могу, мама, - ответила Майра спокойно. В другой руке она держала еще одно письмо. Его она отправит сама, после того как будет отправлено письмо сэру Эдвину. Ответ она получит, может быть, завтра или даже сегодня вечером. Но даже если и так, она все равно не могла заставить себя все рассказать матери. Майра никогда не поверила бы, что способна на такую трусость, какую выказала за эти три месяца.
     Леди Хейз вздохнула:
     - Это может опозорить нас, Майра. Подумать только, разорвать официальную помолвку!
     - Да, - сказала Майра.
     - Может случиться, что наши знакомые не столь охотно будут нас принимать.
     Нас. Конечно, позор падет и на маму. Это - самое худшее. Если бы последствия прегрешений падали только на согрешившего, подумала Майра, выносить их было бы гораздо легче. Но страдать придется не только ей, а еще и сэру Эдвину, и его сестрам, и маме.
     - Мне будет очень жаль вас, мама, - сказала Майра. - Так жаль, что не выразить словами. Но я не могу выйти за сэра Эдвина.
     Спустя полчаса она шла по дороге к Тамауту по долине, которая с наступлением весны покрылась роскошной зеленью. Блестела под солнцем река, бежавшая к морю; холмы полнились птичьим пением. Но Майру ничто не радовало. Вскоре оба письма будут отправлены, и начнется вереница событий, которые уже давно должны были свершиться. Но тяжелая утрата, которую понес сэр Эдвин, - слабое извинение для столь долгого отлагательства, а затянувшееся пребывание леди Хэверфорд в Данбертоне - еще более слабое извинение. Она ведь уже больше двух недель как уехала. Но сразу же после ее отъезда приехали новые гости.
     Это, разумеется, не оправдание. Может быть, именно из-за приезда друзей Кеннет пришел на вечер к мистеру Тревелласу неделю назад. Тогда ей представилась прекрасная возможность для объяснений. Она твердо решила начать разговор. Открыла было рот и набрала воздуху.
     Но тут заговорил он. Он был холоден и зол из-за того, что она делает из мухи слона. Злился потому, что уже вид ее напоминал ему о его собственной вине.
     "Вы избежали худших последствий, которые возможны после такой ночи. Так вы сказали мне в конце января. Не нужно так переживать, Майра! Ведь ничего особенно ужасного не произошло. Ничего, что могло бы привести к такому состоянию. Пора уже оставить это в прошлом, забыть обо всем. Я уже давно забыл".
     Майра снова поморщилась от боли, которую причинили ей его слова, и снова испытала гнев, который заставил ее тогда ответить ему так неразумно, резко и прогнать его, прежде чем она успела сказать ему то, что хотела.
     Теперь она все это изложила в письме. Сегодня ей придется не обращать внимания на гостей в Данбертоне. Из-за них она не изменит своих планов. И ничего страшного, если она встретится с ними лицом к лицу. Она надеется только, что с ним она не встретится, - во всяком случае, до того, как он прочтет ее послание. Конечно, можно было бы послать с письмом кого-то из пенвитских слуг, но ей почему-то казалось важным сделать это самой.
     Прогулка ее оказалась довольно продолжительной - сначала в Тамаут, потом вверх по холму, потом по дороге, ведущей над долиной в Данбертон-Холл. Когда она добралась до места, солнце стояло высоко в небе; погода для этого времени года была на редкость теплой. Теперь склоны и затененные листвой дороги выглядели совсем иначе по сравнению с тем, какими она видела их в последний раз. Майра содрогнулась.
     - Его милости нет дома, - доложил лакей, отворивший дверь на ее стук.
     Майра объяснила, что пришла только для того, чтобы передать письмо для графа Хэверфорда.
     - Вы проследите, чтобы письмо передали именно ему? - спросила она, протягивая руку с конвертом. Сердце у нее билось так громко, что слуга, наверное, слышал его стук. Сейчас у нее возьмут письмо...
     Но в холле появился дворецкий, и лакей отошел в сторону.
     - Это приглашение, сударыня? - спросил дворецкий, поклонившись ей с чопорным видом. Он с неодобрением посмотрел на Майру, которую не сопровождала горничная. - Если это так, то я беру на себя смелость сообщить вам, что его сиятельство не сможет его принять. Его нет дома.
     - Нет дома? - спросила она. Но он ведь не станет отказываться от всех приглашений только потому, что его нет дома сегодня вечером.
