можно будет без помех поговорить. Они договорятся хоть о чем-то, и договорятся более успешно, чем в то утро после бала. Почти все квадратные столики в столовой были накрыты на четыре персоны, и только два столика у окон предназначались для двоих. Кеннет подвел Майру к одному из этих столиков и усадил. Сам же отправился за угощением. Когда он вернулся с тарелками в руках, оказалось, что чай уже налит.
     - Неделя прошла, - начал он, не желая терять ни минуты на светскую болтовню, - а я так и не услышал, что ваша помолвка расторгнута.
     - Вот как? - проговорила она.
     Кеннет ждал продолжения, но Майра молчала.
     - Вы ведь не собираетесь замуж за этого беднягу, верно?
     - Нет, не собираюсь. - На щеках ее вспыхнули алые пятна, глаза сверкнули, но она тут же вспомнила, где находится, и усилием воли придала лицу любезное выражение. - Будьте так добры, милорд, не выходите за рамки приличий. Мы могли бы поговорить о погоде.
     - Нет, не могли бы! - резко возразил он. - Мы будем говорить о том, что нам необходимо пожениться.
     - Почему? У вас нет никакого желания жениться на мне, а у меня нет желания выходить за вас замуж. Почему необходимо так чудовищно насиловать себя?
     - Потому, Майра, - отчеканил он, - что я лишил вас невинности, а право на это имеет только муж. И еще потому, что теперь в вашем чреве, возможно, уже зреет плод. Но даже если исключить вероятность этого, то все равно поступить так требуют понятия о чести и приличиях.
     - А честь и приличия важнее взаимной склонности?
     - Почему перспектива стать моей женой так отвращает вас? - спросил он, приходя в ярость. - Вы же были готовы выйти за Бейли, который, по самому мягкому определению, просто-напросто глупец.
     Ноздри ее затрепетали.
     - Я была бы весьма вам признательна, милорд, если бы вы выбирали выражения в моем присутствии. А ответ вам должен быть понятен и так. Сэр Эдвин Бейли не виновен в смерти моего брата.
     Он тяжело вздохнул:
     - Вы обвиняете меня в смерти Шона?
     - Если бы вы не предали его, он не оказался бы под Тулузой. И если бы вы при этом не предали также и меня...
     - Я предал вас?
     Ему ужасно захотелось протянуть через стол руки, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Но нельзя было забывать, где они находятся. Кроме того, вопрос о том, кто кого предал, представлялся не самым важным в данный момент.
     - Верно, - согласился Кеннет, - он не оказался бы под Тулузой. Потому что задолго до этого сражения болтался бы на веревке. Или жил бы на краю света, скованный цепью с себе подобными. В лучшем случае он прозябал бы где-нибудь в бедности и бесславии вместе с моей сестрой, и уверяю вас, то была бы неописуемо несчастная жизнь. Вашего брата она совершенно не устроила бы. Я же только сделал то, что должно было сделать.
     - А вы Господь Бог? - жестко спросила она. Граф снова вздохнул и потянулся к чашке с чаем.
     - Мы уклонились от сути, - сказал он. - Суть же в том, что мы с вами были вместе, Майра, что мы телесно познали друг друга. Почему мы так поступили, что при этом испытывали - все это не имеет ни малейшего значения. Но мы должны учесть, к чему это приведет.
     - Как преступник должен учитывать, к чему приведет его преступление, - тихо проговорила она. - В ваших устах, Кеннет, слово "брак" звучит отвратительно. Честно говоря, я уж лучше пошла бы за кого угодно, в том числе и за сэра Эдвина Бейли, только не за вас. Уж лучше остаться старой девой до конца дней своих. Я. согласна жить в нищете - только нес вами. Да я лучше бы убила себя, чем вышла за вас замуж! Что еще могу я добавить, чтобы убедить вас? Забирайте ваши понятия о чести и приличиях... и забросьте их подальше в море.
     Граф с удовольствием отплатил бы ей той же монетой. Он был просто в ярости - из-за ее вызывающего поведения, из-за обвинений, из-за презрения к нему. "Лучше бы убила себя..." А еще совсем недавно ее инстинкт самосохранения оказался гораздо сильнее - когда она действительно была в опасности. Тогда она не предпочла умереть. Хотелось бы ему бросить ей это в лицо. Но Кеннет чувствовал, что не может с такой безоглядностью выказать Майре свое презрение. Граф поднял брови и холодно посмотрел на нее.
