- Теперь я просто хочу кое-что узнать, - сказал Джулиан. - Взял бы ты ее обратно? Я имею в виду, женился ли бы ты на ней снова, если бы я вдруг скоропостижно скончался или что-то в этом роде? Или для тебя прошлого уже достаточно?
     - Она твоя жена, Джулиан, - довольно сухо ответил Дэвид. За последний месяц он слишком часто представлял себе смерть Джулиана. Гордиться тут, конечно, было нечем. Но при мысли о его смерти сознание Дэвида начинало бунтовать, чувство собственного достоинства помогало взять себя в руки. - Того, что ты увидел сегодня утром там, наверху, никогда не случалось после твоего возвращения домой и никогда больше не повторится. Я могу тебя заверить в этом. И знаю, что Ребекка скажет тебе то же самое.
     - Я спрашиваю не об этом, - сказал Джулиан. - Я хочу знать другое, Дэйв. Ты ее любишь? Женился бы ты на ней, если бы получил такую возможность?
     Дэвид колебался.
     - Я уже некогда на ней женился, - ответил он. - Я принес клятвы, которые связали меня с ней на всю жизнь. После твоего возвращения мне стало ясно, что я свободен и был бы вправе - а возможно, и должен - взять себе в жены другую женщину. Но мне не верится, что я когда-нибудь сделаю это. Я всегда думаю о Ребекке как о своей жене. Теперь ты удовлетворен моим ответом? - Голос Дэвида сейчас звучал раздраженно. - Но я никогда не вторгнусь на твою заповедную территорию, Джулиан. Ребекка - твоя. Так докажи, что ты ценишь ее соответствующим образом, и хорошо обращайся с ней.
     Джулиан пристально посмотрел на него. Его обычно добродушное лицо вытянулось и побледнело. Он кивнул.
     - Именно это я и хотел знать, - сказал он. - Но прежде чем мы присоединимся к отцу и Луизе, мне хотелось бы сказать еще одну вещь. Спасибо, Дэйв. За то, что ты взял на себя вину в этой истории с Синтией. Я знаю, что ты это сделал не ради меня, а ради Бекки. Но тем не менее я тебе благодарен. Ты оказался мне самым лучшим другом. Истинным братом. - Он протянул ему руку.
     Сдвинув брови, Дэвид пожал ее.
     - Тон у тебя какой-то прощальный, - сказал он. - И к чему этот разговор о смерти? Ты же не задумал какую-то глупость, Джулиан? Но если у тебя на уме нечто подобное, то подумай о Ребекке и папе. И обо мне. Ценой своей жизни ты ничего не решишь ни для кого из нас.
     Джулиан усмехнулся:
     - Я не из таких, Дэйв. К тому же я слишком труслив. Нет, я не планирую ничего столь кардинального.
     Дэвид продолжал хмуриться.
     - Шерер?.. - спросил он. - Кажется, он еще здесь? Сегодня вы с ним общались? Он тебя вызвал на дуэль?
     - Нет, - ответил Джулиан. - Он предпочитает играть в кошки-мышки. Я, по-видимому, возьму инициативу на себя... Завтра после полудня... Я отправляюсь в гостиницу, и если он не вызовет меня, то я сам его вызову. Если я убью ублюдка, так туда ему и дорога. А Синтии это пойдет на пользу. Согласен, Дэйв?
     Дэвид пристально посмотрел на него.
     - Хочешь, я пойду с тобой? - спросил он.
     - Снова прятаться у тебя за спиной? - ухмыльнулся Джулиан. - Нет, Дэйв, те времена уже позади. Я пойду один. Я могу лишь попросить тебя быть моим секундантом. Но завтра все пока ограничится вызовом.
     - Однако должен быть и другой путь, - сказал Дэвид.
     - Только не с людьми типа Шерера, - пожал плечами Джулиан. - Синтия всегда говорила, что он сумасшедший. В то время я не осознавал, что ее следует понимать буквально. Я с этим разберусь, Дэйв. Я не потерплю, чтобы он всю жизнь держал меня за горло. Да, я обидел его, вынужден это признать. Но существует честный способ выяснения отношений с обидчиком. Однако сам Шepep - нечестный человек.
     - Да, - сказал Дэвид. - Нечестный. Мне следовало позволить тебе убить его, когда была такая возможность.
     Джулиан похлопал Дэвида по плечу и повел к двери.
