овкость? А теперь он не будет испытывать неловкости?
   - Черт возьми! - воскликнул Эшли, оттолкнувшись  от  каменной  ограды
фонтана. Его рука резко опустилась  на  эфес  шпаги.  -  Вы  не  скажете
ничего, что запятнало бы память Элис? Вы не скажете ничего, сэр?
   Еще мгновение, и он выхватил бы шпагу из ножен.
   Еще мгновение, и сэр Генри Верни выхватил бы свою шпагу.
   Но  тут  неподалеку   раздался   чей-то   смех:   двое   джентльменов
прогуливались по тропинке и  чему-то  смеялись.  И  Эшли,  вернувшись  к
действительности, увидел Эмили на нижней ступеньке лестницы, ведущей  на
террасу.
   - Если вы пожелаете встретиться со мной, то нам лучше сделать  это  с
соблюдением всех формальностей, Кендрик. Я не вижу  причины,  однако  не
откажусь принять вызов, если вы пожелаете его официально сделать.
   - Нет, - сказал Эшли, усилием воли  заставляя  себя  расслабиться.  -
Нет, зачем выставлять себя на посмешище? События, о которых мы  говорим,
произошли задолго до того, как я встретил Элис. Однако я хочу, чтобы  вы
уяснили: если потребуется, я не пожалею жизни, чтобы защитить честь леди
Эмили Марлоу.
   Сэр Генри Верни сделал легкий полупоклон.
   - Я ненавижу насилие, - отозвался он, - и предпочитаю не  усматривать
в последних словах личного оскорбления. Когда леди  Эмили  со  мной,  ее
честь в полной безопасности. Но теперь я вижу, что  не  правильно  понял
истинный характер вашей заботы об этой леди. До свидания, Кендрик.
   Он повернулся и зашагал в сторону бального зала.  Эшли  заметил,  что
Эмили возле лестницы уже не было.  Она  спряталась  за  стволом  дерева,
чтобы Верни ее не увидел. И не вышла из своего убежища,  пока  Верни  не
скрылся в бальном зале.
   Как и Верни, она хотела поговорить с ним, понял Эшли.
   И она скажет то, что хотела, с помощью жестов и  своих  выразительных
глаз. Эшли не был уверен, что у него хватит сил смотреть ей в глаза.
   "Теперь я вижу, что не правильно понял истинный характер вашей заботы
об этой леди", - вспомнились Эшли слова сэра Генри.
   Он направился к Эмми.

Глава 17

   Эмили не заметила, как сэр Генри Верни снова вышел из зала, но и Эшли
не вернулся в зал. Интересно, что он делал в саду и почему был один? Она
отделалась  от  своей  свиты,  улыбнулась  леди   Стерн   и   решительно
направилась к дамской комнате отдыха. Но  не  вошла  в  эту  комнату,  а
спустилась по лестнице в сад.
   Она увидела, что Эшли все еще стоит у фонтана и разговаривает с сэром
Генри. Ссорится с ним. Она находилась слишком далеко и не  могла  читать
по губам, но видела лицо Эшли и не могла не заметить, как  он  схватился
за эфес шпаги. На мгновение ей показалось, что он вот-вот вытащит ее  из
ножен.  Когда  сэр  Генри  направился  по  дорожке   к   лестнице,   она
инстинктивно спряталась за деревом. Но Эшли ее заметил. Он подошел к ней
с какой-то странной улыбкой на губах.
   - Пойдем,  Эмми,  -  сказал  он,  подойдя  достаточно  близко,  чтобы
разговаривать жестами, - прогуляйся со мной. - Он решительно  продел  ее
руку под свой локоть и крепко прижал к себе.
   Пока они шли по дорожке, она не смотрела на него.
