и они уютно устроились в гостиной - леди Брилл с пяльцами в руках, - а заодно занялись обсуждением вчерашнего бала. В основном говорила тетя Агата, Саманта ей не мешала, она предпочла бы вовсе не вспоминать о вчерашнем бале. Неужели это она, Саманта, так странно себя вела? Совсем забыла о приличиях - ведь она на самом деле даже мало знакома с мистером Уэйдом. Саманту угнетала мысль, что эта их встреча в Лондоне будет единственной. Навряд ли они вращаются в одних и тех же кругах. О Лайонеле и о том странном влечении, которое она испытывала к нему и которое вызывало в ней отвращение, Саманта старалась не думать.
     Он приснился ей ночью. Ужасный, страшный человек! Он был с ней на кровати. Навис над ней, упершись руками в подушку по обе стороны ее головы, смотрел на нее горящими глазами, губы у него влажно блестели. Мягким, вкрадчивым голосом он говорил ей, что он знает: она хочет его, и глупо бороться с этим влечением.
     "Теперь вы женщина, Саманта. Я не могу глаз от вас отвести".
     Она почувствовала, как томительно сжалось сердце, и поняла, что вот-вот сдастся, признает свое поражение. Она хотела его! "Ну прижмись же ко мне", - подумала она, и тут же ее охватило отвращение, оно было сильнее, чем желание, и она уперлась руками в его груде, отталкивая его.
     Правая рука у него подвернулась, и он упал на нее - но это был уже мистер Уэйд.
     "Вы не должны смущаться", - мягко сказал он.
     Вздох облегчения вырвался у нее из груди, она крепко обняла его, успокоилась и погрузилась в сон.
     Она проснулась, крепко прижимая к себе подушку.
     Ей неприятно было вспоминать этот сон.
     К счастью, до тети Агги, как видно, не дошел слух о том, что на балу появился Лайонел. Они уже, наверное, целый час сидели в гостиной. Наконец тетушка вздохнула и сказала:
     - Пожалуй, пора собираться. Ужасно не хочется выходить из дома, когда за окном льет, не правда ли, дорогая? Но бедняжка Софи так страдает от одиночества, что я просто не могу не навестить ее.
     В эту минуту раздался стук в дверь, и еще одну минуту спустя в комнату вошел дворецкий с серебряным подносом в руках, на котором лежала чья-то визитная карточка.
     - Вы не сказали, что мы не принимаем сегодня днем? - спросила тетя Агата.
     - Сказал, мадам, - ответил дворецкий, - но джентльмен попросил меня передать вам, что просит вас сделать исключение.
     Тетя Агата взяла карточку. Брови ее поползли вверх, затем сдвинулись к переносице.
     - Ты не поверишь, Саманта! - воскликнула она. - Каков наглец! Я и не знала, что он вернулся в Англию. И еще смеет являться к нам в дом!
     Лайонел! Внутри у Саманты все перевернулось.
     - Граф Рашфорд, - презрительным тоном произнесла леди Брилл и обратила сердитый взгляд на дворецкого. - Скажите ему, что нас нет дома. И не будет до конца сезона.
     - Вчера он танцевал со мной, - спокойно сказала Саманта.
     Гневный взгляд тетушки обратился на нее, и дворецкий остановился в дверях.
     - Он воспользовался моим замешательством, - сказала Саманта, - и был очень учтив. Было бы невежливо с моей стороны... - Саманта машинально свернула вышивку и положила рядом с собой на кресло. - Я танцевала с ним.
     - Боже мой, Саманта! - всплеснула руками тетушка. - И это после того ужасного скандала, когда он сознательно подверг нашу дорогую Дженнифер такому позору! В результате ее отец избил ее тростью.
     Саманта закусила губу. Она всегда старалась отогнать от себя это кошмарное воспоминание: они с тетей Агги под дверью кабинета дяди Джеральда слышат, как он приказывает Дженни наклониться над его письменным столом, и слышат свист первых двух ударов тростью.
     - Хорошо, - помолчав, сказала тетя, - мы тоже будем вежливы. Пригласите его. - Тетя снова бросила взгляд на дворецкого. - В конце концов, прошло шесть лет. За шесть лет человек может набраться ума.
     Невероятно, но Саманта не стала возражать, при том что сама тетя Агги с явной неохотой согласилась принять его. Саманта знала, почему она не воспротивилась. Конечно же, знала. К чему обманывать себя? К чему притворяться?
