ла", - подумал он.
     Она мягко улыбнулась.
     - Разве просьба мужа не является одновременно и приказанием? - спросила она.
     - Нет, - коротко ответил он. - Если речь идет о данном муже. А данный муж - единственный, который у вас есть. И я не потерплю, чтобы вы то и дело устраивали ссоры со мной, как это было в Корнуолле. Я требую, чтобы вы обращались со мной вежливо, как это принято в обществе!
     - Это приказание, милорд?
     Его рука, лежащая на каминной полке, сжалась и снова разжалась.
     - Вы только что согласились попытаться, - сказал он. - Я очень старался объяснить, что предоставляю вам возможность улаживать стоящую перед нами проблему на равных правах со мной. Вы все еще хотите попытаться?
     - Да, - сказала она. - Полагаю, это так. Да, я хочу провести это время с вами. Или хотя бы часть этого времени. У вас здесь друзья, и вы, без сомнения, захотите проводить время с ними. Быть вместе каждый день, каждую минуту - это действительно тяжело, не так ли? Но иногда, вероятно, возможно.
     При слове "день" их взгляды встретились. На этот счет он пребывал в полной нерешительности. Да, в нерешительности - и, вероятно, не станет заговаривать об этом, пока не поймет, чего же действительно хочет. Но слово "день" словно повисло между ними, равно как и неловкость в связи с тем, что был вечер, они были одни в доме, вдали от прислуги. И что они муж и жена.
     - Еще одно, - сказал он. - И тут выбор за вами. Хотите ли вы, чтобы в это время у нас были супружеские отношения? Скажите честно, если можете.
     Впервые за весь их разговор она утратила самообладание. Лицо ее вспыхнуло. Но она не пошевелилась и не опустила голову.
     - Это было бы неразумно, - ответила она.
     - Неразумно? - Ему показалось, что в комнате вдруг стало нечем дышать.
     - Это хорошо, когда любишь, - спокойно сказала она. - А здесь ведь никакой любви нет.
     - В семейной жизни часто нет любви, - возразил он. - Иногда это делается просто для удовольствия. Иногда по другим причинам.
     - Никакого удовольствия мы не испытаем. Мы договорились, что за это время попробуем выяснить, есть ли у нас возможность жить вместе, хотя бы иногда. Я понимаю, что мы должны отыскать такую возможность. Вы человек, обладающий собственностью и состоянием, и вы захотите, чтобы вам наследовал сын - плоть от плоти вашей. Но сейчас, милорд, между нами нет ничего, кроме желания сделать попытку слегка снять враждебность, которая за этот вечер не один раз перерастала в раздражение.
     Он знал, что Майра честна до грубости. Почувствовал ли он разочарование? Он хотел ее, в этом он себе не мог не признаться. А если он не будет обладать Майрой, он не будет обладать никем - по крайней мере, до того, как они придут к окончательному выводу никогда больше не жить вместе. Но может быть, это и к лучшему? Ведь плотские отношения неизбежно повлекут за собой эмоциональную привязанность. Он не знал, к лучшему ли это или наоборот.
     - Значит, это ваш окончательный ответ? - спросил он. - Между нами не будет супружеских отношений?
     Она подумала.
     - Нет, - сказала она, - это не окончательный ответ. Я здесь, так что какое-то время мы сможем проводить вместе, сможем вместе развлекаться и сможем прийти к какому-то решению относительно будущего. Я же сейчас говорю об этой ночи.
     - Стало быть, я смогу повторить свой вопрос?
     - Да. - Она твердо посмотрела на него. - Но я не могу обещать, что мой ответ изменится.
     Он кивнул.
     - Это справедливо, - сказал он.
     Он был разочарован. Она его жена, и это внезапно оказалось пугающей реальностью. Как и то, что она здесь, в Хэверфорд-Хаусе, - сдержанная, элегантная и красивая. Это она, Майра, и она ему не принадлежит.
     - Вы, наверное, устали? - сказал он, бросив взгляд на часы, стоящие на каминной полке. - Уже очень поздно. В котором часу вы приехали?
     - В час позднего обеда. Мы выехали сегодня рано утром, чтобы избежать еще одной ночи в дороге.
     - В таком случае вы позволите мне проводить вас в вашу комнату? - спросил он, оттолкнувшись от камина и делая несколько шагов к се креслу.