     - Тогда ты не был бы самим собой, - сказал он. - Ты перестал бы быть Дэйвом. Кроме того, мне, видимо, надо было серьезно разобраться в себе. Возможно, я никогда бы ничего не понял, если бы убил Шерера в тот день. Просто не понял бы... Ну а теперь пошли в гостиную. Если же ты действительно хочешь сыграть в бильярд, то вот к нашим услугам бильярдный стол.
     - Нет, - сказал Дэвид. - Ты все равно всегда побеждаешь меня. Зачем меня наказывать еще раз?
     Джулиан рассмеялся.

***

     Джулиан уже назначил отъезд в Париж на следующую неделю. Дни бежали, и вскоре Ребекка должна была снова расстаться с Чарльзом на неопределенное время.
     Она хотела быть с сыном каждый день, каждую минуту. Если бы только сочла это возможным, то она брала бы его и на ночь с собой в постель. Но ему было лучше спать в своей кроватке в детской комнате.
     Ребекку раздражало все, что вынуждало ее на сколько-нибудь длительное время расставаться с сыном. А Джулиан очень настойчиво предложил ей опять предпринять утреннюю прогулку. Он улыбнулся и покачал головой в ответ на предложение взять с собой Чарльза.
     - Думаю, что этого делать не стоит, - сказал он. - Я хочу с тобой поговорить.
     Она подавила в себе разочарование и обиду. Ребекка надеялась, что прогулка займет не более часа. И тогда на общение с сыном у нее останется весь день.
     Ребекка и Луиза собирались после полудня отправиться с детьми на пикник. Погода благоприятствовала их намерению. День выдался прекрасный, он больше походил на прохладный летний денек, нежели на весенний. В ясном синем небе сияло солнце.
     - Приближается лето, - выходя из дома, сказала Ребекка, подставив лицо солнечным лучам. - Джулиан, а летом в Париже приятно?
     - Не знаю, - ответил он.
     Она бросила взгляд на мужа. Его покинуло обычное кипучее настроение.
     - Если там не будет приятно, - сказала она, - то мы поедем куда-нибудь, где получше. Но, вероятно, не слишком далеко на юг. Говорят, что в Италии летом чудовищно жарко. А мне не нравится сильная жара. А как тебе, Джулиан? Я-то, наверное, настоящая британка.
     - Я полагаю, что жара все же лучше дождя, - сказал он.
     - Мне так трудно ждать отъезда, - сказала она, улыбнувшись Джулиану. - Нам предстоит увидеть столько новых мест, столько всего нового. Так много предстоит сделать. И мы будем вместе. Только ты и я, Джулиан. Я очень люблю отца и Луизу, но как будет хорошо остаться наедине. Правда? Похоже на второй медовый месяц.
     - Бекка, - тихо заметил Джулиан, - ты не должна этого делать.
     - Чего этого? - Она озадаченно посмотрела на мужа.
     - Ты не должна изображать энтузиазм, если его не испытываешь, - ответил он.
     Ребекка изумленно уставилась на Джулиана. Она не могла найти подходящего ответа. Джулиан сейчас был совсем не похож на самого себя.
     - Я могу вспомнить, - сказал он, - как сразу после нашего обручения ты волновалась в ожидании того момента, когда пойдешь со мной домой. Ты хотела иметь свой собственный дом и обрести свое место в свете. Ты, должно быть, очень огорчилась, когда я купил патент на офицерский чин в гвардию.
     Да, это было так. Она тогда ужасно расстроилась.
     - Но ведь ты этого хотел, Джулиан, - сказала она. - Я всегда желала того, чего желал ты.
     - Ты никогда не жаловалась, - напомнил он. - Хотя на самом деле тебя никогда не радовала жизнь офицерской жены. Если бы мы так много не мотались с места на место, ты, возможно, не лишилась бы двух детей подряд.
     - О, Джулиан, - сказала она, - не осуждай себя. Я вышла за тебя замуж, потому что любила тебя и потому что хотела быть вместе с тобой. Единственный раз, когда я действительно была несчастна, это когда ты уехал на Мальту, а мне пришлось остаться дома.
     - Ты всегда была настолько безропотной и покорной, - сказал он, - что я почувствовал возможность делать все, что мне заблагорассудится. Тебе следовало бы приходить в ярость и читать мне нравоучения, Бекка.
     - Но ты считал военную службу своим долгом, - возразила Ребекка.
