Его улыбка скорее напоминала гримасу.
   - Мрачный старший брат? Собрался занести карающий меч? Алекс опустила
руку ему на плечо.
   - Вы говорите об Эдмунде, - напомнила она. -  Он  заботливый  старший
брат, Джеймс. Он хотел узнать, нельзя ли как-то поправить дело.
   - Вряд ли. Мэдлин только что отказалась видеть меня.
   - Джеймс, - она погладила лацканы его сюртука, - ах, Джеймс, ведь это
не правда, да? Дора вам не любовница?
   Он скривился:
   - Кажется, все в это поверили. Это не правда, Алекс.
   - Так я и знала! Хотя Доминик сказал Эдмунду, что все  дело  в  этом.
Джеймс, когда вы спали в последний раз? Вид у вас ужасный.
   В его глазах мелькнуло что-то веселое.
   - Неужели? Значит, к лучшему, что она не  увидит  меня  сегодня.  Как
она?
   Сестра покачала головой:
   - Занята, улыбается, наслаждается сезоном. Они посмотрели друг  другу
в глаза.
   - Значит, она несчастна, - проговорил он. - Да.
   Джеймс отвернулся и подошел к окну.
   - Как я все запутал! - воскликнул он. - Мне  не  стоило  жениться  на
ней.
   - Я  думала,  вы  ее  любите,  -  сказала  Алекс;  голос  у  нее  был
невыразительный и несчастный.
   - Люблю, - кивнул он. - В том-то все дело.
   Алекс обняла его сзади и прислонилась щекой к его спине.
   -  Когда  вы  вернулись  прошлым  летом,  -  заговорила  она,  -  мне
показалось, что вы изменились, что вы оставили позади все свои трудности
и начали новую жизнь. Я была так счастлива, когда вы женились на Мэдлин.
Я тоже люблю ее.
   - Я действительно изменился, - возразил он. - Я договорился  с  самим
собой и с жизнью. Я даже начал видеть в ней  какой-то  смысл.  Возможно,
Бога, хотя и не того Бога, в вере в которого нас воспитали.
   - То был не истинный Бог, - быстро проговорила сестра. -  Этому  меня
научил Эдмунд, и моя жизнь с ним показала мне, что он прав.
   - Но, наверное, во мне было что-то еще, -  продолжал  Джеймс,  -  что
сказало мне: я не заслуживаю  той  жены,  которую  люблю.  Равно  как  и
счастья.
   - Дора? - спросила Алекс. - Она очень несчастна? Она страдала так же,
как и вы? И до сих пор страдает?
   Джеймс горько засмеялся.
   - Она выглядит довольной, - ответил он. - И  нет  никаких  признаков,
что она особенно  страдала  в  то  время,  когда  это  случилось.  Хотя,
наверное, какие-то разочарования ей пришлось испытать. Она  намеревалась
выйти замуж за отца своего ребенка.
   - Это не ваша вина, - напряженно  проговорила  Алекс.  -  Перестаньте
обвинять себя, Джеймс. И отца. Он сделал то, что в то время ему казалось
наилучшим, хотя совершенно не правильно  с  его  стороны  было  даже  не
посоветоваться с вами.
   - Это ребенок от Питерли, -  сказал  Джеймс.  Руки,  обнимавшие  его,
опустились.
   - Герцога Питерли? - глупо переспросила Алекс.
   - Его самого, - ответил он. - Того самого герцога,  для  которого  вы
оказались недостаточно подходящей, Алекс, после того как вас похитили  и
вынудили провести ночь в одиночестве в доме Эдмунда.
   - У Доры ребенок от него? - Сестра уставилась на его спину  неверящим
взглядом.
   - Мы оказались простофилями, - сказал Джеймс. - Я имею в виду отца  и
себя. Очевидно, лучше было запятнать наши имена, чем уронить  Питерли  в
мнении света. Конечно, я вел себя  небезупречно.  Это  мог  быть  и  мой
ребенок, а Доре было всего лишь семнадцать лет в то время.
