ты  порой  бываешь
ужасно  несообразительной.  Ах,  Сьюзен,  погляди,  какая  милая  шляпка
сегодня у леди Майрон. Я определенно зеленею от зависти!
   - Моя дорогая мисс Пибоди, - обратился к ней Банкрофт,  склоняясь  из
седла и опираясь рукой на дверцу ландо. - Такая шляпка вам  вовсе  ни  к
чему. Ведь всякий, кто заглянет вам в лицо, уже не в состоянии  смотреть
ни на что иное. Сами посудите, я лишь теперь, нарочно  обратив  внимание
на вашу шляпку, заметил, как она прелестна!
   - Ах, какие вещи вы говорите, мистер Банкрофт,  -  сказала  довольная
миссис Пибоди и сердечно рассмеялась,  а  Нэнси  зарделась  и,  покрутив
зонтик, победоносно оглянулась, желая видеть, какое впечатление произвел
этот изысканный комплимент на свидетелей.
   Если бы Патриция была уверена, что ее реакцию никто не  заметит,  она
скорее всего не удержалась бы и фыркнула. Она так и не решилась  поднять
глаза на галантного джентльмена, хотя порой ей казалось, что он  нарочно
столь экстравагантно льстит, чтобы поразвлечь ее. Интересно, будет ли он
осыпать Нэнси подобными речами, когда женится на ней?

***

   Скатерти и покрывала расстелили прямо  на  траве  у  подножия  холма.
Миссис Пибоди уселась в  самом  центре  импровизированного  застолья,  а
Патриция -  чуть  позади  нее.  В  ожидании  трапезы  гости  отправились
развлекаться.
   Большинство двинулись  к  вершине  холма,  чтобы  насладиться  видом,
который, по словам миссис Пибоди, открывался сверху. Правда, сама она не
пожелала пойти со всеми. Возглавлял компанию мистер  Банкрофт,  на  одну
руку которого опиралась Нэнси, а на другую - Сьюзен.  Переливы  веселого
смеха, словно горные ручейки,  стекали  к  подножию  холма.  На  вершине
общество разделилось: часть гостей вернулась вниз, 11 Плененные сердца а
другие прошли еще с полмили к востоку,  чтобы  взглянуть  на  живописные
руины греческого храма, которые много лет  назад  велел  соорудить  отец
мистера Пибоди. Еще одна небольшая группа направилась к западу -  там  в
густых зарослях замысловато петлял ручеек, в конце своего пути впадавший
в озеро в форме полумесяца.
   Мистер Банкрофт оказался в  последней  группе,  хотя  Нэнси,  которая
решила возглавить экспедицию к руинам, была явно раздосадована этим.  Ее
суженый удалился вместе с леди Майрон и еще двумя парами.
   А  Патриция  тем  временем  сидела   на   расстеленном   одеяле,   то
разворачивая, то складывая тетушкин веер в  зависимости  от  облачности.
Если солнышко грело слишком долго, она овевала лицо миссис Пибоди, когда
же набегало облачко - укутывала ее  плечи  шалью.  Между  делом  девушка
успевала  передавать  повеления  хозяйки  лакеям,  которые  носили  еду.
Тетушка требовала сначала, чтобы  те  не  торопились,  потом,  наоборот,
велела слугам пошевеливаться, а не стоять столбом.
   Прислуга уже  вовсю  расставляла  многочисленные  закуски,  способные
удовлетворить, наверное, тысяч  пять  голодных  желудков,  когда  миссис
Пибоди решила, что сначала надо сервировать напитки. Ведь после прогулки
по этакой жаре всем захочется пить!
   - Ступай помогать, девушка, - нетерпеливо потребовала она,  обращаясь
к Патриции. - Нечего сидеть без толку.  Возьми  из  экипажа  корзинку  с
вином и отнеси Грегори,  да  скажи  ему,  чтобы  немедленно  откупоривал
бутылки.
