ул голову назад и разразился хохотом.
     - Ох уж эти матери! Почему, мэм, вы думаете, я вступил в армию?
     Взглянув на лорда Идена, хирург покачал головой. Сняв повязку он внимательно осмотрел рану.
     - Вызревает гнойник, - сказал он и снова покачал головой - Ну что же, этого мы не можем ампутировать. Не так ли, мэм? Стало быть, и ссориться не из-за чего. - Он посмеялся собственной шутке. - Сильный жар. Хм-м. Придется пустить кровь.
     - Разве он недостаточно потерял крови? - осторожно спросила она.
     - Очевидно, нет. Иначе у него не было бы такого страшного жара. Подержите-ка тазик.
     После кровопускания лорд Иден действительно стал поспокойней. Но это, подумала Эллен, результат ужасной слабости.
     Уходя, хирург сказал, что зайдет завтра, если сможет, пустит кровь пациентам и посмотрит, в каком состоянии рука у юноши.

***

     Лорд Иден цеплялся за жизнь. Хотя порой ему казалось, что куда легче и проще не держаться за нее. Часто ему хотелось вцепиться зубами в этот изнурительный жар и сумасшедшую боль, уничтожить их, освободиться от них. Казалось, что в груди у него что-то распухает, растет и вот-вот взорвется и разнесет его в клочья. Порой он забывал, кто он и где находится.
     Только одно удерживало его в жизни. Только один человек. Когда он приходил в себя, а ее не было рядом, он закрывал глаза и ждал. А дождавшись, успокаивался. Иногда он вспоминал, кто она такая, а иногда, теряя нить связи с реальностью, забывал. Только пытался понять: он действительно что-то значил для нее? Кто она? Он не знал этого.
     Но когда она находилась рядом, потолок не надвигался на него. И мебель не кружилась.
     - Я оботру вас холодной салфеткой ниже и выше повязки, - говорила она, откидывая одеяло. - Ну как, вам легче?
     Легче становилось всегда. Порой в комнате горела лампа. Должно быть, по ночам. Он прислушивался. Стояла полная тишина, только где-то тикали часы. Она спала в кресле рядом с кроватью, голова ее неудобно свешивалась набок. Ей бы лечь в постель. Она, наверное, устала. Ему хотелось пить. Но он молчал. Иначе она вскочит и подаст ему напиться.
     Порой он понимал, кто эта женщина. Это Мэдлин. Она говорила ему, что он гордился бы ею, видя, как она целый день ухаживает за ранеными.
     - Но вот бедный лейтенант Пенворт, кажется, утратил волю к жизни, - рассказывала она. - Только я буду ходить за ним, пока он не выздоровеет - вопреки собственной воле. У вас, Домми, есть воля к жизни. Я это вижу. И вы все преодолеете. Я знаю. Я знаю вас, ужасный вы, несносный человек!
     Ему хотелось улыбнуться, но чтобы изобразить на лице подобие улыбки, потребовалось бы слишком много усилий.
     За какими это ранеными она ухаживает?
     Порой это была не Мэдлин. Ему и не хотелось, чтобы она всегда оставалась его сестрой. Другая была спокойнее Мэдлин. Никогда не плакала, как его сестра, когда злилась на него. Она его успокаивала. Давала холодную воду и... что еще? Она появлялась с прохладными салфетками, словами утешения и ласковыми руками. Даже когда она делала ему больно, он научился стискивать зубы и терпеть. Потому что потом ему всегда становилось лучше.
     Он пылал в огне. Это был раскаленный добела уголь. Но ей он ничего не скажет. Она и без того слишком много делает для него. Постоянно чем-то занята. И постоянно бодра. Все время улыбается.
     Кто же это? Он не мог вспомнить.
     Для нее он цеплялся за жизнь. Несмотря ни на что, она делала жизнь терпимой. Несмотря на жар, и тяжесть, и ощущение, что его грудная клетка вот-вот взорвется.
     Иногда это была Мэдлин.
     Но всегда - была она.
     Хирург четырежды в течение десяти дней пускал ему кровь, несмотря на молчаливое неодобрение Эллен. Жар не спадал, и он слабел. Почти все время бредил. За все время съел один гренок, размоченный в жидком чае.
     Через две недели гнойник прорвало. В эту минуту Эллен была рядом. Она кликнула кого-то из слуг и велела бежать за хирургом. А пока, крепко закусив губу, сама принялась чистить рану. Он стонал при каждом вдохе.
     Наконец-то это произошло. Грудная клетка взорвалась, и боль кромсала его ножом, не давая дышать, лишив возможности думать и даже видеть.
     Но постепенно тяжесть слабела. Незнакомка склонилась над ним. Наверное, это она убрала огонь и сняла с него все тяжелые одеяла. Он ощутил легкость и прохладу - только жгучая боль не отпускала.
     - Миссис Симпсон? - вдруг спросил он. Она резко подняла голову, оторвавшись от своего занятия, и посмотрела ему в лицо.
     - Вы меня узнали? - сказала она и положила ему на лоб прохладную ладонь. - Жар спал. Он прошел вместе с гнойником.
     - Я был ранен, - сказал он. - Как я попал сюда?
     - Приехали верхом. Вам помогли.
     - Как давно?
     - Вы здесь две недели.
     Две недели? Боль режет ножом. Но какая легкость! Он может дышать, несмотря на боль.
     - Я умру? - спросил он, и глаза его сами собой закрылись. Он падал в какую-то глубокую тихую темноту. Он не слышал ответа, но ее ласковая рука, лежащая у него на лбу, снова стала частью этой тишины.
     - Хм, - произнес хирург, тыкая вокруг прорванного гнойника пальцем, который Эллен страшно хотелось вымыть в своем умывальном тазу. - Везучий молодой человек, скажу я вам.
     - Он будет жить? - спросила она. Хирург пожал плечами.
     - Он молод, - сказал он. - И крепкий и сильный. Скажем так - выживет, если захочет. Я не бог, мэм. Я видел, как выздоравливают и в более серьезных случаях. Держите его на гренках и чае. Я приду завтра и еще раз пущу ему кровь.
     Эллен сглотнула.
     - Он без сознания или спит? - спросила она. Хирург пожевал губами.
     - Пожалуй, и то и другое. Когда у человека жар, он толком не спит.
     - Да, ему нужен сон, - сказала она.
     - И вам тоже, мэм, позвольте мне заметить, - сказал хирург. - А в случае с пареньком вы победили. Удар по моей профессиональной гордости, но факт есть факт. Итак, малый отправится домой с обеими руками. Всего вам хорошего. Я зайду завтра.
     - Благодарствуйте, - отозвалась она бесцветным от усталости голосом.
     Сон буквально свалил ее с ног, а тело даже не почувствовало жесткости пола.