     - Его сиятельство уехал сегодня утром в Кент на неопределенное время, сударыня, - сообщил дворецкий. - Вряд ли он скоро вернется.
     Майра смотрела на него, все еще протягивая руку. "Сегодня утром. Вряд ли он скоро вернется". Она почувствовала, как ее голову охватывает хорошо знакомый холод.
     - Не желаете ли присесть, сударыня? - спросил дворецкий, несколько встревоженно глядя на нее.
     - Нет. - Она отдернула руку и улыбнулась. - Нет, благодарю. Мне нужно идти.
     Она торопливо прошла через двор и немного умерила шаг, выйдя из усадьбы. Спускаясь по крутизне в долину, она нарочно не глядела направо, где над долиной и маленьким водопадом возвышался живописный каменный баптистерий - крестильня.
     Прошло больше недели, прежде чем она опять отправилась в Данбертон, сказав, что ей нужно поговорить с управляющим графа Хэверфорда. Ей пришлось ждать около получаса, пока его отыскали где-то за пределами дома. Управляющий был крайне удивлен как ее появлением в Данбертоне, так и просьбой. Но все же согласился вложить ее письмо в конверт, в котором намеревался отослать на этой неделе его сиятельству свой отчет.
     "Дело сделано", - думала она, возвращаясь домой и раскрыв зонтик, чтобы защититься от начавшегося небольшого дождика. Теперь она ни над чем не властна, во всяком случае, пока, потому что матери она все еще ничего не рассказала.

***

     Кеннет отыскал именно то лекарство, которое ему было нужно, или по крайней мере убедил себя в этом - он не раздумывая погрузился в чужие проблемы. Виконт Роули со своей молодой женой находился в Стреттоне, когда трое друзей прибыли к нему из Корнуолла. Дома в то утро его не было: вместе с супругой он решил встретить карету графа на мосту. Кеннет подался вперед, постучал по передней панели, велев кучеру остановиться, сам же откинулся на спинку сиденья. Лорд Пелем и мистер Гаскон ловко выскочили из кареты. И сразу же послышались громкие голоса, смех, лай маленькой собачонки. Кеннету не терпелось повидаться с Рексом, познакомиться с его женой.
     Но он совершил ужасный промах. Выскочив из кареты, он пылко обнял Рекса, похлопывая его по плечу, затем повернулся к его молодой жене, которая шутила с Нэтом и Иденом. Да, он узнал ее с первого взгляда. Это было шесть лет назад, когда его отправили на родину подлечиться после ранений. Они даже танцевали пару раз на светских балах. Это Кэтрин - дочь Пэкстона, графа Пэкстона.
     - Как, леди Кэтрин! - сказал он с удивлением, с запозданием заметив в ее глазах потрясение и испуг. Через полсекунды он увидел смущенные лица трех своих друзей, при этом Рекс поспешно отвел глаза. И Кеннет вспомнил: ведь Нэт и Иден называли ее миссис Уинтерс. И ничего не сказали о том, что леди Кэтрин Уинсмор - дочь Пэкстона. Уинтерс, Уинсмор - очень похоже. Была ли она замужем? И была ли вдовой? Что она делает в Дербишире? Живет ли здесь инкогнито? Знают ли его друзья - в том числе и Рекс, - кто она на самом деле?
     Вновь начался разговор, веселые шутки, но Кеннет понял, как он навредил делу. И опасения его вскоре подтвердились, когда он остался наедине с Нэтом и Иденом. Нет, они, конечно, ничего не знали, и, судя по реакции Рекса, тот тоже ничего не знал. Неужели он женился, не зная толком, кто его жена? Женился, не зная, что шесть лет назад она была скандально опозорена связью с одним из самых отъявленных лондонских негодяев? Ходили слухи, что она ждет от него ребенка, а потом она внезапно куда-то исчезла. Теперь Кеннет вспомнил всю эту историю - вспомнил слишком поздно.
     - Рекс небось слышал, как я назвал ее? - спросил он, почти ни на что не надеясь.
     - Слышал, - подтвердил лорд Пелем.
     - И его это удивило! - Он не спрашивал, он утверждал.
     - Рекс никогда не умел притворяться, - сказал мистер Гаскон. - Ои плохой актер.