   -  Но...  -  начала  Александра;  казалось,  сестра  никак  не  может
подыскать нужные слова. - Все то бремя, что вы несли,  Джеймс.  Что  же,
оказывается, все было напрасно?
   Джеймс сжал кулаки.
   - И все это погубило Мэдлин, - сказал он. - Вот  что  хуже  всего.  Я
погубил ее.
   - Нет, Джеймс. - Алекс снова обняла его сзади. -  Нет,  это  не  так.
Почти не бывает вещей, которые нельзя было  бы  исправить.  Она  поймет,
если вы ей все объясните. Еще не поздно. Вы любите ее, и я уверена,  что
она тоже вас любит.
   Джеймс засмеялся.
   - Если она что-то и чувствовала по отношению ко мне вначале, - сказал
он, - от этого скорее всего ничего не осталось, Алекс. И  она  не  хочет
меня видеть.
   - Захочет, - сказала Алекс. - Если вы будете настойчивы. Вы  ведь  не
отступите, правда?
   - Я буду заходить к  ней  каждый  день  и  столько  времени,  сколько
потребуется. Но я не стану принуждать ее. У меня нет на это права.  Есть
кое-что еще, Алекс, чего вы не  знаете  и  о  чем  я  не  собираюсь  вам
рассказывать. Разве что она сама рассказала, конечно. Но это вряд ли.
   - Что вы имеете в виду? - спросила она. Джеймс покачал головой.
   - Мне нужно идти, - сказал он. - В настоящее время я  не  имею  права
находиться в доме ее матери.
   - Куда вы пойдете? - спросила Алекс. - Остановитесь у нас.
   Он с улыбкой повернулся к сестре.
   - Ни в коем случае, - сказал он. - Или вы хотите,  чтобы  я  поставил
вашего  мужа  в  неловкое  положение?  Я   остановлюсь   там   же,   где
останавливался прошлой весной. - Он протянул руку и коснулся ее щеки.  -
Как дети?
   - Хорошо, - ответила она.
   - А вы? Вы рады, что снова в положении? Алекс кивнула.
   - Ну ладно, - сказал Джеймс, наклоняясь и  целуя  сестру  в  щеку.  -
Вернитесь наверх, Алекс. Я не хочу вызывать  разногласия  между  вами  и
вашем мужем.
   - Этого не будет, - возразила она. - Мы с ним близкие друзья, Джеймс.
   Он улыбнулся:
   - Ах да, дружба. Существенная составная часть. - И он  открыл  дверь,
чтобы пропустить ее в коридор перед собой.
 
Глава 23 
 
   Граф Эмберли давал бал в честь помолвки своей  матери.  Бал  устроили
наспех, поскольку после объявления о помолвке прошло две  недели  и  две
недели оставалось до  венчания.  Граф  не  надеялся,  что  придет  много
гостей, потому что было начало июня и все,  кто  принадлежал  к  высшему
обществу, имели большой выбор развлечений.
   - Нет, Эдмунд, народу будет достаточно, - успокаивала его жена.  -  И
ради такого случая я не надену  траур,  можно?  Как  вы  думаете,  имеет
значение, что года еще не прошло?
   - Я мечтаю опять видеть вас в разноцветных туалетах, -  сказал  граф,
целуя жену.
   - Может статься, бал сослужит еще и другую службу,  -  добавила  она,
настороженно глядя на него. - Может быть, нам удастся  свести  Мэдлин  и
Джеймса. Можно я приглашу его?
   - Конечно, - ответил граф. - Но  нужно  сказать  об  этом  и  Мэдлин,
дорогая. Она не хочет его принимать.
   - Да, я скажу, - вздохнула Александра. - Разве  не  глупо  она  ведет
себя, Эдмунд? Ведь  совершенно  ясно,  что  нельзя  ничего  уладить,  не
поговорив. И не  менее  очевидно,  что  она  несчастна  при  создавшемся
положении.
