бе тогда, что  жду  от  Грегори
ребенка...
   - Да, - тихо согласился он. - Ты права. В то время я ненавидел тебя.
   - Я не знала, что этот человек воспылал ко мне  чувствами  и  вздумал
отомстить за  меня.  Он  говорил,  что  отомстит  за  зло,  которое  мне
причинили. Он был армейским офицером, и его полк должны  были  в  скором
времени перевести в Индию. Он обещал позаботиться о том, чтобы  Эрик  со
временем по праву называл Пенсхерст своим домом, а я, как его мать, жила
там. Я не возражала ему, эти разговоры тешили мою душу, да мне  и  самой
хотелось насолить обидчице.
   - Значит, в Индию, - задумчиво произнес сэр Генри.
   - А потом, когда я давно забыла об этих разговорах и о нем самом,  мы
услышали об ужасной гибели Элис и ее сына. Несколько дней спустя  пришло
письмо, в котором этот человек сообщал, что служит в Индии и что ему там
очень нравится. И только. Ни слова об Элис. С тех пор  у  меня  возникли
подозрения. Мне было тревожно, по ночам меня мучили кошмары.
   - Это - совпадение, Кэти. - заметил Генри. - Клянусь, это всего  лишь
совпадение. Забудь об этом. Элис и ее сын погибли во время пожара.
   - Но он появился в Пенсхерсте, - прервала его Кэтрин. - Он друг лорда
Эшли, Генри. Его друг из Индии.
   Майор Родерик Каннингем.
   - Черт побери! Ну и дела! - воскликнул он,  непроизвольно  сжимая  ее
руку.
   - Он говорил со мной, - продолжала Кэтрин. - Сказал, что скоро Эрик и
я будем жить в Пенсхерсте, с ним.
   Он меня пугает, Генри. Что он натворил и что  еще  намерен  натворить
ради меня? Вчера утром кто-то стрелял в леди Эмили Марлоу. Кто?  Почему?
Боюсь, я знаю ответ, по крайней мере на первый вопрос.
   - Ты правильно сделала, что рассказала  мне,  -  сказал  Генри.  -  Я
позабочусь обо всем, Кэти.
   - Я боюсь и за тебя.  Что,  если  он  увидит,  как  мы  прогуливаемся
вместе? Мне не следовало открыто появляться с тобой.
   - За меня не бойся.
   - Но я теперь виновна в убийстве? - спросила она. - Ведь если он...
   - Нив чем тыне виновна, Кэти. Но я должен  рассказать  Кендрику  все,
что узнал от тебя. Ты позволишь?
   - А вдруг он обо всем расскажет майору Каннингему?
   - Не думаю, Кэти.  У  меня  есть  свои  причины  недолюбливать  этого
человека, но негодяем его не назовешь.
   Скажи, Кэти, почему ты отказала мне вчера? Потому, что была напугана?
Потому, что думала, будто виновна в тяжком преступлении? Потому, что  ты
незамужняя мать? Или потому, что ты не хочешь меня?
   - Наверное, по всем причинам, кроме последней, - со слезами на глазах
проговорила она.
   - В таком случае, как только мы уладим эту проблему, я снова  попрошу
тебя выйти за меня замуж, - сказал он.
   - Генри, что ты собираешься делать? - спросила она.
   - Прежде всего посоветоваться с Кендриком.  Но  одно  я  тебе  обещаю
твердо,  Кэти:  Каннингем  больше  не  посмеет  запугивать  тебя.   Могу
поклясться, Кендрик тоже сделает все ради леди Эмили Марлоу.
   - Но ты не... - Она ухватилась за лацканы его камзола под плащом. - Я
не пережила бы, если бы с тобой что-нибудь случилось.
   Он поцеловал ее впервые за долгие годы. Кэтрин еще теснее прижалась к
нему и с готовностью ответила на его поцелуй.
