стоило
бы  хозяину  держаться  за  протертые  штаны  импрессионистов,  лучше   уж
изобрести  что-нибудь  свое,   вроде   социалистического   неосюрреализма.
Впрочем, если основная цель автора - выставляться и добиваться официальных
почестей - то ему виднее.
     Такое   достаточно   хамское   начало   знакомства   Дмитрий   выбрал
сознательно, исходя из того, что ничто так не способствует сближению,  как
хороший интеллектуальный  спор.  Неважно,  на  какую  тему,  лишь  бы  она
задевала его участников за живое.
     Он не ошибся в своих расчетах, и  после  примерно  пятнадцатиминутной
дискуссии они с Берестиным ощутили себя давно и хорошо знакомыми.
     Стол хозяин приготовил исключительно безалкогольный и вегетарианский,
так что принесенная Воронцовым бутылка  джина  "Бифитер"  выглядела  среди
фруктов  и  пепси-колы  чужеродной  и  неуместной.  Однако  встретили   ее
появление хорошо, а Берестин тут же вспомнил имевшую место  во  время  его
военной службы смешную историю с безалкогольной рыбалкой  для  проверяющих
из центра.
     Когда все расселись, Берестин оглядел стол и сказал, еще не  закончив
улыбаться:
     - Прямо тайная вечеря...
     - Ну и напиши, - предложил Новиков, выбирая в вазе персик посочнее.
     - Вот только угадать бы,  с  кого  Иуду  писать...  -  вдруг  добавил
Воронцов, не поднимая глаз от трубки, которую он сосредоточенно набивал.
     Наступила тишина. Все взгляды обратились к гостю, будто  он  произнес
бог весть какую бестактность, а  Дмитрий,  ничуть  не  смутившись,  сделал
наивные глаза.
     - Раз действительно такая вечеря, то как же без Иуды? Иначе это будет
совсем другой сюжет. Например - отчетное собрание общества Красного Креста
и одноименного полумесяца...
     - Оно конечно... - протянул Шульгин, и в  его  лице  Воронцов  уловил
одобрение. Или просто  готовность  поддержать  даже  и  такую  шутку.  Для
разнообразия. Остальные же слова Дмитрия скорее не понравились. Хотя она и
была в духе собравшейся здесь компании, но из уст чужака они ее  принимать
не захотели. Не заслужил он еще права делать такие намеки.
     Даше  Левашов  покачал  головой  расстроенно.  Зря  старпом  идет  на
обострение.  Знал  бы  он,  сколько  трудов  ему  стоило  убедить   друзей
встретиться с Воронцовым.
     - Вообще эта мысль интересна, - сказал наконец Новиков, и Олег понял,
что он принимает вызов и сейчас начнется острый, на  грани  допустимого  в
приличном обществе, поединок. - А если - с вас?
     Воронцов улыбнулся удовлетворенно и кивнул.
     - Действительно - отчего бы и нет? Роль  не  самая  худшая.  Иуду,  к
сожалению, всегда трактуют неверно. А из  всех  апостолов  он  единственно
необходимая фигура. Что бы Христу, да и богу-отцу  тоже,  делать,  если  б
Иуда свою роль не исполнил? Весь сценарий только на нем  и  держался...  А
его на веки вечные предателем ославили. Как рязанского князя Олега... Но в
вашей истории, по-моему, нужда в таком персонаже пока не  просматривается?
Или я не все понимаю?
     - Ну, это вам виднее, - ответил Новиков. - А мы,  конечно,  лучше  бы
обошлись без...
     - Как скажете. Я тоже на подвиги не рвусь.
     -  Вот  и  отлично.  Будем  считать  должность  вакантной.  Но   вашу
готовность  послужить  общему  делу  учтем.  Попутно  хотелось  бы  узнать
поподробнее, какие у вас имеются соображения, которыми, со слов Олега,  вы
можете с нами поделиться...
     - Олег, наверное, был не совсем точен. Таких соображений у меня  нет.
Я, признаться, имею весьма смутное понятие о ваших делах. И до  вчерашнего
вечера вообще испытывал сильные сомнения в достоверности его  рассказа.  -
Воронцов   увидел   удивление-протестующее   лицо   Левашова   и    сделал
успокаивающий шест: мол, не торопись, я знаю, что говорю и делаю. - Однако
происшедшие события  меня  убедили.  Пришлось  подойти  к  вашей  ситуации
всерьез. Заранее прошу прощения, если в чем-то задену ваши  самолюбия,  но
не тот момент, чтобы в политесах упражняться...