***

     Граф Эмберли встретил жену, детей и мать в вестибюле своего лондонского особняка. Они вернулись после прогулки по Гайд-парку. Вдовствующая графиня заметно похудела и выглядела озабоченной.
     - Сядьте, матушка, - тронув ее за локоть, проговорил граф. - Я только что получил письмо от Мэдлин. Вы не поверите - оно было написано три недели назад. Доминик в Брюсселе. Когда она писала, он страдал от очень серьезной раны в грудь, сломанных ребер и сильного жара.
     Графиня нервно прошлась по комнате.
     - Так что он не находится на пути в Париж со всей армией, - сказала она, просветлев лицом. - И мы были не правы, упрекая его в легкомысленном молчании.
     - И молчание Мэдлин тоже объяснилось, - сказала Алекс. - Так, значит, она с ним, Эдмунд?
     - Очевидно, нет. Он находится на улице Монтень, у миссис Симпсон. Мэдлин не может оставить дом леди Андреа, который превращен в лазарет. Мэдлин с ног сбилась, ухаживая за ранеными.
     - Но он в хороших руках, - сказала Алекс. - Она вам понравилась бы, матушка. Очаровательная, спокойная и разумная леди. А пишет ли Мэдлин о капитане Симпсоне? С ним все в порядке?
     - Увы, он, кажется, убит, - сказал граф.
     - Ох! - Потрясенная Алекс взглянула на мужа. - Какой ужас! Они были так преданы друг другу!
     Вдовствующая графиня беспокойно поднялась с места.
     - Я поеду, - сказала она, голос ее заметно дрожал. - Мне следовало уехать в Брюссель еще весной. Вы должны отвезти меня в Брюссель, Эдмунд, - заключила она. - В противном случае я еду одна. Сию же минуту еду домой, чтобы приготовиться к отъезду.
     Граф подошел к ней и крепко обнял за плечи.
     - Мы выедем завтра утром, матушка, - сказал он. - Вы и я. У вас вполне хватит времени уложить вещи. Немного погодя я прикажу подать карету, чтобы отвезти вас домой. Но сначала сядьте и выпейте с нами чаю.
     Мать припала к нему.
     - Казалось, мне станет легче, когда я что-нибудь узнаю, - сказала она. - Не важно, что именно. Лишь бы знать - так мне казалось. Но я по-прежнему ничего не знаю. Три недели, Эдмунд. И у него сильный жар.
     Он поцеловал мать в лоб и прижал ее к себе.
     - Нет, матушка, не нужно давиться слезами. Если бы вам удалось скрыть ваши слезы, я чувствовал бы себя очень глупо из-за своих слез. Завтра мы уже будем в пути. По крайней мере мы будем чем-то заняты. И вскоре все узнаем.
     Он посмотрел сквозь слезы на жену, положил голову матери себе на плечо, словно укачивая ее.