   Патриция отправилась исполнять приказание. Но вина  было  не  меньше,
чем  еды.  Во  всяком  случае,  так  показалось  Патриции,   когда   она
попробовала достать тяжелую корзину из ландо. Весила эта поклажа, должно
быть, тонну. Да к тому же корзина  была  огромной  и  ужасно  неудобной.
Просунув ладони под самое дно, девушка ухитрилась сдвинуть ее  на  самый
порог экипажа.
   - Послушайте, давайте лучше я, - вдруг раздался сочувствующий голос у
нее за плечом. - Эта ноша размером с вас, маленькая леди,  и,  наверное,
вдвое тяжелее, чем вы.
   Патриция с благодарностью оглянулась и увидела  мистера  Уэйра,  отца
Сьюзен, который торопился к ней, приветливо улыбаясь.
   - Спасибо, - улыбнулась она  и  сделала  шаг  назад,  как  только  он
подхватил корзину. Но груз уже балансировал на краю,  и  оказалось,  что
девушка немного поторопилась убрать руки. Мистер  Уэйр  охнул,  Патриция
испуганно зажала рот обеими ладонями, а корзина полетела  на  землю,  на
лету раскрываясь. Содержимое так и посыпалось со звоном и грохотом.
   Наверное, если бы упала лишь одна бутылка, она бы не  разбилась,  так
как пол экипажа был не слишком высок, да и  земля  была  покрыта  мягкой
травой. Но бутылки и  фужеры  стукнулись  друг  о  друга  и  разлетелись
великолепным фейерверком из винных брызг и стеклянных искр.
   Все разом оглянулись на эту величественную  катастрофу.  Мистер  Уэйр
выругался и тут же извинился - то ли за свою несдержанность,  то  ли  за
неловкость. Вид  у  него  был,  как  у  провинившейся  собаки.  Патриция
несколько мгновений стояла, прижимая ладони ко рту, после чего принялась
убеждать джентльмена, что это вовсе не его вина,  что  это  она  слишком
рано убрала руки.
   И тут подошла миссис Пибоди.
   Патриция успела подумать, что,  оказывается,  это  не  преувеличение:
человек действительно может стать пунцовым. В данный момент  она  видела
явное  доказательство  этому.  Вдобавок  грудь  тетушки  вздымалась  так
высоко, что увеличилась в объеме, наверное, раза  в  два.  Патриция  так
расстроилась, что в это мгновение просто не могла  рассуждать  спокойно.
Иначе она поняла бы, что тетушка, должно быть, впервые в жизни  забылась
настолько,  что  перестала  замечать  присутствующих  и  думать  о   том
впечатлении,  которое  на  них  производит.  Момент  действительно   был
чрезвычайный.
   - Идиотка! - взвизгнула почтенная дама, надвигаясь на  племянницу.  -
Неповоротливая уродина! И это твоя благодарность за то,  что  я  приняла
тебя в свой дом?! Несмотря на то что братец оставил тебя без  гроша?!  И
за то, что я кормлю тебя, одеваю и  обращаюсь  с  тобой,  как  со  своей
собственной дочерью?!
   - О, послушайте, мэм, - смущенно кашлянув, вмешался  мистер  Уэйр.  -
Боюсь, это я виноват...
   Все замерли, вмиг позабыв о своих разговорах, словно играли  в  живые
картины.
   - Я все видела, - заявила миссис Пибоди. - С вашей стороны это весьма
любезно, сударь, но вы вовсе не обязаны защищать эту ленивую потаскушку!
   - Тетя! - сдавленным  голосом  крикнула  Патриция,  словно  ужаленная
гадюкой. В голове у нее загудело.
   - Молчать! - Ладонь звонко шлепнула по щеке,  и  разгневанная  миссис
Пибоди отвернулась от племянницы. - Ну, что теперь со всем этим  делать?