   - Это их брак, - возразил граф. - Они должны улаживать свои  проблемы
сами. Вы готовы идти с детьми на прогулку?
   - Да, готова, - ответила Алекс.
 
*** 
 
   На бал Мэдлин приехала с  матерью  и  сэром  Седриком.  Она  серьезно
подумывала  о  том,  чтобы  не  идти  туда  вообще,  но  нельзя  же   не
присутствовать на семейном празднике. Кроме  того,  она  случайно  может
встретиться с ним. Две недели она жила в постоянном страхе, что в  конце
концов он  перестанет  приходить  в  дом  ее  матери  и  присылать  свою
карточку. Конечно, настанет день, когда он решит, что  сделал  все,  что
мог.
   И все же Мэдлин не могла передать ему, что  он  может  подняться.  По
какой-то причине она не могла заставить себя сделать это. Она не  хотела
его видеть. Она не хотела, чтобы ее уговорили вернуться домой  вместе  с
ним. Она хотела, чтобы ее оставили в покое и можно было бы начать  новую
жизнь. Она тосковала о нем и томилась.
   И эти противоречивые чувства совсем сбивали ее с толку.
   Мэдлин протянула накидку лакею  и  поднялась  по  лестнице  вместе  с
матерью. Она  улыбалась  тем,  кого  видела  прямо  перед  собой,  и  не
осмеливалась повернуть голову. Она черпала  уверенность  в  своем  новом
золотистом бальном платье и  новой  прическе  -  волосы  у  нее  отросли
настолько, что горничная смогла заколоть их на макушке, при этом  локоны
свободно ниспадали каскадом на спину и вдоль шеи.
   - Эдмунд, - сказала она, обнимая брата после того, как  тот  отпустил
их матушку, - поверьте мне, сегодня здесь будет столпотворение.  Все,  с
кем  я  разговаривала  в  последние  две  недели,   собирались   прийти.
Александра! Какой потрясающий оттенок синего! Хорошо, что  вы  перестали
носить черное.
   - Я не уверена, что в моем теперешнем положении можно  быть  хозяйкой
такого великосветского приема, - отвечала Александра, краснея.
   - Какая чушь! - возразила Мэдлин. Александра улыбнулась.
   - Именно так и выразился Эдмунд, - сказала она.
   Мэдлин переключила внимание на  Доминика,  Эллен  и  лорда  Хэрроуби,
который также прибыл на бал рано. Она еще никому не сказала о  том,  что
беременна. Прошло уже пять недель. И чувства ее  по  этому  поводу  были
такими же  двойственными,  как  и  ее  чувства  относительно  встречи  с
Джеймсом. Теперь она не хотела иметь ребенка.  Ребенок  усложнил  бы  ее
жизнь. Но при всем при том где-то в глубине души она радовалась.  У  нее
будет ребенок. Наконец-то она станет матерью. Это ребенок  Джеймса.  Она
носит в себе частичку его самого.
   Один раз она его видела. В  ту  неделю,  когда  Джеймс  приехал,  она
боялась выйти из дома. Мэдлин принимала своих друзей в доме матери и  со
смехом придумывала разные предлоги, чтобы не ездить с ними  на  верховые
прогулки, не ходить с ними в театр и вообще нигде не бывать.  Но  неделя
прошла, и Мэдлин вернулась к своему обычному образу жизни - или к  тому,
что стало ее образом жизни после возвращения в  Лондон.  Она  не  станет
прятаться от него. И не станет беспокоиться, какие сплетни ходят о  том,
что она живет с мужем раздельно. Она не станет трусливо сидеть взаперти,
боясь, что он поджидает ее в засаде у входной  двери,  чтобы  немедленно
отвезти обратно в Йоркшир.