     - Я имею в виду то время, когда еще не поступил на службу в гвардию, - пояснил Джулиан. - А сделал я это только потому, что, понимаешь ли, хотел выглядеть таким же хорошим, как и Дэйв. Потому что хотел, чтобы отец любил бы меня так же сильно, как Дэйва.
     - Он и любил тебя всегда именно так, Джулиан, - промолвила огорченная Ребекка.
     - Не совсем, - возразил Джулиан. - Он действительно пытался. Он был мне хорошим отцом и поныне им остается. Но совершенно ясно, что Дэйв значит для него больше, чем я. Я его не укоряю за это. Я ему очень благодарен. Но в любом случае, Бекка, я был для тебя самым неподходящим мужем в мире.
     - Нет, это не так. - Она со слезами на глазах крепко схватила его за руку. - Джулиан, я любила тебя. Я была счастлива с тобой. О, я действительно была счастлива. И мы будем счастливы снова. Как только мы уедем отсюда и останемся вдвоем, мы станем счастливейшей парой в мире.
     - Думаю, что с Дэвидом ты обрела то, о чем всегда мечтала, - сказал он. - Дэйв дал тебе все, в чем ты, Бекка, больше всего нуждалась. Собственный дом, друзей, ребенка. Дэйв самозабвенно любил тебя и был тебе верен. Я обязан был попытаться дать тебе все это, но я ничего не предпринимал. Мне хотелось одновременно и любить тебя, и жить по-своему. Я не думаю, что когда-нибудь смогу тебе дать то, что дал Дэйв. Я не уверен, что способен на это, Бекка.
     - Мы все разные, - сказала она. - Тебе нравится жизнь более разнообразная и волнующая. Я тоже могла бы получать от нее удовольствие.
     - Нет, - заявил Джулиан. - Тебе подобная жизнь не подходит. Ты была бы счастлива только в Стэдвелле, с Дэйвом и вашим ребенком. Тебе необходима именно такая жизнь. - Он тяжело вздохнул. - А мужчина, который тебе по-настоящему нужен, - это Дэйв. Он, и только он, Бекка.
     - Нет, - возразила Ребекка. Глаза ее застилали слезы, и она заморгала, пытаясь избавиться от них. - Я любила его, Джулиан. Однако сейчас я снова люблю тебя.
     - Он всегда был тем единственным мужчиной, который тебе нужен, - сказал Джулиан. - Ты поняла бы это, если бы только не ожидала так много получить от человека, с которым тебе изначально выпало жить вместе. И если бы мы оба говорили правду - он и я. Дэвид сумел бы оправдать все твои ожидания, если бы ты знала эту правду. Дэйв просто создан для тебя, Бекка - стойкий, постоянный, преданный.
     - Нет. - Ребекка пока не понимала, куда клонит Джулиан, но голос ее задрожал. Столько правды в их отношениях просто не может быть. Во всяком случае теперь. Как они могут и дальше жить вместе, если они признались друг другу во всем этом? Как им теперь справляться с этой правдой всю оставшуюся жизнь?
     - Я хочу, Бекка, чтобы ты развелась со мной, - сказал Джулиан.
     У Ребекки потемнело в глазах.
     - Что? - прошептала она.
     - Теперь развод разрешен, - продолжал он. - Даже я знаю об этом новом законе, хотя он был принят в мое отсутствие. Я хочу, чтобы ты развелась со мной. Из-за адюльтера. Я могу создать для этого повод. Ты узнала об одном случае моей неверности, а вчера я признался в других. Я создам, Бекка, все необходимые тебе поводы.
     - Нет! - Она по-прежнему говорила шепотом. - Нет, Джулиан. Меня не волнуют новые законы. Развод несправедлив. Его просто не должно быть. Для меня он невозможен. Мы обвенчались в церкви. Мы поклялись перед лицом Бога. В радости и горе мы должны оставаться вместе.
     - Допустим, я дожил бы лет до девяноста, - сказал он. - И все это время, Бекка, ты никогда не смогла бы признаться - даже себе! - что любишь Дэйва. Только представь себе: ты никогда не сможешь снова даже прикоснуться к нему, поверять ему свои мысли, смеяться вместе с ним, заниматься с ним любовью.
     - Ты мой муж, - сказала она.
     - И ты будешь видеть своего ребенка лишь одну-две недели то там, то тут. Он вырастет тебе почти чужаком. И у него не будет ни братьев, ни сестер, если только их не родит Дэвиду другая женщина.
     Ребекка невольно издала стон.