Грегори, отправляйся в дом немедленно и привези еще вина.
   Вдруг почтенная леди вспомнила, кто  она  и  где  находится.  Любезно
улыбнувшись окружающим, она принялась успокаивать гостей и  искушать  их
предстоящими развлечениями и удовольствиями. Она обещала, что вино будет
доставлено и сервировано сию же секунду.
   - О, послушайте, - тщетно взывал к  упитанной  спине  хозяйки  мистер
Уэйр. - О, послушайте... - Но что он мог?.. Оставалось лишь  беспомощно,
моля глазами о прощении, глядеть на Патрицию.
   Девушка стояла совершенно ошеломленная, едва ли  даже  чувствуя,  как
болит щека. Ее обозвали потаскухой и отвесили оплеуху - публично! И  все
вокруг смотрели на это и слушали. Все!
   Патриция резко развернулась и побежала. Она не думала, куда несут  ее
ноги и что она станет делать  потом.  Девушка  знала  лишь  одно:  нужно
сбежать отсюда, нужно спрятаться... Инстинкт заставил ее  направиться  к
лесу. Но, даже очутившись среди деревьев, она не  сумела  избавиться  от
паники. Стараясь уйти подальше от этого постылого  дома,  она  бежала  к
северу, не обращая внимания на частые стволы и свисающие повсюду  ветки,
не глядя на хлещущие по лицу и  по  плечам  прутья  и  торчащие  поперек
дороги корни. Она слышала, как кто-то рыдает, и не понимала, что это она
сама.
   И вдруг Патриция вспомнила  о  руинах.  Не  об  искусственных  руинах
греческого храма, а о настоящей маленькой разрушенной башенке на  берегу
реки, внутри которой, вдоль круглых стен, была устроена каменная скамья.
Вот где она спрячется на время. Навсегда. Да, она  никогда  не  вернется
домой.
   Девушка  резко  остановилась,  а  потом  тихими,  осторожными  шагами
приблизилась к башне. Она подходила со стороны,  противоположной  входу,
так что пришлось обогнуть сооружение.
   На скамье сидел мистер Банкрофт,  рядом  -  леди.  Патриция  даже  не
видела, кто это  такая,  пока  Банкрофт  не  поднял  голову,  видимо,  в
восторге от поцелуя. Миссис Хантер! Платье  было  спущено  с  ее  левого
плеча до самого пояса. В ладони  ее  кавалера,  словно  в  чаше,  лежала
обнаженная грудь.
   Паника снова овладела Патрицией, и она  со  стоном  бросилась  прочь.
Девушка бежала, не разбирая дороги, отчаянно продираясь  сквозь  чащобу,
пока у нее не перехватило дыхание и не закололо в боку.  Щека  горела  и
пульсировала. Патриция прижалась лбом  к  древесному  стволу  и  закрыла
глаза. Когда бок мало-помалу перестал болеть, она обнялась с  деревом  и
опустилась на землю.

***

   Банкрофт уже начал уставать. Как ни говори, целых фи недели в одном и
том же поместье, в компании одних и тех же двух  десятков  людей  -  это
слишком. Он будет поистине счастлив, когда  все  это  кончится  и  можно
будет вернуться к нормальной жизни.
   А что такое нормальная жизнь? Ну,  предположим,  на  месяц-другой  он
поедет вместе со всем блестящим обществом в Брайтон. Там его ждет немало
приключений, приятная компания  мужчин,  то  и  дело  заключающих  самые
смелые пари, - прекрасный способ скоротать дни. С  другой  стороны,  там
немало скучающих и соблазнительных красавиц, а  это  замечательный  шанс
сделать по-настоящему волнующими ночи.
   Ну а что потом? Визит вежливости к  матушке  и  дяде?  Да,  наверное.
