осталась верна своей семье, несмотря ни на что. Пришло время подумать и о себе. Еще не поздно. Пока я жива, я найду тебе необыкновенного мужа.
     Анна засмеялась.
     - Будет достаточно посетить несколько балов и концертов, тетушка, - сказала она. - Я запомню это на всю жизнь. Но муж мне не нужен.
     - Чушь, - фыркнула крестная.

***

     - Ей-богу, мальчик, сегодня ты выставил нас всех неотесанными чурбанами, - сказал лорд Теодор Куинн, восхищенно хлопая себя по бедрам и усаживаясь в глубокое кресло в библиотеке своего племянника. Перед тем как отослать слугу, он взял у него бокал бренди. - Твой веер сразил их наповал. - Лорд Теодор заразительно рассмеялся.
     Лукас Кендрик, герцог Гарндонский, не пил и не садился. Он стоял, элегантно прислонившись к мраморному камину. Достав веер, о котором только что говорил его дядюшка - изящную вещицу из золота и слоновой кости, он раскрыл его и стал лениво обмахивать им лицо.
     - Помогает освежиться, - сказал Лукас. - Служит исключительно практическим целям, мой дорогой.
     Его дядя был в веселом настроении. Он снова рассмеялся.
     - Ох, оставь, Люк! Твой веер - такое же кокетство, как мушки, пудра и румяна.
     Его племянник удивленно поднял брови.
     - А ты предпочел бы видеть меня в обществе полуобнаженным, Тео? - спросил он.
     - Только не я, малыш, - ответил лорд Куинн. Он сделал внушительный глоток из своего бокала, пару мгновений подержал бренди на языке, а затем проглотил. - Я бывал в Париже и знаю, как там ведут себя и одеваются. Но даже там, помнится, у тебя была репутация человека, создающего моду, а не следующего ей. Может и хорошо, что у тебя к тому же репутация отличного стрелка и фехтовальщика, хотя...
     - Я слушаю тебя. - Ясные серые глаза Люка чуть сузились, а веер застыл в его руках. - Что "хотя"?
     Однако его дядюшка только рассмеялся и лениво оглядел племянника с ног до головы. Его веселые глаза пробежали по припудренным волосам, аккуратными валиками уложенным на висках и схваченным на затылке черным шелковым бантом, - это были его собственные волосы, а не парик, по приятному мужественному лицу, чуть припудренному и нарумяненному, с единственной черной мушкой; по темно-голубому камзолу с широкими полами, серебристой подкладкой и щедрым серебряным шитьем; по серебряному жилету с голубым узором, узким серым бриджам и белым шелковым чулкам; по башмакам с серебряными пряжками и высокими красными каблуками. Герцог Гарндонский был зеркалом парижской моды. И конечно, на его бедре висела в ножнах шпага с эфесом, украшенным сапфирами, - оружие, которым он владел столь изящно, что его по праву называли мастером фехтования.
     - Я отказываюсь отвечать, - сказал наконец лорд Куннн, - потому что не хочу быть заколотым этой шпагой. Но было очень мило с твоей стороны уйти сегодня из Уайт-клуба пораньше. Ты будешь там темой для обсуждения на всю оставшуюся ночь, это точно. - Он опять усмехнулся. - И твой веер. Черт побери, клянусь, Джессоп чуть не проглотил бокал вместе с портвейном, когда ты впервые раскрыл его.
     - Если помнишь, Тео, - сказал Люк, лениво обмахиваясь веером и не отвечая на дядюшкину ухмылку, - я оставил Париж с большой неохотой. Ты уговорил меня. Но будь я проклят, если ты уговоришь меня стать типичным английским джентльменом. Бродить по окрестностям в жалком сюртуке и с тростью под мышкой? Взбираться на горы с английским элем в животе и английскими проклятиями на языке? От меня этого не жди.
     - Послушай-ка, Люк, - неожиданно серьезно ответил ему дядюшка. - Если я и настоял на том, чтобы ты вернулся домой, то только потому, что без тебя Баденское аббатство придет к полному разорению.
     - Возможно, - холодно ответил герцог Гарндонский. - Но я и пальцем не пошевельнул бы ради Баденского аббатства и всех, кто там живет, Тео. Последние десять лет мне и без них было хорошо.