   - Послушай, - сказал он.  -  Ты  не  будешь  жить  в  Пенсхерсте.  Но
возможно, тебе придется по душе жить в поместье Уиллоудейл? И не кажется
ли тебе, что "леди Верни" звучит  красивее,  чем  "миссис  Смит"?  И  не
думаешь  ли  ты,  что  "Эрик  Верни"  -   очень   подходящее   имя   для
преуспевающего адвоката, или делового человека, или священника?
   - Ах, Генри! - воскликнула она. - Будь осторожен.
   Умоляю тебя, будь осторожен!
   Люк, Эшли и майор Каннингем вывезли детей  на  верховую  прогулку,  а
затем около часа играли с ними на свежем воздухе. Анна осталась  дома  с
Эмили, потом обе отправились в детскую, куда Люк привел детей.
   Завтра они собирались вернуться в Боуден. Они уехали бы  сегодня,  но
было трудно так быстро собрать детей и багаж. Анна  заверила  Эшли,  что
позаботится, чтобы Эмили ни на минуту не  оставалась  одна.  Она  решила
остаться в комнате Эмили на всю ночь.
   О том, что случилось в комнате Элис, никто не  упоминал,  хотя  Эмили
была уверена, что Эшли рассказал им. Мысль  об  этом  случае  смущала  и
вселяла тревогу. Неужели под воздействием лауданума она ходила  во  сне?
Она, очевидно, ложилась на кровать Элис и принесла к  себе  портреты.  А
потом отправилась в комнату Эшли. Она не  помнила,  как  оказалась  там.
Помнила лишь, что утром лежала в его постели и ей было уютно, тепло и не
хотелось просыпаться. И еще помнила, что ночью он любил ее.
   Сегодня ей было трудно улыбаться и следить за губами  людей,  уделять
внимание детям. Больше всего хотелось бы спрятаться в  своем  уединенном
безмолвном мире.
   Ей было неприятно думать, что они уезжают, а Эшли ради нее собирается
покинуть Пенсхерст. Неужели он утром говорил  серьезно  о  его  продаже?
Этого нельзя допустить. Тем более  ради  нее.  Она  должна  убедить  его
отказаться от такого глупого  поступка.  Но  ему  никогда  не  захочется
привезти ее сюда. Да и ей, наверное, будет страшно сюда возвратиться. Но
если он не продаст это поместье, то...
   Эмили не верила, что сможет жить без него. Это раньше она думала, что
сможет. Она прожила без него семь лет и еще целый месяц в  Лондоне.  Да,
решительно сказала она себе, она сможет сделать это снова, но  при  этой
мысли она лишь усилием воли удержалась на краю черной пучины панического
страха. Подняв глаза, она увидела Эшли. Он улыбался, но она-то  заметила
следы усталости и напряжения на его лице.
   - Следующие полчаса я побуду с Эмми, - обратился. он к Люку. -  Потом
мне нужно будет уехать: Верни  хочет  встретиться,  чтобы  поговорить  о
каком-то срочном деле.
   Но как только я вернусь, мы все поедем на прогулку. Возьмем  с  собой
еды и питья, устроим чай на свежем  воздухе.  Род  уже  спустился  вниз,
чтобы обсудить с экономкой и поваром, как нам лучше организовать пикник.
Мы должны как следует отпраздновать ваш последний день пребывания здесь.
   Он повел Эмили в библиотеку, усадил в мягкое кожаное  кресло,  а  сам
уселся на подлокотнике. Она испытывала смущение. Думает  ли  он  о  том,
зачем она ночью ходила в  комнату  Элис?  И  лежала  на  ее  постели?  И
принесла к себе портрет Элис? А потом прибежала в его комнату? Она робко
заглянула ему в глаза. И увидела в них глубокую нежность.
   - Еще не знаю как, - начал он, - но я сделаю все, чтобы ты снова была
счастливой и спокойной, Эмми. Возможно, сделав это для тебя,  я  искуплю
самые тяжкие проступки, которые совершил в своей жизни.
   Она попыталась улыбнуться ему.