     Он помолчал, обводя глазами присутствующих. И все молчали. Хотя и  по
разным причинам. Первым сделал попытку ответить Воронцову Шульгин, но  его
остановил Новиков. Было в словах моряка  нечто  не  совсем  ему  понятное,
нестыковка неуловимая, и Андрей решил дать ему выговориться до конца.
     - Вы в тупике, ребята, - благодарно  кивнул,  продолжил  Воронцов.  -
Олег употребил вчера шахматный термин. Гамбитом назвал он  то,  что  вы  с
пришельцами разыграли. А мне еще один термин из той же оперы пришел на ум.
Цугцванг. Это когда любой ход ведет к проигрышу, а не ходить тоже  нельзя.
Флажок упадет - и все...
     Новиков хмыкнул разочарованно. Это им и без Воронцова ясно. Не стоило
и надеяться, что "человек со стороны" откроет им глаза. Однако зачем-то он
же  захотел  с  ними  встретиться?  Не  затем   же,   чтобы   ограничиться
банальностью. Пусть продолжает.
     - В вашем, вернее, теперь уже в нашем положении,  нужно  сделать  то,
что ни при  каких  обстоятельствах  не  придет  в  голову  так  называемым
"пришельцам". Вы, Ирина  Владимировна,  кажется,  являетесь  экспертом  по
данному вопросу? Что ваши бывшие коллеги могут сделать в ближайшее время с
максимальной вероятностью?
     Ирина явно не ожидала, что Воронцов обратится к  ней,  и  на  секунду
растерялась. Потом ответила, не поднимая глаз.
     - Ну, тут нельзя сказать слишком определенно. Выяснилось, что я  тоже
многого не знаю о их методах. Но раз они уже перешли к таким действиям, то
не остановятся ни перед чем. Вас они тоже вычислили. В любую  секунду  они
могут появиться... - и зябко передернула плечами.
     - Если до сих пор не появились, значит, сбей у них какой-то... В  чем
причина? Несовершенство техники? Или тактический расчет?
     -  Не  могу  сказать...  С  помощью  такой  аппаратуры,   с   которой
приходилось работать мне, найти вас, пожалуй, невозможно. Но если за  вами
следили...
     - Я принял все возможные предосторожности. С учетом всего,  что  знал
от Олега и по личному опыту.
     - А весь личный опыт -  из  американских  детективов?  -  простодушно
спросил Шульгин, которого на этот раз  не  остановил  никто.  -  "Три  дня
Кондора" и в этом духе?
     - Плюс консультации Олега... - в тон ему ответил  Воронцов.  И  опять
повернулся к Ирине. - Но в принципе они нас все равно обнаружат?
     - Конечно. Не можем же мы вообще не общаться,  не  разговаривать,  не
выходить на улицу... Разве только всем спрятаться в бронированное убежище.
     - Да, это не выход Как там Гамлет декламировал насчет  того,  что  не
нужно покоряться судьбе?
     Новиков процитировал по-английски.
     - Благодарю. Очень верно сказано... - Воронцов встал, подошел к окну,
выглянул во двор, внимательно осмотрел  крыши  ближних  домов.  Как  будто
рассчитывал увидеть там изготовившихся к броску  пришельцев.  А  на  самом
деле - чтобы поестественнее изобразить экспромтом принимаемое  решение.  -
Из всего сказанного вытекает следующее... - Он поднял голову, и только тут
все увидели, какой у него стал  жесткий  и  не  допускающий  возражений  и
сомнений взгляд. - Если принять, что у наших контрагентов было  две  цели:
изъять Ирину Владимировну и принадлежащее ей оборудование, и  второй  цели
они достигли, то остается только первая. Предположим, что в сей момент они
не догадываются о ее местонахождении, но  ведут  активный  поиск.  В  этом
поиске  им   приходится   пользоваться   общепринятыми   способами.   Если
предположить другие, сверхъестественные, тогда, конечно, и говорить  не  о
чем. Но мне такой вариант не нравится. Значит, стоило бы на какое-то время
вывести Ирину  Владимировну  из  игры,  раз  она  -  главная  цель.  И  ей
спокойнее, и нам проще. У меня в  Питере  пустая  квартира  стоит.  Ничего
особенного, но отдельная и в центре Если сегодня же ее  туда  переправить?
На "Красной стреле"? Там  паспорта  пока  не  спрашивают.  Пусть  поживет,
погуляет, рассеется, так сказать. Музеи, театры и прочее. Уж там ее искать
точно не будут. Чтобы не страшно было, отрядите с ней  сопровождающего.  А
мы здесь тоже зря сидеть не будем. Есть забавная идея,  но  о  ней  позже.
