илых слуг - мужчина и женщина - с
лицами, исполненными достоинства. Мужчина поклонился, женщина присела.
   Это были дворецкий и экономка - Хоррокс и миссис Кич.  Виконт  представил
жене слуг. Она кивнула, поздоровалась. Потом посмотрела по сторонам и  опять
улыбнулась. После чего виконт взял Кэтрин за локоть и, сказав что-то  миссис
Кич насчет чая,  повернул  жену  к  широкому  дверному  проему,  ведущему  к
лестнице.
   - Миссис Кич, -  сказала  она,  не  обращая  внимания  на  мужа,  -  я  с
удовольствием познакомилась бы со всеми женщинами, если вы их представите.
   Экономка посмотрела на нее с одобрением.
   - Да, миледи, - сказала она.  И  величественно  прошествовала  по  холлу,
называя каждую из женщин по имени.
   Кэтрин знала, что ее муж идет следом. Но она думала только о  том,  чтобы
запомнить имена и лица, хотя понимала, что, наверное, не скоро  сможет  всех
запомнить. Для каждой из женщин у нее нашлось словечко. Когда они  добрались
до конца ряда и виконт снова взял ее за локоть, она обратилась к  дворецкому
с просьбой познакомить ее также и со слугами-мужчинами.
   В конце концов Кэтрин позволила увлечь себя к двери, ведущей на лестницу.
Впереди шла миссис Кич.
   - Не покажете ли вы ее светлости ее апартаменты,  миссис  Кич?  -  сказал
виконт. -  И  проследите,  чтобы  кто-нибудь  подождал,  пока  ее  светлость
приведет себя в порядок. Пусть проводят  ее  в  гостиную,  когда  она  будет
готова.
   - Да, милорд, - пробормотала экономка.
   - Мы скоро увидимся, любовь моя, - сказал  он,  отпуская  локоть  жены  и
склоняясь к ее руке. Судя по его виду, он опять развлекался.
   В ее апартаментах, состоявших из спальни, туалетной комнаты  и  гостиной,
поместились бы два коттеджа -  этой  мыслью  Кэтрин  забавлялась  в  течение
получаса. Она мысленно улыбалась, вспоминая, как Тоби  трусил  рядом  с  ней
вдоль шеренги слуг. А потом, прежде чем он  успел  последовать  за  хозяйкой
наверх, виконт сгреб его в охапку. Когда же она наконец вошла в гостиную, он
лежал на ковре у камина, но тотчас же вскочил  и  устремился  ей  навстречу,
виляя хвостом.
   - Тоби. - Кэтрин наклонилась, чтобы погладить его. - Все это кажется тебе
странным? Ничего, привыкнешь.
   - И вы тоже, - послышался голос справа. Он стоял у окна, но подошел к ней
и указал на поднос с чаем на столе.
   Кэтрин села, чтобы разлить чай. Гостиная поражала  своим  великолепием  -
расписной сводчатый потолок, мраморный камин, картины в  золоченых  рамах...
Наверное,  по  большей  части  фамильные  портреты,   решила   Кэтрин.   Она
чувствовала себя здесь очень неуютно.
   Муж принял из ее рук чашку с блюдцем и сел напротив.
   - Вам вовсе не было надобности обходить всех  слуг,  -  сказал  он.  -  И
конечно, никто не думал, что вы обратитесь к каждому из них. Но  все  просто
очарованы. Теперь у вас полон дом.., даже не слуг, а скорее рабов, Кэтрин.
   - Что же здесь смешного? - спросила она, - Что вас так забавляет?
   - Вы, - ухмыльнулся виконт. - Вы похожи на детскую юлу, которую завели  и
которая вот-вот закрутится с бешеной скоростью. Не волнуйтесь.  В  доме  нет
хозяйки с тех пор, как восемь лет назад умерла моя мать. И, как видите,  все
идет хорошо. От вас потребуется очень немногое. Символическое одобрение меню
и планов, которые будет вам излагать миссис Кич.
   Ах, понятно! Муж думает, она не сможет вести хозяйство более крупное, чем
то, что имелось у нее в коттедже...
   - Это вам следует успокоиться, милорд, - сказала Кэтрин,  делая  ударение
на слове "милорд", поскольку только таким образом могла  досадить  ему.  Она
чувствовала  себя  смертельно  оскорбленной.  -  Хозяйство   будет   вестись
безупречно, вам жаловаться не придется. Утром я поговорю с миссис Кич, и  мы
обо всем договоримся, полагаю, к ободному удовольствию.
   Улыбка исчезла с лица виконта. Но вскоре он уже опять  улыбался,  попивая
чай и молча глядя на жену.