     - Полагаю, вы высказались достаточно красноречиво, - проговорил он. - Но если обнаружится, что вы в положении, вам придется, конечно, вынести много унижений.
     Она на мгновение отвела взгляд.
     - Я уж лучше стану жить в бесчестии...
     - Но я этого не позволю! - возразил граф. - Мое дитя никогда не будет бастардом, Майра. Если дойдет до этого, сопротивляться моей воле будет бесполезно. Вы проиграете. - По крайней мере, в этом-то она его не переубедит, мысленно добавил Кеннет.
     - Надменность вам к лицу, - отозвалась она. - Этому соответствует и ваша внешность, и ваше положение. Вы, наверное, были на редкость хорошим офицером?
     - Мои подчиненные знали, что лучший способ иметь со мной дело - выполнять мои приказания.
     Майра улыбнулась, и ей даже удалось сделать вид, что слова графа ее позабавили.
     - Ах, но я-то ведь не ваша подчиненная, Кеннет!
     Граф прекрасно понимал, что Майра совершенно не похожа на его бывших подчиненных. Но ему не хотелось вспоминать, какое она вызвала у него желание, когда он согревал ее и даже еще раньше. Такие воспоминания только усложнят все дело.
     - Я позволю вам поступить по вашему желанию, Майра, коль скоро целая неделя размышлений не привела вас в чувство. Я позволю вам поступить так потому, что ваши желания совпадают с моими. Но все это при одном условии: если ночь, проведенная в хижине, не возымеет последствий. В противном случае вам придется послать за мной - и без промедления. Мне хотелось бы получить ваше согласие.
     - Вы ведь лихой кавалерист, Кеннет, - сказала вдруг Майра. - Так что вам придется то и дело охаживать меня хлыстом, точно свою лошадь. Иначе со мной не управишься.
     Слова эти прозвучали так неожиданно, что Кеннет, откинувшись на спинку, невольно улыбнулся.
     - Вряд ли мне понадобится хлыст, - сказал он и тут же усомнился в этом.
     - Великолепно! - Майра закатила глаза. - Выходит, вы собираетесь воспитывать меня при помощи ваших чар?
     Тут уж граф не удержался от смеха. Минуту спустя, прежде чем проводить Майру обратно в бальный зал, он вполголоса проговорил:
     - Если вы в положении, то выйдете за меня замуж. Хотя бы ради ребенка. А если попытаетесь поступить иначе, видит Бог, вы узнаете, каков я в гневе.
     Майра не встала. Даже в такой мелочи, как переход из столовой в зал, она решила проявить самостоятельность.
     - Я посижу с Хэрриет Линкольн, - сказала она, кивая в сторону соседнего столика. - Благодарю за то, что проводили меня поужинать, милорд, и доставили удовольствие - позволили насладиться вашим обществом. Это для меня большая честь.
     Граф церемонно поклонился.
     - Это вы мне доставили удовольствие, мисс Хейз, - сказал он и направился в соседнюю комнату, кивая и улыбаясь встречным. Удары сердца отдавались у него в ушах. Ему хотелось убить кого-нибудь. Или, по крайней мере, подбить кому-нибудь глаз, сломать нос, выбить несколько зубов. Но ничего подобного граф сделать не мог - пришлось пригласить на танец юную мисс Пеналлен.
     Майра старалась дышать ровно, пытаясь успокоиться. Она надеялась, никто в комнате не заметил, что они с Кеннетом занимались отнюдь не светской болтовней. Она невольно улыбнулась. А он улыбался постоянно. Поссориться с улыбающимся человеком - дело довольно трудное.
     "Лучше я выйду замуж за жабу", - подумала Майра. Но эта не слишком серьезная мысль привела ее в еще большее раздражение. Она заставила себя улыбнуться, готовясь встать и присоединиться к Хэрриет и мистеру Мизону, сидевшим за соседним столиком. Но кто-то быстро опустился на только что освободившееся место графа Хэверфорда.
     - Держитесь от него подальше! - тихо проговорила виконтесса Энсли и тоже улыбнулась.
     Майра вскинула брови.
