ой с гостями и просила передать лорду Холлмеру, чтобы немедленно шел туда, как только вернется.
     Джошуа пошел следом за дворецким по лестнице, на ходу оглядывая свой костюм для верховой езды. Да уж, вид не слишком презентабельный, но если бабушка просила явиться немедленно, лучше не переодеваться.
     Войдя в гостиную, Джошуа увидел, помимо бабушки, двух дам. Он не видел их обеих лет пять, однако тотчас же их узнал. Да и как ему было не узнать свою тетушку, маркизу Холлмер, особу довольно хрупкого телосложения, невысокого роста. На первый взгляд милая, добрая женщина, хотя и несколько болезненная. Сколько Джошуа ее помнил, она всегда так выглядела. Но под милой внешней оболочкой - ему пришлось убедиться в этом на собственной шкуре в течение тех лет, которые он прожил в Пенхоллоу, - скрывалась женщина стальной, непоколебимой воли, мелочная, придирчивая и злая. Рядом с ней сидела ее старшая дочь, Констанс, она стала похудее и посимпатичнее, но вполне узнаваема.
     Тетушка никогда не уезжала из Пенхоллоу. Это была ее вотчина, и она правила ею властно и безраздельно. Даже необходимость везти дочерей в Лондон, чтобы представлять королеве и высшему обществу, когда они достигли соответствующего возраста, не заставила ее покинуть свои владения. Так что ее приезд в Бат наверняка был вызван какими-то чрезвычайными обстоятельствами.
     И эти чрезвычайные обстоятельства, вне всякого сомнения, - он сам, собственной персоной.
     Он проигнорировал ее приглашение приехать в Пенхоллоу, и она решила сама приехать к нему - шаг поистине неординарный. А о том, что он сейчас находится в Бате, ей рассказала, безусловно, ее подружка, миссис Ламбард. Джошуа почувствовал, как тревожно забилось сердце.
     - Добрый день, тетушка. Добрый день, Констанс, - поздоровался он с обеими женщинами, учтиво поклонился, после чего сдержанно улыбнулся бабушке.
     - Джошуа! - воскликнула тетушка, раскрыв ему объятия. Голос ее предательски дрогнул, в глазах блеснули слезы. - Мой дорогой мальчик! Мы с девочками места себе не находили от беспокойства. Холлмер, то есть мой муж, умер, Алберт тоже. Мы целиком в твоей власти. Ты вырос в Пенхоллоу, я всегда относилась к тебе как к собственному сыну, однако молодым свойственно забывать тех, кто их любил и растил, жертвуя своим временем и здоровьем.
     Боже правый! И она смеет, глядя ему в глаза, нести подобную чушь? Похоже, смеет. Джошуа взял ее за руки - они были вялыми и холодными - и пожал их.
     - Я не собираюсь выбрасывать вас на улицу, тетушка, и моих кузин тоже, - заявил он. И потом, даже если бы он это сделал, тетушка не слишком пострадала бы: после смерти мужа она осталась далеко не нищей.
     - Но ведь ты наверняка скоро женишься, - проговорила она, - и мы будем мешать новоиспеченной маркизе, хотя я и приму ее в Пенхоллоу с распростертыми объятиями. Вот я и приехала в Бат, чтобы уладить наши дела ко всеобщему удовольствию. И привезла с собой Констанс.
     Ну естественно, она привезла с собой Констанс! И одного взгляда на бледное, изможденное лицо кузины оказалось достаточно, чтобы Джошуа понял: она знает, зачем мать привезла ее, и еще меньше, чем он жаждет этого.
     "Но почему в таком случае она не отказалась ехать с матерью? - раздраженно подумал Джошуа. - Почему не воспротивилась участию в этом, гнусном фарсе?"
     Впрочем, ему ли не знать почему. Ведь ее сопротивление было бы тут же сломлено маркизой Холлмер: эта особа шла к поставленной цели, сметая все на своем пути.
     Сейчас она, похоже, решила, что наилучший способ сохранить дом и свою власть в нем - это выдать старшую дочь замуж за племянника.
     "Помоги мне, Господи!" - взмолился Джошуа.

