о - прощаться, и он почувствовал, как она старается сдержать  себя
и не нарушить запрет,  который  сама  на  себя  наложила.  Он  умышленно
прорвался сквозь этот запрет и обратил ее "нет" в "да".  Недолгое  "да".
Но разве это было насилием? Непроизнесенное "да"? "Да", которое на самом
деле значило "нет", и в глубине души он знал об этом. Она освободила его
от этого обвинения, но мог ли он сам снять его с себя?
   Сегодня вечером он должен быть вместе с Филлис  и  ее  родителями  на
приеме в саду, однако до того ему необходимо прийти к согласию  с  самим
собой или же в крайнем случае суметь спрятаться за привычной маской.  Он
обязан казаться веселым рядом со своей будущей супругой. Может быть,  он
немного успокоится и не будет чувствовать себя таким негодяем, если хотя
бы с должным уважением, а то и с нежностью  станет  относиться  к  своей
невесте. Он должен приучить себя смотреть на нее как на свою супругу.
   Тенби решительно выбросил Гарриет из головы, вернее, спрятал мысли  о
ней в самый дальний уголок сознания.
   И бабушка, и тетя завтракали, когда он вернулся с  прогулки.  Бабушка
часто вставала рано. Тетя София пожаловалась на судороги в ногах  -  это
они подняли ее сегодня ни свет ни заря.
   -  Дорогой  Арчибальд,  -  сказала  она,  едва   внучатый   племянник
наклонился поцеловать ее, - должна признаться, я всегда питала  слабость
к джентльменам в костюме для верховой езды  -  они  выглядят  настоящими
мужчинами.
   - София! - Герцогиня была шокирована, а  Тенби,  естественно,  весело
засмеялся.
   Он занялся письмами.  Приглашения,  поздравления...  Ничего  важного,
заключил он, бегло  их  просматривая.  Пока  в  самом  конце  стопки  не
обнаружил письмо, которое требовало  прочтения  -  внизу  листка  стояла
подпись: "Филлис". Он удивленно поднял брови и начал читать.
   Бабушка громко объясняла что-то тете, когда он  вскинул  голову.  Она
повернулась и вопросительно на него посмотрела.
   - У тебя такой вид, Арчибальд, словно тебе  явилось  привидение!..  -
заметила тетушка.
   - Леди Филлис написала это письмо вчера вечером, -  сказал  Тенби.  -
Такое же послание она оставила отцу, чтобы нынче утром  он  его  прочел.
Прошедшей ночью она сбежала из дома. Вместе с молодым Локхартом.  Бедная
девушка! Ее репутация может быть погублена навеки.
   Бабушка молча смотрела на него, лицо ее окаменело.
   - Да будет милостив к ней Господь! - произнесла леди София. - А ей  и
не нужен высший свет, Арчибальд. Ей нужен  лишь  этот  приятный  молодой
человек и его деревенский дом. Скандал не причинит им там вреда.
   Герцог испытующе взглянул на свою тетку.
   - Это твоих рук дело? - спросил он.
   - Что-что? Арчибальд, не  шепчи,  пожалуйста!  Знаешь  ли,  некоторые
молодые люди всегда готовы выслушать совет старших и верят, что  старики
мудрее их... Не отвезешь ли ты меня к моей дорогой крошке сегодня  днем?
Уже целую неделю я не вижу  ее  прелестного  личика.  И  мне  не  с  кем
поговорить. Кто-нибудь нальет мне еще кофе?
   Лакей поспешил выполнить ее просьбу.
   Герцог свернул письмо и положил его сбоку от своей тарелки. Он впал в
какое-то оцепенение. Он ровно ничего не чувствовал.
   - Я непростительно ошиблась, Тенби, - сказала  бабушка.  -  Я  уж  не
говорю о ее воспитании, но как  это  гадко  с  ее  стороны  -  позволить
событиям зайти столь далеко! Однако ты, я полагаю, просто счастлив,  что
все так обернулось?