   - Я собираюсь задать тебе вопрос, который  уже  задавал  однажды.  Но
надеюсь, что на этот раз ответ будет другим. Но я задам его не сейчас  и
не здесь. Здесь ты не чувствуешь себя счастливой, а следовательно,  и  я
тоже. Я собираюсь  продать  Пенсхерст,  Эмми.  Куплю  другой  дом,  где,
надеюсь, тебе будет хорошо. И мне тоже.
   - Нет, - произнесла она, качая головой. - Нет, Ахшли. -  Ей  хотелось
сказать больше, чтобы он понял.
   - Род собирается купить его, - продолжал он, целуя ей руку. - Мы  уже
предварительно обо всем договорились. Он, кажется,  искренне  рад  тому,
что  будет  жить  здесь.  А  мне  будет  приятно  знать,  что   поместье
принадлежит моему другу.
   Эмили поняла не все,  что  он  сказал,  но  главное  было  ясно.  Она
по-прежнему не любила майора Каннингема, и ей было больно  слышать,  что
Эшли продает Пенсхерст именно ему.
   - Нет, - повторила она.
   - Ему здесь будет хорошо, - добавил Эшли. - С этим местом у  него  не
связано никаких воспоминаний. Он никогда не бывал в этих краях и  никого
не знает, кроме меня, Так будет лучше всего, Эмми, поверь мне.
   - Нет, - снова сказала она и нахмурилась.
   Нет, это не правда. Она вспомнила,  как  однажды  вместе  с  Анной  и
майором заходила в коттедж Бинчли и видела через окно прогуливающихся по
саду майора Каннингема и миссис Смит. Но как об этом сказать? Может, это
не так уж важно? Но ей не хотелось, чтобы Эшли продавал  Пенсхерст.  Тем
более майору.
   - Он знает миссис Смит, - медленно произнесла она, не уверенная,  что
ее слова слышны. Но Эшли, очевидно, услышал.
   - Кто? - спросил он. - Род?
   - Да. - Она кивнула.
   - Это невозможно, - возразил он.  -  Род  никогда  не  бывал  в  этих
местах.  Возможно,  они  виделись  где-нибудь  раньше,  когда  она  была
замужем. Странно, что он не сказал мне об этом. Ты уверена?
   - Да, - сказала она.
   - Странно, - повторил он. - Надо будет спросить у него об этом.
   Но Эмили помнила, что майор и  Кэтрин  Смит  явно  не  хотели,  чтобы
кто-нибудь узнал о том, что они знакомы.
   По какой-то причине они скрывали, что знают друг друга.
   Эмили почувствовала, как ее снова охватывает страх.
   - Нет, - проговорила она, хватаясь за широкий обшлаг камзола  Эшли  и
решительно замотав головой. - Нет, нет. Не спрашивай.
   Он наклонил голову и заглянул ей в лицо.
   - Эмми, ты не любишь Рода. Почему?  -  Она  отпустила  его  обшлаг  и
покачала головой. - Ладно, я ничего не скажу.
   А теперь пойдем к Люку и Анне. Сэр Генри хотел поговорить со мной.  Я
бы взял тебя с собой. Тебе ведь нравятся и леди Верни, и мисс Верни,  не
так ли? Но Верни настойчиво просил меня приехать  одного.  Я  постараюсь
вернуться поскорее, и мы до вечера  будем  на  воздухе.  Тебе,  судя  по
всему, особенно полезно побыть на свежем воздухе.
   Она улыбнулась. Эшли наклонился и поцеловал ее в губы.
   - Эмми, - сказал он, - ты самое драгоценное сокровище моей жизни.  Ты
была им с того. самого дня,  как  я  впервые  встретил  тебя,  но  я  до
последнего времени не сознавал, насколько сильное влияние ты  оказываешь
на мою жизнь и как важна ты для моего счастья. Как я  был  слеп!  И  как
глуп!