Глава шестая

     На следующее утро шел сильный дождь, и леди Холт-Бэррон решила не ездить пить минеральную воду. Фрея провела утро за письмами Еве и Джудит - женам своих братьев - и Морган, сестре. Она подробно описала вчерашнюю прогулку верхом: и то, как сестры Дарвин боялись ехать рысью, не говоря уж о галопе, предпочитая тащиться, как черепахи; и то, как граф Уиллетт носился с дамами как с писаной торбой, обращался с ними, словно они нежные оранжерейные цветы; и то, как она сбежала от всех с маркизом Холлмером, как они устроили конные состязания и помчались, перепрыгивая через изгороди, каждый горя желанием победить.
     О том, что произошло после состязаний, Фрея, конечно, писать не стала, но предалась этим волнующим воспоминаниям, машинально щекоча пером подбородок.
     Поцелуй получился на редкость сладострастным, размышляла Фрея, и конечно же, по ее вине. Ведь сначала маркиз обхватил ладонями ее лицо и лишь слегка коснулся губами ее губ, стоя от нее на некотором расстоянии. И если бы она не ухватилась руками за его пояс, чтобы удержаться на ногах, а потом не прильнула к нему и не обняла, все бы закончилось вполне безобидно. Если бы... Однако все вышло по-другому.
     Фрея нахмурилась.
     Впрочем, что себя винить? Ведь он сам стал совать язык ей в"рот и вести себя так, что у нее голова пошла кругом. Похоже, у него огромный опыт в подобных делах, и он отлично знал, как возбудить в женщине желание.
     Однако эта мысль не принесла Фрее успокоения. Как уже случалось не раз, маркиз заставил ее плясать под его дудку. Должно быть, всю обратную дорогу к дому и весь последующий вечер он потешался над ней. Да и нынешним утром наверняка продолжает смеяться, придумывая, как бы снова выставить ее на посмешище.
     Вздохнув, она обмакнула перо в чернила, собираясь продолжить письмо к Морган. Она никак не ожидала, что один единственный поцелуй вызовет в ней столь бурную реакцию. Она всегда считала, что это под силу лишь Киту. А может быть, она не так уж его любила? Может быть, четыре года назад в ней проснулась женщина, а Кит именно в этот момент оказался рядом?
     Вполне возможно.
     Но как бы то ни было, в двадцать пять лет оставаться девственницей неинтересно, пришла к выводу Фрея и призадумалась. Может быть, написать Морган, чтобы начала искать себе мужа, как только выйдет в свет, что произойдет уже следующей весной? Однако Бедвины терпеть не могут выслушивать советы, даже - или, правильнее сказать, особенно - от членов своей семьи. И Морган наверняка сочтет, что Фрея несколько не в себе, если ей вдруг вздумалось советовать сестре поскорее выходить замуж. Кроме того, решила Фрея, есть что-то унизительное в том, что Морган, младшая сестра, может выйти замуж раньше, чем она.
     Может быть, все-таки не следует отмахиваться от графа Уиллетта? Ну чем не жених? Однако Фрея тотчас же отмела эту мысль. Долго терпеть графа она не сможет, ведь он будет относиться к ней как к леди не только днем, но и ночью. Месяц такой жизни, и она умрет от тоски!
     И она вновь склонилась над письмом.

***

     К полудню проливной дождь сменился мелкой изморосью, и хотя леди Холт-Бэррон не улыбалась перспектива промочить ноги и подол платья и идти под зонтом, а не под легким зонтиком, защищающим от солнца, она решила отправиться в бювет, располагавшийся в двух шагах. Уж лучше попить чаю и посплетничать со знакомыми, чем весь день просидеть дома.
     В кафе-кондитерской, где проходило чаепитие, оказалось больше народу, чем всегда, вероятно, потому, что погода не располагала к прогулкам, однако леди Холт-Бэррон, Шарлотте и леди Фрее удалось найти свободный столик. В ожидании, когда подадут чай, они вежливо раскланивались с многочисленными знакомыми. Минут через пять к их столику подсел граф Уиллетт, объяснив, что пришел узнать, осталась ли леди Фрея после вчерашней бешеной скачки целой и невредимой.
     - Холлмер не должен был провоцировать вас на столь быструю езду, - заявил он. - Ему не следовало забывать, что вы женщина и к тому же едете в дамском седле.
     Фрея смерила графа надменным взглядом и в этот момент заметила входившего в кондитерскую Холлмера. В желтовато-коричневом костюме он выглядел весьма импозантно, и у Фреи учащенно забилось сердце.
     Может быть, Холлмер и не должен был ее провоцировать, однако ему не потребовалось для этого много усилий.