     - Благодарю, - сказала она.
     Она встала и положила руку ему на запястье. Он вспомнил, как она высока, и обрадовался. Он понял, что ему до смерти надоело танцевать и прогуливаться следи, которые не достают ему даже до плеча, - например, мисс Уилкокс и миссис Херрингтон.
     Они поднялись по лестнице и молча прошли по коридору к ее комнате. Из-под двери выбивалась полоска света. Наверное, там ее горничная распаковывает вещи и ждет, когда придет госпожа, чтобы помочь ей лечь.
     - Завтра утром я буду дома, - сказал он, - чтобы иметь честь быть к вашим услугам. Но вы не обязаны вставать раньше, чем почувствуете себя окончательно отдохнувшей.
     - Благодарю.
     Он склонился к ее руке, поцеловал ее и открыл перед Майрой дверь.
     - Доброй ночи, - сказал он. - Я рад снова увидеть вас и узнать, что вы полностью выздоровели.
     - Доброй ночи... - Она сдержанно улыбнулась, но не вернула ему намек на комплимент. Он хорошо помнил, что Майра всегда так поступала. Она никогда не говорила ему ничего такого, что он уже сказал первым. Когда она была девочкой, он говорил ей - и не раз, - что любит ее. Она никогда не говорила ему в ответ того же.
     Она вошла в комнату. Он закрыл дверь и глубоко вздохнул. Нелегко ему придется теперь, когда она здесь, - видеть ее ежедневно и не прикасаться к ней. Но возможно, ее решение правильно? Проблемы их брака не устранишь в постели. Можно еще более их осложнить - особенно если она опять забеременеет.
     И видит Бог, ему придется нелегко.

***

     Майра стояла у окна в своей спальне, рассеянно поигрывая тяжелой косой, которую она перебросила через плечо, и глядя вниз, на площадь. В доме на противоположной стороне горели огни, перед ним стояли два экипажа. На облучках сидели кучера, болтая и смеясь; из дома их не было видно. До Майры долетали звуки их смеха и болтовни. "Лондон, - подумала она, - место оживленное и шумное".
     Она сомневалась, удастся ли ей уснуть, несмотря на усталость. Все тут так ново! Попасть в Лондон - все равно, что попасть в другой мир. А увидеть снова Кеннета...
     Она не знала, правильны ли все те решения, что она приняла на прошлой неделе. Принимать решения было бы гораздо легче, думала она, если бы можно было всегда знать, что действительно правильно и что не правильно, или если бы можно было, по крайней мере, знать последствия каждого шага. Правильно ли она поступила, приехав в Лондон? Она жила спокойно и насыщенно с тех пор, как выздоровела. И как заметил Кеннет, письмо его вовсе не содержало в себе приказа. Она могла бы ответить "нет". Правильно ли она поступила, позволив ему сопровождать себя повсюду до конца сезона? Решив попробовать развлекаться вместе с ним? Но если она не хочет попробовать хотя бы это, для чего было приезжать в Лондон? Правильно ли поступила, согласившись на попытку сделать что-то из их супружества? И что можно тут сделать, если их обоюдная враждебность имеет такие глубокие корни и так легко вспыхивает? Они будут женаты до конца дней своих, даже если никогда больше не увидят друг друга после того, как закончится лондонский сезон.
     Верно ли она поступила, отказавшись от супружеских отношений? Ведь если они пытаются наладить свою семейную жизнь, они должны относиться к ней как к настоящему браку. Но как могла она согласиться? Никак не могла. Она не могла бы принять разумное решение касательно их брака, оказавшись в одной постели с Кеннетом. Она поняла это, как только увидела его.
     Она видела, как он вошел в комнату со своими друзьями, смеясь и не зная о се присутствии, и была просто застигнута врасплох волной чувств. Она не могла бы назвать это любовью - она ведь не любит его. Совсем даже наоборот. И похотью это тоже не назовешь, хотя ее охватило глубокое, почти пугающее желание. Она не знала, как это называется. Но она твердо знала по опыту девяти последних лет, по опыту совсем недавнего времени, что этому человеку нельзя полностью доверять, нельзя его уважать и любить. И она не верит, что события ближайших двух недель серьезно изменят ее мнение о нем. Однако она твердо знала - чувствовала это инстинктивно: позволь она ему ту близость, которая существует между мужем и женой, близость, которая была у них в ту жуткую морозную ночь, она никогда не сможет принять разумного решения. Она утратит самоуважение. Потеряет себя.
