секи.
     ...К концу второго дня пути Сехмет располагал уже  приличным  запасом
слов, причем говорил практически без акцента.
     - Мой отряд дирижаблей - самый северный из всего флота, - рассказывал
он. - Мы контролируем территорию на  расстоянии  десяти  часов  полета  на
северо-запад и северо-восток. Дальше этой зоны никто никогда не бывал.  Не
хватит топлива. Можно лететь по ветру, с выключенными  турбинами,  но  это
незачем. С севера нет опасности появления врага. Враг  всегда  приходит  с
юга. Или со стороны большой воды. Там, где живешь ты, никто не живет.
     - А что за враг? У вас сейчас война?
     - У нас всегда война. Враг приходит уже триста лет. И с каждым  годом
продвигается все дальше. Приходит со стороны моря и  любой  большой  воды,
которая соединяется с морем. На железных  машинах,  похожих  на  твою,  но
только в три-четыре раза больше. Сверху я сразу не понял, что твоя  машина
маленькая. Ориентиров для сравнения не было. И кто может знать, какие  еще
машины могут быть у врага? Таких, как твоя, мы никогда не видели.
     - А зачем приходит враг? Как у вас ведется война? За что?
     - Никто не знает, зачем он приходит. Там, куда приходит враг, мы  уже
жить не можем. Иногда он забирает с собой людей. Не  сейчас  люди  уже  не
живут в маленьких  поселках,  которые  были  там,  на  юге.  Мы  постоянно
патрулируем земли со всех четырех сторон. Если появляются машины  врага  -
мы их сжигаем. Бывает, он уничтожает и  дирижабли.  Как  -  мы  не  знаем.
Просто дирижабль падает, и люди умирают. Но  у  нас  много  дирижаблей,  и
смерти мы не боимся...
     - Он приходит большими отрядами?
     - Бывает по-разному. Две машины, пять. Раз  в  несколько  лет  бывает
сто, двести.
     - И вы их все уничтожаете?
     Сехмет несколько замялся. Но ответил, кажется, честно.
     - Нет, пять машин, семь, редко больше... Если приходит очень много  -
мы больше не бываем в тех краях... Никогда...
     Похоже,  они  проигрывают  свою   войну,   подумал   Алексей.   Сдают
территорию, отступают  в  малодоступные  места.  Только  противник  у  них
странный. Медлительный какой-то...
     - Что же это за враг? Соседняя империя? И при чем тут  море?  Они  на
другом материке живут? Ты сам-то хоть раз их видел?
     - Сам не видел. Если мы уничтожаем машину, остается только  корпус  и
зола внутри. Ты видел наши бомбы. Но  "те,  кто  знает"  ("То  ли  большое
начальство, то ли разведчики", - подумал Берестин) говорят,  что  враг  не
похож на людей. Он такой... - Сехмет сделал тот же жест: большие пальцы  у
висков, остальные оттопырены и шевелятся, - огромный,  ужасный,  убивающий
взглядом, со многими конечностями, в белой костяной броне...
     - Ни хрена себе, - выругался Берестин.
     Ему впервые за многие месяцы стало вдруг по-настоящему жутковато. "Ну
и залезли мы, - подумал он. - Тут, похоже,  еще  и  разумные  ракообразные
имеются".
     Знобкий холодок между лопатками появился у него  не  потому,  что  он
испугался. Гуманоиды, негуманоиды - какая в сущности разница? Дело было  в
том, что поколебалось все  его  представление  о  мире  как  о  целостной,
познаваемой и, если угодно, разумной системе. Все, что происходило  раньше
- начиная от встречи с Ириной и до этого вот момента -  в  какие-то  рамки
все же укладывалось. А теперь он испытывал  состояние  человека,  который,
если использовать категории живописи, вдруг осознал, что существует он  не
в том мире, который изображали Репин, Шишкин, Левитан, и не  в  том  даже,
что на  картинах  Пикассо,  а  только  и  исключительно  в  мире  Босха  и
Сальвадора Дали!
     Впрочем, эти мысли и ощущения проскользнули, словно  тень  облака  по
залитому солнцем лугу, хотя и оставив после себя смутное  беспокойство.  А
сейчас нужно было приспосабливаться к новой реальности. Берестин во  время
армейской службы считался сильным тактиком и очень  поднаторел  в  решении
всяческих вводных, вплоть до самых неожиданных.
     - Неужели никто из твоих товарищей не встречался с  врагами  лицом  к
лицу? Для чего тогда вам эти самострелы?