   Тенби не ответил.
   - Я догадываюсь, что ты сразу же подумал о той женщине, -  промолвила
бабушка. - Я ее не приму, Тенби.
   - А я, бабушка, не намерен  сейчас  ничего  обсуждать,  -  пристально
глядя ей в глаза, сказал внук.  -  Я  должен  подумать.  Когда  приду  к
какому-нибудь решению, я с тобой посоветуюсь.  Я  по-прежнему  собираюсь
сдержать данное тебе обещание.
   - Только не эта женщина! - воскликнула бабушка.
   - Я уже сказал: посоветуюсь с тобой, если ты дашь мне время подумать.
- Тенби помедлил. - Эта женщина - леди Уингем, бабушка. Она леди.
   - Я тоже подумаю, - строгим голосом сказала бабушка, выпрямив  спину.
- Я всегда желала тебе счастья, Тенби. Ты должен это знать.
   Его тон смягчился.
   - Мы с тобой обо всем поговорим,  бабушка.  Чуть  позже,  -  произнес
Тенби и повысил голос:
   - Тетя Софи, я отвезу тебя  к  сэру  Форбсу  после  ленча.  И  спустя
полчаса приеду туда за тобой.
   Леди София прихлебывала кофе и ничего не отвечала.
   "Мудрая старая колдунья, - подумал герцог. - Моя дорогая колдунья!"

Глава 16

   В понедельник герцог Тенби  катил  на  своей  коляске  в  Эбури-Корт.
Субботу и воскресенье он провел в жестоком борении с самим собой. Что он
скажет Гарриет? Готов ли он сам к новому повороту  в  своей  судьбе?  Не
уронит ли он честь семьи? Тетушка, конечно же,  убеждала  его  отбросить
все сомнения. Она даже не стала дожидаться,  когда  они  вернутся  домой
после того, как нанесли визит Форбсам и обнаружили, что Гарриет  уехала.
Тенби не решился спросить у леди Форбс, куда она уехала, - таким суровым
взглядом встретила его приятельница Гарриет. Однако тетушке  леди  Форбс
сказала, где искать Гарриет.
   - Арчибальд, дорогой, ты должен немедленно ехать  за  ней  следом,  -
заявила леди София, едва они сели в карету. - Ты снова  свободен,  и  ты
любишь эту женщину. Разве я не права?
   - И больше ничто не имеет значения, тетя?  -  поинтересовался  он.  -
Только любовь?
   - К сожалению, не  совсем  так,  -  ответила  леди  София,  когда  ее
внучатый  племянник  вновь  повторил  свой  вопрос.  -  Не  надо  делать
глупости. Одной любовью не проживешь. Но если приходится выбирать  между
любовью и долгом, надо выбрать любовь. Неужели женитьба на моей  дорогой
крошке, на леди Уингем, испортит тебе жизнь, Арчибальд?
   Нет, ему нисколько. Но может быть, это разобьет  сердце  Гарриет?  Он
вел себя ужасно! Джентльмен не может так себя вести. Он забыл о чести  и
благородстве. Гарриет не захочет видеть его. Герцог знал,  что  причинил
ей глубокие страдания. Он подозревал, что она любит его.
   - И такой же совет ты дала леди Филлис? - как  можно  громче  спросил
Тенби.
   - Эта девушка поступила довольно глупо, - произнесла тетушка. - Побег
не самый лучший выход из положения, даже если они и вправду намереваются
уединенно жить в сельском поместье. Признаться, я подозреваю, Арчибальд,
она сама хотела, чтобы их схватили. Как только она отослала письмо тебе,
можно было считать это дело решенным. Может  статься,  она  уже  убедила
мамочку и папочку позволить ей выйти замуж  за  того  мужчину,  которому
отдала свое сердце. К тому же известно, что он унаследует титул барона.