     Фрея сделала вид, будто не замечает его. Он пришел с тремя дамами - леди Потфорд и еще двумя, незнакомыми ей. Старшая из них была в трауре. Тяжело опираясь на руку маркиза, она, мило улыбаясь, обвела взглядом зал. И хотя леди Потфорд вскоре подсела к столику, за которым уже сидели ее знакомые, маркиз повел незнакомых Фрее дам по залу, явно демонстрируя их великосветскому обществу Бата.
     Когда они подошли к их столику, граф встал и поклонился. Фрея подняла голову и встретилась с маркизом взглядом. Маркиз улыбнулся, и она заметила, что улыбка у него напряженная.
     - Леди Холт-Бэррон, мисс Холт-Бэррон, леди Фрея Бедвин, граф Уиллетт, - церемонно обратился он к ним, - разрешите представить вам мою тетушку, маркизу Холлмер, и мою кузину, леди Констанс Мор.
     Видимо, тетушка та самая особа, которая вцепилась в его руку мертвой хваткой, догадалась Фрея.
     - Добрый день, - поздоровалась тетушка. - Мне чрезвычайно приятно находиться в Бате и познакомиться со всеми друзьями моего дорогого Джошуа.
     И она навалилась на него всем телом, словно боясь упасть. Здороваясь, тетушка приветливо улыбалась, но голос у нее был резкий, неприятный.
     Леди Констанс, аккуратно одетая и причесанная, на вид вполне разумная девушка, присела в реверансе и тоже поздоровалась.
     - Добрый день, мадам, добрый день, леди Констанс, - вежливо проговорила леди Холт-Бэррон. - Вы приехали из Пенхоллоу в Бат попить лечебной воды, не так ли?
     - Быть может, она благотворно скажется на моем здоровье и настроении, - ответила маркиза. - После смерти моего дорогого Холл мера оно у меня постоянно дурное. Однако я приехала сюда еще и для того, чтобы повидать моего дорогого племянника, мэм, и чтобы он пообщался со своей кузиной. Констанс была совсем еще девочкой, когда Джошуа пять лет назад покинул отчий дом в поисках приключений. Пять тоскливых лет, - прибавила она с тяжелым вздохом.
     Ага! Эта особа прибыла сюда с намерением выдать замуж свою дочь за племянника и таким образом обеспечить себе место в его доме, догадалась Фрея. Она более, внимательно взглянула на леди Констанс Мор, после чего перевела взгляд на маркиза. Он пристально смотрел на нее, поджав губы, и глаза его искрились смехом. Похоже, он понял, что она правильно оценила ситуацию.
     - Мы остановились в гостинице "Уайт-Харт", - ответила маркиза на вопрос леди Холт-Бэррон. - Мне сказали, что она самая лучшая.
     - Холлмер, - вмешался в разговор граф, - разрешите выразить вам благодарность за то, что после вчерашней прогулки верхом вы доставили леди Фрею домой, к леди Холт-Бэррон, целой и невредимой. Признаться, я очень беспокоился за нее, когда вы увели ее от нашей компании и галопом помчались с ней по полю. Но слава Богу, все закончилось благополучно.
     Фрея почувствовала раздражение, и в то же время ей стало смешно.
     Маркиз изумленно вскинул брови.
     - На самом деле, Уиллетт, - проговорил он, - к моему величайшему стыду, должен признаться, леди Фрея выиграла состязание, обогнав меня на целую голову. Так что можно сказать, это она доставила меня домой целым и невредимым, за что я ей чрезвычайно признателен.
     - Слава Богу, я узнала об этом состязании уже после того, как оно закончилось, - проговорила леди Холт-Бэррон, обмахиваясь льняной салфеткой. - Что бы я сказала герцогу Быокаслу, брату леди Фреи, если бы она упала с лошади и разбилась?
     - И не говорите, мэм, - возбужденно подхватила маркиза. Похоже, достопочтенная особа пребывала на грани истерики либо делала вид, что пребывает. - Конные состязания чрезвычайно опасны, особенно для дамы. Надеюсь, ты никогда не станешь заставлять Констанс мчаться галопом по полю, не правда ли, дорогой Джошуа?
     Голос ее прозвучал не слишком громко, однако глаза так и впились во Фрею, взгляд их, казалось, пронзил ее насквозь. Фрея вскинула брови, приняв свойственный ей надменный вид.
     "Боже правый, - подумала она, - меня предупреждают. Как это забавно!"