Как?
     Предложение Воронцова всех  в  первый  момент  ошеломило.  Но  когда,
преодолев инстинктивный  протест,  его  стали  поворачивать  так  и  этак,
пробовать  на  изгиб  и  на  разрыв,  оказалось,  что  оно   удовлетворяет
практически всем условиям в пределах заданных обстоятельств.
     Тем более, что всерьез оно касалось только троих. Берестина, Новикова
и, безусловно, самой Ирины.
     Новиков с облегчением осознал, что если сделать так, то  можно  будет
еще какое-то время  ничего  не  решать,  Ирина  окажется  в  относительной
безопасности, а он, в случае чего, сможет думать только о деле и спасаться
лишь за себя лично. А это гораздо проще.
     Берестин представил, как он окажется вдвоем с Ириной в Ленинграде,  и
там, в возвышенной атмосфере великого города, отдыхая от московской  суеты
и затянувшейся  бестолковщины,  сможет,  наконец,  привести  их  непростые
отношения к любому, но однозначному решению.
     И даже Ирина, неожиданно для себя самой, обрадовалась.  Ей  не  нужно
будет поминутно вздрагивать,  опасаясь,  что  вновь  появятся  те  двое...
Ребята не пережили того парализующего ужаса, который испытала она,  увидев
вблизи глаза своих бывших соотечественников. И она сможет, избавившись  от
страха,  неторопливо,  без  цели,  гулять  по  проспектам   и   набережным
Ленинграда, осмотреть, наконец, как следует, Эрмитаж и Русский музей...
     Самое же интересное, что все они трое, не  сговариваясь,  предрешили,
что с Ириной поедет Берестин, и даже ей самой не пришло в голову, что  мог
бы поехать и Новиков. Хотя в других условиях она, безусловно,  выбрала  бы
только Андрея.
     ...Несколько позже Новиков с Левашовым поднялись  по  узкой  винтовой
лестнице в стеклянный фонарь на крыше,  где  у  Берестина  был  оборудован
совсем крошечный, но уютный кабинетик - самодельный письменный  стол,  две
полки с иностранными журналами по искусству, старомодное кресло с вытертой
до белизны кожаной обивкой.
     - Ты его действительно хорошо знаешь? - спросил Новиков, имея в  виду
Воронцова, словно вчера Олег уже не говорил ему этого.
     - Последние годы - лучше, чем тебя. В любых ситуациях. А что?
     - Да вот  настораживает  он  меня.  Не  пойму  чем,  а  вот  чувствую
этакое... - Новиков пошевелил в воздухе пальцами. - Слишком  все  нарочито
как-то.
     - Ревнуешь? - будто в шутку, спросил Левашов.
     - К тебе, что ли?
     - Нет, вообще...
     - А-а... Вас понял. Нет, этого нету. Но вот ты пойми... Появился он в
самый, что называется, раз. Ни раньше, ни  позже.  Поверил  тебе  сразу  и
безоговорочно. Мы сами и то в эту  идею  дольше  врубались,  хоть  и  себя
вспомни. Сколько мы  с  тобой  толковали,  а  ты  ведь  не  чета  ему,  до
совмещения пространства-времени  самостоятельно  додумался...  И  держится
он...  не  так.   Я   вроде   его   психотип   знаю,   прикинул   кое-что,
экстраполировал... Не сходится.
     - Если факты не соответствуют теории, то тем хуже для фактов?
     - Не понимаешь ты меня. Или я объяснить  не  могу.  Черт  знает...  -
Новиков даже поморщился, как от зубной боли.  -  Я  вот  что  думаю  -  не
подставка ли он? Проверить бы надо...
     Левашов махнул рукой.
     - Если они такие подставки  умеют  делать,  нам  и  рыпаться  нечего.
Застрелиться для простоты, и все. На чем ты его проверишь? Я с ним  год  в
одной каюте прожил, и разницы не вижу...
     Левашов  увидел  на  столе  открытую  коробку   "Герцеговины   флор",
отвлекся, шелестя фольгой, вытащил покрытую золотистой пыльцой папиросу.
     - Ты смотри, чем наш художник наедине балуется. Не мания ли величия у
него? Ну и мы приобщимся...
     Новиков щелкнул зажигалкой.