   Тетушка оказалась права. Не  успели  они  войти  в  дом,  как  явился
растерянный и смущенный граф Барторп, чтобы известить  его  светлость  о
том, что леди Филлис вместе с матерью отбыли в их  семейное  поместье  и
что, по всей вероятности, как только  леди  Филлис  исполнится  двадцать
один год, она выйдет замуж за достопочтенного мистера Дэвида Локхарта.
   Старая герцогиня до середины субботы хранила молчание, затем пришла в
библиотеку, где с утра сидел ее внук, и опустилась в кресло напротив.
   - Так, значит, она уехала? - полюбопытствовала она.
   - Вместе с матерью, - ответил Тенби. - Это лучше, чем побег, -  тогда
жизнь ее была  бы  непоправимо  испорчена.  Но  и  разорванная  помолвка
доставит ей некоторые неприятности.
   - Я говорю не о леди Филлис, - сказала бабушка. Тенби  дотронулся  до
пресс-папье на письменном столе.
   - Она уехала в Эбури-Корт, - сказал он. - Жена Фредди Салливана -  ее
хорошая подруга.
   - И ты собираешься поехать за ней? - спросила бабушка.  -  Тенби,  ты
намерен на ней жениться?
   - Почему тебе кажется, что я намерен это сделать?
   - Гарриет необыкновенно красивая женщина, - пояснила бабушка.  -  Она
очаровательна и к тому же скромна. Я видела, какие  взгляды  вы  бросали
друг на друга, Тенби, хотя она куда лучше воспитана,  чем  ты,  и  умеет
вести себя в обществе.
   - Шесть лет назад я был готов просить  ее  выйти  за  меня  замуж,  -
сказал Тенби, - но в это время умер дед, и меня призвали домой.
   - Значит, это увлечение длится так долго? - спросила бабушка.
   - Это любовь длится так долго, - мягко поправил он, поднимая  на  нее
глаза. Такой серьезной он, пожалуй, никогда свою бабушку еще  не  видел.
Она сидела, неестественно выпрямившись, почти не касаясь спинки кресла.
   - На заре своей юности, - начала бабушка, - я приняла на веру, что  в
жизни есть более важные вещи, чем любовь. Что любовь - просто  любовь  -
надо ставить на последнее место. Не следует гнаться за счастьем, внушила
я себе, и презирала тех, для кого завоевать счастье  было  целью  жизни.
Так вот, вчера и сегодня я все спрашивала себя: а что же для  меня  было
главным в жизни? Что для меня было и есть самое дорогое? Я думала о моих
родителях, о прошлом... о давних друзьях, о твоем деде, о твоем отце,  о
тебе. Может быть, оттого, что ты завершаешь  этот  список,  я  пришла  к
выводу, что ничто и никто не значит для меня больше, чем ты, Тенби.
   - Бабушка... - убитым голосом произнес Тенби в ожидании тяжкой  ноши,
которую она готовится снова взвалить ему на плечи.
   - И еще потому, мой мальчик, что я люблю тебя; - приняв более строгий
вид, продолжила бабушка. - Я не отдавала себе в этом отчета, потому  что
любовь для меня была чем-то несущественным, на  что  не  стоит  обращать
внимания. Однако, предаваясь раздумьям эти два дня, я  поняла,  что  она
существует, и мое сердце дрогнуло. Любовь и вправду причиняет страдания.
Прошло много лет, а я еще все помню... Тенби, я хочу умереть, зная,  что
любовь ты поставил выше всех других ценностей в жизни. Я не хочу сойти в
могилу, не увидев твоего наследника. Но даже и это не самое главное -  я
хочу, чтобы ты был счастлив.
   Она смотрела на него  таким  взглядом,  как  будто  произнесла  самую
горькую в своей жизни речь. С таким лицом она  выговаривала  ему,  когда
его, двенадцатилетнего мальчугана, поймали в компании деревенских ребят.