     И все-таки остаток дня Рекс умело притворялся - улыбался, был радушным хозяином, заботился об удобствах жены. Она и впрямь была хороша, как и говорили Кеннету друзья и как он сам помнил, - с золотистыми волосами и ореховыми глазами.
     Но в Стреттоне они оставаться не могли. Несмотря на почти классическое притворство Рекса, напряжение между ним и друзьями было невыносимым. Им оставалось одно - оставить новобрачных вдвоем, притворясь, что они заехали всего лишь на пару дней по пути.
     Поэтому на следующий день они отправились в Лондон, хотя лорд Роули успел все же, отведя их в сторону, сообщить, что ему всегда была известна история его жены. Они догадались, что это она сама все рассказала ему накануне. Кеннет был так потрясен своим промахом, что почти забыл о собственных неприятностях. Оп ужасно боялся, что помешал браку, который и без того с самого начала был довольно непрочным. Но как же могла леди Кэтрин выйти замуж за Рекса, не рассказав ему о своем позоре? И как Рекс воспринял открывшуюся ему истину теперь, когда он уже женат? Впрочем, его это не касается, уверял себя Кеннет.
     Но прошло немногим более недели, как это его коснулось. Спустя два дня после его приезда в Лондон в городе неожиданно появился виконт Роули с женой, и Рекс спросил у троих друзей, будут ли они на балу у Минделлов, куда он решил отправиться с леди Роули вопреки презрению света. Ему нужны были моральная поддержка и надежные партнеры для жены в танцах.
     Обстановка накалилась, когда на балу среди гостей оказался сэр Ховард Коупли, тот самый человек, который обесчестил леди Роули шесть лет назад. Сама Кэтрин пока не видела его - когда он появился в зале, она танцевала, - и, едва заметив ее, он исчез в комнате, где шла карточная игра. Посовещавшись, четверо друзей разработали план действий. На следующий танец - кадриль - леди Роули приглашал Кеннет, а остальные покинули бальную залу. Когда танец окончился, лорд Роули сообщил ему новость: дуэль состоится послезавтра рано утром. Секундантом Рекса будет Идеи, но Нэт и Кеннет, конечно, поедут с ними.
     Данбертон и все личные затруднения вылетели у Кеннета из головы. Осталась только какая-то гнетущая тяжесть, которая не давала ему спать ночью, а когда, он все же засыпал, сны его были отрывочны и беспокойны. У Рекса трудности были куда серьезнее, чем у него. За прошлую неделю стало ясно одно: Рекс отчаянно влюблен в свою жену, и, похоже, она отвечает ему тем же. Кеннет был счастлив, поняв это, - только бы Рекс уцелел! На войне он тысячу раз смотрел в лицо смерти и стрелял прекрасно (для дуэли были выбраны пистолеты). Но разве можно быть в чем-то уверенным на дуэли, особенно если имеешь дело с негодяем вроде Коупли? Поговаривали, и не без оснований, что леди Роули не единственная его жертва.
     Следующий день тянулся до бесконечности. Леди Роули пригласила друзей мужа на обед, и они сидели за столом, а потом в гостиной, смеясь, болтая и предаваясь воспоминаниям по ее просьбе. Ей очень хотелось знать о том времени, что они провели вместе. Вечер вполне удался, но когда Кеннет приехал домой, почувствовал, что очень устал и переволновался. Если бы назавтра дуэль предстояла ему, он, разумеется, нервничал бы, ему было бы очень не по себе. Знакомые ощущения! Подобное он чувствовал перед каждым боем. Все, кто утверждает обратное, просто лгут. Но при этом он уже знал, что, едва опасность станет реальной и он столкнется с ней лицом к лицу, все сомнения и страхи сменятся холодной сосредоточенностью и его правая рука будет тверда как сталь. Но дуэль ждет не его. И было намного тяжелее от сознания того, что тебе придется стоять в стороне и беспомощно смотреть, как целятся в сердце твоего лучшего друга.
     За весь день он так и не вскрыл пакет, прибывший из Данбертона, адрес на котором был аккуратно написан рукой его управляющего. Пакет подождет. Сегодня вечером он все равно не сможет как следует сосредоточиться на делах. Но и уснуть он тоже не сможет, это ясно. Мозг его был возбужден. Может быть, оп успокоится, если прочтет несколько скучных отчетов? Возможно - призрачная надежда, - они даже убаюкают его? Он вскрыл пакет, нашел там, как и ожидал, отчеты управляющего и еще запечатанное письмо, надписанное незнакомой рукой. Рука, судя по всему, женская. Любопытство заставило его разрезать конверт.