Глава 10

     Лорд Иден еще спал, когда она проснулась. Сон его был глубок и спокоен. Он не метался, лицо его не пылало, не слышно было бормотания, к которому она привыкла за две недели, пока ухаживала за ним. Он спал. Скоро он опять будет здоров.
     От сна на полу у Эллен все болело. Но она полежала еще немного. Лежала не двигаясь и смотрела на него. Если бы сейчас она увидела его впервые, назвала бы его красивым? Его светлые волнистые волосы были немыты, разве только на лбу и висках она смачивала их, прикладывая влажную салфетку, чтобы охладить его пылающее лицо. За две недели у него выросла борода. Лицо стало худым. Даже руки, лежащие поверх одеяла, стали тоньше.
     Но он вернулся домой, и она боролась за его жизнь. Он будет жить. Вопрос о том, красив ли он, в высшей степени нелеп.
     Она долго смотрела на лорда Идена, лежа без движения. Казалось, она тоже спала впервые за долгое, долгое время и почувствовала себя отдохнувшей. Где-то внутри ее таилась смерть, огромная тяжесть, которая могла бы раздавить ее, если бы она о ней думала. Но пока нельзя обращать на нее внимания. Нельзя думать о ней как о реальности. Она выспалась, она отдохнула, восстановила свои силы и энергию.
     Элен умылась, переоделась и как раз складывала последнее одеяло, которым укрывалась, лежа на полу, когда, обернувшись, увидела, что он смотрит на нее.
     - Вы проснулись, - сказала она.
     - Вы спали здесь? - спросил он. - Наверное, это очень неудобно.
     - Пожалуй. Но я спала так крепко, что ничего не заметила.
     На его лице появилось слабое подобие прежней усмешки.
     - Я был трудным пациентом? - спросил лорд Иден. - Я помню только, что мебель ходила по комнате. Уверяю вас, это сильно сбивает с толку.
     - Вы были нетрудным пациентом, - ответила Эллен. Некоторое время он внимательно смотрел на нее.
     - Я пробыл здесь две недели? В доме были и другие больные, кроме меня? У вас измученный вид.
     - Да, здесь были и другие, - ответила она. - Они и сейчас здесь, в другой части дома. И все поправляются.
     Лорд Иден закрыл глаза.
     - Вам нельзя говорить, - заметила Эллен. - Вы очень слабы.
     - И останусь таким, покуда буду лежать здесь, спать и молчать, - сказал он, вновь открывая глаза. Потом потрогал свой подбородок. - Фу-у! Вид у меня, наверное, чудовищный. Можно попросить у вас воды и полотенце, сударыня? И не могли бы вы добыть бритвенные принадлежности?
     - Я принесу, - сказала Эллен, взяла свою постель и вышла.
     Но когда она вернулась, принеся все, что он просил, и взялась за край его одеяла, чтобы откинуть его, он взял ее обеими руками за запястья.
     - Это я сделаю сам, - сказал лорд Иден. - Я так понимаю, что в течение последних двух недель вы заботились обо всех моих нуждах. Я краснею при мысли об этом. Я благодарю вас, но отныне буду сам заботиться о своих телесных потребностях.
     - Вы слабее, чем вам кажется, - возразила она. - Вы очень сильно болели.
     Эллен колебалась.
     - Я голоден как волк, - продолжал он. - У вас в доме есть еда, сударыня? А деньги у вас есть? Боюсь, что у меня нет возможности проверить, есть ли они у меня. Есть?
     - Хирург сказал, что вам можно только чай с гренками, - ответила Эллен. - Сейчас я принесу. Он придет сегодня, чтобы пустить вам кровь.
     - К черту! Я слаб, как младенец. И вряд ли смогу поделиться с каким-либо хирургом хоть каплей крови. Она мне самому нужна, а бифштекс с портером - это звучит аппетитней, чем чай с гренками.