   Мэдлин увидела его, когда ехала в фаэтоне лорда Кэррондейла.  Он  шел
пешком по людной улице. Парнелл тоже ее заметил. Но и виду не показал  и
продолжал свой путь как ни в чем не бывало. А она улыбнулась и, повернув
зонтик, обратилась к своему спутнику. Но внутри у нее все перевернулось,
и когда спустя целых полчаса лорд Кэррондейл помог ей сойти  у  особняка
ее матери, у нее все еще дрожали колени и она задыхалась.
   Мэдлин  стала  в  дверях  бального  зала,  вздернула   подбородок   и
демонстративно огляделась. Но, разумеется, зал еще  был  пуст.  А  среди
тех, кто пришел пораньше, его не было.
   До чего же глупо с ее стороны почему-то решить, что он придет. Скорее
всего Джеймс не явится. В конце концов, она отталкивала  его  целых  две
недели, и он вовсе не обязан  приходить.  Наверное,  она  может  наконец
расслабиться и повеселиться.
   Мысль была удручающей. Ей следует  привыкать.  Два  часа  спустя  она
танцевала с мистером  Роудзом,  смеялась  в  ответ  на  его  невероятные
комплименты ее волосам и думала о том, что это уже четвертый танец и что
уже появились даже те, кто вечно опаздывает.
   Она была права. Бал у Эдмунда  оказался  самым  многолюдным  за  весь
сезон, несмотря на то что приглашения  были  разосланы  совсем  недавно.
Матушка и сэр Седрик были так ослепительно счастливы, что  выглядели  на
десять лет моложе.
   Бал удался. Все радовались. Джеймс не  пришел,  и  это  было  хорошо.
Теперь с ней не может случиться ничего такого, что испортило бы вечер. И
ей не следует забывать,  что  она  действительно  не  хочет  его  больше
видеть. Потому что как бы сильно она его ни любила, как бы ни  тосковала
о нем и какой бы несомненной ни оказалась ее беременность,  он  все-таки
повинен в супружеской измене. Ее ребенок даже не будет его первенцем.
   Мэдлин радовалась, что он не пришел.
   - Но довольно, - сказала она мистеру Роудзу усмехаясь. - Кажется,  вы
заходите слишком далеко, сэр. Вы  уверены,  что  я  могу  соперничать  с
солнцем? Вы считаете, что на меня совершенно невозможно смотреть?
   - Совершенно, совершенно невозможно, - сказал  он,  сощурив  глаза  и
морщась, точно от боли.
   Мэдлин снова  засмеялась.  И  встретилась  с  темными  глазами  мужа,
стоявшего на другом конце зала. Он  стоял  в  дверях,  заложив  руки  за
спину. Джеймс выделялся среди всех джентльменов в зале, хотя и был  одет
в черный вечерний костюм.
   - И мою руку слишком горячо держать? - спросила она у мистера Роудза.
   Он сморщился и втянул воздух через сжатые зубы,  потом  на  мгновение
отпустил ее руку.
   - Мучительно горячо, - подтвердил он. - Совершенно как  солнце,  леди
Бэкворт, как я и сказал в самом начале.
   - Льстец! - проговорила она. - Мне это нравится.
 
*** 
 
   Уже одевшись на бал, Джеймс все еще не  был  уверен,  что  поедет.  В
конце концов, Мэдлин постоянно отказывалась видеть его в течение  десяти
дней, хотя он настойчиво вручал свою карточку в доме ее матери ежедневно
со дня приезда.
   И когда он увидел ее, она его просто не узнала или  виду  не  подала,
что узнала. Мэдлин просто проехала мимо - его жена в карете с другим,  и
выглядела она такой же красивой  и  оживленной,  как  всегда.  Потом  он
подумал - после того как проскакал чуть ли не  десять  миль,  выехав  из
города, - это, наверное, хорошо, что он  не  узнал  ее  спутника.  Иначе
отыскал бы этого человека и убил.
   Но Мэдлин, очевидно, собирается  сделать  так,  как  написала  ему  в
записке. Она не намеревалась возвращаться  к  нему.  И  не  намеревалась
видеться с ним. Этот отказ был не кокетством, при котором через  два-три
дня человек решает, что полностью выразил  свое  недовольство  и  теперь
может пойти на попятную.