     Она его никогда не забывала. Колдовство не прошло - она так и осталась им очарована. Вчера вечером она поняла, что ее по-прежнему неудержимо влечет к нему. И при этом вполне отдавала себе отчет в том, что жизнь ее будет изуродована, что ее ждет не счастье, а страдания.
     Оставалось ответить лишь на один вопрос: продолжать ли ей бороться? И какая этому альтернатива? О Господь всемогущий, что же это такое?
     Но он уже был в гостиной, наполнив ее своей красотой и обаянием. Он склонился над ручкой тети Агги, горячо заверяя ее, что она замечательно выглядит и что он никогда не забудет, какую она оказала ему честь, приняв его в неурочный для визитов день.
     На нем был темно-зеленый редингот из тончайшего вестонского сукна, бежевые бриджи и высокие, начищенные до блеска сапоги. Белая, туго накрахмаленная рубашка. Красота его поражала: казалось, он стал еще красивее, чем шесть лет назад, - если только это было возможно.
     Повернувшись от тети Агаты, он изящно поклонился Саманте, устремил на нее горящий взгляд - о Боже, она видела эти глаза в своем сне! - и поблагодарил ее за то, что она удостоила его чести протанцевать с ним танец на вчерашнем балу.
     - Мисс Саманта, мадам, - сказал он, кланяясь теперь сразу обеим дамам, - я пришел, чтобы лично и с полной искренностью принести извинения по поводу моего поведения в событиях, случившихся шесть лет назад и причинивших такое горе вашей семье.
     - И правильно сделали, милорд. - Саманта заметила, что тетушка сразу же растаяла, не подвергнув сомнению ни единого слова их гостя. - Я только что говорила Саманте, что за шесть лет человек иной раз обретает мудрость.
     - Благодарю вас, мадам, - сказал Лайонел. - Мне кажется, именно так и случилось.
     Леди Брилл распорядилась подать чай, и минут двадцать они вели вполне дружеский разговор, во время которого лорд Рашфорд поведал им о своих путешествиях и, между прочим, осведомился о здоровье леди Торнхилл, спросил, счастлива ли она.
     - Я всегда желал ей только счастья, - сказал он. - Я был очень молод и, как все молодые люди, боялся связывать себя узами брака. Но я ни в коем случае не хотел оскорбить ее, я чуть не умер от стыда, когда понял, какую боль ей причинил. - Он смотрел на Саманту - в глазах его было раскаяние и нежность. Не хотел оскорбить Джейн? А то поддельное письмо, которое он прочел вслух в присутствии множества людей, - письмо, которое свидетельствовало, что Дженни и лорд Торнхилл якобы были любовниками и продолжали ими быть? Если бы Габриэль не женился на Дженни, ей не смыть бы с себя позора до конца жизни. А разве можно забыть, как дядя Джеральд отхлестал ее тростью после того, как письмо было зачитано вслух перед всем бомондом? Так значит, Лайонел никогда не хотел причинить ей боль?! И нечего ему оправдываться своим юным возрастом - ему тогда было уже двадцать пять лет.
     Он тогда притворился, что влюблен в нее, Саманту, с расчетом, что Саманта расскажет Дженни и та разорвет их помолвку. А потом, когда он так вероломно добился своей цели, он надсмеялся над ней, над Самантой, сказал, что, как видно, она не поняла его, что он просто любезничал с ней.
     И это он-то изменился за шесть лет? Ужели это возможно? Или он все такой же змей-искуситель, как и был? Только стал еще более обходительным и вкрадчивым?
     И почему она так перепугалась, почему решила, что все еще любит его? Впрочем, если это не любовь, тогда что же? Почему ее так тянет к нему, несмотря на то, что она все осознает, несмотря на ужас, который ее охватывает?
     - Вы все время молчите, мисс Ньюман, - сказал наконец Лайонел, привлекая ее внимание к разговору. - Вы находите невозможным простить меня? Я не осуждаю вас за это.
     Правила хорошего тона предписывали дать ему тот ответ, который он хотел получить. Но Саманта вдруг снова почувствовала прилив гнева - этот гнев спас ее накануне. Лайонел играет, он манипулирует ими. С какой целью, она не понимала. Может быть, просто развлекается.
