лся о блондинке. А меня  вот
на мысль о том, что пора завести любовницу, навела другая -  с  длинными
красивыми ногами.  О,  представь,  что  это  такое,  когда  такие  ножки
переплетаются с твоими, Берти! Должен сказать, что я рад  возвращению  в
Англию. И не имеет значения, будет скандал или нет.
   Гейб понимал, что ему следовало бы  провести  весну  в  Челкотте,  не
затягивая приезда до лета.  Отец  его  умер  год  назад.  Это  случилось
немногим позже их с Кэтрин, второй женой отца, отъезда на континент.  Он
должен был бы поспешить домой, как только ему стало известно о серьезном
ухудшении здоровья старого  графа,  но  он  не  мог  оставить  Кэтрин  в
одиночестве, а о поездке ее в Англию и речи не могло быть. И он  остался
с мачехой, посчитав это более насущным,  чем  присутствие  на  похоронах
отца.
   Теперь он понимал, что лучше бы ему тогда было  вернуться  домой.  Но
Берти был прав: Гейб действительно отличался редким упрямством. Приезд в
Лондон  в  разгар  сезона  большинство   нормальных   людей   сочли   бы
сумасшествием, поскольку в это время года в столице собирался весь свет,
то есть те самые люди, которые не сомневались в том, что он, Гейб,  увез
на континент  собственную  мачеху  в  интересном  положении.  А  сейчас,
разумеется, он вернулся, поскольку Кэтрин  ему  надоела.  Он  не  просто
соблазнил собственную мачеху и сделал ей ребенка, а еще  и  бросил  свою
любовницу одну с плодом своей неуемной похоти.
   В действительности же Кэтрин с дочерью вполне  неплохо  устроились  в
Швейцарии. Гейб оставался с ней во время беременности и почти год  после
рождения  ребенка.  Теперь,  посчитав  свой  долг  в  отношении   Кэтрин
выполненным, он вернулся на родину, по которой тосковал безмерно.
   Наверное, куда разумнее было бы сразу ехать к себе домой, в  Челкотт.
В Лондоне следовало бы показаться, когда скандал будет  забыт.  Впрочем,
наивно полагать, что такое возможно. Покажись Гейб в столице хоть  через
десять лет после произошедшего, он все равно стал бы  объектом  сплетен.
Так что чем раньше, тем лучше.
   Граф был не из тех, кто стремится обойти острые углы. И он не слишком
переживал из-за того, что о нем говорят и думают  окружающие.  Гейб  был
слишком горд, чтобы показать, что он чувствует на самом деле. Ни разу он
не сделал попытки разуверить общество в его мнении. Да и едва ли  стоило
оправдываться и объяснять, что он не имел любовной связи  с  собственной
мачехой и уж тем более не он отец ее ребенка. Он просто увез  Кэтрин,  с
которой  был  дружен,  подальше  от  гнева  отца,  после  того  как  она
призналась, что беременна. Гейб опасался, что отец нанесет  какой-нибудь
вред Кэтрин и ее еще не родившемуся ребенку  или  открыто  откажется  от
отцовства и тем самым разрушит жизнь женщине. Старый граф не  сделал  ни
того ни другого, но слухи поползли по Лондону и, когда  Гейб  с  мачехой
отправились  на  континент,  расцвели  пышным  цветом,  тем  более   что
состояние Кэтрин стало для всех очевидным.
   Гейб посчитал за лучшее оставить публику  при  своем  мнении.  Кэтрин
призналась, кто отец ребенка, лишь когда он устроил ее в Швейцарии и все
мнимые и действительные опасности остались позади.
   Наверное, стоило вернуться в Англию и  убить  негодяя.  Гейб  не  раз
думал об этом с тех пор, как узнал правду.  Но  Кэтрин  винила  во  всем
только себя. Она влюбилась в  человека,  который  оказался  на  редкость
беззаботным или, вернее, безразличным к судьбе своей  возлюбленной.  Как
иначе объяснить, что  он  был  так  беспечен  по  отношению  к  замужней
женщине, зная о том, что муж не спит с ней? Может, он полюбил  Кэтрин  и
решил связать с ней жизнь? Но нет, как только любовница сообщила  ему  о
готовящемся событии, он стал появляться у нее все реже,  пока  не  исчез
совсем, опасаясь быть изобличенным.
   Итак, граф Торнхилл вернулся на  родину.  Вернулся  через  пятнадцать
месяцев после смерти отца, когда ребенку Кэтрин  почти  исполнился  год.
Малышке дали фамилию отца Гейба,  несмотря  на  то  что  ни  у  кого  не
оставалось сомнений в том,  что  старый  граф  не  имел  к  ее  рождению
никакого отношения.