     - Я не думаю, что Дэвид женится во второй раз, - продолжал Джулиан. - Ты его жена, Бекка, и в отличие от меня Дэйв никогда не нарушит свою верность, даже если это означает для него безбрачие на предстоящие сорок или пятьдесят лет.
     - Джулиан, не надо. - Она внезапно разозлилась и быстро пошла вперед. - Вопрос о разводе не подлежит обсуждению. Сама мысль о нем невыносима.
     - Но развод нужен и мне, Бекка, - сказал, догнав ее, Джулиан. Она остановилась. - Поставь себя на мое место. Я возвращаюсь, уверенный в том, что все годами ждали меня, что ты возлагаешь на меня все свои надежды. И что я обнаруживаю? Что меня объявили убитым, что жизнь продолжается и без меня и что практически все довольны сложившимся положением. Вы с Дэвидом поженились, живете в любви и согласии. У вас ребенок. Я знаю, что все это заслужил, но что единственный способ, которым меня можно наказать, означает наказание всем остальным. Для меня, Бекка, стало бы наказанием остаться женатым на тебе, так как я знал бы, что тем самым наказываю двух из трех самых близких мне в мире людей - тебя и Дэйва. Страдал бы и третий - отец переживает из-за Дэйва. Я должен каким-то образом начать все заново. Может быть, мне это и удастся лучше, нежели удавалось до сих пор. Но, прежде всего ты должна развестись со мной.
     - Нет. - Это был скорее страдальческий протест, чем твердый отказ. Как она может развестись с Джулианом? Если бы она развелась с ним, то тем самым нарушила бы все правила, все моральные принципы, все религиозные запреты, которыми всегда дорожила. Если бы она поступила так, то никогда не смогла бы выйти замуж за Дэвида или кого-нибудь другого. У нее просто не укладывалось бы в сознании, что ее брак аннулирован, а брачные клятвы лишились силы.
     - Подумай об этом, Бекка. - Джулиан взял обе ее ладони и крепко сжал их. - Я знаю, моя дорогая, что ты любишь меня, а ты знаешь, что я люблю тебя. Но это отнюдь не та любовь, которая могла бы сделать наш брак прочным и счастливым. Лучше всего мы могли бы проявить нашу любовь, сделав друг друга свободными.
     Она медленно покачала головой.
     - Я не могу, Джулиан, - произнесла она. - Не уговаривай меня сделать это. Не заставляй меня так поступить. Это не то твое требование, которому я должна подчиниться. Ты просишь меня совершить нечто порочное. Поступив так, я не смогла бы уживаться сама с собой, я бы себе места не находила.
     - Но тогда ты должна быть готова отравить жизнь четырех человек, - возразил он. - Твою, мою, Дэйва и ребенка.
     - Если поступок приносит кому-то пользу, это еще не значит, что он справедлив, - сказала она. - Что является правильным, а что нет, где добро и где зло - это очень сложная проблема, Джулиан. Речь идет не просто о том, что нам кажется добром или хотя бы причиняет наименьшие страдания. Некоторые поступки заведомо порочны, независимо от добра, которое они могли бы принести.
     Джулиан криво улыбнулся и привлек Ребекку в свои объятия.
     - Ты, Бекка, моя любимая, моя драгоценная, ты просто глупышка, - сказал он. - Я хочу сделать что-то ради тебя. Я пытаюсь совершить нечто достойное хотя бы раз в своей жизни. Подумай об этом. Ты мне обещаешь подумать? Если захочешь, посоветуйся с другими. Давай завтра побеседуем снова. Договорились?
     Она положила руки ему на плечи и взглянула на его бледное лицо.
     - Джулиан, - обратилась к нему она. - О Джулиан, любовь моя. Мой счастливый, обаятельный, милый мальчик. Что случилось?
     - Думаю, мне пора повзрослеть, - сказал он, ухмыльнувшись и внезапно опять став похожим на того Джулиана, каким она его помнила. - Как только все завершится, мы сумеем оглянуться в прошлое без боли и вспомнить то хорошее, что было между нами.
     - А можем просто продолжить нашу жизнь и вернуть то, что было раньше, - сказала она.
     Он крепко поцеловал ее в губы и прижал к себе.
     - Обещай мне, что ты без предубеждений все хорошо обдумаешь и по крайней мере до завтра не примешь окончательного решения, - попросил он.
     "Но как я могу оставаться непредубежденной, если, по-моему, нечего решать", - подумала она. Но вслух пообещала как следует поразмыслить.