   Неужели они ссорились из-за нее? Но почему? Она даже пожалела, что не
может говорить. В углу сада был расположен  небольшой  розарий.  Высокие
шпалеры были густо покрыты вьющимися  розами.  Там  же  стояла  чугунная
садовая скамейка, освещенная фонариком, укрепленным на  шпалере.  Вокруг
никого не было. Эшли указал на скамейку, и она села. Он опустился рядом.
   - Эмми, - начал он, взяв ее за руки, - ты вышла в сад, чтобы отругать
меня? Как и он? За то, что я взял на себя роль сторожевого  пса?  Прости
меня,  но  я  все  еще  помню,  как  всего  месяц  назад  один   человек
воспользовался твоей наивностью, когда ты была с ним одна. И я испугался
за тебя.
   Она высвободила свои руки и удивленно взглянула на него.  Неужели  он
считает отвратительным то, что тогда произошло  между  ними?  И  как  он
смеет предполагать...
   Он снова взял ее за руки и, опустив голову, закрыл  глаза.  Когда  он
снова поднял голову, она увидела в его глазах страдание.
   - Я испугался за тебя, Эмми.  Держись  подальше  от  этого  человека.
Пусть это будет кто угодно, только не он.
   Держись от него подальше.., ради меня.
   - От сэра Генри Верни? Но почему? - с помощью жестов спросила она. Он
такой милый джентльмен. Он ей нравится больше, чем остальные  окружавшие
ее джентльмены.
   Она нахмурила брови.
   - Черт возьми, - пробормотал  Эшли.  -  Тебя  не  обманешь  ложью,  и
просьбу ты выполнишь, только когда получишь правдивое объяснение, не так
ли?
   Нет, солгать ей нельзя. Она всегда знала, когда он лгал.
   - Когда-то он очень нравился моей жене, -  сказал  Эшли.  -  Нет,  не
просто нравился, Эмми. Она его любила.
   Он позволял ей любить себя, а потом жестоко отверг ее. Она так  и  не
оправилась от этого удара.
   Эмили не сразу уловила, что он говорил о сэре Генри Верни, потому что
была слишком занята собственными переживаниями. Значит, Элис не отвечала
всем сердцем на любовь Эшли к ней? Она горевала по своей первой любви?
   А теперь Эшли вынужден встречаться с этим мужчиной?
   - Теперь ты понимаешь, почему я боюсь за тебя, Эмми?
   У него есть обаяние, которое кажется привлекательным многим женщинам.
Но он жестокий человек. Держись от него подальше. Обещаешь?
   Но она снова нахмурила брови. Не может быть, чтобы  сэр  Генри  Верни
был умышленно жесток. Чтобы он получал  удовольствие,  заставив  женщину
полюбить себя, а потом отвернувшись от нее. О нет, она этому никогда  не
поверит.   Наверное,   есть   какое-то   иное   объяснение.    Возможно,
неразделенная любовь? Он и Элис давно знали друг  друга.  Возможно,  она
влюбилась в него, а  он  не  смог  ответить  на  ее  чувства.  Возможно,
рассказывая об этом Эшли, она несколько  исказила  правду.  Да  и  зачем
вообще она рассказывала ему об этом? С ее стороны это было жестоко!
   Должно быть, именно этим все объясняется. Ей ли не знать,  что  такое
безответная любовь! Но если бы она вышла  замуж  за  лорда  Пауэлла,  то
никогда не дала бы ему повода заподозрить правду.
   - Ты мне не веришь, - сказал Эшли. - Но знай, что он может  причинить
тебе боль.
   - Нет. - Она покачала головой.
   Сэр Генри Верни не смог бы причинить ей боль, даже если  бы  то,  что
говорил о нем Эшли, было правдой. Он не смог бы разбить  ее  сердце.  Ни
он, ни какой-либо другой мужчина. Именно это  позволяло  ей  так  весело
проводить  время  в  течение  последнего  месяца..,  если   не   считать
сегодняшнего дня. Сейчас было трудно поверить, что Эшли приехал в Лондон
только вчера вечером.