     - Нет, мальчик, - сказал лорд Теодор, - я знаю тебя лучше других. Ты можешь быть холодным как лед, когда не очаровываешь барышень и не затаскиваешь самых хорошеньких в свою постель, и ты имеешь на это право после того, как с тобою так несправедливо обошлись. Но я знаю, что Люк, каким он был десять лет назад, все еще большая часть Люка сегодняшнего. На самом деле, тебе не безразлично то, что происходит. К тому же существует такая вещь, как долг. Ты три года уже герцог Гарндонский.
     - Я никогда не хотел им быть, - ответил Люк. - Джордж был старше меня и десять лет назад женился. - В его голосе проскользнуло что-то, похожее на усмешку. - Можно было ждать, что за это время у него появится наследник.
     - Верно, - сказал дядя. - Но у него был только один сын. Он родился мертвым, Люк. Хочешь ты того или нет, но глава семьи теперь ты. Ты нужен им.
     - Однако они демонстрируют это странным образом. Если бы не ты, Тео, я и не знал бы даже, живы они все или нет. А если им нужна моя помощь, боюсь, они сильно разочаруются, когда получат ее.
     - Пришло время залечить твои старые раны и прекратить это нелепое обоюдное молчание. Эшли и Дорис были слишком малы, чтобы отвечать за то, что произошло, а твоя мать, моя сестра... Она такая же гордая, как и ты, мальчик. А Генриетта... - Дядюшка запнулся, не в силах продолжить.
     - А Генриетта - вдова Джорджа, - спокойно закончил Люк. Веер в его руках замер.
     - Да, - вздохнул лорд Куинн. - Ты плохо начал, малыш, сняв этот дом, вместо того чтобы жить в резиденции Гарндоннов. Тебя могут не правильно понять - ты живешь здесь, а твоя мать, брат и сестра - там.
     - Не забывай, дорогой мой, - сказал Люк, пристально глядя на дядюшку из-под полуприкрытых век, - что меня не волнует мнение окружающих.
     - Да, это так. - Лорд Куинн осушил свой бокал. - Но ты даже не известил их.
     Люк наконец сел, элегантно скрестив ноги. Он сложил веер и вытащил из кармана украшенную самоцветами табакерку. Насыпав щепотку табака на тыльную сторону руки, он неторопливо вдохнул каждой ноздрей, прежде чем ответить.
     - Нет, - произнес он наконец. - Я еще не был у них. Может, я сделаю это завтра или послезавтра. А может и нет.
     - Для этого ты вернулся домой, - напомнил ему дядюшка.
     - Я вернулся в Англию. В Лондон. Может, я сделал это из любопытства, Тео, чтобы посмотреть, как все изменилось за десять лет. Может, мне стало скучно в Париже. А может, я просто устал от Анжелики, хотя она и последовала за мной сюда. Ты знаешь ее?
     - Маркиза де Этьен? - поднял брови лорд Куинн. - О ней идет слава как о самой красивой женщине Франции.
     - Да, это правда. И я, пожалуй, соглашусь с общественным мнением. Но она была моей любовницей целых шесть месяцев, а мой предел - три. После трех месяцев женщины становятся невыносимыми - они начинают считать тебя своей собственностью. - Лорд Куинн усмехнулся. - Ну конечно, - продолжал племянник, - всякий знает, что ты со своей не расстаешься уже более десяти лет.
     - Пятнадцать, - ответил Теодор. - И она не считает меня своей собственностью. Она отклоняет мое предложение выйти замуж каждый раз, когда совесть заставляет меня затронуть матримониальную тему.
     - Совершенство, - сказал Люк.
     - Так ты вернешься в Баден? - небрежно спросил дядюшка.
     - Ох, Тео, ты прирожденный заговорщик. Ты выполняешь свой план шаг за шагом, пока не добьешься победы. Нет, только не Баден. Я не люблю это место и не хочу туда возвращаться.
     - Как бы там ни было, поместье твое, - напомнил лорд Куинн. - Люди, которые живут там, зависят от тебя. Дела идут не очень-то хорошо. Жалованье у них маленькое, а арендная плата высокая. Дома приходят в полную негодность.
     Герцог Гарндонскнй вновь раскрыл веер и угрюмо посмотрел на лорда Теодора.
     - Десять лет назад меня назвали убийцей, - сказал он. - Моя собственная семья. Мне было двадцать лет, и я был наивен, как... Придумай сравнение сам. Был ли кто-либо более наивным, чем я в двадцать лет? Они выгнали меня и вернули все мои жалкие, просительные письма. Мне пришлось пробиваться самому, и никто, кроме тебя, не помог мне. У меня не было ни пенни. А теперь я должен заботиться о них?