     - Если хочешь, - продолжил Олег, медленно выпуская дым через  нос,  -
Алексея в таком разе тоже можно в пришельцы зачислить -  какой  нормальный
человек одновременно курит папиросы, трубку, и сигареты то с фильтром,  то
без? Но это к слову. - Он вернулся к прежней теме: - А вот  как  тебе  про
Иуду экспромтик?
     - Хорошо сказано. Это он в Ирину целил...
     - А что "и"? На его месте я так же думал бы.  Или  постарался,  чтобы
другие подумали...
     - Так может, он и прав?
     - Отвечу твоими же словами - тогда тоже стреляться пора.
     - А вот Димыч лучше решил. Пусть Ирка едет.  Может,  она  и  сама  не
знает, а ее используют.
     Новиков, задумавшись, смотрел на панораму крыш,  уходящую  к  дымному
горизонту Потом раздавил окурок в давно не чищенной чугунной пепельнице.
     - Пусть едет. Я сразу так подумал...  По  вот  тут  мы  и  посмотрим.
Проверка... Проверка на дорогах. Вот к название нашли.
     - Похоже, в каждом деле для тебя важнее всего название?
     - Не важнее всего, но немаловажно... При случае объясню.
     - Ну а по сути, что ты изобрел?
     - Все узнаешь во благовремении... Тихо! -  Новиков  толкнул  Левашова
локтем. Снизу кто-то поднимался, поскрипывая старым деревом ступеней.
     Ирина вышла на площадку, улыбнулась почти непринужденно.
     - О чем вы,  мальчики,  шепчетесь?  Можно  и  я  с  вами  постою?  На
прощанье. Вам так не терпится от меня избавиться, что даже поезда ждать не
хотите. Сбежали...
     - Ради бога, Ирочек, не говори так, мне  больно  тебя  слушать...  Мы
просто перебираем кости нашего нового коллеги, капитана цур зее Воронцова.
Как он тебе, кстати? - Новиков подумал, что Ирина могла бы заметить нечто,
упущенное им самим.
     - Серьезный мужчина. Эффектный. Только, по-моему, он  очень  недобрый
человек.
     - Ты несправедлива, Ирен, - тут же  возразил  Левашов.  -  Он  добрый
парень, но просто  в  другом  стиле.  Кадровый  и  потомственный  морях  с
петровских времен. Причем военный. А это накладывает...
     - Какое общество! - утрированно восхитилась Ирина, - один -  моряк  с
двухсотлетним стажем, другой - чуть ли не Рюрикович...
     - Именно Не нам с тобой чета, - кивнул Левашов. - И, как и  наш  друг
Андрей, Воронцов страдает несколько преувеличенными понятиями  о  чести  и
достоинстве личности, что начальством не поощряется. За это  и  претерпел.
Ему еще повезло, что сумел уволиться из ВМФ. А то бы до смерти  командовал
буксиром где-нибудь поближе к линии перемены дат.
     - Рыцарь без страха и упрека, - съязвила Ирина. - Не  слишком  ли  их
много в нашей компании  на  душу  населения?  Впрочем,  ты  его,  кажется,
обожаешь?..
     - По крайней мере - рад, что он считает меня своим другом...
     - Ну-ну, - сказала Ирина, глядя вдаль между Левашовым и Новиковым.
     Олег отчетливо почувствовал себя лишним  и,  неловко  пожав  плечами,
шагнул к лестнице. Его не остановили.
     ...Часа через полтора Ирина в сопровождении  Берестина  и  на  всякий
случай Шульгина поехала к себе домой за вещами,  а  Воронцов  с  Левашовым
отправились за билетами.
     Когда все вновь собрались у  берестинского  камина,  заменившего  тот
символический  очаг,  от  которого  отправляются  в  путь  и  к   которому
непременно положено возвращаться из странствий  и  походов,  Новиков  взял
гитару и постарался рассеять овладевший душами минор,  исполнив  несколько
старинных, никому не знакомых романсов.
     Потом Андрей посмотрел  на  часы,  и  все  сразу  вновь  погрустнели.
Заканчивался еще один порядочный кусок жизни.
     - Вот у древних китайцев было проклятье: "Чтоб тебе жить  во  времена
перемен", - сказал Шульгин в пространство.
     - Мудро, - согласился с ним Воронцов. Остальные промолчали.
     - Доверенность на машину мы не оформили, - вдруг вспомнила Ирина, - а
она бы вам пригодилась...
     - Ничего. Надо будет - мы и так... - Новиков думал  сейчас  совсем  о
другом.