   - Нет, - сказала она ему с помощью жестов. -  Я  счастлива.  Здесь  я
могу быть такой, какая я на самом деле. - Для того, чего опасается Эшли,
она неуязвима.
   Он понял, что убеждать ее бесполезно. Откинувшись на спинку скамейки,
он снова продел ее  руку  себе  под  локоть.  Когда  сидишь  неподвижно,
становится холодно. Она чувствовала тепло, исходящее от него.  Ей  очень
хотелось положить голову ему на плечо. Раньше, много времени тому назад,
она, возможно, именно так и поступила бы, но теперь все изменилось.  Она
вдруг вспомнила, как лежала обнаженная рядом с  ним,  как  спала  в  его
объятиях, уютно прикрывшись его плащом.  Однако  сейчас  не  могла  даже
положить голову ему на плечо.
   - Тебе холодно, - заметил Эшли и обнял ее за плечи.
   Она покачала головой. Ей не хотелось, чтобы это мгновение  кончалось,
хотя она понимала, что должна вернуться в  бальный  зал.  Тетя  Марджори
начнет беспокоиться. Но за  последнее  время  так  не  хватало  покоя  и
молчания, которые были нужны ей  как  воздух.  За  последнее  время  она
пыталась преодолеть  пропасть,  отделявшую  ее  мир  безмолвия  от  мира
звуков. Но хотела ли она этого на самом деле? Хотелось ли ей быть такой,
как другие, хотя бы и не совсем полноценной?
   Эшли долго сидел  рядом  с  ней  не  двигаясь  и  молчал,  как  будто
чувствовал ее потребность в покое и молчании,  а  может,  и  сам  ощущал
такую же потребность. Наконец он заговорил и, слегка прикоснувшись к  ее
подбородку, привлек внимание к своим губам.
   - Эмми, - сказал он, - после дядиной свадьбы Люк и Анна поедут ко мне
в  Пенсхерст  и  проведут  там  одну-две  недели.  Я  уверен,  что   они
согласятся, как только я их попрошу. - Он  улыбнулся  своей  обаятельной
улыбкой. - Анна не захочет так быстро расставаться с тобой. Ведь  ты  ее
еще даже не видела. Они приехали сегодня вечером, как раз перед тем, как
я пришел сюда.
   Эмми  улыбнулась.  Всего  несколько  Недель  назад  она  с   чувством
облегчения уехала из Боудена и от  всей  своей  семьи.  А  теперь  месяц
казался ей целой вечностью. Она с нетерпением ждала встречи с Анной.
   - До свадьбы осталось всего три дня, Эмми, - продолжал Эшли. - Ты  не
подумала о том, что леди ""
   Стерн и моему дядюшке захочется, возможно,  провести  несколько  дней
вдвоем? Может быть, даже предпринять короткое свадебное путешествие?  Ты
не должна расстраиваться.
   Конечно, они любят тебя, но ведь они станут молодоженами.
   Прояви к ним доброту, Эмми. И к Анне, и к себе. И ко мне.
   Приезжай тоже в Пенсхерст. Всего на недельку или чуть подольше,  пока
Тео и леди Стерн не вернутся в Лондон.
   Волна желания неожиданно прокатилась по ее телу с такой силой, что  у
нее перехватило дыхание. Ну не  глупо  ли  хотеть  его?  Ведь  она  сама
отказалась от возможности прожить с ним всю жизнь, зная, как  мучительно
больно быть рядом с ним, когда между ними не может  быть  ничего,  кроме
дружбы.
   - Я хочу, чтобы ты увидела Пенсхерст, Эмми, - добавил он. -  Дом  там
великолепный, почти совсем новый.
   Но мне не нравится жить там одному. Там как-то безрадостно.  Я  хочу,
чтобы там жила моя семья. И ты. Я хочу, чтобы ты увидела  дорожку  вдоль
реки и холмы. И  чтобы  побывала  в  летнем  домике.  Хочу  видеть  тебя
счастливой. Ведь здесь ты не очень счастлива,  Эмми.  И  не  отрицай.  Я
слишком хорошо тебя знаю.