     Его дядя улыбнулся, но это была спокойная улыбка, без того безудержного веселья, которое он выказывал раньше.
     - Да, мой мальчик. И ты знаешь это не хуже меня. Ведь ты здесь, не так ли? - Герцог молча кивнул. - Что тебе на самом деле следовало бы сделать, дорогой, - продолжал лорд Куинн, - так это жениться. Тогда тебе будет легче вернуться. К тому же пора подумать о наследнике.
     Изумленный взгляд Люка стал ледяным.
     - У меня есть наследник, - надменно сказал он. - Эшли может заменить меня после смерти, как я заменил Джорджа.
     - Между братьями часто происходят ссоры, когда один наследует другому.
     - Как было у нас с Джорджем? Но поссорились мы не из-за наследства, Тео. До того как мне исполнилось двадцать, а ему двадцать четыре, мы были лучшими друзьями. Не помню, чтобы я когда-нибудь мечтал получить этот титул, несмотря на то, что говорили потом. Для нашей ссоры была совсем другая причина. Я ведь чуть не убил его, да? Одним дюймом ниже - и все, сказал врач. Одним дюймом... Я был тогда плохим стрелком. - В его голосе слышалась горечь.
     - Сейчас весна, - сказал лорд Куинн. - Значит, весь свет в городе. Самое подходящее время, чтобы найти невесту, достойную постели герцога.
     - Но этот герцог не нуждается в невестах, - ответил Люк. - Одна мысль о женитьбе заставляет меня содрогнуться. - И в доказательство своих слов он несколько театрально вздрогнул.
     - Можешь обдумать мое предложение после того, как я уйду, - сказал, поднимаясь, лорд Куинн. - Пришло время, мой мальчик.
     - Ты старше меня почти на двадцать лет, Тео, - заметил Люк, - но для тебя время еще не пришло? На пятом десятке ты все еще остаешься холостяком.
     - Я имел несчастье влюбиться в замужнюю женщину, - усмехнулся дядюшка. - К тому времени, как она стала вдовой, было уже поздно рожать мне наследников. А может, и не поздно... Но это неважно. Я простой барон. И я не хочу постоянно чувствовать, как неугомонные родственнички дышат мне в затылок.
     - А я хочу? - спросил Люк, вставая и складывая свой веер. - Они должны запомнить, что я не потерплю этого. Никто не посмеет дышать мне в затылок, пока не получит специального приглашения.
     Дядюшка опять засмеялся.
     - Женись, Люк, - сказал он. - Бог мой, это было бы для тебя решением всех проблем, ручаюсь. Женись, и пусть жена родит тебе сына так быстро, как только можно. А я присмотрю тебе невесту. Выберу для тебя самую хорошенькую, парень. Такую, которая родит тебе детей и будет соответствовать твоему положению в обществе.
     - Спасибо, дорогой мой, - вяло ответил племянник, провожая дядюшку до дверей, - но я привык сам выбирать любовниц и, откровенно говоря, не больше чем на три месяца. - Он сделал недовольное лицо, когда лакей заступил ему дорогу, чтобы открыть дверь. - Тебе обязательно натягивать шляпу так, будто ты хочешь прилепить ее к парику? Разве ты не знаешь, что шляпа нужна вовсе не для того, чтобы надевать на голову, а для того, чтобы с умным видом носить ее в руке?
     Лорд Куинн обернулся и громко расхохотался.
     - Оставь эти свои парижские замашки. Ты теперь живешь в Англии, мой мальчик, а здесь шляпа нужна для того, чтобы голове не было холодно.
     - Боже меня упаси! - в сердцах ответил герцог.
     Когда дверь за дядюшкой захлопнулась, он вернулся а библиотеку.
     Невеста. Он никогда не задумывался всерьез о женитьбе, несмотря на то, что ему было уже тридцать лет и два года назад, когда его брат скончался всего лишь через три года после смерти отца, он неожиданно получил высокий титул.
     Нет, он не хотел даже думать об этом. Супружеская жизнь не для него. Быть мужем означало принадлежать кому-то и кем-то владеть. Означало иметь детей и все неприятности, с этим связанные. Быть ограниченным душой и телом. Стать опять уязвимым.