     Эллен не могла не улыбнуться.
     - Может быть, гренки с яйцами? - предложила она. - А вместо чая - молоко?
     Когда Эллен снова вошла в комнату, лорд Иден лежал и глаза у него опять были закрыты. Но он был чисто выбрит и волосы были влажные и чистые. Он был очень бледен.
     - Я чувствую себя так, словно проработал целую неделю, - пожаловался он. - Проклятие! Такая слабость! Простите, сударыня. Должно быть, у меня в голове какая-то путаница. О чем я только думаю! Такие выражения в присутствии леди! - Лорд Иден не открывал глаз.
     - Вам нужно поспать, - сказала Эллен, подходя к кровати и кладя легкие пальцы ему на лоб. Но лоб был совершенно холодный. - Поедите, когда проснетесь.
     - Вы не знаете, как соблазнительно звучит ваше предложение, сударыня, - проговорил он. - Но мне нужно поесть, если я не хочу упасть в обморок, встав с кровати.
     - Тогда я принесу поднос. Все готово.
     К тому времени, когда она вернулась, ему удалось принять полусидячее положение, подложив под спину две подушки. Ему хотелось кричать от боли, но он стиснул зубы и улыбнулся. Никогда еще вареные яйца не выглядели так аппетитно, подумал он. Два яйца с двумя гренками и стакан молока. Ему показалось, что он в состоянии съесть даже тарелку со стаканом.
     - А на обед бифштекс? - спросил он.
     - Посмотрим, что скажет хирург.
     Он ел и разговаривал с ней. Она немного постояла рядом с кроватью, сложив руки перед собой, а потом села и спокойно смотрела на него.
     Лорд Иден вспомнил это лицо, склоненное к нему. Судя по всему, в доме нет прислуги. Значит, она все делала сама. И пусть волосы у него были грязные и борода отросла за две недели, сам он был совершенно чист, как обнаружил, когда умывался; чистой была и повязка, и длинная ночная рубашка.
     Всем этим он обязан ей. Он был смущен. Насколько он понимал, они были одни в ее комнатах.
     Миссис Симпсон была худа и бледна, под усталыми глазами легли темные тени. Но она была красива. И наверное, она не старше его. Не следовало ей ухаживать за ним.
     Две недели лорд Иден полностью зависел от нее. Голос, женщины звучал успокаивающе и ласково. Он все еще слышал этот голос, хотя не понимал ни слова из того, что она говорила. Наверное, он часто звал ее. Он вспомнил, что она спала в кресле, в котором сидит сейчас.
     А что Мэдлин - все еще в Брюсселе? Миссис Симпсон послала за ней вчера вечером, когда жар у него спал, так она сказала. Почему он не с Мэдлин? Лорд Иден уже собрался было спросить об этом, но что-то его остановило. Какая-то причина. Он не мог вспомнить. Он не хочет вспоминать. Пока не хочет. Прежде чем он вызовет это воспоминание, он должен хоть немного восстановить силы.
     - Проклятие! - проговорил он, глядя на поднос и обнаружив, что и тарелка, и стакан пусты. - Никогда в жизни я не чувствовал себя таким усталым. Уж не дали ли вы мне сонного зелья, сударыня? - Вдруг он услышал громкий и неизящный зевок, который, надо полагать, исходил от него самого.
     - Нет, просто ваше тело несколько разумнее вас, как я полагаю.
     Поднос взяли из его рук. Вокруг его плеч обвилась рука, и когда она его отпустила, подушки снова лежали на кровати плоско. Они были прохладными и удобными. А ее рука у него на лбу была легкой и прохладной. Он удовлетворенно вздохнул.
     - Волшебные руки, - пробормотал он и погрузился в глубокое и долгожданное ничто.