   Как она сможет быть счастлива  в  Пенсхерсте?  Она  прочла  по  губам
описание этого места и хорошо представляла себе его  дом.  Но  ей  очень
хотелось увидеть все своими глазами.
   - Скажи "да", - настаивал он, улыбаясь. - Скажи "да", Эмми.
   - Д-а-а, - произнесла она.
   Он наклонился, заглядывая ей в лицо.
   - Спасибо, - сказал он. - Ты об этом не пожалеешь.
   Уж я постараюсь, чтобы ты была там счастлива. Обещаю тебе.
   И научу тебя произносить побольше  слов.  Словарный  запас  всего  из
одного слова - право же,  этого  маловато.  И  не  делает  чести  твоему
учителю. Я научу тебя произносить целые предложения.
   Она пожала плечами и рассмеялась.
   - Ax, Эмми, тебе тоже есть чему научить меня. Прошу тебя, научи.
   Ее озадачила эта странная просьба, но в это мгновение он  прикоснулся
губами к ее губам. Губы  были  теплые,  нежные,  а  в  поцелуе  не  было
страсти, с которой он целовал ее у водопада. Его рука все  еще  обнимала
ее за плечи, и голова ее все-таки оказалась на его плече. Ей стало тепло
и очень грустно. Она закрыла глаза, а когда открыла, то увидела, что  он
смотрит на нее таким же печальным взглядом.
   - Прости меня, - попросил он.
   Интересно, за что он извиняется? - подумала она. Уж наверное,  не  за
поцелуй, потому что поцеловал он ее по-братски.
   - Идем, - предложил он. - Я должен возвратить тебя леди Стерн и твоим
обожателям. Я кое-что понял сегодня, Эмми. Я  не  могу  остановить  твое
взросление, как бы мне ни хотелось верить, что ты по-прежнему  остаешься
моим маленьким олененком.
   Нет, конечно, этого он не может. Но она знала, что  он  всегда  будет
видеть в ней ту девочку, несмотря на то,  что  однажды  произошло  между
ними.
   Он поднялся и предложил ей руку.

***

   - Ей-богу, - сказала леди Куинн, усаживаясь в кресло рядом с Анной  и
энергично обмахиваясь веером, - нет ничего  лучше  собственной  свадьбы,
чтобы  снова  почувствовать  себя  легкомысленной  девушкой.  -  Она   с
нежностью взглянула на Тео,  который  разговаривал  в  уголке  с  Люком,
графом Уэймсом и еще несколькими джентльменами.
   - Ты выглядишь очень счастливой, тетя  Марджори.  -  Анна  поцеловала
крестную в щеку. - Я давно надеялась, что  это  произойдет,  потому  что
дядюшку Теодора тоже очень люблю.
   - Ты  и  выглядишь  как  легкомысленная  девушка,  тетя  Марджори,  -
улыбнулась Агнес.
   - Боже упаси! - воскликнула леди Куинн.
   - Или лучше сказать, как молодая невеста, - уточнила Шарлотта.
   - Красивая молодая невеста, - добавила Констанс.
   Леди Куинн  от  души  рассмеялась.  Бракосочетание  состоялось  всего
несколько часов назад в церкви  святого  Георгия  при  большом  стечении
гостей. По настоянию герцога свадебный завтрак был  подан  в  лондонской
резиденции Харндонов.
   И сейчас, когда целая армия слуг бесшумно убирала остатки  пиршества,
гости разбрелись по комнатам и по саду.
   - Послушай, дитя мое, - снова обратилась леди Куинн  к  Анне,  -  ты,
должно быть, думаешь, что у меня полностью  отсутствует  чувство  долга,
потому что я привезла Эмили в Лондон на сезон, а сама в середине  сезона
вышла замуж да еще позволяю Тео увезти себя на две недели на озера. Я бы
не согласилась - да и Тео не предложил, бы поездку, - если бы Эмили сама
не убедила меня,  что  хочет  поехать  в  Пенсхерст  вместе  с  тобой  и
Харндоном.