     - Наверное, в твоих словах есть истина.  Раз  это  оружие  полагается
иметь при себе, значит, кому-то приходилось встречаться с врагами  близко.
До я о таких случаях не слышал.
     Алексей вздохнул разочарованно.  Сехмет  не  оправдывал  его  надежд.
Впрочем, что взять с офицера глухого пограничного гарнизона? То же  самое,
что в лермонтовские времена беседовать с  Максим  Максимычем  о  тонкостях
европейской  политики.  Но  раз  существуют  "те,  кто  знает",   есть   и
перспективы...
     По своим следам, не тратя времени на поиски дороги  и  многочисленные
объезды, обратный путь Берестин  проделал  почти  в  три  раза  быстрее  и
поздним  вечером  наконец  различил  сквозь  разгулявшуюся  опять   метель
сигнальный огонь на мачте ветряка.



                                    14

     На заметенном  свежим  снегом  крыльце  Берестина  встретил  Новиков.
Алексей сразу понял, что здесь что-то произошло. Спросил, стараясь,  чтобы
вопрос прозвучал спокойно, даже небрежно:
     - Что, капитан с девчатами вернулся? - Но по лицу Новикова понял, что
ошибся.
     Андрей пропустил его в тамбур,  а  когда  Берестин  собрался  открыть
дверь, ведущую из коридора в нижний холл, придержал за рукав.
     - Подожди секунду. Тут у нас действительно кое-что приключилось...
     - И ты по этому случаю  в  парадную  форму  вырядился?  -  равнодушно
спросил Алексей. Раз Ирины здесь нет, остальное его волновало мало. Это  в
первый момент, когда он увидел элегантно одетого и свежевыбритого  Андрея,
у него дрогнуло сердце. Оказывается, ему только  казалось,  что  он  сумел
смириться с разлукой, на самом деле  он  все  время  ждал,  что  Ирина  не
выдержит и вернется.
     - Именно так, - с многозначительной улыбкой  ответил  Новиков.  -  Не
знаю, как и сказать...
     - Так и говори, без заходов из-за угла.
     - Придется. Дело в том, что гости у нас.
     - Ну и что? У  меня  вон  тоже  гость  в  машине  сидит.  Пограничник
здешний.  Обменялись  любезностями  согласно  протоколу.  Только  я  успел
раньше... Ничего мужик, даже по-русски говорить уже научился.
     Новиков присвистнул.
     - Тоже неплохо. "Война продолжается", как пел Дин  Рид,  царство  ему
небесное. Но у  меня  новость  все  равно  шикарнее.  Я  тут  потомков  от
неминуемой смерти
     - В каком смысле потомков? - не понял Берестин.
     - А черт его знает, в каком, Только они из  двадцать  третьего  века.
Звездолетчики.    Потерпели    аварию     в     окрестностях     Валгаллы,
катапультировались, выражаясь доступным тебе языком, и начали замерзать  в
степи глухой... Девушка по имени Альба и двое парней. Ребята спят, а Альба
здесь, в холле.
     Берестин помолчал, машинально сунул  руку  в  карман  за  сигаретами,
вспомнил, что пачка осталась в БТР за солнцезащитным щитком, вытащил руку,
щелкнул пальцами.
     - А разве так бываете - тихо спросил он. - Вообще  все,  что  с  нами
творится, - так бывает с нормальными людьми? Надоело мне все...
     - Ты, Алеша,  переутомился,  наверное...  -  голос  и  лицо  Новикова
выражали искреннюю  тревогу.  -  Сейчас  перекусишь,  коньячку  выпьешь  -
полегчает. А  что  бывает,  что  нет  -  нам  о  том  еще  долго  узнавать
придется... Только ты это, про пленного своего пока не говори.
     - Почему?
     - Не знаю, только чувствую - пока не  надо.  Давай  его  пока  запрем
наверху, а потом видно будет... Не убежит?
     - Куда ему бежать.
     Берестин вошел в холл и увидел сидящую  в  кресле  у  камина  высокую
девушку скандинавского типа.
     - Знакомьтесь. Это Альба Нильсен,  а  это,  как  я  и  предполагал  -
Алексей  Берестин,  десантник,  художник  и  землепроходец..  -  очевидно,
продолжая разговор, который был у них с  девушкой  до  приезда  Берестина,
сказал Новиков.
     - Точнее - землепроходимец... - хмуро поправил его Берестин.
     Альба протянула ему руку, и он, предварительно с сомнением  посмотрев
на свою исцарапанную и грязную ладонь, слегка ее пожал.