   Гейб вернулся, сунув голову  прямо  в  пасть  льва,  для  того  чтобы
поглазеть на британских красоток, свезенных  в  Лондон  со  всех  концов
страны. И среди  родителей  этих  красавиц  нашлось  бы  немало  готовых
затоптать беднягу Гейба лишь за то,  что  он  улыбнулся  или  кивнул  их
драгоценной дочке, не говоря уже о том, что он  представляет  какую-либо
из них обнаженной в своей постели и видит  ее  длинные  стройные  ножки,
переплетенные с его ногами в порыве страсти. Гейб невесело усмехнулся.
   - Завтра, Берти, если погода не подведет, мы отправимся на прогулку в
парк. И завтра, Берти, я  собираюсь  уведомить  некоторых  из  тех,  кто
прислал мне приглашения, о своем непременном присутствии. Да-да,  Берти,
не удивляйся. Я получил удивительно  большое,  учитывая  обстоятельства,
количество приглашений. Полагаю, мой новый статус, как  ты  заметил,  и,
что еще более важно, мое новое  финансовое  положение  заставило  многих
закрыть глаза на мой моральный облик.
   - Ты будешь гвоздем программы, - весело заметил сэр Альберт. -  Народ
слетится поглазеть на тебя уже ради того, чтобы воочию убедиться, что  у
тебя не растут рожки и под  шелковыми  носками  и  бальными  туфлями  не
прячутся раздвоенные  копыта.  Вот  уж,  действительно,  ирония  судьбы:
Габриэль - раздвоенное копыто .
   Альберт рассмеялся собственной шутке.
   "Интересно, как эти  рыжие  кудри  будут  смотреться  без  шляпки,  -
размышлял между тем Гейб, - к тому же  при  свете  тысяч  ярких  свечей?
Удастся ли это  выяснить?  Удастся  ли  подойти  к  ней  поближе,  чтобы
разглядеть получше?"
   Гейб обернулся, но рыжеволосая красавица и блондинка уже скрылись  из
виду.

***

   - Ну вот, -  удовлетворенно  заметила  Саманта,  кокетливо  поигрывая
зонтиком, - на нас, кажется, уже обращают внимание, Дженни.  Ты  знаешь,
мне показалось, что мы им понравились, и даже весьма. Интересно, кто они
такие? Нам ведь скоро предстоит это выяснить, не так ли?
   - Скорее всего, - ответила Дженнифер,  -  они  принадлежат  к  нашему
кругу. Да и как  можно  тобой  не  восхищаться?  Все  джентльмены  дома,
насколько я помню,  были  от  тебя  в  восторге.  Отчего  же  лондонским
господам иметь другое мнение?
   Саманта вздохнула.
   - Хотела бы я, чтобы мы  выглядели  не  так  провинциально.  Было  бы
хорошо, если бы кое-что из нарядов, для пошива которых с нас вчера сняли
мерки, было готово уже сегодня.  Тетя  Агги  все-таки  душка,  какой  бы
чопорной и несносной она ни выглядела, если настояла на том,  чтобы  нам
заказали столько новых платьев! Правда же? Я бы ее обняла и расцеловала,
да только она этого все равно не поймет. Интересно, дядя Перси хоть  раз
ее... Впрочем, не важно. - Саманта рассмеялась, добавив:
   - К следующей неделе, надеюсь, прогулочные  платья,  из  той  голубой
ткани, такой красивой - помнишь? - будут готовы.
   - Не знаю, - с сомнением проговорила Дженнифер, -  прилично  ли  этим
господам было с нами заговаривать. По-моему, было бы более вежливо с  их
стороны только приподнять шляпы и проехать мимо.
   Саманта снова засмеялась.
   - Тот темненький был очень ничего. Пожалуй, не хуже лорда Керзи, хотя
и совсем на другой манер. Но мне больше по душе пришелся его  компаньон.
Он так сладко улыбался и не был похож на черта, как тот, смуглый.
   Дженнифер не стала бы утверждать, что темноволосый господин  был  так
же красив, как Лайонел. Слишком уж он был черен и смугл, да и  вел  себя
чересчур дерзко. Его глаза буквально пронзали ее насквозь. Казалось,  он
не только раздел ее взглядом, но и добрался до самой души. К тому же  он
смотрел только на нее все время разговора, даже не пытаясь  делать  вид,
что делит свое внимание поровну между  ней  и  Самантой,  что,  с  точки
зрения Дженнифер, было проявлением если не бесстыдства, то невежливости.