   Не дав ей возможности ответить. Он взял  ее  за  руку  и  проводил  в
детскую, где Люк и Анна забавляли детей.
   Эшли и сэр Генри сидели в креслах возле камина  в  библиотеке  Верни,
как двое старых приятелей,  обменивающихся  новостями  и  сплетнями.  Но
говорил главным образом сэр Генри. Потом они долго сидели молча.
   - Я собираюсь жениться на Кэтрин,  -  нарушил  наконец  молчание  сэр
Генри. - И намерен дать ее сыну свое имя. И еще намерен  вызвать  майора
Каннингема на дуэль за то, что он внушил ей чувство вины и заставил жить
в страхе.
   - В таком случае вам придется подождать  своей  очереди,  -  возразил
Эшли.
   - Наверное, вы правы, - сказал сэр  Генри.  -  Я  должен  извиниться,
потому что за последнее время именно мне пришлось сообщить вам множество
очень неприятных фактов.
   - А я вам должен принести так много извинений, что не знаю, с чего  и
начать. Но я должен сделать это сейчас, потому что никто не знает, смогу
ли я это сделать завтра.
   - Будем считать, что все извинения принесены и приняты, -  проговорил
сэр Генри. - Окажись я в подобных обстоятельствах, я, наверное, не  смог
бы проявить такой сдержанности и вежливости, как  вы.  Вполне  возможно,
что нам еще долгие годы придется быть добрыми соседями. А может быть,  и
друзьями?
   Эшли поднялся с кресла. Они  обменялись  рукопожатием.  Разговаривая,
они все  еще  ощущали  некоторую  неловкость.  Однако  оба  были  твердо
намерены забыть прошлое и начать знакомство  заново,  хотя  и  понимали,
что, возможно, никогда больше не увидятся.

Глава 27

   Эмили ушла в свою комнату, чтобы отдохнуть перед пикником. По крайней
мере такое объяснение она дала Анне, показав ей жестом, что хочет побыть
одна. Какая опасность может угрожать ей при свете дня? Анна с  сомнением
покачала головой, однако позволила сестре остаться одной.
   Но Эмили был нужен не отдых. Ей нужно было остаться одной и подумать.
Она превратилась в заложницу страха, а это чувство было  ей  ненавистно,
как и мысль о том, что Эшли продает Пенсхерст ради нее. Ей казалось, что
ему необходимо остаться здесь, в своем доме, и обрести  покой.  Несмотря
ни на что, она тоже любила это поместье.
   Как ей побороть страх? И как устранить его причину?
   Последний вопрос  и  заставил  ее  искать  уединения.  Ей  необходимо
подумать. Странная смутная уверенность появилась у нее после разговора с
Эшли: причиной ее страха во всех случаях был майор Каннингем.
   Это он пытался совратить ее, приняв за служанку.  Это  он  стрелял  в
нее. Он приходил в ее комнату прошлой ночью, оставил портреты и отнес ее
халатик в комнату Элис. О  той  ночи  у  нее  сохранились  лишь  смутные
воспоминания.
   У нее не было никаких доказательств. Но она знала. Ей не о  чем  было
рассказывать Эшли. Он или  не  поверит  ей,  или  начнет  с  подозрением
относиться к майору. Конечно, она могла рассказать Эшли  о  том,  первом
случае. Это было бы достаточным  основанием  для  того,  чтобы  прогнать
майора и сохранить за собой Пенсхерст.
   Неожиданно она снова ощутила панический  страх,  от  которого  сердце
заколотилось где-то  в  горле.  Выглянув  в  окно,  она  увидела  майора
Каннингема, который направлялся к каретному сараю.
   Было бы безумием спускаться сейчас вниз. Ведь он выстрелил в  нее.  К
тому же она не сможет ничего  сказать  ему.  Она  была  не  в  состоянии
что-либо сделать.
   Ведь она всего лишь женщина, да еще  глухонемая.  Нет,  она  не  была
немой. И хотя была женщиной, но не прятала голову в песок,  а  старалась
смотреть правде в глаза.