   Джеймс немного посидел в своей карете, прежде чем велеть кучеру ехать
в "Уайт-клуб". Но слова, которые он произнес, оказались совсем не  теми,
какие он намеревался произнести.
   - В дом графа Эмберли на Гросвенор-сквер, - коротко бросил он.
   В конце концов, Мэдлин знает, что он  приглашен.  Когда  Алекс  звала
его, он проявил необычайную твердость. Джеймс сказал, что придет  только
в том случае, если Мэдлин ясно поймет, что он будет. Она знала об  этом,
но  никакого  сообщения  о  том,  что  ему  не  следует  приходить,   не
последовало. Маловероятно, что она сама не придет. Бал  давали  в  честь
помолвки ее матери.
   Значит ли это, что она хочет, чтобы он пришел?
   Или ей все равно?
   Или она собирается устроить сцену на глазах у всех? При мысли об этом
Джеймс содрогнулся. Но нет, Мэдлин - человек живой, любящий общество, но
не вульгарный.
   Джеймс не знал, будет ли он в состоянии увидеть ее  в  роли  светской
дамы, блистающей среди других мужчин.  Хватит  ли  у  него  выдержки  не
поднять руку на всякого, кому она улыбнется?
   Он не станет останавливать карету посреди людной улицы. Он  подождет,
пока она не остановится  на  Гросвенор-сквер,  а  потом  велит  ехать  в
"Уайт-клуб". А завтра снова зайдет к  ее  матери  и  снова  пошлет  свою
карточку.
   - Спасибо, - сказал он, рассеянно  кивнув  лакею,  открывшему  дверцу
кареты, когда та остановилась. Некоторое время он  постоял  перед  домом
своего зятя,  глядя  на  освещенные  окна,  а  потом  решительным  шагом
поднялся по лестнице и вошел.
   Джеймс сильно опоздал. Звуки  музыки  наполняли  дом.  Танцы  были  в
разгаре. Он стоял и смотрел на танцующих, заложив руки за спину.
   Нет, он не стоял и не смотрел на танцующих. Для  него  во  всем  зале
существовал только один танцующий человек, и  глаза  Джеймса  немедленно
нашли его. Мэдлин блистала, одетая  в  золотистое  бальное  платье,  при
каждом ее движении отражавшее свет свечей. Но  даже  будь  она  одета  в
нечто несуразное, она все равно блистала бы.
   Потому что это Мэдлин. И такой она всегда была и будет в его  глазах.
Только смотреть на нее ему придется издали. Стоит  ему  лишь  подойти  к
свету или огню, как он тут же их гасит.
   Поэтому  Джеймс  стоял  и  смотрел.  Мэдлин  заметила   его,   однако
продолжала  танцевать,  болтать  и  смеяться.  Словно  его   вообще   не
существует. Словно он и не муж ей. Словно никогда им и не был. Словно он
вообще никогда ничем для нее не был.
   Может статься, и так.
   - Джеймс!
   Его рука оказалась в чьих-то горячих ладонях, и он перевел  глаза  на
раскрасневшееся и счастливое лицо сестры.
   - Здравствуйте, Алекс, - сказал он улыбаясь. -  Прошу  прощения,  что
опоздал. Но вы видите - я пришел.
 
*** 
 
   Немного раньше Мэдлин  заметила  Дженнифер  Симпсон,  очень  медленно
кружащуюся в вальсе с каким-то молодым человеком. Но Мэдлин была слишком
занята своим собственным  беспокойством,  связанным  с  Джеймсом,  чтобы
внимательно  рассмотреть  этого  джентльмена.  Сейчас  она  в   отчаянии
озиралась в поисках чего-нибудь, что могло бы ее отвлечь.