Банкрофт искренне любил свою мать. Только порой се полные упрека взгляды
и красноречивое молчание смущали его. Казалось, что, терпеливо дожидаясь
того дня, когда сынок наконец перебесится, она время от  времени  теряла
всякую надежду.
   Ну а далее? Бат? Или Лондон?
   "Нет, я определенно начинаю уставать, - с  некоторой  тревогой  думал
Банкрофт. - Уставать не от всего того,  что  происходит  сейчас,  но  от
общего привычного уклада моей жизни".
   Знойная страсть с леди Майрон пылала больше недели. Дама  давала  ему
все, о чем он только мог мечтать.  При  одном  взгляде  на  ее  тело  он
моментально вспыхивал, и она предоставляла это  тело,  как  и  все  свое
искусство  опытнейшей  любовницы,  в  его   полное   распоряжение.   Это
продолжалось от заката до восхода, причем каждую ночь. Сил у  леди  было
столько, что она могла потягаться даже с ним самим. Она с  удовольствием
училась у него новым приемам, но  самое  удивительное,  что  ей  удалось
обучить кое-чему и его. К тому же леди Майрон отлично знала правила игры
- она не требовала никаких обязательств, довольствуясь  тем,  что  можно
получить в данный момент.
   Но все же он устал. И это удивляло. Всего лишь за  неделю  устать  от
такой чудесной любовницы? Но почему? Банкрофт искренне не  мог  найти  в
ней ни одного изъяна. Правда, кроме отчаянных удовольствий, которыми они
услаждали друг друга в постели, у них  больше  не  было  ничего  общего.
Говорила она - в те редкие минуты, когда им случалось поговорить, - лишь
о лошадях, о гончих и об охоте. Ему же все эти  деревенские  утехи  были
чужды. Но это, впрочем,  не  так  уж  важно.  Красивое  женское  тело  и
выносливость любовницы - вот и все, что имело значение,  а  леди  Майрон
сдала оба эти экзамена на степень магистра.
   Но Банкрофт поймал себя на том, что вот уже несколько дней смотрит на
миссис Хантер и искренне недоумевает: как же это  такая  сочная  дамочка
живет  с  семидесятилетним  стариком?  Судя  по  всему,  ее  муженек   -
совершенная развалина, ведь он и в Холли-Хаус не приехал по  нездоровью.
Банкрофт не без основания подозревал, что леди не  собирается  засохнуть
во цвете лет и кое-что для этого предпринимает. Во  всяком  случае,  она
недвусмысленно намекала ему, что готова к контактам.
   Сегодня же оба они постарались, каждый  со  своей  стороны,  устроить
так, чтобы остаться наедине. Во время  прогулки  леди  Майрон  и  мистер
Кроуфорд где-то задержались, так  что  оставалось  лишь  воспользоваться
случаем. Сбежав от всех, Банкрофт  и  миссис  Хантер  вскоре  обнаружили
уютную маленькую башенку на  берегу  реки  и  по  обоюдному  молчаливому
согласию устроились внутри.
   Банкрофт обрадовался, поняв, что леди не намерена тратить времени  на
разговоры. Она просто повернулась к кавалеру и со вкусом поцеловала  его
в губы. Когда же он не раздумывая откликнулся на это приглашение и хотел
уже обнять ее, миссис Хантер рывком  стащила  платье  с  плеча,  обнажив
грудь намного скорее, чем он сам решился бы на это.
   Банкрофт сразу понял,  и  не  без  удовольствия,  что  ему  предстоит
упиваться дамскими прелестями среди бела дня на твердой каменной скамье.
Он не сомневался, что перед ним изголодавшаяся, алчущая женщина.
   Интересно!
   Но как раз в тот момент, когда он только что  взял  в  ладонь  теплую
грудь и услышал одобрительное грудное воркование,  ему  показалось,  что
они не одни. "Леди  Майрон!"  -  поднимая  голову,  подумал  Банкрофт  и
мгновенно представил себе двух дам,  вцепившихся  друг  другу  в  волосы
или.., или протягивающих скрюченные пальцы к его собственной шевелюре.