   - Кэтрин, - сказал он наконец, -  на  днях  вы  расскажете  мне  о  своем
прошлом. Вас ведь терзают мысли об этом, не так ли?
   - Вовсе нет, - ответила она без колебаний. Кэтрин давно уже  жалела,  что
не рассказала ему  все  в  тот  день,  когда  открыла  свое  настоящее  имя.
Действительно, ведь не было  причин  что-либо  скрывать.  И  она  совсем  не
боялась, что виконт откажется от нее. Наоборот, тогда  она  даже  надеялась,
что он откажется. Но теперь ей было трудно рассказывать.
   - Кэтрин... - Он допил свой чай и поставил чашку на  стол.  Заметив,  что
она собирает посуду на поднос, покачал головой и жестом остановил ее.  Потом
какое-то время молча смотрел на нее. Наконец снова заговорил:
   - Кэтрин, кто такой Брюс?
   Сердце ее на мгновение  остановилось.  Ей  почудилось,  что  она  вот-вот
задохнется.
   - Брюс? - Кэтрин казалось, что она слышит собственный  голос  как  бы  со
стороны.
   - Брюс, - кивнул виконт. - Кто это?
   Как он узнал? Как он узнал это имя?
   - Я обнаружил, что вы иногда разговариваете  во  сне.  Значит,  он  снова
начал ей сниться. Она обнимает его во сне  и  видит,  как  он  прямо  из  ее
объятий исчезает в пустоте. Наверное, это вызвано отчаянным, и  неожиданным,
желанием снова родить ребенка - желанием, появившимся вместе с  замужеством.
Хотя нет ни малейшей надежды  на  то,  что  это  может  случиться  в  скором
времени.
   - Полагаю, -  проговорил  виконт  холодно  и  надменно,  как  при  первом
знакомстве, - это тот, кого вы любили?
   - Да, - кивнула она, потупившись.
   Теперь следовало бы все ему рассказать. Очевидно, он считает, что Брюс  -
это мужчина. Но как можно рассказать этому равнодушному  чужому  человеку  о
своей самой сокровенной любви? Она почувствовала, что глаза ее затуманились,
и поняла, что они наполнены слезами.
   Какое унижение.
   - Я не властен над вашими прошлыми привязанностями. Только над настоящими
и будущими. Впрочем, я не уверен, что смогу когда-либо властвовать над вами.
Но хотя бы верности я имею право  потребовать,  Кэтрин.  Думаю,  что  нельзя
приказать себе забыть прошлую любовь, но вы  должны  понять,  что  это  -  в
прошлом, что я не стану поощрять оплакивание прошлого.
   Ее охватила ненависть - ненависть к нему. - Вы злой и жестокий человек, -
прошипела она. Отчасти она сознавала, что несправедлива к нему,  что  он  не
правильно ее понял и следует все ему объяснить. Но ей стало так больно,  что
она не могла быть справедливой. - Я вышла за вас потому, что вы не  оставили
мне выбора. Я буду вам верна и предана до конца дней  своих,  если  вам  это
нужно. Но сердца моего вы не получите, милорд. Мое сердце - все без  остатка
- принадлежит Брюсу навсегда.
   Она вскочила и выбежала из гостиной. О да, она ужасно несправедлива  -  и
знает это. Ну и пусть. Если ему  угодно  разыгрывать  из  себя  деспотичного
владыку и хозяина, она станет бороться с ним любым оружием, имеющимся  в  ее
распоряжении.
   И все-таки Кэтрин надеялась, что виконт бросится за ней вдогонку.  Тщетно
надеялась. А перепуганный Тоби трусил следом. Она  направилась  к  лестнице,
рассчитывая, что сумеет найти дорогу в свои апартаменты.

Глава 17

   В гостиной стояло пианино.  Хотя  последние  десять  лет  на  нем  играли
нечасто, инструмент всегда был хорошо настроен. После обеда виконт  попросил
жену поиграть, и она, тотчас согласившись, просидела за пианино более  часа.
Вероятно, думал виконт, она испытывает такое же облегчение, как и он,  когда
имеет возможность чем-то заняться и уклониться от необходимости поддерживать
разговор. Хотя за обедом все шло хорошо. Кажется, они вполне могут  ужиться,
если не будут касаться личных дел.