   Дженнифер по-прежнему была  все  с  тем  же  молодым  человеком;  они
разговаривали с Уолтером и предметом его теперешних  ухаживаний.  Мэдлин
вздрогнула - она поняла, что партнер Дженнифер - Аллан Пенворт.
   - Вы можете отвести меня  к  моему  кузену,  мистеру  Кэррингтону,  -
сказала Мэдлин мистеру Роудзу, когда танец закончился. Она  ослепительно
улыбнулась ему - на тот случай, если за ней наблюдают.
   - Аллан! - Мэдлин протянула обе руки своему бывшему жениху. -  Я  вас
просто не узнала. Вы великолепно выглядите.
   Взяв ее за руки, он поднес одну из них к губам.
   - Могу то же сказать и о вас, Мэдлин. Как вы поживаете?  Она  сделала
гримаску.
   - Превосходно.
   Аллан погладил ее по руке.
   - Я слышал, - сказал он тихо. - Мне очень жаль.
   - А я только что поняла, почему не узнала вас, - продолжала Мэдлин. -
Вы больше не похожи на пирата, Аллан.  Чья  это  идея  -  надеть  вместо
черной повязки на глаз повязку телесного цвета?
   - Идея принадлежит моей  матери,  -  усмехнулся  он.  -  Согласитесь,
превосходно придумано.
   - Вид у вас лихой, - сказала она. - Но, Аллан...  -  Она  замялась  и
некоторое  время  смотрела  на  него  с  неприличным  изумлением.  -  Вы
вальсировали. Вы танцевали с Дженнифер.
   - Танцевал, - сказал он. - С моей нареченной - хотя объявление  будет
сделано  официально  на  следующей  неделе,  когда  дед  Дженнифер  даст
великолепный обед в нашу честь. - Он  улыбнулся,  взглянув  на  девушку,
которая просунула руку ему под локоть. - Дорогая, вы не возражаете,  что
я проговорился Мэдлин?
   -  Отнюдь!  -  Дженнифер  проказливо  улыбнулась.  -  Я  считаю,  что
предыдущая невеста первой должна узнать об этом. Вы желаете нам счастья,
Мэдлин?
   - Конечно, - ответила Мэдлин. -  Так  вы  на  самом  деле  танцевали,
Аллан? А где же ваши костыли?
   - Где-то в Девоншире,  -  усмехнулся  молодой  человек.  -  Я  сказал
Дженнифер в прошлом году, что когда я буду  в  состоянии  пройти  с  ней
через всю церковь к алтарю, я приеду и попрошу невесту сделать  это  под
руку с ее дедом. Но не раньше, чем я смогу сделать это сам. И  только  в
том случае, если я это смогу.
   - Он такой глупый, - сказала  Дженнифер,  прищелкнув  языком.  -  Как
будто я не могу любить человека  на  костылях.  Я  всю  зиму  злилась  и
клялась, что Аллан - последний, за кого я соглашусь выйти замуж.  -  Она
засмеялась и нежно посмотрела на своего нареченного.
   - Ну... - начала было Мэдлин.
   - Мэдлин! - Легкое прикосновение  прожгло  ее  до  костей.  От  этого
спокойного голоса у нее перехватило дыхание. - Потанцуем?
   Она отвернулась от Дженнифер и Аллана, ничего не сказав на  прощание.
Она не обратила внимания на своих поклонников,  стоявших  рядом.  У  нее
совершенно вылетело из головы, что она обещала одному из них именно этот
танец. Дойдя до свободного места в середине  зала,  она  остановилась  и
обернулась. Пока  оркестр  заканчивал  приготовления,  она  разглядывала
черную вышивку на жилете мужа.
   Зазвучал вальс.
 
*** 
 
   Мэдлин танцевала с ним целых пять минут; одна ее  рука  окаменела  на
его плече, другая застыла в его руке. Все время глаза ее были опущены.
   - Улыбнитесь, - сказал Джеймс. - Или вы хотите, чтобы на вас обратили
внимание?
   Мэдлин подняла на него споко