     Она боялась влюбиться в Кеннета. Не любить его, но именно влюбиться. И если она в него влюбится, то захочет остаться с ним вопреки здравому смыслу.
     - Кеннет... - прошептала она.
     Интересно, представлял ли он хоть сколько-нибудь, как он был желанен ей, когда стоял у камина, опираясь ногой о каменную плиту, облокотившись о каминную полку, по-мужски свободно, такой красивый, элегантный и немного отчужденный? Желание ее до сих пор не угасло.
     Она глубоко вздохнула.
     "Я рад снова видеть вас".
     О да! И она - да поможет ей Бог! - тоже рада снова видеть его.

Глава 18

     Странное то было чувство: проснуться, встать и знать при этом, что его жена в Лондоне, а точнее, в соседней комнате. Она приехала, спокойно, без возражений выслушала его.
     Она согласилась вместе с ним участвовать в развлечениях, которыми был так богат конец сезона. Она согласилась подвергнуть их брак испытанию за исключением одной стороны брачной жизни. Удивительно, подумал он, что в эту ночь он прекрасно спал.
     Он разволновался самым нелепым образом. Он не знал, как встретится с ней сегодня, как ему держаться, о чем говорить. Но у него не оказалось времени на размышления. Она встала рано, несмотря на то, что несколько дней провела в дороге, а здесь, в Лондоне, ей все было незнакомо. По всему следовало бы предположить, что она сохранит деревенские привычки. Одета она была элегантно, хотя и не по самой последней моде. Утром она показалась ему такой же красивой, как вчера вечером.
     - Может быть, - начал он, усадив ее за стол, накрытый к завтраку, и подождав, пока прислуживавший им лакей наполнит ее тарелку, - может быть, вы захотите побывать сегодня утром в каких-то лавках? И зайти в библиотеку, чтобы поставить свое имя на подписном листе?
     - Вряд ли эти занятия представляют интерес для джентльмена, - ответила она. - Вы намерены сопровождать меня, милорд?
     - С великим удовольствием, сударыня, - ответил он, рассеянно играя вилкой.
     Этим утром она казалась ему незнакомкой, которой ему почему-то хотелось угодить. Действительно, это доставит ему удовольствие, подумал он. Его вовсе не привлекала ни обычная утренняя прогулка верхом с друзьями, ни несколько часов, которые он праздно проводил в "Уайт-клубе", читая газеты и беседуя со знакомыми.
     Она улыбнулась. Он подумал, что она тоже не похожа на себя прежнюю. Она играет роль изящной и очаровательной леди, достойной своего нового положения. В это утро они походили на двух хорошо воспитанных людей, которые случайно встретились. Вероятно, это даже неплохо для начала.
     - В таком случае мне больше всего хотелось бы именно этого, - сказала она. - Наверное, лондонские лавки совершенно затмят тамаутские.
     - Я удивлен, - сказал Кеннет, - что ваш отец не привозил вас на лондонские сезоны.
     - Сезоны в Лондоне - вещь дорогая, милорд. И потом, ему нужно было... - Не договорив, она занялась едой.
     Шону нужно было купить патент, форму, шпагу и прочее воинское обмундирование. Все эти траты сильно обременяли семейный бюджет, и без того изрядно истощенный его собственными долгами. Кеннет надеялся, что пока они с Майрой будут вместе, им удастся избегнуть всяких упоминаний о прошлом. Никто не в силах изменить прошлое. И поэтому, вероятно, никто не в силах спасти будущее. Но они обязаны попытаться сделать все возможное.
     - Стало быть, мне предстоит удовольствие познакомить вас с Лондоном, с его лавками, достопримечательностями и увеселениями. Я эгоистически рад, что все это ново для вас.
     - Благодарю... - Она вновь улыбнулась.