   Кэтрин играла, а муж сидел и смотрел на нее. На ней  было  бледно-голубое
вечернее платье - не новое, не модное и не вычурное. Волосы она уложила, как
обычно, - узлом на затылке, хотя он позаботился, чтобы у нее была горничная,
помогающая ей одеваться и причесываться.  Но  она  осталась  самой  собой  -
прежней Кэтрин. Сначала она смущалась, хотя  играла  без  ошибок.  Но  потом
словно растворилась в музыке, как это было в музыкальной гостиной Клода в то
давнее утро... Она могла бы быть профессиональной пианисткой, думал виконт.
   Как странно, что она здесь, в Стрэттоне, вместе с ним. Тогда,  в  Боудли,
она очаровала его, прекрасная, соблазнительная и недоступная миссис Уинтерс.
Он пылал страстью. И твердо решил завоевать ее. Потому и не пожелал  принять
ее "нет" за ответ. И вот  она  здесь,  с  ним,  в  его  доме,  -  его  жена,
виконтесса Роули.
   Еще более странно, что по временам он торжествовал, даже ликовал, а  ведь
для торжества - тем более ликования - не было совершенно никаких  оснований.
Их брак всего лишь видимость. Она любила и всегда будет любить  человека  по
имени Брюс. Он даже поймал себя на том,  что  пытается  вспомнить:  есть  ли
среди его знакомых человек с таким именем? Однако не вспомнил. Как  это  она
сказала? Целиком и без остатка? Он нахмурился.
   "Мое сердце - все без остатка - принадлежит Брюсу навсегда".
   А потом произнесла эту свою речь, назвав его злым и жестоким человеком. И
все потому, что он посоветовал ей выбросить прошлое из головы и заменить его
настоящим. Неужели это жестокость?
   Она, когда выбежала из гостиной, должна была почувствовать, что он  очень
ею недоволен, - и она это почувствовала. Ему, однако, лучше  не  стало.  Ему
было больно. Хотя и не хотелось признавать, что она способна  причинить  ему
боль.
   Тоби, уже давно стоявший у табурета, виляя хвостом, решил, что существует
более простой способ привлечь к себе внимание хозяйки. Он  запрыгнул  ей  на
колени и уткнулся носом в локоть.
   - Тоби... - Она  перестала  играть  и  засмеялась.  -  Ты  совершенно  не
уважаешь Моцарта. Наверное, ты не привык к такому  сопернику?  Видимо,  тебе
нужно выйти погулять.
   Виконт встал и подошел к пианино. Она подняла на него глаза, которые  все
еще смеялись. И он не сказал того, что  хотел  сказать.  Он  хотел  сообщить
жене, что в доме достаточно слуг, чтобы выгулять собаку в любое время, когда
это потребуется, и что виконтесса Роули  не  должна  быть  на  побегушках  у
какого-то избалованного пса.
   - Может, мы пойдем вместе прогуляться? - спросил он. - День был погожий -
интересно, столь же приятен вечер? - На самом деле  ему  хотелось  выяснить:
как быстро он станет для прислуги предметом насмешек? Однако, решив проявить
характер, он сурово проговорил:
   - Вон отсюда, сэр. В вашем новом доме вы будете видеть мебель  только  на
уровне пола. Ясно?
   Но Тоби уже прыгал у его ног и взволнованно повизгивал.  А  Кэтрин  снова
засмеялась.
   - Вы произнесли слово "прогуляться" в его присутствии, - пояснила она.  -
Это необдуманно. Виконт нахмурился, глядя на Тоби.
   - Сидеть! - приказал он.
   Тоби сел и уставился на него неподвижными настороженными глазами.
   - Вот что значит офицерская выучка, - сказала Кэтрин, продолжая смеяться.
- Я никогда не могла этого добиться.
   Вскоре они вышли на террасу. Она взяла мужа под руку, и супруги  медленно
пошли вокруг дома. Кэтрин с любопытством осматривала дом и парк.  Ночь  была
ясная, лунная и совсем не холодная. Тоби носился  по  лужайкам  и  обнюхивал
деревья - знакомился с новой территорией.
   "Когда вернемся, - думал виконт, - пора  будет  ложиться  спать".  Первая
ночь дома. Ночь, которая станет.., образцом для всех ночей в  будущем,  судя
по всему. Проведет ли он эту ночь в своей постели?  И  хочет  ли  он  такого
брака - брака, который является видимостью?
   Даже думать об этом смешно. Она его жена.
   Он возжелал ее с первого же взгляда. Кроме  того,  у  него  ведь  имеются
определенные  потребности...  С  какой  же  стати  ему   удовлетворять   эти
потребности на стороне? К тому же он, возможно, к сожалению, полагает, что в
браке нужно хранить верность. Да и глупо вести холостяцкую жизнь,  состоя  в
браке. Он не монах.
   Следует ли стеснять себя только потому, что она все еще любит человека из
прошлого?