     "Милорд, - прочел он в первых строках, - я разорвала помолвку с сэром Эдвином Бейли. Я ношу ребенка три месяца. Это не призыв о помощи. Но все же я пришла к выводу, что вы имеете право знать об этом. Ваша покорная слуга Майра Хейз".
     Несколько минут он смотрел на письмо, потом тщательно сложил его, повторяя все сгибы, затем судорожно скомкал его и швырнул через всю комнату. Три месяца! Проклятая... дрянь! Три чертовых месяца! Рука его сжалась в кулак, и он крепко зажмурил глаза.
     Когда он спрашивал ее, не беременна ли она? В конце января. Два месяца назад! Даже больше. Тогда она уже должна была знать. Ведь он спросил ее напрямик. А что ответила она? "Разумеется, нет. Смешно даже предположить такое". Он как сейчас видел презрение на ее лице. И тогда она все знала! Но и у Тревелласов, за неделю до его отъезда из Данбертона, она тоже ничего не сказала. Он заговорил с ней, пытался быть добрым, а что получил в ответ? Она посмотрела на него с вызовом и притворилась, что забыла обо всем. Будучи почти три месяца беременной!
     Проклятая... дрянь!
     Дождалась, пока он уедет, чтобы сдержанно и спокойно сообщить - она, дескать, три месяца как беременна! И еще успокоить его, что вовсе не просит о помощи. И эта официальная подпись - "Ваша покорная слуга"!
     - "Покорная"! - Он выговорил это слово, стиснув зубы. - Вот уж воистину покорная, мисс Хейз. Клянусь, вы таковой и пребудете - до конца вашей несчастной жизни. Благодарите провидение, что вы далеко от меня в эту минуту. Молите Бога, чтобы я поостыл к тому времени, когда вернусь в Корнуолл.
     "Разрешение на брак, - подумал он. - Понадобится особое разрешение!" Утром он как можно быстрее достанет его - и в путь. Но ведь завтра рано утром Рекс дерется на дуэли! Быть может, его убьют. И тогда будут похороны...
     Он вскочил и провел обеими руками по волосам.
     - Пропади все пропадом! - вскричал он.
     На самом деле выругался он куда крепче. Однако его браку нехватка страсти не грозит, угрюмо подумал он и громко рассмеялся. И страсть эта называется "отчаянная ненависть".
     Его браку. Его браку! Он станет женатым человеком. Через шесть месяцев станет отцом. А Майра Хейз не просит его о помощи.
     - Пропади ты пропадом! - прошептал он. - Пропади ты пропадом, Майра!..
     Рекс Эдамс, виконт Роули, не погиб на дуэли с сэром Ховардом Коупли. А сэр Коупли на дуэли погиб и вполне заслужил смерть, поскольку в дополнение к своим прежним грехам, счет которым легион, нарушил дуэльные правила и выстрелил прежде, чем был подан сигнал. Он ранил лорда Роули в правую руку, но не вывел его из строя. После этого Коупли пришлось стоять и ждать, пока противник неторопливо и тщательно целился. Казалось, он размышлял, убить ли негодяя или только ранить, и, в конце концов, убил.
     Когда Коупли выстрелил и ярко-красное пятно появилось на рукаве рубашки виконта, мистер Гаскон прицелился из своего пистолета. Кеннет и лорд Пелем стояли оцепенев. Они не знали, насколько серьезна рана виконта.
     Но когда все осталось позади, Роули подошел к ним размашистым шагом, с мрачным выражением лица и стал одеваться, даже не взглянув на доктора и ни на кого не обращая внимания. Но потом он резко отвернулся, еще не надев сюртука, и его вырвало на траву. Друзьям хорошо была знакома эта реакция на только что закончившееся сражение. Человек никогда не привыкнет смотреть в лицо смерти.
     - Завтракать! - сказал Роули, одевшись. Лицо его было пепельно-серо и решительно. - В "Уайт-клуб"?
     - В "Уайт-клуб"! - И мистер Гаскон хлопнул друга по здоровому плечу. - Все равно бы ему не жить, Рекс. Не ты, его убил бы я.