     Может быть, размышлял он позже, когда они прогуливались по Оксфорд-стрит, и в самом деле хорошо, что в каком-то смысле они стали незнакомцами. Беседовали, пусть даже несколько чопорно, но за все утро не было и намека на ссору. Ему нравилось, что она держит его под руку. Приятно было видеть, как встречные оборачиваются, чтобы еще раз взглянуть на красавицу, которую сопровождает граф Хэверфорд. Кто она? Ясно, что не любовница. Сомнения рассеивались, лишь когда он представлял графиню Хэверфорд. Она приводила общество в восторг. Он провел ее в лавку самой известной модистки - ее восхитили шляпки, выставленные в витрине, - и заставил примерить целую дюжину различных моделей.
     - Но мне больше не нужно шляпок, милорд, - сказала она, отворачиваясь от овального зеркала, стоявшего на прилавке, и его восхищенному взгляду предстала соломенная шляпка с тульей, украшенной цветами, и широкой синей лентой, завязывающейся под подбородком, которая шла ей необыкновенно. - У меня их вполне достаточно.
     Однако он понял, что шляпка ей нравится и ей хочется ее купить.
     - Мы ее берем, - сказал он модистке.
     - Но, милорд... - Майра попробовала возразить, но покраснела, засмеялась и больше не стала возражать.
     В следующей лавке он купил ей прекрасные перчатки соломенного цвета, в тон шляпке. Она сказала, что они слишком дорогие, но поблагодарила за подарок, заметив, что все это ему очень нравится.
     - Ах, какие красивые веера! - сказала она на Бонд-стрит, останавливаясь перед очередной витриной. - Посмотрите же, как они расписаны, милорд! Это просто произведения искусства. Какая изысканность!
     Он стоял и смотрел на веера и на нее.
     - Какой вам больше всего, нравится?
     - Я думаю, обнаженный Купидон, пускающий стрелу в убегающую нимфу, - сказал он. - С таким же успехом она могла бы стоять на месте. У нее нет ни малейшей возможности спастись.
     - Но я тоже бросилась бы бежать от такого нелепого пастуха! - отозвалась она со смехом. Вид у нее юный и счастливый, подумал он.
     - Мне нравится вот этот, с леди, сидящей на замшелой скамье, и джентльменом, который с восхищением смотрит на нее через изгородь. Романтическая сценка.
     Несмотря на ее протесты, он вошел в лавку и купил ей именно этот веер.
     - Я теперь не решусь сказать, что мне что-то нравится, - заявила она, когда они снова вышли на улицу, только из опасения, что вы купите и это. Не нужно, милорд. Вы даете мне такую сумму на булавки, что у меня есть все необходимое.
     - А может быть, сударыня, мне нравится покупать вам красивые вещи?
     Она чуть нахмурилась, глаза ее на мгновение затуманились, но она опять ослепительно улыбнулась:
     - В таком случае благодарю вас!
     Они остановились перед витриной ювелирного магазина, но Майра намеренно молчала, хотя Кеннет и обращал ее внимание на выставленные браслеты и попытался сыграть в ту же игру, в какую они сыграли с веерами. На этот раз она не поддалась.
     - Войдем, - предложил он, - посмотрим на них вблизи. Драгоценности нужно смотреть не через стекло.
     В лавке она держалась очень сдержанно. Согласилась с ювелиром, что вес браслеты очень красивы, но упрямо отказывалась сказать, какой ей нравится больше.
     - Вот этот, - сказал наконец Кеннет, указывая на самый красивый и самый дорогой из всех - изящный браслет, украшенный бриллиантами. - Упакуйте его, пожалуйста.
     Он пошел внутрь помещения, чтобы заплатить за браслет и получить вещь, а Майра пока стояла у прилавка. Это будет как бы свадебный подарок, подумал он, пусть и запоздалый. Он ничего не подарил ей к свадьбе, кроме золотого обручального кольца. Теперь он дарит ей бриллианты.
     Когда он присоединился к ней, выйдя от ювелира, она не улыбнулась в ответ па его улыбку. Она молча повернулась и пошла рядом с ним по мостовой. Когда же она подняла глаза, он заметил в них тревогу.
     - Это, наверное, стоит целое состояние, - сказала она. - Не нужно покупать мою... мою благосклонность.
     - Боже милостивый, - он наклонил голову, чтобы заглянуть под поля ее изящной шляпки, - вот, значит, как вы это поняли? Трех месяцев не прошло, как вы стали моей женой, сударыня. Я купил вам эти безделицы, потому что мне нравится это делать. А браслет - потому, что ничего не подарил вам на свадьбу.