     А что, если он и вправду искренне раскаялся?
     - Быть может, и возможным, милорд, - осторожно ответила Саманта.
     Лайонел встал.
     - Однако пора и честь знать, - сказал он, отвешивая поклоны дамам и останавливая взгляд на Саманте. - Я сделаю все, чтобы до конца сезона завоевать ваше доверие и прощение, мисс Ньюман!
     Вчера вечером, когда тетушка Агата находилась вне пределов слышимости, он называл ее Самантой, вспомнила Саманта и холодно кивнула.
     - Не окажете ли вы мне честь и не проводите ли меня до двери? - попросил он.
     Саманта бросила взгляд на тетушку, но леди Брилл лишь подняла брови и еле заметно пожала плечами. В конце концов, Саманта не юная девочка и он не просит ее позволить ему нанести ей отдельный визит.
     Из гостиной она вышла впереди него, но затем, когда они начали спускаться по лестнице, оперлась на предложенную ей руку. Он был значительно выше ее, но его рука не так уж и отличалась от руки мистера Уэйда, отметила про себя Саманта. Несмотря на отличную фигуру, он не казался ни более мускулистым, ни более сильным, чем ее друг.
     - Понимаю, как трудно вам простить меня, - тихо произнес Лайонел. - Вам приходится прощать, меня за куда большую провинность. Для леди Брилл все проще, она даже не подозревает о моей тяжкой вине перед вами. Но я завоюю ваше доверие.
     Быть может, он искренен? Как узнать, искренен человек или нет? Она не общалась с ним шесть лет, это долгий срок.
     - Я любил вас тогда, - сказал он, - но положение наше было безнадежным. Этот скандал погубил бы и вас, а я бы скорее умер, чем причинил вам зло. Я и сейчас без колебаний пожертвую жизнью ради вас. Я никогда вас не забывал и вернулся в Англию потому, что не мог больше жить без... Нет, не хочу, чтобы это было похоже на плохую мелодраму.
     Однако это было похоже. Как же понять, искренен ли он? Быть может, ключ к этому - прошлое, то, как он преподносит его, как он его искажает. Он не любил ее. Ни на минуту не задумавшись, он презрительно отверг ее. Если, как он говорит, он скорее умрет, чем причинит ей зло, почему же он тогда, шесть лет назад, не пожертвовал своей жизнью, а так жестоко унизил ее и причинил ей такую боль?
     Саманта не понимала, какую игру он затеял сейчас, но это была игра.
     - Я вернулся в Англию, потому что пришло время выбрать для себя графиню, - сказал Лайонел. - И я хочу, чтобы это была англичанка. Английская роза прекраснее всех роз на свете. - Он снял ее руку со своей руки и, не отводя взгляда от ее глаз, поднес к своим губам. - Вы поедете завтра со мной кататься?
     - Я уже обещала эту прогулку - сказала она.
     - Назовите мне имя этого мужчины, чтобы я мог швырнуть перчатку ему в лицо! - с пафосом воскликнул Лайонел и впился в нее горящим взором.
     Коварный змей! Он все такой же, каким был. Слишком отработанное представление, и достаточно неприятное.
     - Этот мужчина мне очень нравится, милорд. Я восхищаюсь им, - сказала Саманта. - Я поеду кататься с ним в любой день, стоит ему только пригласить меня. К тому же он человек, которому я доверяю. Лайонел вздохнул и отпустил ее руку. - И не доверяете мне, - сказал он. - Увы, я не могу вас за это винить. Но все изменится, клянусь честью!
     Саманта чуть было не рассмеялась ему в лицо, чуть было не спросила: какой честью он клянется? Но ей было не до шуток, да и не хотелось продолжать этот разговор.
     Лайонел отвесил ей изящный поклон и удалился.
     Тетя Агата все еще сидела в гостиной.
     - Это просто удивительно, - сказала она. - Я еще никогда не видела, чтобы человек так переменился. Он стал во всех отношениях очень приятным джентльменом.
     - Вы в этом уверены, тетя? - спросила Саманта. - Уверены, что это не игра? Что он не смеется над нами?
     - Но зачем ему это делать? - Брови у тетушки снова взлетели вверх. - Определенно, Саманта, ему было очень нелегко явиться сюда и сказать все то, что он сказал. Отдаю должное его отваге.