     - Вы прекрасно поработали, - продолжала Хелен. - Вы умудрились наладить отношения с моим братом, едва он успел сюда вернуться. Разумеется, главная заслуга принадлежит сэру Эдвину Бейли. Без сомнения, вы занимались только тем, что поощряли его искать примирения. - Говорила виконтесса с сарказмом в голосе.
     - Сэр Эдвин Бейли теперь является владельцем Пенвита, - твердо проговорила Майра. - Он утверждает свой авторитет так, как находит нужным. А вы, Хелен, когда-то были готовы забыть старую вражду. И мне казалось, вы будете рады, что она, наконец, окончена.
     На мгновение глаза Хелен сверкнули, но она не забыла сохранить на лице улыбку.
     - Как вам повезло, - продолжала она, - что сэр Эдвин решил - без всякого поощрения с вашей стороны, разумеется, - отправиться домой в самый разгар бала, а Кеннет пожелал потанцевать с вами во второй раз! Более того: он даже проводил вас домой, поскольку вы слишком беспокоились за свою матушку и не могли остаться в Данбертоне. И вам очень повезло, что он не смог вернуться домой и был вынужден заночевать в Пенвите. Можно даже подумать, что все это было спланировано заранее.
     - Вы полагаете, что буран я тоже запланировала? - с презрительной усмешкой спросила Майра. Она не ожидала, что тогда, в Данбертоне, Хелен отнесется к ней так враждебно; не ожидала она и нынешней холодной ярости.
     - Полагаю, что теперь мы услышим о том, что ваша помолвка, к несчастью, расторгнута, - продолжала Хелен. - Интересно, кто проявит инициативу? Если сэр Эдвин, это будет унизительно для вас, если вы - позорно. Вам предстоит сделать трудный выбор, мисс Хейз. Но конечно, все это окупится, если удастся сорвать более солидный куш. Мой брат - весьма заманчивая партия, не так ли?
     Майра нахмурилась и опустила глаза, чтобы поправить салфетку рядом со своей тарелкой. Она не очень-то поняла смысл этой тирады. В отличие от своих братьев Майра и Хелен почти не общались в детстве. Они старательно избегали друг друга.
     - Вы ожесточились из-за того, что случилось с Шоном? - спросила Майра.
     - Ожесточилась? - Хелен даже подалась вперед. - Потому что он любил меня и женился бы на мне, если бы его не заставили отказаться от этого, так? Вы, конечно, можете сказать, что это мой отец и брат заставили его отказаться от меня, но не воображайте, будто я не знаю, кто нас предал. Кому вы рассказали? Кеннету? Неужели уже в то время вы пытались завоевать его расположение? Я всегда это подозревала. Но у вас не очень-то это получилось, ведь так?
     - Я думала, он будет доволен, - сказала Майра. - Думала, он постарается вам помочь. Я... - Как наивна она была тогда! Она поверила Кеннету, когда он сказал, что любит ее. Она думала, что он собирается жениться на ней, уговорить своего отца - и ее отца тоже - и добиться ее руки. Думала, что он обрадуется, узнав, что Шон и Хелен тоже будут участвовать в этой борьбе. Ей и в голову не пришло, что предполагаемый брак между Шоном и Хелен заставит Кеннета поступить так, как он поступил, и солгать так, как он солгал. Едва Майра вспомнила об этом, как ей опять стало нехорошо.
     Хелен с улыбкой наблюдала за ней.
     - Я полагала, что вы более сообразительны, - проговорила она с презрением. - Я думала, у вас заготовлено множество всяких объяснений, отрицаний и оправданий. Может быть, все-таки у вас есть совесть? Держитесь подальше от Кеннета. Он женится на Джулиане Уишерт, и его семья очень этому рада.
     - Стало быть, вам незачем опасаться меня, верно? - резко проговорила Майра. Она опять сердилась. Но неужели она надеялась, что, явившись сюда, поднимет себе настроение?
     И тут Майра вспомнила о том, как однажды к вечеру в начале декабря - с тех пор не прошло и месяца - она, улучив часок, отправилась к впадинке на береговом утесе. И во время прогулки предавалась размышлениям о переменах, которые вскоре произойдут в ее жизни. И тут на фоне неба появился Кеннет. Сколько всего произошло с тех пор! В ее жизни все изменилось, все разрушилось.
     И все потому, что он не сдержал свое слово и вернулся домой.