     - Видишь, я как  знал  -  головы  не  жалеет,  -  указал  Новиков  на
заклеенный пластырем лоб Алексея.
     - Ерунда, - махнул тот рукой. - Влетел в яму, немного  стукнулся.  Не
стоит обращать внимание.
     - Ты посиди пока, мы сейчас, - сказал Андрей девушке. Похоже, что они
успели уже подружиться
     Берестин сбросил куртку и свитер, с  наслаждением  обмылся  до  пояса
горячей водой, Новиков заново перевязал ему  голову,  и  они  вернулись  в
холл.
     Алексей  подсел  к  столику  и   от   прямого,   рассматривающего   и
оценивающего   взгляда   девушки-звездолетчицы   почувствовал    некоторое
смущение. Давно его никто так не  рассматривал.  "Да  какого  черта!  -  -
разозлился он про себя. - Кто тут, в конце концов, хозяева?"
     - Извините, Альба, мою невоспитанность, но я не могу отказать себе  в
удовольствии  съесть  и  выпить  все,  что  здесь  осталось.  Если  вы  не
возражаете, конечно. Знаете, десять часов за  рычагами  -  это  достаточно
утомительно. Особенно когда перед глазами только снег... И трясет так, что
рюмку не удержать...
     Через пять минут на  столе  не  осталось  ни  ветчины,  ни  сыра,  ни
маленьких бутербродов с икрой. Ничего, кроме нескольких лимонных долек  на
блюдце.
     - Ну  вот,  укрепил  слабеющие  силы,  -  сказал  Берестин  несколько
манерным и расслабленным тоном, сам не зная, для чего избрав такую  именно
маску.  Скорее  всего  потому,  что  в   тепле   наступила   разрядка   от
многодневного напряжения и оттого еще, что слишком уж удивленными  глазами
смотрела на него девушка из будущего.  -  А  теперь,  в  благодарность  за
угощение, я могу поведать вам свою историю.
     Новиков шутливо поднял руки.
     - Может, хватит на сегодня всяких историй?  Лично  я  сегодня  уже  и
наговорился и наслушался. Альба, по-моему, тоже...
     - Оно, конечно, как желаете. Могу и завтра. Только имейте  в  виду  -
братья по разуму вооружены и агрессивны.  Так  что  не  теряйте  мужества,
худшее впереди.
     - Что за братья по разуму? - спросила Альба, вновь  удивив  Берестина
совершенно непривычным произношением. - Те, что на Земле были?
     - Вряд ли... - протянул Берестин. - Эти порядков на пять примитивнее,
я считаю. - И посмотрел на Новикова.
     Тот кивнул успокаивающе.
     - Все нормально, продолжай. Я ввел Альбу в курс дел.
     Берестин хмыкнул скептически.
     - Все торопишься, Андрей, как всегда торопишься. Сам же пел:  "Ямщик,
не гони лошадей..." А вообще-то все равно. Хуже уже ничего  не  будет.  Вы
умеете стрелять, Альба? - вдруг повернулся он  к  девушке.  -  Я  дам  вам
парабеллум... - И отрывисто рассмеялся.
     Альба, не поняв, посмотрела на Новикова.
     - Ничего. Это он "12 стульев" цитирует. Будет желание -  прочтешь,  в
нашем времени вещь весьма популярная.
     По лицу Альбы было видно, что слова Новикова мало что  прояснили  для
нее, но от дальнейших вопросов она воздержалась.
     - Не дергайся, Леша, - сказал Новиков. - Альба знает все, что можно и
нужно на сей момент. Деваться нам некуда, Альбе с товарищами - тоже.  Люди
они, как ты сам понимаешь, высокоразвитые  и  опытные,  особенно  в  делах
космических. Глядишь, чем и помогут.  Устроим  завтра  консилиум.  Олег  с
Сашкой подъедут. Я их по радио вызвал, они, в отличие от тебя,  дисциплину
соблюдают, на связь регулярно выходят.
     Упрек Алексей пропустил мимо внимания,  снова  усмехнулся  кривовато,
подошел к бару, вернулся с двумя бутылками "Боржоми".
     - Черт знает, никак напиться не могу.  Вода  здесь  все  же  поганая,
солей каких-то не хватает...
     Выпил большой бокал и облизал обветренные губы.
     - Консилиум нам не повредит, - возвратился он к теме разговора.  -  И
тему сформулируем, например, так: "Куды бечь?"