   Подойдя  к  углу  дома,  виконт  остановился.  Здесь  находилась   аллея,
обрамленная розами, - любимое место его матери.
   - Кэтрин, - проговорил он,  -  почему  вы  плакали?  Нелепый  вопрос.  Он
намеревался начать совсем не с него. Он с удовольствием забыл бы ту  ночь  и
свое унижение.
   Она стояла, молча глядя на него. Боже, как она  хороша  -  ее  золотистые
волосы казались в лунном свете скорее серебряными. По ее  глазам  он  понял:
Кэтрин знает, о чем идет речь.
   - Без всякой в общем-то причины, - ответила она. - Я была.., все было так
непривычно... Просто расчувствовалась.
   Виконт не был уверен, что она говорит правду.
   - Вы отвернулись от меня, - сказал он.
   - Я... - Она передернула плечами. - Я не хотела вас обижать. Но обидела.
   - Я сделал вам больно? Обидел вас? Был вам неприятен?
   - Нет. - Она посмотрела на него, нахмурилась. Хотела еще что-то  сказать,
но промолчала. Потом повторила:
   - Нет.
   - Может быть, - проговорил он  с  неожиданной  горечью  в  голосе,  -  вы
сравнивали меня...
   - Нет! - Кэтрин закрыла глаза и судорожно сглотнула. Потом посмотрела  на
свои руки. Он  заметил,  что  она  вздрогнула.  -  Я  никого  ни  с  кем  не
сравнивала.
   Виконт вспоминал ее  слова,  сказанные  в  гостиной  за  чаем.  Он  снова
чувствовал себя неопытным юнцом. И злился на себя  самого.  Ведь  он  привык
считать себя искусным любовником. Во всяком случае, женщины, с  которыми  он
спал последние годы, придерживались именно такого мнения.  Но  конечно,  она
любит другого. Наверное, он здесь ничего не может поделать...
   - Я не готов состоять в браке - и  жить  холостяком,  -  снова  заговорил
виконт.
   Кэтрин взглянула на него в испуге.
   - Я тоже... - начала она и прикусила губу. Интересно, покраснела ли  она?
При свете луны не разглядеть. Но ее слова приободрили его.
   - Если сегодня ночью я приду к вам, - сказал он, - не  буду  ли  я  снова
отвергнут со слезами?
   - Нет.
   Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони.
   - Вы знаете, что вы всегда вызывали у меня желание.
   - Да.
   Он почувствовал, что она опять сглотнула.
   - Хотя о более тонких чувствах говорить не  приходится,  я  полагаю,  что
тоже вызывал у вас желание.
   - Да, - едва слышно прошептала она.
   - Мы супруги, - продолжал он. - Никто из нас не хотел этого брака, но так
произошло. Я даже готов взять вину на себя. Я виноват во всем. Но теперь это
не имеет значения. Мы муж и жена.  Возможно,  нам  удастся  ужиться  друг  с
другом.
   - Да.
   - И еще одно... - Он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза.  Кэтрин
встретила его взгляд без всякого смущения - как всегда. - Я признаю за  вами
право называть меня "милорд", когда вы хотите досадить мне, -  это  чудесное
оружие, и было бы несправедливо лишать вас его,  поскольку  мы,  разумеется,
будем ссориться и в дальнейшем. Но мне очень хочется услышать из  ваших  уст
мое имя, Кэтрин. Она пристально смотрела ему в глаза.
   - Рекс, - сказала она.
   - Благодарю.
   Он с удивлением отметил, что чресла его заныли, едва лишь она  произнесла
его имя. Возможно, он слишком много ночей провел без нее...
   Виконт склонился к губам Кэтрин и поцеловал ее. Губы Кэтрин были мягкие и
теплые. И они чуть дрожали, словно он никогда еще не целовал ее,  словно  не
лежал с ней в одной постели. Виконт почувствовал, что его охватило пламенем.
Он впервые встретил женщину, способную воспламенить его простым поцелуем.
   - Полагаю, что мы дали Тоби достаточно  времени,  чтобы  пометить  каждое
дерево в парке. Пойдемте в дом? - предложил он.
   Кэтрин кивнула. Виконт узнал выражение,  появившееся  в  ее  глазах.  Она
хочет этого, догадался он. Желает его, думал он с ликованием в  душе.  Тоби,
отозвавшийся на свист, тотчас же подбежал к ним.
   Кэтрин тихонько засмеялась:
   - Мне не очень-то нравится, что он так охотно вас слушается.
   - Верю, - улыбнулся виконт, предлагая жене руку. -  В  отличие  от  своей
хозяйки он узнает мой голос.