***

     Лорд Иден еще спал, когда к вечеру появилась его сестра, торопливая и задыхающаяся.
     - Вы, наверное, подумаете, что я бессердечная, - сказала она, обращаясь к Эллен. - Я так плакала, получив вчера вечером вашу записку, что леди Андреа произнесла длинную речь о том, насколько Домми лучше пребывать там, где он находится, чем бессмысленно страдать здесь. И я всю ночь плакала и смеялась. Я бы пришла еще ранним утром, но я опять понадобилась лейтенанту Пенворту. Бедняжка! Понимаете, у него нет никакого желания жить, и никто ничего не может с ним сделать, кроме меня. Он отказывается есть, пить и даже шевелиться, когда с ним кто-то другой. Сегодня утром я ему понадобилась. Нога снова причиняет ему боль, точнее, обрубок его бедной ноги... Что-то я много болтаю, да? - И Мэдлин расплакалась.
     Эллен обняла ее и привлекла к себе.
     - Да, он будет жить, - сказала она. - Я никогда не сомневалась в вашей преданности брату. Ни на секунду. Он спит сейчас. Ступайте посмотрите на него.
     - Вы его побрили, - заметила, улыбаясь, Мэдлин, вернувшись из спальни. - И даже ни разу не порезали подбородок. Какая вы ловкая.
     - Сегодня утром мне ничего не позволили сделать для него, только принести поднос с едой, - сказала Эллен. - Если бы рядом лежала его шпага, он, полагаю, держал бы меня на расстоянии с ее помощью.
     Мэдлин снова рассмеялась.
     - Ах, от ваших слов у меня на душе стало легче, - сказала она. - Мой дорогой Домми. Наверное, он потребовал на завтрак почки с элем?
     - Точнее, бифштекс и портер.
     Женщины посмеялись; им это показалось забавным, словно они говорили о чем-то невероятном. Они посмотрели друг на друга не без смущения, и в конце концов у обеих на глазах показались слезы.
     - Мне бы очень хотелось, чтобы лейтенант Пенворт так же громко возражал, - сказала Мэдлин. - Ах, как мне хотелось бы этого! Но ведь его ранения в некотором смысле гораздо хуже, чем у Домми... Ему придется учиться жить без ноги и без глаза. На это уйдет больше времени, не так ли?
     - Ему повезло, что рядом с ним оказался человек, который хочет тратить на него время и сочувствует ему, - сказала, улыбаясь, Эллен.
     - И Домми повезло, - подхватила Мэдлин. - Но теперь меня не оставляет ощущение, что мы вас затрудняем, миссис Симпсон. Вероятно, вам хотелось бы освободиться и уехать отсюда...
     - Никаких планов у меня нет, - ответила Эллен. - И мне не хотелось бы, чтобы лорда Идена перевезли отсюда, пока он не восстановит силы. Пожалуйста, оставьте его здесь. - Ее голос дрогнул. - Я думаю, что должна быть чем-то занята еще некоторое время.
     Мэдлин закусила губу и отвела взгляд.
     - Да, конечно, - сказала она. - Значит, я оставлю его здесь. И большое вам спасибо. Вы скажете Домми, что я заходила? Лейтенант спал, когда я ушла, но он никогда не спит подолгу... Если смогу, зайду завтра утром.
     После этого она почти сразу же торопливо вышла - ей не терпелось вернуться к своему главному пациенту. Она попробовала представить себе, что с Домми случилось то же самое, и поняла, что ее брат скорее бы умер. Как и лейтенант Пенворт. Он не раз говорил ей об этом.
     Почему не пишет Эдмунд? Интересно, получил ли он три письма, которые она ему послала? Но это не имеет значения. Домми спасен. А она так занята, что у нее нет времени беспокоиться за родных и за свой дом.

***

     В последующие дни лорд Иден делал решительные попытки вернуть себе здоровье и силы.
     Его ужасала собственная слабость. Он не мог ходить, не наваливаясь всей тяжестью на плечо Эллен, и десять шагов до двери спальни и обратно были ему почти не по силам. Посидев в постели и поев, он с радостью снова занимал лежачее положение. Казалось, что всю жизнь он тратит на сон.
     Он обидел врача в тот день, когда прорвался гнойник, твердо отказавшись от кровопускания, и теперь добавил к обиде оскорбление, открыто рассмеявшись, когда тот посоветовал миссис Симпсон придерживаться диеты - гренок, размоченный в жидком чае, - по меньшей мере еще две недели. После чего хирург заявил, что умывает руки, ушел и больше не возвращался.
     Лорд Иден решительно съедал все, что ему подавали, и не один раз ему хотелось попросить добавки, если бы не смущение оттого, что он живет на деньги миссис Симпсон. Она не ответила на вопрос, были ли у него при себе деньги. Он понятия не имел, где его одежда и вещи. Мундир по крайней мере должен быть в плачевном состоянии, судя по тому, как выглядит его грудная клетка.
     Но он ни о чем особенн