Наверное, они встретили одного из тех беспутников, о  которых  в  городе
ходили самые неприличные слухи.
   - Да уж, - медленно проговорила Дженнифер, - он  и  впрямь  похож  на
черта. В  той  же  мере,  в  какой  лорд  Керзи  напоминает  ангела.  Ты
совершенно верно отметила, Саманта, что они -  полная  противоположность
друг другу. Этот господин имеет внешность Люцифера, тогда  как  Керзи  -
ангела.
   - Ангел Гавриил, - со смехом заключила Саманта, - и дьявол Люцифер. -
Затем, поиграв зонтиком, продолжила:
   - Знаешь, эта прогулка оказалась на  редкость  удачной,  несмотря  на
требования тети Агги, чтобы мы до следующей недели и носу не  показывали
там, где можно встретить кого-нибудь из высшего общества. Два  господина
пожелали нам доброго дня, и я готова взлететь от счастья, несмотря на то
что один из них  похож  на  черта.  Красивого  черта,  должна  заметить.
Тебе-то, конечно, не придется ждать до следующей недели. Завтра утром  к
нам пожалует лорд Керзи.
   - Да, - словно очнувшись от сна, встрепенулась Дженнифер.
   Действительно, сегодня утром стало известно о  том,  что  лорд  Керзи
приехал в Лондон и намеревается нанести визит ее отцу и ей самой.
   Иногда так трудно заставить себя помнить о том, что тебе двадцать лет
и ты дама из  общества.  Трудно  уследить  за  тем,  чтобы  пальцы  сами
радостно не вращали ручку зонта, а ноги не начинали приплясывать. Завтра
она  увидит  Лайонела.  Завтра,  возможно,  помолвка   будет   объявлена
официально.
   Завтра. Когда же оно наступит?

Глава 2

   Леди Брилл, приходящаяся Дженнифер и Саманте теткой - тетя  Агата,  -
была всего лишь вдовой баронета и сестрой виконта,  но  при  этом  умела
выглядеть величественной и  неприступной  настолько,  что  ей  могла  бы
позавидовать герцогиня. За долгие годы жизни в столице  она  досконально
узнала все правила игры в  свете  и  на  практике  изучила  его  законы.
Использовав тонкую лесть и мягкую вкрадчивую настойчивость,  леди  Брилл
добилась, что уже к раннему утру, всего лишь спустя ночь после того, как
мадам Софи сняла мерки с мисс Дженнифер Уинвуд и  мисс  Саманты  Ньюмен,
для первой из них было готово бледно-зеленое  утреннее  платье,  которое
доставила в дом помощница мадам Софи.  Портниха  настояла  на  примерке,
желая быть уверенной в том, что платье сидит великолепно и не  требуется
никаких переделок.
   Дженнифер  необходимо  было  выглядеть  наилучшим  образом  во  время
первого официального визита к ней виконта Керзи.
   Она должна быть скромной и сдержанной, такой, как положено быть леди.
Это внушала себе  Дженнифер,  перебирая  дрожащими  от  волнения  руками
несуществующие морщинки и складки. Сердце ее трепетало. Она дышала  так,
будто только что пробежала милю вверх по склону холма. Саманта заглянула
в гардеробную, чтобы сообщить, что граф и графиня Рашфорд и виконт Керзи
уже приехали.
   - Ты отлично выглядишь, - сказала она, глядя на кузину  со  смешанным
чувством восхищения и зависти. -  Дженни,  скажи,  каково  это?  Что  ты
чувствуешь, зная, что вот-вот должна встретиться с будущим мужем?
   Что она чувствовала? Будто ноги ее  налились  свинцом.  Если  бы  она
утром в состоянии была что-то съесть,  то  ее,  наверное,  стошнило  бы.
Впрочем, тошнота и так подступала к горлу.
   - Ты думаешь, надо было отрезать волосы?  -  спросила  Дженнифер,  не
зная, что сказать. Из зеркала на нее смотрела  уверенная  в  себе  леди,
способная говорить вполне внятно; она с трудом верила тому, что видит. -
На мой взгляд, они и впрямь слишком длинные, хотя тетя Агги говорит, что
короткие волосы в моде на сезон, не больше.
   - По-моему, у тебя очень даже элегантная прическа, - сказала Саманта,
- а эти две свободные прядки - просто прелесть.  Знаешь,  я  думала,  ты
будешь плясать от возбуждения.
   - Как же! Я ног не могу оторвать от пола. Саманта, мы виделись  почти
год назад, мельком, пробыли вместе минут пять, а наедине вообще  никогда
не оставались. Что, если он передумал? Что, если он  вообще  никогда  не
хотел этого брака?  Наши  отцы  договорились  несколько  лет  назад,  не
спрашивая нашего согласия. Я никогда не была против, а как Керзи?