     - Ну, так или не так, видно будет. А  разговаривать  пока  хватит.  У
тебя уже глаза не смотрят. Да и у меня язык не  ворочается.  Как  у  акына
какого-нибудь, который три тома "Манаса" наизусть... Пойдем, Альба, я тебя
провощу.
     Альба встала, и Алексей тоже вскочил с кресла,  прищелкнул  каблуками
сапог. Девушка протянула ему руку.
     - Спокойной ночи.  Очень  рада  была  с  вами  познакомиться.  Я  уже
говорила Андрею - вы удивительные люди. В  книгах  о  ваших  современниках
пишут совсем непохоже.
     - Спокойной  ночи,  -  ответил  Берестин  и  опять  не  удержался:  -
Извините, если что не так. Мы все же народ темный, гимназиев не кончали...
     Вечером следующего дня, когда вернувшиеся утром Левашов с  Ларисой  и
подъехавший ближе к полудню Шульгин отдохнули немного  и  познакомились  с
потерпевшими кораблекрушение потомками-звездоплавателями, в холле  первого
этажа был назначен торжественный ужин в  честь  общего  сбора  и  прибытия
гостей.
     - Ну, без свидетелей - как будем дальше?  -  спросил  Берестин,  пока
гости из будущего - Альба, Корнеев и Айер - смотрели наверху видеофильм  о
последних Олимпийских играх. - Для  них-то  мы  кто?  Предки,  не  знающие
сомнений...
     - Особливо ты, - бросил  Шульгин,  расставлявший  по  столу  приборы,
время от времени справляясь в дореволюционном наставлении для официантов.
     - Для меня вопрос стоит так - ввязываться еще в  одну  заварушку  или
сматываться.
     - Постой, а ты что, Альбу за свидетеля не  считаешь?  -  с  интересом
спросила Лариса.
     Действительно, не замеченная никем Альба уже спустилась  до  половины
лестницы, и только услышав слова Ларисы, остановилась, в смущении переводя
взгляд с Ларисы на Новикова.  Тот  сделал  едва  заметный  для  окружающих
успокаивающий шест.
     - Ты правильно улавливаешь мою мысль, - кивнул Берестин как ни в  чем
не бывало. - Андрей настолько глубоко ввел ее в курс наших  дел,  что  она
уже почти своя... Садитесь, Альба, - указал Алексей на кресло. -  Если  вы
дочитали до конца новиковские мемуары, мы вас мало чем можем удивить.
     - Пусть так, - кивнул Левашов, имея в  виду  поставленную  Берестиным
альтернативу. - Думаешь, третьего не дано?
     - Я  не  вишу.  Если  мы  остаемся  здесь,  наше  участие  в  местной
общественной жизни - только вопрос времени.
     Все они уже знали о сражении Берестина с  аборигенами,  и  о  находке
Левашова, и успели познакомиться с Сехметом, так что ход мыслей  Берестина
в принципе был понятен.
     - Альба, - повернулся Берестин к девушке. - Вы говорили, что  изучали
лингвистику. Вы в состоянии разобраться в местном языке? Не нравится  мне,
что военнопленный нас понимает, а мы его нет.
     - Не   могу   обещать,    -   честно   призналась   Альба.    -   Без
соответствующих... - она замялась, подбирая слово, которое было бы понятно
людям далекого, с ее точки зрения, прошлого. - Без  таких  машин,  которые
помогают совершать логические операции...
     Все рассмеялись.
     - Говори проще, Альба, - посоветовал Новиков. - Компьютеры это у  нас
называется.
     - Да, именно так.  Нужны  компьютеры,  лингвистические  программы.  А
так... - она развела руками.
     - И на том спасибо, - кивнул Берестин. - Жаль, конечно.  Придется  из
Сехмета переводчика готовить.
     - Постой, дорогой, - Шульгин отложил книгу. - Выходит, ты все  решил,
а мы тут так, за болвана?
     - Отнюдь, - качнул  головой  Берестин.  -  Я  просто  обозначил  свою
позицию. А дальше думайте. Заранее согласен  с  любым  решением  общества.
Только мы все, как гонщики по вертикальной стене. Тормозить нельзя...
     - Тормозить нельзя, а газок потихоньку сбросить - и вниз, на  твердую
землю, - сказал Левашов.
     - И где ж ты ее теперь найдешь - твердую?
     - Мужики, а вам не надоело? - спросила вдруг Лариса. - Слушаю вас,  и
тоскливо делается. Что делать, куда бежать... Хоть бы женщин постеснялись.
Пойдем, Альба, на кухне мне поможешь... - И  вышла,  презрительно  вскинув
голову, почти силой утянув за руку растерявшуюся девушку.