     - На свадьбу? - переспросила она. - А что, если мы не останемся вместе?
     В это утро ему не хотелось думать о таком повороте событий.
     - Это не отменяет свадьбы как свершившегося факта. И подарка не отменяет. Браслет будет у Вас, что бы ни произошло между нами. Может быть, он, по крайней мере, будет напоминать вам о... о приятном утре.
     - Что ж, прекрасно, - спокойно сказала она. - Благодарю вас.
     Но отчего-то веселое возбуждение этого утра погасло. Он собирался отвести ее полакомиться мороженым. Но в таком случае им придется, сидя за столиком, поддерживать разговор. О чем они будут беседовать? Не вел ли он себя как дурак, покупая ей подарки, словно до потери памяти влюбленный юнец? Лучше бы повести ее прямо в библиотеку, а потом домой.
     Когда он предложил ей руку, какая-то пара остановилась рядом.
     - Кен? - окликнул его знакомый толос, и он, повернувшись, увидел виконта Роули, поклонился ему и его спутнице - леди Роули.
     - Я встретил сегодня в парке Нэта... Окажите честь, представьте нас супруге.
     Кеннет наблюдал, как Рекс с любопытством смотрит на Майру. Она же очень естественно улыбалась, прекрасно и с достоинством держась, как и накануне вечером с его друзьями.
     - Мистер Гаскон сообщил моему мужу, что вы недавно приехали в Лондон, - сказала Майре леди Роули. - Мы собирались нанести вам визит сегодня во второй половине дня. Правда, Рекс? Мистер Гаскон сказал, что это ваш первый приезд в Лондон.
     - Прошу вас, приходите к нам, - сказала Майра. - Мы будем очень рады.
     - Но у меня более интересное предложение! - воскликнула леди Роули. - Вы будете сегодня на балу у леди Элджернон?
     Майра вопросительно взглянула на Кеннета.
     - Разумеется, да, - ответил тот.
     - Тогда приезжайте сначала к нам пообедать, - предложила леди Роули. - Это будет чудесно, да, Рекс?
     - Я буду рад возможности поближе познакомиться с леди Хэверфорд, дорогая, - отвечал виконт. Он усмехнулся. - И конечно, поболтать с тобой, Кен. Окажите любезность, сударыня, оставьте за мной второй танец на балу. - Он улыбнулся Майре.
     - Кажется, это очень приятные люди, - сказала Майра, когда они, попрощавшись, отправились дальше. -Лорд Роули - еще один из ваших друзей-кавалеристов, милорд?
     - Да, наша четверка чувствовала себя братьями. Так вы хотите пойти отобедать к Роули?
     - Да. Ведь для этого я и приехала, не так ли? Чтобы познакомиться с людьми, особенно с теми, кто связан с вами. А что, леди Роули ездила вслед за мужем? Кажется, это называется "следовать за барабаном"?
     - Они только недавно обвенчались, - ответил Кеннет. - В общем, ненамного раньше нас с вами.
     - Вот как! С виду они очень увлечены друг другом.
     - Да. Полагаю, так оно и есть.
     Молча они дошли до библиотеки. Кеннет не сказал Майре, что Рекс женился так же неожиданно и неохотно, как и он сам. Это только лишний раз напомнило бы ей, что супруги Роули постарались преодолеть несходство своих характеров и преуспели в этом, не то что они с Майрой. Хотя нынешнее утро обнадеживало. А вот теперь между ними вновь пробежала кошка. Этот чертов браслет! Лучше было бы пройти мимо ювелирной лавки и повести Майру есть мороженое.
     Майра с удовольствием отдохнула бы во второй половине дня, возможно, в Гайд-парке. Ей ужасно хотелось побывать там - это такое известное место, где можно расслабиться в предвкушении вечера.
     Виконт Роули казался ей человеком дружелюбным, его очаровательная жена - славной и доброй. Хорошо бы, пока она в Лондоне, дружески сойтись с кем-то из дам. Не станет же ее муж проводить с ней каждый день - с утра до ночи. И еще ей хотелось прочувствовать приятное ожидание бала - настоящего светского б