   Но то была Патриция Мэнган. На миг застыв в дверном  проеме,  девушка
вдруг застонала и исчезла, но перед его глазами так и остался ее  образ:
в изорванном платье, без шляпки,  с  растрепанными  волосами,  с  диким,
страдальческим взглядом  и  бледным  лицом,  на  котором,  однако,  ярко
выделялась красная припухшая щека.
   - Боже правый! - проговорил Банкрофт, позабыв о груди миссис  Хантер.
Снаружи доносился треск ветвей  и  сучьев,  сквозь  которые  продиралась
панически убегающая девушка.
   - Это всего лишь странная маленькая замарашка, которая  вечно  торчит
возле миссис Пибоди, - раздраженно произнесла дама. - Должно быть, снова
празднует лодыря. Уж лучше бы она увидела больше, тогда  бы  по  крайней
мере точно не вернулась. Давайте же!
   Банкрофт оглянулся на свою  спутницу.  Она  кокетливо  улыбалась  ему
снизу вверх, слегка прикрыв глаза ресницами и медленно  стягивая  платье
со второго плеча.
   Позднее он с удивлением вспоминал, что у него даже не возникло  мысли
остаться, хотя кушанье было подано и оставалось лишь взять предложенное.
   - Что-то случилось, - сказал он. -  Лучше  пойду  разыщу  ее.  Вы  же
сможете сами найти дорогу обратно?
   - Что? - Леди, казалось, не поверила. Ведь, обнаженная до пояса,  она
выглядела так роскошно!
   - Увидимся позднее, -  бросил  Банкрофт  и  быстро  вышел.  Следующая
странность заключалась в том,  что  он  так  больше  и  не  вспомнил  об
отвергнутом пиршестве.
   Теперь он мог думать только о своей маленькой птичке, которая, должно
быть, сломала крылышко. Он знал, что должен  разыскать  ее.  К  счастью,
девушка не прилагала никаких стараний к тому, чтобы  пробираться  сквозь
заросли как можно незаметнее.

***

   Серый - это, конечно, очень неброский цвет,  но  ее  платье  было  из
светло-серой материи. На фоне древесного ствола оно  выделялось  так  же
ярко, как и на фоне зеленой листвы дуба, что рос у пруда  с  кувшинками.
Банкрофт на минуту остановился,  глядя  на  девушку.  Затем  приблизился
сзади и легонько положил ладони ей на плечи.
   В первый миг не было  никакой  реакции.  "Наверное,  слышала,  как  я
подошел", - подумал Банкрофт. Он немного боялся напугать ее. В следующее
мгновение Патриция повернулась, не поднимая головы, и зарылась  лицом  в
складки его шейного платка, обвивая его стан  руками  и  прижимаясь  так
крепко, словно лишь это могло уберечь ее от падения.
   - Маленькая птичка, - проговорил он и получил в ответ шквал горестных
рыданий.
   Рыдающие женщины всегда повергали бравого сердцееда  в  смятение.  Он
просто не понимал, что же ему с ними делать.
   Крепко обняв  Патрицию,  он  ткнулся  губами  в  спутанные  волосы  и
принялся нашептывать какую-то бессмысленную чепуху. "Вот  так  же  можно
держать в своих руках ребенка, - думал  Банкрофт.  -  Только  она  -  не
ребенок. Она - теплая, стройная, нежная женщина".
   - Что случилось? - спросил он, когда она наконец смолкла.
   - Ничего, - отозвался приглушенный голос, ударяясь ему в грудь.
   - Ах, жаль, - сказал он. - Мой шейный  платок  пропал  из-за  ничего.
Лакей будет заинтригован. Что же я ему скажу?
   - Передайте ему мои извинения, - пробормотала  девушка.  Зубы  у  нее
постукивали, словно от холода. Банкрофт даже мог слышать это.