Тогда он впервые услышал от бабушки об обязательствах, которые  налагает
на человека его знатное происхождение, а потом получил порку от деда.
   - Бабушка... - снова проговорил Тенби, стиснув в руке пресс-папье.
   - Если она сделает тебя счастливым... - сказала бабушка. - Если  леди
Уингем  подарит  тебе  счастье,  тогда,  Тенби,  я  с   радостью   стану
вдовствующей герцогиней, чтобы она могла носить мой титул. И  я  полюблю
ее. Мне она кажется очень милой. А к весне пусть она родит нам мальчика.
И чем скорее, тем лучше. Я не вечно буду с вами.  И  твоей  матери  тоже
нужен внук.
   - Бабушка, - сказал Тенби, - она может не принять мое предложение.
   Герцогиня поднялась с кресла, она стояла перед  ним  очень  прямая  и
решительная.
   - Ты герцог Тенби, - промолвила она, - и твой долг -  добиться  своей
цели! Если леди Уингем - это  та  женщина,  которую  ты  хочешь  сделать
герцогиней, добейся, чтобы  она  ответила  тебе  согласием.  Без  всяких
глупостей и без промедления.
   Неожиданное и такое  быстрое  согласие  бабушки  в  какой-то  степени
осложнило его решение. Строгостью в сочетании  с  любовью,  хотя,  может
быть, дед и бабушка и не осознавали того, как  нежно  любят  внука,  они
управляли его жизнью, начиная  с  отрочества.  Едва  Тенби  зажил  более
независимой жизнью, он вкусил все удовольствия, которые сулит молодость.
Бабушка и дедушка смотрели на это сквозь пальцы. Молодому  человеку  его
положения и богатства полагалось познать все радости жизни, так сказать,
перебеситься. Важно только было соблюдать приличия.
   В эти дни Тенби почувствовал, что наконец-то стал взрослым  мужчиной.
Какое везение - ему была предоставлена свобода и был  подарен  еще  один
шанс. Он не желал бунтовать ради лишь  самого  бунта.  Однако  он  хотел
единолично распорядиться своей жизнью, принять  самостоятельное  решение
относительно своего будущего, быть достойным своего высокого титула,  но
так, как он сам понимает это достоинство.
   Бабушка благословила его на том пути, который он  склонялся  избрать.
Но если он предполагает поехать к  Гарриет  и  попытаться  уговорить  ее
выйти за него замуж, он должен знать, что  сам  этого  хочет.  С  другой
стороны, конечно, приятно осознавать, что он не нанесет удар бабушке.
   Но если говорить честно, он знал, что выбора у него  нет.  И  это  не
случайное решение. Он любил ее все шесть прошедших  лет.  И  по-прежнему
любит. Он всегда будет любить ее. В коьще концов он отбросил колебания -
к чему заниматься самообманом? Едва прочтя письмо леди  Филлис,  он  уже
знал, что сделает предложение  Гарриет.  Если  только  она  захочет  его
выслушать...

***

   Никогда в жизни он не нервничал  так,  как  сейчас,  -  по  дороге  в
Эбури-Корт.
   Возле дома кто-то был.  Мужчина  и  двое  детей  -  разглядел  Тенби,
подъезжая ближе по подъездной аллее. Должно быть, Фредди и его  сыновья.
Это удачно.
   Он избегнет формальных представлений, не нужно будет  входить  в  дом
одному. Тенби радостно заулыбался, спрыгнул  с  коляски  и  отдал  вожжи
груму,  прибежавшему  из   конюшни.   Фредди,   в   одной   рубашке,   с
растрепавшимися под ветром волосами, спешил ему навстречу. Уж кого-кого,
а Фредди он никак не ожидал застать в таком домашнем виде.
   Они обменялись сердечным рукопожатием.
   - Арчи, - со смехом заметил Фредди, - ты все такой же щеголь!  Словно
только что вышел с Бонд-стрит. Наконец-то решил навестить старого друга!