   Она фыркнула, но промолчала.
   Замечательно, с некоторым удивлением, подумал виконт. Он  подшучивает,  а
она не обижается. Мелочи, конечно, но все же очень важные мелочи.

***

   "Как странно, у  меня  опять  появилась  горничная.  Мэри  изо  всех  сил
старается угодить мне, хотя, наверное, ее удивляет простота и скудость моего
гардероба", - думала Кэтрин.  Горничная  приготовила  лучшую  из  ее  ночных
сорочек - ту самую, которую Кэтрин надевала в свою брачную ночь.
   Она надела ее и теперь и принялась ждать  мужа  в  своей  спальне.  Ждать
Рекса - она уже начала привыкать к его имени. Конечно, он прав. Они  супруги
- на горе или на радость. Им остается лишь смириться  с  этим  и  попытаться
привыкнуть друг к другу.
   Спальня была просто великолепная - с изящной мебелью и мягким  ковром  на
полу. Кровать же - огромная, а столбики,  поддерживающие  шелковый  полог  и
занавески, были покрыты тонкой резьбой... Скоро появится Рекс, и они...
   Кэтрин сглотнула. Она ждала мужа с нетерпением. И даже устыдилась  своего
желания, ведь она не забыла, какая ненависть к нему охватила ее  всего  лишь
несколькими часами раньше, когда он заговорил с ней  столь  непозволительным
образом. Вероятно, не следует подавлять в себе желание. Не стоит лишать себя
даже этого, ведь в их браке и так мало приятного. Они желают  друг  друга  -
это, без всяких сомнений, было установлено там, в парке, совсем недавно.
   Сегодня ночью она должна правильно понять его  ласки  и  должным  образом
ответить  на  них.  А  если  ее  вновь  охватит  чувство  одиночества,  надо
преодолеть его, нельзя давать волю слезам. Но может быть, она не  так  уж  и
одинока? Сама того не желая, сегодня вечером она убедилась:  в  нем  есть  и
какое-то обаяние - надо только разглядеть его. Ей нравится беседовать с ним,
он весьма образованный человек. Нравится, как  он  прямо,  без  околичностей
говорит обо всем, хотя  в  этом,  конечно,  есть  и  обратная  сторона.  Так
случилось сегодня вечером, когда он внезапно спросил, кто такой Брюс.
   Как ни странно, но ей понравилось смеяться с ним  вместе.  Она  никак  не
ожидала, что они буду смеяться вместе. А ведь смеялись...
   И еще ей нравилось, что он хорошо относится к Тоби, хотя в этом она ни за
что ему не призналась бы. Кажется,  он  считает,  что  это  не  по-мужски  -
проявлять доброту к какой-то псине. Она ласково взглянула на  Тоби,  который
крепко спал, растянувшись перед горящим камином.  Сразу  по  приезде  виконт
предположил, что Тоби будет удобнее на  конюшне.  Когда  же  она  решительно
воспротивилась, он не стал спорить.
   Как может она жить без Тоби? И как сможет Тоби жить без нее?
   Кэтрин повернула голову, внезапно услышав, как в дверь туалетной  комнаты
постучали. Потом дверь открылась, и  вошел  виконт.  Как  она  предполагала,
вторая дверь из ее туалетной вела в его туалетную. Он был в  халате  винного
цвета. И выглядел совершенно неотразимо. Как замечательно, что он ее  муж  и
что она, его жена, имеет на него законное право, невольно подумала Кэтрин.
   Остановившись, он окинул ее взглядом.
   - Я просто поражен, Кэтрин, - проговорил он.  -  Обычный  батист  на  вас
выглядит более обольстительным, чем самые тонкие кружева.  И  вы  необычайно
красивы с распущенными волосами. Нет, я неверно выразился... Вы  божественно
прекрасны!
   Что можно ответить на это? Она почувствовала, что краснеет. Комплимент ей
очень понравился.
   - Да, вы прекрасны, - продолжал виконт, приближаясь к ней.
   Он обнял ее за талию и поцеловал. Но не сорвал с нее  сорочку  сразу  же,
как в прошлый раз. Это ей тоже понравилось.
   - Пойдемте, - сказал он, увлекая ее к постели.
   На этот раз он задул свечи, прежде чем лечь рядом с ней,  что  опять-таки
пришлось ей по душе. Нельзя сказать, что в прошлый раз  Кэтрин  была  как-то
особенно подавлена, и все же ей было неловко: она сознавала, что  как  бы..,
выставлена на обозрение. Но в эту ночь  ей  хотелось  бы..,  раствориться