   Слегка  подавшись  назад,  он  одной  рукой  поднял  острый   девичий
подбородок, хотя Патриция и пыталась сопротивляться.  Глаза  ее,  как  и
щеки, и нос - все было мокро. Лицо  было  покрыто  красными  пятнами,  а
одно, самое большое, сплошное пунцовое  пятно  пылало  на  щеке.  Волосы
растрепались и свисали сосульками  до  плеч.  Выглядела  девушка  просто
отвратительно.  И  при  этом  его  внимательным  глазам   она   казалась
необъяснимо и удивительно прекрасной.
   Банкрофт достал из кармана платок, вытер се лицо  и  глаза,  а  потом
вручил ей:
   - На вот, высморкайся.
   Она послушалась и, лишь когда он взял у нее  из  рук  этот  платок  и
снова сунул в карман, очнулась и с досады закусила губу.
   - А теперь  говори,  из  чего  состоит  это  "ничего",  -  потребовал
Банкрофт.
   - Я грохнула все винные бутылки и бокалы, - призналась Патриция.
   - О чью-то голову? - изумился он. - О, как  эффектно!  Ужасно  жалею,
что пропустил такое зрелище. Расскажи скорее, как это было.
   Девушка рассказала.
   - Так-так, а потом, я полагаю, на тебя обрушился  праведный  гнев  ее
величества?
   - Ну да. - Под его пристальным взглядом Патриция медленно приходила в
себя.
   - А что у тебя со щекой? - продолжал он, чувствуя,  как  гнев,  точно
огненный шар, концентрируется у него в груди. Он уже  и  сам  знал,  что
произошло.
   Губы у нее снова невольно задрожали.
   -  Она  ударила  меня,  -  призналась  девушка.  -  И  назвала   меня
потаскухой.
   О! В тот миг он готов был  стреляться  с  проклятой  бабой!  С  каким
наслаждением он влепил бы ей пулю между глаз! Да,  именно  так.  Сначала
дал бы выстрелить ей, а потом заставил бы ее ждать, застыв  от  ужаса  и
глядя в дуло направленного на нее пистолета. И выстрелил бы!
   Банкрофт снова обнял хрупкие плечи девушки и привлек ее к  себе.  Она
не сопротивлялась, только вздрагивала.
   - Я отомщу за тебя, маленькая птичка, - пообещал он. -  Слово  чести.
Ты вообще-то веришь, что у меня есть честь?
   Она не ответила на вопрос и только после паузы сказала:
   - Наверное, я слишком бурно отреагировала. В конце концов,  это  ведь
моя вина. Просто меня еще ни разу в жизни не били. А по лицу -  особенно
оскорбительно. Да еще при всех... - Девушка отодвинулась от груди своего
утешителя и улыбнулась ему. - Но это все не важно, - сказала она, - ведь
я здесь ненадолго. Скоро я отправлюсь в сельскую  школу.  В  мою  родную
деревню. Буду жить среди знакомых людей. Думаю, мне будет приятно  учить
детей.
   - А как  же  ваш  молодой,  красивый,  мужественный  и  преуспевающий
фермер? - спросил Банкрофт. - Он что, уже не хочет на вас жениться?
   Девушка смутилась лишь на секунду, после чего твердо проговорила:
   - Я его не люблю. Мне кажется, это не правильно - выходить замуж  без
любви, не так ли? Но что за глупый  вопрос.  Ведь  вы  же  не  верите  в
любовь. А вот я считаю, что это было  бы  не  правильно.  В  общем,  мое
будущее предопределено. Мое счастливое будущее.
   - Правда? - удивился Банкрофт. - Так вам уже предложили место?
   - Во всяком случае, я уведомила пастора, - сказала девушка. - Но  его
ответ - уже простая формальность. Ему придется сказать "да". Ведь он был
другом моего