     Маркиза Холлмер, решила она, привыкла поступать по-своему и добиваться желаемого всеми доступными ей средствами. Не слишком-то приятно иметь такую мать или тетку. Интересно, удастся ли ей женить маркиза на своей дочери?
     Группа, состоявшая из маркиза, его тетушки и ее дочери, перешла к следующему столику.
     - Маркиза - необыкновенно благовоспитанная дама, - одобрительно заметила леди Холт-Бэррон.
     - И как это похвально, что она проделала такой дальний путь из Корнуолла, чтобы засвидетельствовать свое почтение племяннику, унаследовавшему титул после смерти ее покойного мужа, - заметил граф. - Было бы весьма любезно с его стороны предложить кузине руку и сердце.
     Фрея встретилась взглядом с Шарлоттой, сидевшей напротив нее. Подруга слегка улыбнулась. Вчера, после того как Фрея вернулась с конной прогулки домой, Шарлотта пожелала узнать, что случилось. Не вдаваясь в подробности, Фрея произнесла три слова:
     - Он меня поцеловал.
     Шарлотта порывисто прижала руки к груди. Глаза ее заискрились от смеха.
     - Я так и знала! - воскликнула она. - С того момента, как вы поскандалили в бювете, я чувствовала, что вы симпатизируете друг другу. А теперь вдобавок он тебя поцеловал.
     - И я поцеловала его, - честно призналась Фрея. - Но это ничего не значит, Шарлотта. Позже мы оба пришли к такому выводу.
     Шарлотта лишь хмыкнула и помчалась наверх переодеваться.

***

     Утром лил сильный дождь, и бабушка решила не выходить из дома, однако Джошуа при всем желании не мог последовать ее примеру. Он отправился в "Уайт-Харт" за тетушкой и кузиной, отвез их в бювет, где представил тем немногочисленным великосветским дамам, которые не побоялись непогоды. Среди них были миссис Ламбард и ее дочь, приветствовавшие вновь прибывших с восторгом, граничащим с подобострастием. После этого Джошуа отвел их обратно в гостиницу, позавтракал вместе с ними, после чего они вместе отправились по магазинам на Миллсом-стрит, откуда вернулись в гостиницу два часа спустя, так ничего и не купив. Цены показались тетушке непомерно высокими. Прежде чем наконец-то отправиться к бабушке, о чем Джошуа втайне мечтал, он был вынужден пообедать вместе со своими родственницами, пообещав заехать за ними и сопроводить в верхние комнаты выпить чаю.
     После этого, хотя Джошуа было бы гораздо удобнее завезти их в "Уайт-Харт" и вернуться на Грейт-Палтни-стрит в карете вместе с бабушкой, ему пришлось принять приглашение тетушки зайти к ней в номер, поскольку успевшая ему уже порядком надоесть дама заявила, что ей непременно нужно обсудить с ним одно дело. Пришлось бабушке возвращаться домой в одиночестве.
     Так что день для Джошуа выдался хуже некуда. Тетушка всегда была деспотичной особой и держала всех домочадцев в ежовых рукавицах, но больше всех третировала племянника, которого привезли в Пенхоллоу, когда ему исполнилось всего шесть лет. Он только что потерял обоих родителей - мать и отец умерли от лихорадки один за другим с перерывом в три дня, о чем Джошуа узнал гораздо позже. Он чувствовал себя глубоко несчастным и не понимал, что происходит и зачем его привезли к тетке. С годами стал понимать, что ее ненависть к нему объясняется тем, что из четверых детей, которых она произвела на свет, был всего один мальчик. Алберт являлся наследником, однако Джошуа, как говорится, оставался в запасе.
     Двоюродные братья никогда не любили друг друга. Алберт, более тщедушный, более слабый, на год моложе Джошуа, постоянно хвастался тем, что имеет перед кузеном одно огромное преимущество - он должен унаследовать титул маркиза, - и пришел в ярость, узнав, что Джошуа это нисколько не интересует.
     Для Джошуа было тяжким испытанием провести в обществе тетушки целый день, сопровождать ее с Констанс по Бату, представляя всем тем, кто занимал в городе сколь-нибудь значимое положение, на каждом шагу выслушивая ее комплименты и жалобы. Но не мог же он бросить незваных гостей! Ведь они приехали в город с единственной целью - повидать его. Кроме того, он не стал бы избегать Констанс, потом что она всегда ему нравилась.