     Сейчас он был неуязвим. Последние десять лет он тщательно оберегал свою независимость, хотя, скорее, девять, если вспомнить, что первый год он скулил и упрашивал и только потом окунулся в мир неуправляемого эгоистичного разгула.
     Он сам создал себе состояние, сперва рискованными аферами, а потом - осторожно вкладывая деньги. Он сделал из себя настоящего парижанина, и его не только принимали, но и добивались его присутствия в самых высоких кругах. Он научился очаровывать самых красивых и знатных дам, любить их, а потом избавляться от них, когда они ему надоедали. Шпага и пистолет в его руках стали смертельным оружием. Он овладел искусством быть любезным, оставаясь холодным в душе, и не верил ничьей любви, даже если это и любовь собственной семьи. Он не хотел ни любить, ни быть любимым.
     Герцог Гарндонский знал, что снискал славу безжалостного, бессердечного человека. Такой репутации он и добивался. Он хотел, чтоб таким его воспринимали люди. Таким он хотел быть.
     И теперь он должен жениться? Только потому, что его дядя считает это хорошей идеей? Когда это он позволял дядюшке решать что-то за него?
     Люк снова прислонился к камину.
     "Если честно, - думал он, отсутствующим взглядом скользя по комнате, - надо признать, что я частенько принимал советы Теодора. По его совету я уехал тогда во Францию и оставил наконец надежду вернуться к прежней жизни".
     Сейчас ему казалось забавным, что он когда-то считал своим предназначением церковь и хотел стать священником. Да, это дядя посоветовал ему уехать в Париж и начать там новую жизнь. И по его же настоянию он вернулся теперь домой - то есть почти домой, - вернулся в Англию, в Лондон.
     Люк не был уверен, что когда-нибудь сможет вернуться в Баденское аббатство. В Бадене была Генриетта. Вдова Джорджа. А значит - его сестра.
     Если бы он женился, наверное, было бы проще вернуться туда, пришла к нему непрошеная мысль. Но он не хотел жениться. И не хотел возвращаться. Если бы не его обязанности. Что там Тео говорил об этих людях? Они теперь зависят от него? Дьявол! Да кто они такие?! Люди его отца. Люди Джорджа. А теперь его, Люка.
     Он никогда не хотел быть герцогом Гарндонским. Никогда не завидовал старшинству брата. Он был согласен быть просто лордом Лукасом Кендриком. Возможно, преподобным Лукасом Кендриком. Он печально усмехнулся. Бедный наивный мальчик. Полный решимости в свои двадцать лет стать священником, жениться и жить счастливо до конца своих дней.
     Что ж, решил он, надо заставить себя увидеться с матерью, и с Эшли, и с Дорис тоже, пока они в городе. Если верить Тео, у сестры и брата были какие-то сложности, с которыми мать не могла справиться. И решать их придется ему. Ну с этим он, с Божьей помощью, разберется, а вот об аббатстве он будет заботиться с большого расстояния. Возможно, он пошлет туда нового управляющего и избавится от Колби. Или лучше вызовет Колби в Лондон, чтобы тот отчитался перед ним.
     И он не женится. И в самых недвусмысленных выражениях скажет об этом Тео, как только увидит его. С такими, как Тео, надо быть потверже. Они волей-неволей заставят человека делать то, что им от него нужно. Определенно Тео упустил свое призвание. Ему следовало быть дипломатом.
     Люк приехал в Англию, чтобы вернуться на родину герцогом и чтобы навестить мать, сестру и брата. Ему придется утвердить свою власть там, где это потребуется, но только при крайней необходимости. Им двигало чувство долга и, возможно, любопытство. Но он не собирался оставаться здесь. Как только обстоятельства позволят, он вернется в Париж. В Париж, которому он принадлежит, где он счастлив, - если только человек без сердца может быть счастлив. Он не искал счастья. Если кто-то счастлив, значит, он может и страдать, и - рано или поздно - это случится. Гораздо спокойнее избегать любых сильных чувств.

***

     Леди Стерн бесстрастно оглядела себя. Ее обнаженное тело было едва прикрыто простыней. Да, наверное, она уже в том возрасте, когда следовало бы скрывать свою наготу от посторонних глаз. От юной красавицы почти ничего не осталось.
     Но повернув голову к тому, кто лежал рядом с ней, она увидела, что время коснулось и его. "Какое это имеет значение?" - подумала Маджори.