     - Вот вам, господа офицеры,  -  покусывая  губу  сказал  после  паузы
Шульгин. - Дорассуждались. Нет, чтобы, как гусарам положено, водку пить да
девочек развлекать - на рефлексии вас тянет. Правильно Лариска врезала.  Я
тут кой-кого с Одиссеем сравнивал, так тот всегда знал, что делать.
     - Оно конешно, я про то и говорил...  -  начал  Берестин  и  внезапно
швырнул  из-за  спины  в  голову  Шульгина  тяжелый,   как   кирпич,   том
военно-морского справочника Джена. Сашка выбросил руку и перехватил  книгу
в полете. - Молодец, форму держишь. - Алексей соскочил со стола,  на  краю
которого сидел боком. - А если действительно без  трепа,  так  надо  ехать
туда, к ним. Хоть посмотрим, как настоящие инопланетяне у себя дома живут.
И  предлагаю:  кто  еще  станет  нытье  разводить  -  высылать  без  права
переписки. В обществе, тем более дамском, разговоры вести бодрые, поступки
совершать отважные, а главное -  при  гостях  тему  аборигенов  больше  не
поднимать, и вообще - пускай Олег с Воронцовым свяжется - и  отправить  их
деликатно через пару дней на Землю. Не хочу,  чтобы  они  видели  то,  что
здесь может произойти. И Ларису туда же, с ними. А наше дело солдатское.


     Лариса с Альбой быстро нашли общий  язык.  Во-первых,  обе  они  были
женщины, к тому же, хоть и разделенные тремя веками,  ровесницы,  и  сразу
ощутили "классовую солидарность" в мужском обществе, а во-вторых,  нашлось
и в характерах нечто такое, что вызвало у них взаимную симпатию.
     Пока Лариса занималась гусем с яблоками,  томящимся  в  духовке,  они
успели выяснить целый ряд животрепещущих проблем чисто женского плана.  Во
время беглого,  вроде  бы  бессвязного  разговора  Альба  получила  больше
реальной информации о жизни в двадцатом веке, чем из обширных, но чересчур
романтизированных записок Новикова, которые она читала всю ночь и утро.
     Лариса дала четкие характеристики каждому из оставшихся в холле.  Они
не были злыми или обидными, но доведись мужчинам узнать, как они  выглядят
со стороны, они испытали бы по крайней мере недоумение.
     - А вот Алексей? - спросила Альба.  -  Когда  я  читала  о  нем,  мне
представлялся человек очень тонкий, погруженный в постоянные  переживания,
в полном смысле творческая личность. На  самом  деле  -  ничего  похожего.
Скорее он напоминает звездного шерифа из американских гипнофильмов.
     Лариса засмеялась.
     - Подожди. Вот Ирина появится, увидишь, какой он есть.
     - Она правда такая красавица, как Андрей ее описал?
     - Не знаю, как он ее описал, не читала, от нас он пока скрывает,  так
что тебе оказана большая честь. Но телка действительно эффектная...
     - Телка? - с недоумением подняла брови Альба.
     - А, это сленг нынешний,  извини,  сорвалось.  В  смысле  -  девушка.
Спорить нельзя, на  мужиков  убойное  впечатление  производит...  Тут  все
правильно, у ребят вкус насчет этого в порядке, на кого зря не бросаются.
     По ее интонации Альба поняла, что себя Лариса считает ничуть не хуже,
но говорить об этом находит излишним.
     Альба стала расспрашивать, каким образом складываются сейчас на Земле
отношения  между  мужчинами  и  женщинами,  и  Лариса  все   ей   подробно
растолковала, все в той же своей манере  называя  многие  деликатные  вещи
своими словами.
     Шокировать  Альбу  не  удалось  просто  потому,  что  та   не   имела
представления  об  общепринятых  нормах,  но  разговорить   ее   на   темы
сексуальных проблем  трехвекового  будущего  Лариса  сумела.  Хотя  ничего
принципиально нового не узнала.
     Но когда беседа вновь коснулась  здешних  мужчин,  Лариса  уловила  в
глазах Альбы тень смущения. Космонавтка спросила о  Новикове  -  насколько
верно то, что она прочитала о его любви к Ирине.
     - Сказала же - не знаю, что он там насочинял.  Не  удостоилась.  -  В
голосе Ларисы прозвучало раздражение. - Но не расстраивайся. По-моему, там
все чисто. С его стороны, во всяком случае. Я баба  наблюдательная.  Спать
он к ней ни раз