     Интересно, как долго они собираются пробыть в городе и сколько времени правила приличия предписывают ему ходить перед ними на задних лапках? В конце концов, есть еще Ламбарды, с которыми они могли бы пообщаться, подумал Джошуа.
     Как только они приехали в "Уайт-Харт", поднялись в гостиную и горничная унесла шляпку, перчатки и накидку тетушки, та опустилась в кресло.
     - Я так устала, - пожаловалась она, пока Джошуа размышлял над тем, какое у нее к нему дело. - Да и ты, Констанс, любовь моя, наверняка едва держишься на ногах. Пойди к себе, приляг на часок. Думаю, Джошуа нас простит. - Но, мама... - начала было Констанс, но та перебила ее, не дав и слова сказать:
     - Ты устала. Иди и ляг.
     Констанс послушно направилась к двери, и Джошуа сочувственно улыбнулся ей вслед.
     - Полагаю, вам тоже хочется отдохнуть, тетушка, так что я пойду, - с надеждой проговорил он, однако она указала рукой на кресло.
     - Сядь, - приказала она. - Много времени прошло с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Ты теперь маркиз Холлмер и, должно быть, очень счастлив. Полагаю, ты всегда хотел носить этот титул.
     Джошуа не стал ее разубеждать. Какой смысл? Он сел в кресло и закинул ногу на ногу.
     - Ты превратился в красавца мужчину, Джошуа, - проговорила тетушка, неодобрительно глядя на него. - А твой титул и состояние делают тебя вдвойне завидным женихом. Тебя прекрасно принимают в Бате, как я успела заметить, и я этому рада.
     Однако в голосе ее особой радости не чувствовалось.
     - В Бате всех хорошо принимают, тетушка, - улыбнулся Джошуа. - Он сейчас не считается таким модным курортом, как раньше, особенно среди молодежи, так что всех здесь встречают с распростертыми объятиями.
     - Что ж, по крайней мере тут есть молодые девушки, - проговорила тетушка. - Сестры Дарвин, например. Такие приятные девицы.
     - Совершенно верно, - согласился Джошуа. - Но я с трудом их различаю, хотя они и не близнецы.
     - И мисс Холт-Бэррон очень хороша собой, - гнула свое тетушка.
     - Да, довольно мила, и при этом всегда приветлива и любезна, - подхватил Джошуа. - По-моему, она помолвлена с мистером Фредериком Уиткрофтом, сыном виконта Митчелла.
     - Вот как? Что ж, самые красивые девицы всегда самые шустрые. Вот уж чем леди Фрея Бедвин не отличается, так это красотой. - В голосе тетушки прозвучали едва заметные резкие нотки.
     Джошуа поджал губы.
     - Пусть она и сестра герцога, герцога Бьюкасла, насколько я помню? - продолжала тетушка. - Однако титул еще не делает ее завидной невестой. Ведь ей, должно быть, уже двадцать пять, а то и двадцать шесть, но она, к сожалению, ужасно некрасива, если не сказать уродлива. Один нос чего стоит.
     Джошуа подумал, что нос у леди Фреи очень симпатичный, а волосы просто роскошные, особенно когда развеваются на ветру.
     - А я слышал, что ее считают хорошенькой, - возразил он.
     - По доброте душевной уродин всегда называют хорошенькими, - заметила тетушка. - Ты катался с ней вчера верхом, Джошуа, не так ли? Не кажется ли тебе, что это несколько неприлично?
     - Мы поехали кататься верхом ввосьмером, - пояснил маркиз, внутренне усмехаясь. Как обычно, тетушка нутром учуяла что-то неладное и решила выяснить что к чему, - а галопом скакали вдвоем, поскольку ни леди Фрею Бедвин, ни меня не устраивал тот темп, который задали остальные. Она оказалась отличной наездницей.
     - Поскольку я лучше тебя знаю жизнь, Джошуа, - ласково проговорила тетушка, - считаю своим долгом предупредить тебя о том, что некрасивые старые девы способны пускаться на хитрость, когда им не удается заманить завидного жениха в свои сети обычным способом. Леди Фрея Бедвин может заявить, что ты ее скомпрометировал, и тебе придется сделать ей предложение.
     Джошуа не сдержал улыбки, вспомнив о первой встрече с леди Фреей на постоялом дворе, а затем о вчерашнем поцелуе на белой скале. Интересно, оценила бы она шутку, е