     - Он приглашал меня кататься с ним завтра, - сказала Саманта. - Я очень рада, что уже приняла приглашение Фрэнсиса.
     - Мне кажется, он просто без ума от тебя, Саманта, - лукаво улыбаясь, сказала леди Брилл. - Впрочем, что в этом удивительного? Ты все так же прелестна, как и прежде, когда только-только начала выезжать в свет. Быть может, стала еще прелестнее. В тебе появилась уверенность, и это так тебе идет.
     Никакой уверенности в себе Саманта не чувствовала. Особенно теперь, когда снова появился Лайонел.
     - Его покаяние заслуживает одобрения, - сказала она, - Но, тетя, я не верю, что он искренен.
     Леди Брилл покачала головой.
     - Знаешь ли, Саманта, я просто прихожу в отчаяние - боюсь, мне так и не удастся уговорить тебя предстать перед алтарем с достойным джентльменом.
     Однако спорить с тобой - только время терять. Бедняжка Софи совсем нас заждалась.
     - Вы не очень будете возражать, тетя, если я останусь дома? - спросила Саманта. И улыбнулась. - Думаю, вам будет куда приятнее поболтать без помех.
     - Что за глупости ты говоришь! - возмутилась тетя, однако не стала настаивать.
     Какое это облегчение - побыть одной, думала Саманта, поднимаясь в свою комнату и садясь за секретер, чтобы написать письмо Дженни. Но сколько она ни обмакивала гусиное перо в чернильницу, дальше фразы "Моя дорогая Дженни" дело не шло.
     Что бы сказали Дженни и Габриэль, окажись они этой весной в Лондоне и узнай о том, что произошло за последние два дня? Саманта почти что представляла себе их ужас. Воображение помогло ей. Помогло понять, что для них возобновление знакомства с Лайонелом было бы совершенно невозможно. Он не сумел бы одурачить их, как одурачил тетю Агги, они ни за что не поверили бы, что он искренне раскаивается в том, что проделал шесть лет назад. Если он действительно сожалеет об этом, то ему следует держаться подальше от них. И от нее тоже.
     Ей двадцать четыре года, напомнила себе Саманта и похвалила себя за мудрое решение. Она повзрослела и набралась ума. За шесть лет, прошедших после того дня, когда он так грубо унизил и отверг ее, она, как ей казалось, многое узнала о человеческой натуре вообще и о мужчинах в частности. Вот уже несколько лет как ответственность за свою жизнь и чувства она возложила на саму себя. Неужели она снова превратится в наивную восемнадцатилетнюю девочку? Неискушенность и доверчивость могли тогда послужить ей оправданием. Она ждала любви, хотела выйти замуж, но не знала, что это такое - любовь и замужество. Но простит ли она себя, если еще раз совершит ту же ошибку?
     А если он искренен? Пусть даже искренен., все равно не следует ни встречаться с ним, ни разговаривать. Любое общение с ним невозможно. Что подумали бы Дженни и Габриэль?
     Саманта поймала себя на том, что чертит какие-то геометрические рисунки все под одной и гой же фразой: "Моя дорогая Дженни".
     До конца сезона Лайонел останется в Лондоне, Саманта в этом не сомневалась. И будет все это время преследовать ее. С какой целью, она не знала. Может, хотя надежда на это очень слабая, он искренен в своих признаниях. Или же хочет просто позабавиться, проверить, сумеет ли он проделать с ней то же, что проделал шесть лет назад.
     Вряд ли она второй раз вынесет такое испытание. Где-то в глубине души, как это ни было нелепо с ее стороны, она все еще была очарована им. Саманта призналась себе в этом еще до его визита. Но с другой стороны, она и раньше не смогла бы пустить его в свою жизнь. Она и не пустила. Однако если все так, почему же она за все это время никого больше не полюбила? Почему не вышла замуж? Он будто имел какую-то власть над ее чувствами. Она не хотела этого и не понимала, как это может быть, однако вынуждена была это признать.
     Раздался стук в дверь, и Саманта опустила перо на стол.
     - Войдите, - сказала она.
     Вошел дворецкий, опять держа в руке поднос с визитной карточкой. Не может быть, чтобы Лайонел вернулся! - мелькнуло у Саманты в голове. Неужели он дождался, когда уедет тетя Агги, и вернулся? Ну уж нет, такие уловки не пройдут. Она ни в коем случае его не примет. До чего додумался!