     - Хорошая девочка. - Джулиан погладил ее по талии и отстранил от себя. - А теперь давай вернемся. И я вместе с тобой поднимусь в детскую комнату. Ты еще не устала от постоянной возни с резвым младенцем?
     - Нет, - ответила она.
     - Должен признать, что он прелестное создание, - сказал Джулиан. - Уже одни синие глаза Чарльза сделают его, когда он вырастет, покорителем женских сердец. Какие у тебя планы на вторую половину дня? У нас ведь есть о чем поговорить по дороге?
     - Мы собираемся на пикник.
     - Если можно, пожалуйста, поподробнее.

***

     Дэвид беспокоился о Джулиане. Он чувствовал бы себя гораздо счастливее, если бы смог пойти с ним в гостиницу. Что будет, если они договорятся стреляться в окрестностях Крейборна? Это немыслимо. Думать о дуэли вообще было отвратительно с самого начала всей этой истории. Одному из двух участников дуэли суждено быть убитым. К тому же есть опасение, что Джулиан застрелит Шерера прямо в гостинице. Его будут судить и повесят за убийство. При одной мысли об этом Дэвид покрывался холодным потом.
     Но он понял, что Джулиан все-таки должен пойти один. А ему, Дэвиду, надо держаться в стороне. Постоянная готовность защищать Джулиана, оградить его от беды, неверие в то, что Джулиан, оставшись один, сможет самостоятельно принять правильное решение, - все это так глубоко укоренилось с детства в сознании Дэвида, что теперь ему было трудно отказаться от подобного образа мыслей и действий. Но не покончить с этим было просто смешно. Ведь Джулиану исполнилось двадцать восемь лет, а Дэвиду - тридцать. Они оба уже, слава Богу, не мальчики.
     Дэвид взял себя в руки и стал просто ждать исхода встречи дуэлянтов. Он угрюмо наблюдал, как Джулиан садится на лошадь и едет в сторону деревни.
     Но не только это беспокоило Дэвида. Ему было не по себе при мысли о том, что Шерер околачивается где-то поблизости. Дэвид тревожился за Ребекку. В конечном счете она жена Джулиана. И поэтому, если он не в силах защитить Джулиана, то ему не удастся и присмотреть за Ребеккой.
     Дэвида беспокоило то, что Ребекка и Луиза, взяв детей, отправились на пикник на озеро. Они пошли пешком, а продукты для них везли на повозке.
     Дэвид подумал и решил, что его беспокойство смехотворно. Всю вторую половину дня они будут находиться на территории Крейборна. А кроме того, Шерер фактически выслеживает именно Джулиана, и Дэвид знал, что Джулиан направился в гостиницу, чтобы обсудить все варианты сатисфакции, которые может потребовать сэр Джордж. Но Дэвид не мог не беспокоиться. Он слишком часто встречался с сэром Джорджем Шерером, чтобы хоть в чем-то быть твердо уверенным.
     Дэвид не мог увязаться за женщинами на пикник. Но он собирался уговорить своего отца пройтись вместе с ним в направлении озера, когда тот вернется после визита, который должен нанести одному из своих арендаторов. Предполагалось, что он там задержится не слишком долго. Дэвид решил, что граф мог бы вместе с ним обойти озеро, не навязывая свое общество женщинам и детям. Дэвид чувствовал бы себя лучше, если бы мог держать их в поле зрения до тех пор, пока точно не узнает, чем кончилось посещение гостиницы Джулианом.
     Дав указание слуге сообщить ему, как только отец возвратится и будет готов совершить прогулку, Дэвид долгое время простоял в нерешительности перед комодом в своей гардеробной, а потом вытянул выдвижной ящик и достал из него пистолет - тот самый, из которого он стрелял в Джулиана. Пистолет был тщательно завернут и отлично вычищен. Дэвид неторопливо проверил его и зарядил, прежде чем заткнуть за пояс своих брюк.
     Дэвид почувствовал, что у него дрожат ноги. Он был сам себе смешон. Но тем не менее он решил, что, вооружившись, поступил правильно.
     Через несколько минут раздался стук в дверь, и в гардеробную вошел камердинер. Слуга разъяснил, что пришло сообщение от графа. Его доставил какой-то мальчик. Граф просил виконта Тэвистока присоединиться к нему скорее в коттедже Пола Уиггинса.
     - Уиггинса? - переспросил, сдвинув брови, Дэвид. - Он же живет в нескольких милях отсюда. Что же граф там дел