   Майор Каннингем, когда Эмили вошла в каретный  сарай,  находился  там
один. Увидев ее, он вздрогнул от неожиданности, улыбнулся и поклонился.
   - Леди Эмили, - сказал он, - вы уже готовы к поездке на пикник?
   Она не улыбнулась в ответ, а лишь покачала головой.
   Сердце у нее бешено колотилось.
   - Вы одна? - спросил он. - Удивлен, что ваша сестра и  его  светлость
допустили такое. Позвольте мне сопроводить вас к ним.  -  В  глазах  его
было лишь дружеское участие.
   - Я знаю, -  медленно  произнесла  Эмили.  Сейчас  очень  важно  было
произносить слова правильно.
   - Ого! - усмехнулся он. - Так вы умеете говорить? Я и  не  подозревал
об этом в то первое утро.
   - Я знаю о вас, - добавила она.
   - Обо мне? - Он приложил палец к своей груди и высоко поднял брови.
   Она понимала, что взяла на себя непосильную задачу.
   Как ей не хватало слов! Но так или иначе она должна сказать  ему  то,
что намерена.
   - Вы. - Она сложила пальцы здоровой руки в виде пистолета  и  указала
на раненую руку. - Вы. - Едва ли он понял что-нибудь. Но она продолжала:
   - Ночью. Вы. Миссис Смит.
   Что-то промелькнуло в его глазах. Возможно, людям,  умеющим  слышать,
даже в голову не приходит, как  красноречивы  могут  быть  глаза.  И  по
выражению его глаз она поняла, что не ошиблась.
   - Уверяю вас, леди Эмили, вы ошибаетесь, - усмехнулся он. - Я мог  бы
даже рассердиться, если бы не понимал, что  после  нашей  встречи  в  то
первое утро я у вас под постоянным подозрением.
   - Нет, - решительно покачала она головой. - Я знаю. Я знаю вас.
   -  Надеюсь,  вы  не  побежите  к  Эшли  с   этими   безосновательными
подозрениями? Черт возьми, ведь  он  может  поверить.  А  он  мой  самый
близкий друг.
   - Уйди, - сказала она, прогоняя  его  широким  жестом  руки.  Слишком
трудно объяснить, что она не позволит  Эшли  продать  ему  Пенсхерст.  -
Уйди. - Она сделала еще более широкий жест, чтобы  показать,  что  гонит
его из Пенсхерста навсегда.
   - Черт побери, да вы никак хотите напугать меня?  -  Против  воли  он
восхищался мужеством Эмили, стоявшей с гордо поднятой головой.
   - Вы что, не боитесь оставаться со мной наедине? - спросил он.
   Конечно, она боялась, была сама не своя от  страха.  Но  не  пожелала
унизиться до лжи.
   - Да, - сказала она. - Уйди. , Поблизости не было ни души. Если майор
одержим мыслью заполучить Пенсхерст, то вполне может убить ее, чтобы она
не рассказала обо всем Эшли. Глупо, что она явилась сюда. Но хотя у  нее
от страха подгибались колени,  она  понимала,  что  не  могла  поступить
по-другому.
   -  Ваши  обвинения  абсурдны,  леди  Эмили.  Ведь  вы   всего-навсего
истеричная глухая девчонка, которая ходит во сне  и  одержима  мыслью  о
покойной жене своего любовника. Возвращайтесь домой. - Он отвернулся  от
нее.
   Эмили направилась к дому, чувствуя, как по спине  мурашки  бегают  от
страха. Он прав, У нее нет доказательств.  Но  она  все  равно  добьется
своего. Не позволит Эшли продать Пенсхерст и не  разрешит  Люку  и  Анне
увезти ее завтра в Боуден. Она останется и будет бороться - за Эшли и за
себя.