     Они давно уже были вместе. Сейчас если бы она увидела его впервые, то решила бы, что перед ней мужчина среднего возраста. Без парика он выглядел еще старше. Но леди Стерн видела только мужчину, которого знала н любила многие годы.
     Он открыл глаза и улыбнулся ей.
     - Мне казалось, старость так далеко, и вдруг она уже тут как тут, - сказал он, словно отвечая на ее мысли. - Неужели я проспал все наше свидание?
     - Нет, Тео, - ответила она, - ведь ты не проспал самого главного. Ах! - Она вздохнула от удовольствия и потянулась к нему, почувствовав его крепкую ногу на своей.
     Тео усмехнулся:
     - Раньше мы с тобой не засыпали ни на минуту. - Он неожиданно сменил тему, продолжая разговор, который они вели раньше. - Так ты говоришь - старшая, да? А она не старовата, Мадж?
     - Для того, чтобы принести ему парочку сыновей, да и несколько дочек? - насмешливо спросила она. - Чушь, Тео. Ей двадцать пять. Она настоящая красавица и не какая-нибудь пустоголовая девица. Ей ведь тяжело пришлось, знаешь. Она подходит ему, Тео.
     - Подходит? - сухо спросил он. - Я знаю Гарндона. Это не сведет его с ума. Он может найти и более привлекательную барышню.
     - Возможно, - ответила леди Стерн, - я не знаю его вкусов. Но Агнес только восемнадцать. Да, она хорошенькая,славная, но для мужчины его возраста, с таким жизненным опытом, она будет только игрушкой. Анна была бы ему хорошим спутником.
     - Многие предпочли бы взять такую куколку в жены. Восемнадцать лет - хороший возраст, чтобы родить.
     - Ради бога, - она повернулась, чтобы поцеловать его, - давай попробуем. Анна очень дорога мне. Мне бы так хотелось выдать ее за герцога. За твоего племянника, Теодор.
     Он довернул голову, и их губы встретились.
     - Почему бы и нет? - сказал он. - Мальчиком не так просто управлять. Мне понадобилось два года, чтобы уговорить его вернуться в Англию. Может, понадобиться еще два, чтобы уговорить его вернуться в Баденское аббатство. К тому же он утверждает, что не хочет жениться. Что ж, попробуем убедить его в прелестях зрелого возраста.
     - Анна тоже заявила мне, что не собирается выходить замуж, - ответила леди Стерн. - Я едва уговорила ее сшить себе несколько модных платьев, чтобы она могла появиться в городе. Она выглядит ужасно провинциально.
     Лорд Куинн скорчил гримасу.
     - Люку это не понравится, - сказал он. - Но даже если мы возьмемся за это безнадежное дело, где мы познакомим их? Может, на балу у леди Диддеринг?
     - Послезавтра вечером? Да, это будет прекрасно, Тео. Ох, если бы это только сработало. Моя милая Анна - герцогиня! Состоятельная женщина! Я так мечтаю, чтобы она была счастлива, как будто она моя собственная дочь.
     Он нежно провел рукой по ее волосам.
     - Ты сожалеешь о том, что у тебя нет детей, Мадж? Может, нам стоило попытаться?..
     - Нет, - ответила леди Стерн. - Не стоит сожалеть, Тео. Я прожила хорошую жизнь. И она еще не закончена. Мне пошел только пятый десяток. Может быть, еще не поздно...
     - Время нашего свидания почти истекло, - сказал лорд Куинн. - Я сегодня обедаю у Поттеров, а они всегда рано садятся за стол. Может, с пользой проведем оставшееся время?
     - Да. - Леди Стерн снова вздохнула от удовольствия. - Да, Тео.

Глава 2

Его мать, сестра и брат будут на этом балу, куда дядюшка так уговаривает его пойти. Люк догадался об этом еще до того, как узнал наверняка. Пожалуй, будет трудно сразу отыскать их в таком людном месте после десяти лет разлуки. Он не избегал встречи с ними, ведь для этого он вернулся в Англию. И конечно, он не мог ждать, что они первые навестят его, хотя они наверняка знали, что он в Лондоне. Если он еще на несколько дней отложит свой визит к ним, они могут подумать, что он боится.
     Он не боялся. Просто не хотел этого делать. Если бы Джордж был жив или оставил после себя сына, все было бы иначе. Люк мог бы остаться в Париже до конц