   Дженнифер побледнела. Она вся трепетала от волнения.
   Саманта прищелкнула языком и посмотрела на потолок.
   - Мужчин никто не принуждает жениться, Дженни. Женщины - другое дело.
У нас вообще редко спрашивают, чего мы хотим. Такова жизнь,  и  тут  уже
ничего не поделаешь. Если лорд Керзи против этого брака, он мог бы давно
сказать об этом. Не говори глупостей. Это у  тебя  от  волнения.  Раньше
что-то ты не высказывала никаких сомнений.
   Но это не значит, что у  нее  их  не  было.  Просто  она  прятала  их
глубоко, сама забывая об их существовании. Как часто  она  боялась,  что
мечты обернутся ничем.  Не  сбудутся,  и  все  тут.  Дженнифер  даже  не
пыталась представить, что она будет делать, если  все  так  и  случится.
Жизнь ее сразу потеряет смысл, в сердце появится пустота, болезненная  и
страшная. Но... Керзи был уже здесь. Сейчас, в эту самую минуту, он ждал
ее внизу.
   - Если меня не пригласят в гостиную прямо сию же минуту, я  рухну  на
пол, - проговорила Дженнифер, с силой сжав пальцы в  кулак  и  столь  же
резко разжав их. - Может,  это  всего  лишь  визит  вежливости?  Как  ты
думаешь? Наверное, они должны нанести нам несколько визитов, прежде  чем
подойти к существу дела, не так ли?  Представляю,  какой  дурой  я  буду
выглядеть в их глазах: разодетая в пух и прах  ради  обычного  утреннего
приема... Скорее всего леди и лорд Рашфорд и Лай... их  сын  будут  надо
мной смеяться, когда останутся одни. Если бы он пришел ради этого, то не
стал бы брать с собой маму и папу, ведь так?
   Саманта опять со скучающим видом посмотрела на потолок,  но  на  этот
раз ей не пришлось  утешать  подругу,  поскольку  в  дверь  постучали  и
дворецкий объявил, что мисс Уинвуд ждут внизу, в гостиной.
   Дженнифер сделала глубокий вдох, обнялась с кузиной и пошла к гостям.
Спускаясь по лестнице, она крепко держалась за  перила,  молясь  о  том,
чтобы ноги не слушались ее и сердце не выпрыгнуло из груди.
   Итак, она вот-вот увидит его. Такой ли он,  каким  она  его  помнила?
Будет ли он доволен тем, как она выглядит? Сможет ли она вести себя так,
как полагается солидной двадцатилетней даме?
   При появлении Дженнифер  три  джентльмена,  находящихся  в  гостиной,
одновременно встали с кресел. Дама осталась  сидеть.  Дженнифер  сделала
изящный реверанс, поздоровавшись с отцом,  затем,.после  того  как  отец
представил ее гостям, поприветствовала графа и графиню Рашфорд. Граф был
все таким же крупным, каким она его запомнила. В его облике еще  сильнее
проступило нечто от хищника, нечто угрожающее. Саманта не раз  говорила,
что сын его точь-в-точь похож на отца и когда-нибудь станет его  копией,
но Дженнифер так и не смогла найти между ними  хотя  бы  приблизительное
сходство. Лайонел  никогда  не  сможет  превратиться  в  нечто  столь...
малопривлекательное. Графиня была бесформенной и рыхлой дамой с  плоским
невыразительным лицом. Удивительно, как у таких ничем не  примечательных
людей мог родиться столь красивый сын!
   Граф поклонился Дженнифер, оглядывая девушку с головы до пят,  и  при
этом беззвучно шевелил губами,  так,  словно  она  была  живым  товаром,
выставленным на продажу,  и  он  приценивался  к  покупке.  Впрочем,  во
взгляде графа Дженнифер прочла одобрение. Графиня  подбадривала  девушку
улыбкой и даже поднялась с места для того, чтобы обнять  и  прикоснуться
щекой к ее щеке.
   -  Дженнифер,  дорогая,  -  проговорила  она,  -  ты  все  такая   же
хорошенькая. Какое миленькое платье.
   И только затем отец указал ей на третьего господина,  находящегося  в
комнате. Дженни повернула голову в нужном  направлении.  Вежливо  присев
перед виконтом Керзи, она посмотрела ему в глаза. С тех пор как пять лет
назад Керзи пообещали ей в  женихи,  Дженнифер  видела  его  всего  лишь
несколько раз, и всегда перед очередной встречей ее охватывала  тревога:
так ли он великолепен, как в последний раз? Но  Керзи  представал  перед
ней еще краше и сейчас не обманул ее ожиданий.