     - Может быть, лучше не в "Уайт-клуб", а ко мне? - предложил лорд Пелем. - Посторонних не будет, и все такое.
     Кеннет глубоко втянул в себя воздух.
     - Я должен немедленно уехать, - сказал он. - Я должен вернуться в Данбертон.
     Он с удовольствием избежал бы этого разговора, но это было невозможно. Друзья повернулись и с удивлением посмотрели на него.
     - В Данбертон? - переспросил, нахмурившись, лорд Роули. - Прямо сейчас, Кен? Сегодня утром? Даже не позавтракав? Я думал, ты пробудешь в Лондоне до конца сезона.
     Теперь, когда все происходящее нужно было облечь в слова, оно приобрело четкую реальность.
     - Когда я вернулся домой вчера вечером, - сказал Кеннет, - меня ждало письмо. - Он попытался улыбнуться, но тут же понял, что не в состоянии скрывать свои истинные чувства перед этими людьми, знающими его почти так же хорошо, как он знает себя сам. - Кажется, через полгода я буду отцом.
     Наступила странная тишина, если учесть, что их было четверо и только что закончилась дуэль. Доктор все еще стоял на коленях перед телом сэра Ховарда Коупли.
     - Кто она? - спросил наконец лорд Пелем. - Она из тех, с кем мы познакомились, когда были у тебя, Кен? Она леди?
     - С ней вы не знакомились, - угрюмо отвечал Кеннет. - Да, она леди. Я должен ехать домой и жениться на ней.
     - Позволено ли мне будет заметить, что вид у тебя далеко не счастливый? - мрачно спросил мистер Гаскон.
     Все смотрели на Кеннета с одинаковым выражением лиц - смущенно-озабоченным.
     Он засмеялся.
     - Наши семьи враждовали с давних пор, - сказал он. - И вряд ли я когда-либо испытывал большую антипатию к женщине, чем испытываю к ней. Пожелайте мне удачи. - Он снова засмеялся и тут же почувствовал, что предал ее. Он не имел права говорить так даже своим самым близким друзьям.
     - Кен, - спросил лорд Роули, - мы чего-то не поняли?..
     Но Кеннет сказал уже достаточно. Более чем достаточно. Она должна стать его женой, а он рассказывает им, с какой антипатией к ней относится. Идеи обозвал ее бледным чучелом и бесцветным трупом.
     - Ничего такого, что мне хотелось бы открыть вам. Мне нужно ехать. Рекс, я рад, что сегодня утром все обернулось так удачно. Прежде чем вы уедете отсюда, доктор должен осмотреть рану. Рад, что ты не пощадил Коупли. Я опасался, что ты решишь оставить ему жизнь. Такие негодяи не имеют права жить.
     И Кеннет зашагал к своей лошади. Он шел не оглядываясь. Ему нужно получить особое разрешение на брак. Это не займет много времени. Потом предстоит проделать долгое путешествие с такой скоростью, на какую он только способен.
     А в конце этого путешествия ему предстоит встретиться лицом к лицу с женщиной. С Майрой Хейз, его будущей женой. Матерью его ребенка. Да поможет ей Бог - и ему тоже!..

Глава 14

     Вскоре сэр Эдвин Бейли ответил на письмо Майры. В своем письме он называл Майру женщиной необыкновенно разумной. Она, стало быть, поняла, что он сожалеет о той порывистости, с которой искал счастья для себя в то время, когда его дорогая матушка была серьезно больна. Стало быть, мисс Хейз поняла, какое чувство вины пробудило в его груди потакание собственному увлечению в то время, когда он мог быть только защитником и руководителем своих трех осиротевших сестер. И стало быть, у мисс Хейз достало духа, самоотречения и доброты освободить его от этого обещания. Она и ее достойнейшая матушка окажут ему честь, если будут рассматривать Пенвит-Мэнор как их собственный дом, по крайней мере до тех пор, пока он не почувствует, что свободен возобновить свои ухаживания, - быть может, по прошествии одного-двух лет. Он остается их покорным и смиренным слугой.
     - Исключительно любезное письмо, - сказала леди Хейз, прочтя его. - Итак, мы можем жить спокойно еще годик-другой, Майра.
     - Да, - ответила дочь.
     - А ты можешь почувствовать, что теперь бремя снято с твоих плеч, - продолжала мать. - Не воображай, милочка, будто я не понимала, что ухудшение твоего здоровья связано с