   - Эмили и меня убедила, тетя Марджори. Она хочет провести пару недель
со мной и детьми. Мы скучаем друг без друга. Но она вернется в Лондон  и
проведет здесь конец сезона. Трудно поверить, как сильно она изменилась.
- Анна посмотрела в другой конец бального зала.
   Эмили сидела в низком кресле возле двери, выходящей в сад. Она  была,
как всегда, элегантна и красива, однако раскраснелась и выглядела слегка
встрепанной в окружении детей, требовавших ее внимания.
   - Не понимаю, Анна, - сказала Шарлотта, - почему ты разрешаешь  Эмили
ехать с тобой в Пенсхерст. Это неприлично. Джеримайя считает  даже,  что
это скандально.
   Она может поехать туда только в качестве невесты лорда Эшли Кендрика.
Но при  сложившихся  обстоятельствах  ей  лучше  было  бы  пожить,  пока
отсутствует леди Куинн, с Виктором или со мной.
   - Мы с Виктором были  бы  счастливы  принять  ее,  Анна,  -  добавила
Констанс.
   - Эмили совершеннолетняя, - решительно возразила Анна. -  Ей  хочется
погостить в Пенсхерсте. Ничего неприличного в этом нет, потому что мы  с
Люком будем рядом с ней.
   Леди Куинн отвела взгляд от Эмили и с удовлетворением  заметила,  что
лорд Эшли - для нее теперь просто Эшли -  стоит,  опершись  на  каминную
полку, в полном одиночестве, не участвуя в разговоре. С задумчивым видом
он наблюдал за Эмили. Не напрягая воображения, можно было  предположить,
что он страдает от неразделенной любви.
   Похоже, что все может сложиться очень удачно, решила  леди  Куинн.  И
жертвы, на которые пошли она и Тео, организовав собственную  свадьбу,  а
потом и свадебное путешествие в самый разгар сезона, будут не напрасны.
   Жертвы? Разве это жертвы? Леди Куинн взглянула на своего супруга.  Он
встретился с ней глазами, и они улыбнулись друг другу.

***

   День  был  сонным,  солнечным..  Внутри  экипажа  было  тепло.  Анна,
укрывшись шалью, укачивала сына. Эмили, заметив, как двигаются ее губы и
какое мечтательное выражение появилось у нее на лице, подумала, что она,
должно быть, поет колыбельную. Наверное,  и  ей  мать  пела  колыбельные
песни до того как она потеряла слух, подумала Эмили. Она  почти  помнила
их - почти, но не совсем.
   Откинув голову на спинку сиденья удобного экипажа, Эмили с  интересом
смотрела в окошко. Хорошо было бы, если бы тетя Марджори и лорд Куинн не
решили отправиться в свадебное путешествие. Хорошо было бы, если бы Эшли
не приезжал в Лондон. Ей хотелось, чтобы ее жизнь шла без  изменений  до
конца сезона. Она была счастлива - по крайней мере  ей  удалось  убедить
себя в этом. Если бы  все  продолжалось  без  изменений  и  дальше,  то,
возможно, самообман превратился бы  в  правду.  А  теперь  она  не  была
уверена в том, что сможет вернуться в Лондон через две недели.
   Анна вдруг прикоснулась к ее руке  и  указала  на  что-то  за  окном.
Вдали, за парком, показался большой дом, выглядевший весьма  импозантно.
По обе стороны от него располагались более  низкие  строения.  За  домом
виднелись покрытые лесом холмы. Эмили наклонилась к окошку и  увидела  к
востоку от дома шпиль церкви и окружавшие ее деревенские домики.