   Виконт Керзи был не только красив и элегантен. Он был...  совершенен.
В  лице  его  не  было  ни  одной  черты,  которую  хотелось  бы  как-то
подправить. По крайней мере Дженнифер видела его таким. Этот серебристый
оттенок волос, эти голубые глаза с  тем  же  серебристым  отливом,  этот
чеканный   профиль...   Фигура    лорда    Керзи    отличалась    редкой
пропорциональностью. И как всегда, он был изысканно, по  последней  моде
одет.
   Лорд Керзи поклонился, окинув Дженнифер взглядом. Тем самым,  который
Саманта называла холодным. Сейчас он произвел  на  девушку  двойственное
впечатление. Она почувствовала себя неловко. Он не улыбнулся, как  и  не
улыбался потом, роняя ничего не  значащие  вежливые  фразы.  Но,  думала
Дженни, ведь и  она  не  улыбается  тоже.  Несомненно,  и  она  держится
чопорно. При сложившихся обстоятельствах трудно вести  себя  свободно  и
раскованно. Она сидела на  краешке  стула,  напряженно  выпрямив  спину,
произнося дежурные реплики и каменея под  оценивающими  взглядами  семьи
Рашфорд.
   Через несколько минут Дженни окончательно утвердилась  в  мысли,  что
это всего лишь обычный визит вежливости. Глупо было придавать ему  такое
большое значение.  Ее  извиняло  лишь  то,  что  они  слишком  давно  не
виделись. Теперь она хотела одного - чтобы внешний вид  и  поведение  не
выдали ее чувств. Иначе ее сочтут жалкой провинциалкой.
   И тут отец неожиданно поднялся с места.
   - Я хочу показать вам новые поступления в моей  библиотеке,  Рашфорд.
Те, о которых я упоминал  на  прошлой  неделе.  Это  займет  всего  лишь
несколько минут.
   - С удовольствием посмотрю, - ответил  граф  и  направился  вслед  за
отцом к двери. - К несчастью, моя библиотека давно  не  видела  новинок.
Надо будет на сей счет серьезно поговорить с моим секретарем.
   Графиня тоже встала со словами:
   - А я несказанно рада увидеть очаровательную леди  Брилл.  Дженнифер,
милая, не могла бы ты ненадолго развлечь разговорами моего сына?
   Улыбнувшись на прощание, графиня вышла из гостиной,  оставив  молодых
наедине.
   Дженнифер  в  очередной  раз  расписалась  в  собственной   глупости,
убедившись, что все же  ошиблась  относительно  дали  визита  Рашфордов.
Страх подступал к горлу. Но,  опустив  взгляд  на  руки,  покоящиеся  на
коленях, Дженни  с  радостью  отметила,  что  они  никак  не  выдают  ее
состояния.
   Виконт Керзи встал, как только за родителями закрылась дверь.  Дженни
впервые осталась с будущим мужем наедине, и это тревожило и даже  пугало
ее. Она подняла взгляд и увидела, что он смотрит на нее сверху вниз.
   - Вы очень  милая,  -  сказал  виконт.  -  Надеюсь,  вам  нравится  в
столице?
   - Спасибо, - ответила Дженнифер, порозовев от удовольствия, хотя тон,
каким был сделан комплимент, был весьма сдержан. - Мы приехали  два  дня
назад и всего лишь раз выходили на прогулку -  вчера  после  полудня,  в
парк. Но я думаю, что мне понравится Лондон, милорд.
   Внезапно Дженнифер осознала, что настал тот  самый  момент,  которого
она так долго ждала.
   - Вы воспринимаете брак как обременительное  обязательство?  -  вдруг
спросил Керзи. - Он был вам навязан, когда вы были слишком молоды, чтобы
отвечать за свои чувства. Хотели бы вы ощутить себя свободной  в  выборе
сейчас, будучи взрослой и находясь здесь, в Лондоне,  во  время  сезона?
Хотели бы вы принимать ухаживания других  джентльменов?  Нет  ли  у  вас
ощущения, что вас загнали в ловушку?
   - Нет! - поспешно ответила Дженни и почувствовала, что краснеет. -  Я
ни на секунду не пожалела об этом, милорд. Помимо того,  что  я  целиком
доверяю отцу в устройстве моего будущего, я...  -  "влюбилась  в  вас  с
первого взгляда". Она чуть было не произнесла эти слова вслух, - нахожу,
что этот брак отвечает и