     - Держитесь от него подальше! - повторила Хелен. Еще раз улыбнувшись, она встала и исчезла в дверях бального зала.
     И Кеннет, граф Хэверфорд, хотел, чтобы она вышла за него замуж, думала Майра. Чтобы Хелен стала ее золовкой, а графиня - свекровью? Сама по себе эта мысль способна привести в ужас.
     Майра вдруг подумала о том, что ей не следовало ужинать. Но разве она что-нибудь ела? Опустив глаза, Майра увидела на своей тарелке какую-то еду, но, наверное, она все-таки что-то съела. Вот глупо - забыть, ела ты или нет! Она выпила полчашки чаю и почувствовала легкую тошноту. И вдруг ее охватил ужас при мысли о возможной причине этой тошноты.
     "Нет, глупости все это", - подумала Майра, мысленно отругав себя. Она встала и направилась к столику, за которым сидела Хэрриет. Шла с улыбкой, стараясь не думать о тошноте.

Глава 11

     Солнечный восход за окнами утренней гостиной обещал прекрасный новый день и хороший новый год. Снега уже совсем не было, только кое-где трава казалась как бы припорошенной чем-то белым. Однако первые весенние ростки должны были появиться из земли не раньше чем через месяц. На фоне голубого неба темнели голые ветви деревьев.
     Майра смотрела в окно, подперев ладонью подбородок, сидя за маленьким письменным столиком, за которым писала письмо. Она ждала, пока высохнут чернила. Это письмо - одно из самых трудных, которые ей довелось написать в жизни. Наверное, хорошо, что оно написано в первый день нового года.
     Что с ней теперь будет? Что будет с ее матерью? После смерти сэра Бэзила Хейза осталась очень скромная сумма. Мать с дочерью почти полностью зависели от сэра Эдвина Бейли. И можно ли ожидать от него какой-то особой щедрости теперь, когда она так оскорбила его, расторгнув помолвку? А именно это она только что и сделала. Будь они более родовиты, этого было бы достаточно, чтобы ее на всю жизнь изгнали из общества. Даже здесь, в Тамауте, ей будет трудно какое-то время высоко держать голову и сохранять уверенность, что она желанная гостья в домах своих знакомых.
     Майра аккуратно сложила письмо. Нечего себя жалеть. Ей некого винить, кроме себя самой. Она встала. Пора отослать письмо. Она отправится в Тамаут. Прогулка пойдет ей на пользу. Сегодня утром ее все еще мутило. Но это пройдет, как только она сделает то, что нужно сделать. Именно нерешительность, чувство вины - вот из-за чего она всю неделю чувствует себя так плохо. А как только вернется домой, поговорит с матерью.
     Но Майра не успела еще дойти до двери, как в комнату торопливо вошла леди Хейз. В руке она держала распечатанное письмо.
     - Ах, Майра, милочка! - воскликнула леди Хейз. - Пришло письмо от Кристобел Бейли. Кажется, мы с тобой были несправедливы к сэру Эдвину, думая, что он излишне озабочен здоровьем своей матери. А оказывается, она при смерти. Это слова самой Кристобел, Вот, читай. Доктор предупредил их, что ее дни сочтены. Бедный сэр Эдвин в таком горе и отчаянии, что не мог написать сам.
     Взяв письмо у матери, Майра прочла его. Судя по всему, так оно и есть. Миссис Бейли умирает. Может быть, уже умерла.
     "Только уверенность, испытываемая моим братом, что вы, сударыня, и его дорогая невеста страдаете не меньше нашего, - писала Кристобел, - поддержит его в грядущие дни. Новая мать займет теперь место самой любимой из всех матерей, говорит нам Эдвин, и у нас будет еще одна сестра. За мраком нас ждет свет, как это всегда бывает".
     Майра до боли закусила губу и с удивлением отметила, что строчки расплылись у нее перед глазами. "Вы же были готовы выйти за Бейли, который, по самому мягкому определению, просто-напросто глупец". Выходит, вчера вечером о нем выразились очень грубо. А она причинила ему зло одним из самых худших способов, какие только можно себе представить. Он же оказался человеком, любившим свою мать и сестер и, возможно, на свой лад полюбившим и ее... Что в этом глупого?
