговых рядах английский костюм табачного  цвета,  весьма  дорогие,  но
стоящие того  туфли  крокодиловой  кожи,  дополняющие  облик  еврейского
коммерсанта уровня российского купца второй  гильдии,  аксессуары  вроде
запонок,  булавки,  часовой  цепочки,  машинки  для  обрезания  сигар  и
собственно портсигара.
   Последним штрихом был удивительно  к  месту  попавшийся  на  глаза  в
ювелирной лавке золотой перстень с эмалевым Могендовидом  .
   Встреченный с  должным  почтением,  которое  не  помешало  сотруднику
местной  секьюрити  тщательно  огладить  его   по   всем   частям   тела
сканеромметаллоискателем, Тарханов для разминки купил  фишек  на  тысячу
рублей, примериваясь  к  столам  и  освежая  квалификацию,  проиграл  по
маленькой рублей триста в "блэк-джек" и штосе, потом столько же выиграл.
   Старавшийся,   быть    незаметным    в    толпе,    но    внимательно
присматривающийся к новому гостю охранник быстро потерял к нему интерес.
Шулерских замашек иностранный господин не проявлял.
   Тарханов и не был шулером, но свои секреты у него имелись. Основанные
исключительно на наблюдательности, быстрой реакции и умении  разбираться
в психологии и темпераменте партнеров, а также и крупье.
   Кроме того, зная обычаи и правила заведения, которые  можно  прочесть
на соответствующих табличках, определенную пользу извлечешь и из  этого.
Только никто  их  обычно  не  читает.  Скорее  всего,  от  самоуверенной
глупости, ибо любой написанный и заверенный текст непременно таит в себе
выгоду. Для того, кто сумеет быстрее и лучше сообразить, Он выиграл  еще
два раза по двести рублей в "блэк-джек", попросту  говоря,  в  "двадцать
одно". Один раз честно, с десяткой и девятью очками  мелкими,  а  второй
внаглую, на четырнадцати.
   В штосе он снял со стола пятьсот рублей на чистом везении,  поскольку
формула  "тройка,  семерка,  туз"  с  известных  времен  утратила   свою
магическую силу.
   Удвоив стартовый капитал Сергей, наконец, решил  попытать  счастья  в
покер, ради чего сюда и пришел.
   Понаблюдал за столами,  неспешно  прогуливаясь  с  сигарой  в  зубах,
засунув пальцы в проймы жилета. Ему нужны были партнеры особого типа.
   Не слишком богатые,  чтобы  не  загоняли  ставки  до  тех  пор,  пока
остальные игроки сбросят карты, в меру  азартные  и  не  слишком  хорошо
умеющие владеть лицевыми мышцами.
   Вскоре он нашел то, что требовалось. Трое мужчин средних лет  и  дама
бальзаковского возраста. Судя по всему, между собой не  знакомы.  Первые
ставки по пятьдесят рублей. Приемлемо.
   Крупье сдал.
   Тарханову выпало ни то ни се.  Но  в  принципе  карта  прикупная.  Он
сбросил две и получил к своим трефовым валету, даме и  королю  такую  же
десятку и джокера.
   На подобное везение трудно  было  рассчитывать.  Но,  видно,  раз  уж
начало везти с новогодней ночи, хотя  и  несколько  сомнительно,  так  и
дальше идет.
   Теперь  остается  сидеть,  в  меру  нервничая  и  отражая  лицом  все
перипетии чужой игры.
   Сергей достал из кармана заветный рубль и положил его  на  стол,  под
стопочку фишек.
   Ну, покойнички, вывозите!
   Каждую следующую ставку он поддерживал, но бросал фишки  сильнее  раз
от разу вздрагивающими пальцами. Партнеры вели  себя  почти  аналогичным
образом.
   На первой тысяче рублей спасовал господин  в  клетчатой  визитке.  На
второй  -  дама  и  мужчина  с  висячими  усами.  Остался   самодовольно
усмехающийся господин, похожий на адмирала в штатском.
   Тарханов давно приметил, что адмиралы в массе  своей  непонятным,  но
безусловным образом отличаются как от лиц гражданского звания, так и  от
армейских генералов. Почему так,  он  до  сих  пор  не  выяснил,  но  на
практике ошибался редко.
   "Ладно, ваше превосходительство, - подумал Сергей.  -  Для  начала  я
тебя раздевать не буду", - и бросил на стол  пятисотрублевую  квадратную
фишку.
   Партнер с все более раздражающим пренебрежением ответил тем же.
   "Ах, так? На чем же ты играешь? Каре тузов или тоже  флеш-ройяль?  Не
может быть, чтобы флеш, да еще и старший..."
   - Отвечаю вдвое. Раскроемся? - предложил Сергей. Партнер отрицательно
мотнул головой и еще поднял ставку. "Если у него  денег  больше,  чем  у
меня, а на руках покер, - мне кранты. Но и сдаваться сейчас, с флешем на
руках и всеми ставками - верх глупости... А он  что,  корабельную  казну
проигрывает?"
   Когда ставка поднялась до десяти тысяч, крупье  бесстрастным  голосом
сообщил:
   - Господа, ставка предельная. Предлагаю раскрыть карты.
   Тарханов с облегчением, по одной  выложил  свой  флеш  на  стол.  Для
начала сильных эмоций хватит.
   У  "адмирала"  тоже  оказался  флеш-ройяль,  но  бубновый.  Выдержка,
наконец, ему изменила, и он бросил карты нервно, беззвучно при этом,  но
отчетливо выругавшись.
   Встав  из-за  стола  и  сгребая  фишки,  Сергей  вежливо   поклонился
партнеру.
   -  Вы  хорошо  держались,  сэр,  -  сообщил  он  по-английски,  -  не
согласитесь ли выпить со мной рюмочку в баре?
   "Адмирал" согласился, и, сидя  на  высоких  вертящихся  стульях,  они
некоторое  время  оживленно  обсуждали  детали  и  подробности  схватки,
прихлебывая коньяк.
   - Не желаете ли повторить? - спросил собеседник, до сих пор так и  не
считая нужным представиться.
   - Коньяк или игру?
   - Я предпочел бы игру, но можно и коньяк.
   - С коньяком согласен, а играю я только единожды.  Второй  раз  такая
удача может и  не  повториться.  Надеюсь,  здесь  не  действует  русское
правило - с выигрышем не уходят?
   - Насколько  я  знаю,  это  правило  действует  только  в  тюрьмах  и
воровских притонах...
   Они выпили еще по рюмке, и Тарханов раскланялся.
   - Будет настроение - заходите, - бросил ему вслед партнер,  -  я  тут
почти каждый вечер бываю.
   "Нет, вряд ли он адмирал,  разве  только  в  отставке,  располагающий
приличным состоянием".
   Настроение у Сергея  было  отличное.  И  развлекся,  как  следует,  и
капитал свой за один вечер округлил почти на двадцать  процентов.  Ровно
год за эту сумму пришлось бы служить.
   Теперь совсем неплохо положить большую часть выигрыша в банк, а потом
заказать ужин в номер и поинтересоваться  у  портье,  есть  ли  в  штате
девушки, готовые скрасить одиночество "гостя столицы".

***

   .. Всю  отведенную  себе  неделю  Тарханов  провел,  как  и  подобает
отпускнику. Спал  по  утрам  часов  до  одиннадца