     Уже на улице Шульгин неожиданно сказал:
     - Извините, ребята, на вокзал  я  вас  не  смогу  проводить.  Деловое
свидание.  Да  и  все  равно  в  машине  шестерым  не  положено.  Так  что
счастливого пути. Будет трудно - пишите...  -  он  пожал  руку  Берестину,
поклонился Ирине и не спеша пошел в сторону перекрестка.
     - Чего это он вдруг? - спросила Ирина.
     - Мало ли что... У человека жена в отпуске. Лови момент. А он  и  так
третий вечер подряд на наши дела тратит, - доверительно наклонился  к  ней
Новиков, но Ирина видела, что он говорит первое, что пришло в голову, даже
не стараясь быть убедительным. И не пытаясь замаскировать ложь привычной и
успокоительной иронией.
     ...Проводница начала  загонять  отъезжающих  в  вагон.  Ирина  совсем
расстроилась,  глаза  ее  повлажнели.  Она  расцеловалась  с  Левашовым  и
Новиковым, а Воронцову протянула руку, и тот галантно коснулся  губами  ее
запястья.
     - Я буду очень скучать и ждать... -  шепнула  Ирина  Новикову,  и  он
незаметно сжал ее локоть.
     - Я тоже... - ответил он тихо, когда Берестин шагнул в  тамбур.  -  Я
позвоню... завтра.
     Берестин обернулся и протянул Ирине руку. Вагон медленно поплыл вдоль
перрона.


     ...Они отогнали машину на Рождественский бульвар, поставили в гараж и
дальше отправились пешком. Захотелось им  просто  прогуляться  по  свежему
воздуху,    никуда    не    спеша    и,     следуя     примеру     древних
философов-перипатетиков, поразмышлять, прогуливаясь.  По  случаю  позднего
времени и вообще-то было пусто на улицах, а Новиков  еще  выбирал  глухие,
мало кому известные переулки, сокращая путь, и вокруг  не  видно  было  ни
души и вообще мало что было видно. Лишь кое-где на узкие  тротуары,  падал
свет из еще не погасших окон, черными  дырами  зияли  провалы  подворотен,
глухо  отдавался  между  каменных  стен  стук  каблуков  по  асфальту.   И
впечатление  было  такое,  будто  идут  они  по  Переславлю-Залесскому,  к
примеру, а не по центру столицы полумира.
     Все это создавало совсем особенное, напряженно-приподнятое настроение
и заставляло говорить вполголоса.
     - Я недавно на досуге один  журнальчик  научный  пролистывал,  и  мне
статья там попалась, - рассказывал Воронцов. - Большей части  я,  конечно,
не понял, материи слишком для меня высокие, но одна штука  заинтересовала.
Бывают такие случаи в природе, когда дальнейший ход какого-нибудь процесса
невозможно предугадать по его предыдущим состояниям. То есть все вроде  бы
вполне очевидно, а результаты получаются совсем даже неожиданными.
     - Не слишком понятно, - сказал Новиков.
     - Ну, если  грубо  -  ты  бьешь  по  бильярдному  шару,  он  катится,
направление известно, траектория тоже, через секунду он  должен  пойти  от
двух бортов в середину, а вместо этого шар взлетает в воздух,  делает  три
круга, потом врезает тебе в лоб. Причем на строго научном основании...
     - Жутко примитивно излагаешь, но по сути верно, - вмешался Левашов. -
"Странный аттрактор" такое явление называется.
     - Все равно здорово. Сначала мне просто так это понравилось, а  вчера
ночью, на кухне у тебя я вдруг подумал -  а  если  сие  к  вашей  ситуации
приложить? То есть сделать так, чтобы развитие сюжета больше  не  вытекало
из всего, этот сюжет создавшего? Я вообще люблю такие задачки. Как  мичман
Лука Пустошкин, что при обороне Порт-Артура придумал атаковать японцев  на
суше морскими минами заграждения. Вот и нам надо изобрести такое, чтоб  ни
в какие ворота. Пришельцы, раз  они  специально  очеловечивались,  должны,
по-моему, мыслить гораздо более по-человечески, чем сами  люди.  Поскольку
нутром не ощущают,  какая  степень  отклонения  от  логики  допустима.  Я,
скажем, могу коверкать русский  язык,  как  хочу,  оставаясь  при  этом  в
пределах приличий, а иностранец, кому язык не родной, всегда старается  за
пределы норм не вылезать, чтобы не дать  маху...  И  я  думаю,  сейчас  мы
должны поступить совершенно неожиданно и бессмысленно. Есть предложения?
     Левашов молчал, потому  что  знал:  Воронцову  сейчас  собеседник  не
нужен, отвечать на его вопрос - то же самое,  чт