     - Да, милочка... - Слезы дочери заставили леди Хейз тоже прослезиться. - Давай-ка вытрем глаза, выпьем чаю и напишем каждая по письму. Я напишу Кристобел и ее сестрам. Полагаю, будет уместно, если ты напишешь сэру Эдвину. При нынешних обстоятельствах это вполне прилично, тем более что вы обручены. - Только тут она заметила в руке дочери сложенный лист бумаги. - Но ты уже написала?
     Майра скомкала письмо.
     - Теперь это уже не годится, - ответила она. - Я напишу другое. Бедный сэр Эдвин! Я относилась к его переживаниям легкомысленно, а вышло, что они вполне обоснованны. Я очень виновата перед ним.
     - Я виновата не меньше, чем ты, Майра, - сказала леди Хейз, дергая за шнурок звонка, чтобы принесли чай. - Мы должны научиться ценить этого молодого человека. Он несколько суетлив, разговоры его скучноваты, но я убедилась, что из него получится превосходный муж и зять. - Улыбнувшись, леди Хейз решительно вытерла глаза носовым платком. - Бедная кузина Гертруда!..
     Нужно было написать ему несколько дней назад, думала Майра. Как только граф Хэверфорд ушел от них утром после бала, а она вымылась, переоделась и напилась горячего чаю. Сразу же нужно было сесть и написать ему, а не выдумывать отговорки. Теперь же отослать такое письмо гораздо труднее. Даже почти невозможно. И будет еще труднее, когда придет весть о смерти миссис Бейли. Придется выждать какое-то время. Какое? Неделю? Месяц? Больше? Конечно, сэр Эдвин пожелает отложить свадьбу, поняла Майра, может быть, даже на целый год, пока не кончится траур. Она почувствовала себя так, словно ей отсрочили смертную казнь или даровали разрешение и дальше откладывать неизбежное.
     Майра внезапно опустилась на ближайший стул, наклонила голову, закрыла глаза и несколько раз сглотнула. Отчаянным усилием воли подавила позывы тошноты. Что, если?.. Но она отогнала страх, который чуть было не овладел ею. Совершенно ясно, что она чувствует себя плохо потому, что ее мучает сознание своей вины. О, как она жалеет, что не написала это письмо пять дней назад!

***

     К концу января Кеннет снова остался один в Данбертоне. Последней уехала его мать. Она отправилась к своей сестре, чтобы пожить у нее месяц, а потом вернуться в Норфолк.
     Кеннет был рад остаться в одиночестве - можно сосредоточиться на делах. Он почти ничего не знает о фермерстве, о том, как вести хозяйство в большом имении. За время рождественских праздников он хорошо это понял. Однако вознамерился приобрести все необходимые познания в этой области и поэтому на несколько недель погрузился в изучение предмета - либо сидя дома, склонившись над книгами, либо обходя поля и луга и ведя бесконечные беседы с фермерами и советуясь с управляющим. Скоро начнется весна, и Кеннету хотелось самому принимать решения, касающиеся его ферм.
     При этом у него нет-нет да и возникало искушение уехать из Данбертона. Хотя соседи приняли его хорошо и у него не было недостатка в приглашениях на обед, поиграть в карты или поохотиться, ему тем не менее стало ясно: здесь он ни с кем не сойдется близко. Слишком большим уважением он здесь пользуется, слишком его здесь высоко ставят. Не узнай он, что такое настоящая дружба за годы службы в армии, он, возможно, не почувствовал бы потребности в. ней и сейчас. Но Кеннет узнал, что это такое.
     Нэт и Идеи собирались в Кент, в Стреттон-Парк, чтобы пожить немного у Рекса. В Лондоне во время рождественских праздников оба попали в неприятные истории, что вполне можно было предугадать. Идена, к несчастью, застал в постели с женщиной ее муж, о существовании которого Иден понятия не имел. Нэт ощутил, как на шее у него затягивается петля после того, как он поцеловал под омелой некую юную леди, чем и пробудил у ее семейства определенные надежды, - ситуация, вполне понятная Кеннету. И вот оба его друга сочли за благо пожить в деревне. Они, как и Рекс, хотели, чтобы Кеннет присоединился к ним в Стреттоне.
     Соблазн был велик. Конечно, славно будет повидаться со всеми друзьями! Но Кеннет прекрасно знал, что произойдет через несколько дней. Им снова овладеют беспокойство и лень. Кроме