***

   Когда вернулся Эшли, ни лакей в холле, ни  дворецкий  не  знали,  где
находится майор Каннингем, хотя видели, что он вышел из дома.  Дворецкий
высказал предположение, что он, возможно, в каретном сарае, наблюдает за
подготовкой к прогулке.
   - Найдите его, - бросил Эшли, - и попросите явиться как можно  скорее
в бальный зал.
   С этими словами он повернулся и взбежал по лестнице. Несколько  минут
спустя,  выходя  из  комнаты  Родерика  Каннингема,  он  лицом  к   лицу
столкнулся с Люком.
   - Вот и наш хозяин вернулся Пора начинать празднество. - Люк  заметил
шпагу в руке Эшли и, переведя взгляд, увидел другую - в ножнах на  боку.
Он поднял брови.
   - Я иду в бальный зал, - сказал Эшли.  -  Мы  с  майором  должны  там
встретиться. Прошу тебя, Люк, постарайся, чтобы дамы не помешали.
   - Надеюсь, - Люк снова бросил взгляд на шпаги, для этого есть  веские
основания.
   - Оснований более чем достаточно.
   - В таком случае, дорогой, я тоже буду в бальном зале, заметил Люк. -
Только сначала, разумеется, дам распоряжение Анне и Эмили.
   Когда Эшли вошел в бальный зал, майор Каннингем был уже там. Он стоял
посредине зала, любуясь сводчатым потолком.
   - Ей-богу, это великолепно! - воскликнул он, взглянув на Эшли.  -  Ты
собираешься устроить здесь прощальный бал? Я с радостью помогу тебе.
   - Нет, - произнес Эшли.
   - В таком случае зачем ты  позвал  меня  сюда?  -  спросил  майор.  -
Встреча в бальном зале в середине дня - в этом есть что-то загадочное. -
Тут он заметил собственную шпагу в руке Эшли и другую - у него на  боку.
Он перевел взгляд на мрачное лицо Эшли. - Понятно... Значит, леди  Эмили
уже успела поговорить с тобой?
   - Ты манипулировал мной, как наивным простофилей, - сказал Эшли.
   - Нет, Эш. Ты был моим другом и останешься им.
   Эшли заметил, как взгляд майора метнулся к двери, и догадался, что  в
зал вошел Люк.
   - Ты убил мою жену, - продолжал Эшли. - И моего сына.
   - Он не был твоим...
   - Ты убил Томаса Кендрика, моего сына, - повторил Эшли. - И леди Эшли
Кендрик, мою жену.
   - Эш! - Майор Каннингем развел руками. - Она была порочной  женщиной.
Ты  сам  убедился  в  этом.  Испытывая  противоестественную  страсть   к
собственному брату, она  убила  его,  чтобы  предотвратить  женитьбу  на
женщине, которую считала ниже по происхождению, и не допустить, чтобы их
ребенок наследовал имение. Она довела тебя до отчаяния,  а  я  освободил
тебя от пожизненной каторги.
   - Ты ради этого подружился со мной? Чтобы подобраться поближе к ней?
   - Но я вскоре искренне привязался к тебе, - сказал майор. - Я  сделал
для тебя то, на что ты никогда не решился бы.
   - Почему она оказалась дома той ночью? - спросил Эшли.
   - Она не любила меня. - Майор с виноватым видом пожал плечами.  -  Но
находила привлекательным.
   - И ты знал, что меня всю ночь не будет дома, - сказал  Эшли.  -  Это
тоже ты организовал?
   - Я всего лишь помог тебе обрести облегчение хоть  на  одну  ночь.  Я
знаю, как ты страдал. Но я спас тебя от еще большего страдания. Рад, что
ты узнал правду. Теперь ты наконец освободишься  от  проклятого  чувства
вины.
   - Ты убил мою жену и сына, - снова повторил Эшли.
   - Убийство - грубое слово, - спокойно возразил майор. - Я солдат, Эш.
Я убивал сотню раз, но никогда не считал себя убийцей.  Чтобы  успокоить
тебя, скажу, что они умерли быстро, еще до того, ка