Как раз вовремя - я слышал, тебя надо поздравить?
   - О да. - Тенби усмехнулся. - Я только что освободился от  скучнейшей
помолвки. Перед тобой, дружище, человек, снова обретший свободу.
   Фредди рассмеялся и хлопнул его по плечу.
   - В таком случае двойные поздравления! - сказал он. - Надеюсь,  Арчи,
ты к нам не просто проездом? Отлично! Клара очень тебе обрадуется. Ну  а
мне ты поможешь научить детей играть в крикет.
   Герцог посмотрел на детей.  Девочка  стояла  с  битой  на  изготовку,
мальчик бросал  мяч.  В  ту  же  минуту  мяч  сбил  воротца,  а  девочка
продолжала беспомощно размахивать битой. Мальчуган издал победный клич и
от восторга бросился в траву, а девочка дала волю слезам.
   - Ай-яй-яй! - воскликнул Фредди.
   - Я и не знал, Фредди, что ты  успел  произвести  на  свет  маленькую
блондиночку, - заметил герцог, шагая рядом с  другом  по  направлению  к
малышам. Он потянулся за своим моноклем.
   И тут девчушка обернулась и бросила умоляющий взгляд на Фредди. Вид у
нее был совершенно несчастный.
   - Я не могу в него попасть! - жалобно сказала она. - Я не умею.
   Большие зеленые глаза. Растрепавшиеся  золотистые  кудри.  Гарриет  в
миниатюре. О Боже! Фредди присел на корточки и ласково потрепал девчушку
по головке. Герцог опустил монокль. Он словно вдруг очутился за  миллион
миль от Гарриет. Он думал, что знает ее. И это  при  том,  что  не  знал
самого главного в ее жизни - а это, безусловно, было самым  главным.  Ее
супружество оказалось не бесплодным. У нее была эта крошка, которой  она
дарила свою любовь, ради которой жила.
   А затем Тенби увидел краем глаза, что Фредди и дети не одни вышли  из
дома. Он повернул голову - по газону шли Клара и Гарриет, держа за  руки
малыша. Тенби показалось, что сердце сейчас  разорвется.  Он  поклонился
обеим леди, поднес к губам руку Клары.
   - Мадам, мечтаю воспользоваться вашим гостеприимством на день-другой,
- сказал он. - Если вы не против, конечно.
   - Если мы не против! - воскликнула Клара. - Что  за  нелепый  вопрос,
ваша светлость. И это при  том,  что  Фредди  приглашал  вас  бессчетное
количество раз! Вы ведь знакомы с Гарриет? С леди Уингем.
   Только сейчас он взглянул ей в глаза.
   - Как поживаете, мадам? - спросил он. - У вас прелестная дочь. Я и не
знал о ее существовании.
   - Это немудрено, - произнесла  Клара.  -  В  лондонские  сезоны  дети
вынуждены сидеть в своих детских, когда их мамы развлекаются.
   - Но каждое утро я проводила со Сьюзен, - спокойно заметила  Гарриет.
- И еще час-другой под вечер. Моя дочь для меня важнее всего на свете. -
Лицо у Гарриет было бледное, в глазах и в голосе был вызов.
   Их внимание привлек Фредди - он все еще шептал какие-то  утешительные
слова Сьюзен и уговаривал ее снова взять в руки биту. Ну а  у  его  сына
было на этот счет другое мнение.
   - Это ты, папа, возьми биту, - сказал он. - Я люблю, когда  отбиваешь
ты. А ее отошли домой, пусть играет с Кевином.  Она  ведь  девчонка.  От
девчонок одни только неприятности, они ничего не умеют.
   - О-о! - произнесла Клара, а герцог снова взялся за монокль.
   - Мы со Сьюзен пойдем  погуляем,  -  быстро  проговорила  Гарриет.  -
Конечно же, она мешает играть.