     Саманта опустила глаза на карточку и вдруг схватила ее и, не отдавая себе в этом отчета, поднесла к губам.
     - Где он? - спросила она.
     - Я отвел джентльмена в маленькую гостиную, мисс, - сообщил дворецкий. - Он сказал, что просит вас принять его, если только это не доставит вам большого беспокойства.
     Саманта улыбнулась и вскочила со стула.
     - Этот джентльмен не доставит мне ни малейшего беспокойства, - сказала она, проскользнув в дверь мимо дворецкого, и побежала по лестнице вниз. Она не стала дожидаться, когда дворецкий растворит перед ней дверь гостиной, растворила ее сама и устремилась внутрь, совершенно забыв о предписаниях этикета. На губах ее сияла улыбка.
     - Так вы пришли! - воскликнула она, затворив за собой дверь и прислонясь к ней спиной. - Мне так хотелось вчера вечером спросить вас, когда же я снова смогу вас увидеть, но мне показалось, что это неприлично, а я уже успела столько всего натворить! Надеюсь, я не вызвала в вас отвращения?
     Глаза его мягко светились, когда он улыбнулся ей, и Саманта впервые за этот день почувствовала себя счастливой.
     - Да, я пришел, - сказал он.

     Глава 10

     Он уже почти уговорил себя не идти. В хмуром свете дождливого дня события вчерашнего вечера стали казаться ему нереальными. Однако единственной альтернативой для него было возвратиться в Хаймур и смириться с тем, что он никогда больше ее не увидит. Такая альтернатива его не устраивала.
     Всю дорогу к особняку леди Брилл внутри у него все сжималось. Он уже хотел было придумать какой-нибудь предлог и сказать кучеру, чтобы поворачивал обратно. Было уже довольно поздно. Вдруг ее нет дома? А может, к ним кто-то пришел? Ему следовало послать с посыльным письмо и испросить разрешения. Но карета подъехала к дому, кучер постучал в дверь, и он вручил свою визитную карточку дворецкому леди Брилл, попросив передать ее мисс Ньюман и спросить у нее, может ли он ее увидеть.
     Дворецкий снисходительно выслушал сбивчивый лепет мистера Хартли Уэйда.
     Маркиз мерил шагами маленькую гостиную, обставленную довольно старомодной мебелью. Может, ему скрыться? Или уже поздно? - терзался он. А вдруг она пришлет ему с дворецким записку с извинениями, что не может его принять? Пусть будет так...
     Но в тот момент, когда дверь стремительно растворилась и Саманта вбежала в гостиную, притворила за собой дверь, прислонилась к ней спиной и начала горячо корить себя за "неподобающее" поведение, его неуверенность и беспокойство сразу же улетучились. Она смеялась. Глаза ее сияли. Он слушал, что она ему говорит.
     Чудо и правда свершилось!
     - Я пришел, - сказал он.
     Саманта засмеялась.
     - Однако вы избегаете говорить о моем ужасном поведении вчера вечером, - сказала она. - Мне так стыдно! Расскажи я тете Агги, как я вела себя, она упала бы в обморок. Прошу вас, простите меня!
     - Вам не за что извиняться. Мне вовсе не было неприятно - напротив!
     Она была восхитительно хороша в узорчатом муслиновом платье. Саманта выглядит совсем как девочка, подумал маркиз. Хотя, может, это не такой уж и комплимент. Но в ней и столько чисто женского шарма, она обворожительная женщина.
     - Вы очень добры. - Улыбка у нее еще больше потеплела. - Как всегда, очень добры. Жаль, тетушки нет дома. Я сейчас позвоню и попрошу принести нам чаю, если вас не смутит наш тет-а-тет. Но ведь в Хаймуре нас это не заботило, не правда ли?
     - Я пробуду недолго, - сказал маркиз, подавляя в себе желание просто посидеть и поболтать с ней полчаса. - Пожалуйста, не беспокойтесь о чае.
     - Как жаль! - Вид у Саманты был разочарованный.
     - Я пришел спросить вас кое о чем, - сказал он. - Наверное, я должен был бы подходить к этому постепенно, но я не знаю, как это делать. Лучше уж я просто спрошу и выслушаю ваш ответ.
     - Я заинтригована, - отозвалась Саманта. Она в