   Отныне, где бы она ни находилась - на континенте с тетей Марджори,  в
Боудене с Анной или в Элм-Корте с Виктором, - стоит  ей  закрыть  глаза,
как она сможет представить  себе  этот  великолепный  дом  и  спокойный,
мирный пейзаж вокруг. Отныне  это  было  его  место.  Он  был  бы  здесь
счастлив, если бы вместе с ним на родину  вернулись  Элис  и  Томас.  Но
теперь он никогда не будет счастлив. Он любил жену и  винил  себя  в  ее
смерти. Жить в этом доме  для  него,  наверное,  скорее  наказание,  чем
удовольствие, печально размышляла Эмили.
   Премиленькая  деревня   располагалась   в   центре   зеленого   луга,
спускавшегося  к  реке.  Дома  в  деревне  были  опрятными,  ухоженными.
Прохожие на улице останавливались и провожали взглядами их кортеж.  Эшли
здесь уже знали и, наверное, успели полюбить. Многие приветствовали  его
улыбками.
   Экипаж свернул на мост, перекинутый  через  реку.  Впереди  виднелись
ворота,  ведущие  в  парк.  Экипаж  замедлил  ход  и  остановился  возле
небольшого коттеджа, окруженного любовно  ухоженным  садиком.  В  садике
вблизи розовых кустов копалась в земле молодая женщина. Она распрямилась
при виде экипажа, но не улыбнулась и не поздоровалась.
   Пожилой мужчина наблюдал за маленьким мальчиком, который с увлечением
катался на калитке. Эшли заговорил с ними, представил Люка и обернулся к
экипажу. Эмили опустила стекло на окошке.
   - Мистер Бинчли долгое время был управляющим в Пенсхерсте,  -  сказал
Эшли. - Он представляет собой настоящий кладезь  полезной  информации  о
поместье и его окрестностях, в чем я убедился, пропустив с ним несколько
кружечек эля.
   Эмили взглянула на миссис Смит, которая молча стояла в  стороне.  Она
очень хороша собой, отметала Эмили.  Наверное,  она  вдова,  если  живет
вместе с сыном у своего отца. Поймав на  себе  взгляд  молодой  женщины,
Эмили приветливо улыбнулась, и Кэтрин Смит в  первый  раз  улыбнулась  в
ответ. Экипаж двинулся дальше.
   Дом действительно был почти новым, как  заметила  Эмили,  когда  они,
обогнув конюшни,  остановились  перед  широкими  ступенями,  ведущими  к
массивной двустворчатой двери парадного входа. Из дома открывался вид на
парк, реку, дорогу и земельные угодья на  несколько  миль  вокруг.  :Люк
помог спуститься жене и детям, а Эшли повернулся к Эмили. Держась за его
руку, она поставила ногу на верхнюю ступеньку экипажа,  но  он  не  стал
ждать, пока она спустится, а, обхватив  за  талию,  приподнял  ее  и  на
мгновение прижался к ней всем телом. Люк  и  Анна,  занятые  детьми,  не
смотрели в их сторону.
   Глаза Эшли улыбались. И хотя страдание не исчезло  из  них,  а  всего
лишь куда-то отступило, Эмили ощутила, что сейчас он радовался жизни.
   - Добро пожаловать в Пенсхерст, Эмми, - сказал он. - Добро пожаловать
в деревню, к природе, маленький олененок.
   Он задержал руки на ее плечах, и на мгновение она почувствовала  себя
по-настоящему счастливой. Как  ни  глупо,  но  ей  показалось,  что  она
приехала домой.

Глава 18

   Эшли стоял в своей комнате у окна. В ветвях под окном весело щебетали
птицы. В это раннее утро напряжение почти отпустило его. Он  чувствовал,
что ему нравится  новый  дом,  что  он  почти  любит  его.  Всего  через
несколько комнат от него спали Люк и Анна, а в  детской  -  их  дети.  А
главное, в доме находилась Эмми.
   Вчера вечером он снова зашел в комнаты Элис и долго стоял в гостиной,