   Фредерик выпрямился.
   - Пол, мой мальчик, - сказал он, подзывая сына пальцем,  -  зайдем-ка
на минуту-другую в дом, а потом вернешься и еще поиграешь... со  Сьюзен.
Пойдем. - Фредерик протянул руку, и сын с унылым видом взял ее.
   Гарриет расстроилась.
   - Что он намеревается сделать? - спросила она.
   - Отшлепать Пола, -  ответила  Клара.  -  Сердце  у  меня  обливается
кровью, когда это случается, но я больше не пытаюсь  остановить  Фредди,
хотя прежде и вмешивалась. Фредди дарит нашим мальчикам  столько  любви,
но надо их учить быть добрыми и вежливыми. Нет, Гарриет, тебе не  в  чем
винить ни себя, ни Сьюзен. Даже у меня руки чешутся - как он  груб!  Мой
сын не должен так говорить о других детях... пусть ему всего пять лет.
   Герцог  направился  к  девочке  -  она  грустно   водила   по   траве
перепачканным носком башмака.
   - Что, бита не попадает по мячу? - спросил он.
   - Не попадает, - сказала  девочка.  -  И  игра  глупая,  она  мне  не
нравится.
   - Знаешь, когда я играю в крикет, - промолвил герцог, - я представляю
себе, что защищаю битой не просто деревянные воротца.
   Девчушка вскинула на него такие зеленые и такие знакомые глаза.
   - Но они деревянные! - воскликнула она. - Посмотрите сами. И они  все
время падают.
   Тенби присел на корточки перед ней. Перед девочкой, которую произвела
на свет Гарриет! Перед ребенком, которого Гарриет  любила  больше  всех!
Перед Сьюзен.
   - Назови мне тех, кого ты любишь, - попросил  он.  Девочка  удивленно
посмотрела на него.
   - Маму, - сказала она.
   - Хорошо, - произнес герцог. - Кого еще?
   Сьюзен подумала.
   - Мою новую куклу, - сказала она. - Тетя Аманда и дядя Клайв подарили
мне.
   - Еще кого? - настаивал герцог.
   На сей раз девочка ненадолго задумалась.
   - Дядю Фредди, - наконец обронила она.
   - Отлично! - Взяв Сьюзен за хрупкие плечики, он повернул ее и  указал
на воротца:
   - Средние воротца - это мама. По одну сторону - твоя кукла, по другую
- дядя Фредди.
   Сьюзен засмеялась.
   - Твоя задача, - сказал Тенби, - защитить их твоей битой,  чтобы  мяч
не задел их и они не повалились. Мне  это  всегда  очень  помогало.  Моя
мама, моя бабушка и моя собака редко получали удары. Я стоял на страже.
   Девочка взглянула на него честными, доверчивыми глазами Гарриет.
   - Но мяч не хочет попадать в биту, -  проговорила  она,  и  глаза  ее
наполнились слезами. - Маме будет больно!
   - Дело в том, что надо точно угадать момент,  -  продолжал  объяснять
герцог. - Если ты махнешь битой сразу  же,  как  только  твой  противник
кинет мяч, ты его не отобьешь, он пролетит мимо. С другой стороны,  если
ты станешь дожидаться, когда мяч  подлетит  совсем  близко  и  взмахнешь
битой слишком поспешно, воротца повалятся до того, как  мяч  долетит  до
них. Весь секрет в том, чтобы ударить битой в нужную минуту.
   Сьюзен  вздохнула,  взгляд  ее  упал  на  монокль,  и  она  потрогала
маленьким пальчиком украшенную драгоценными камешками ручку.
   - Красиво! - сказала она.
   - Спасибо. - Герцог улыбнулся. - Я разрешу тебе  посмотреть  в  него,
как только  ты  первый  раз  отобьешь  мяч.  Позволь  мне  бросить  тебе
несколько мячей на пробу? Пусть на какое-то