ло с его стороны выставить подобное условие?
     - Он х-хотел, чтобы ты была счастлива, Д-джулия, - ответил он;
     Нет, это была не очень-то подходящая тема. Она ведь не собиралась откровенно говорить об этом, что было вполне в ее духе. Она всегда прямо встречала вопрос и так же открыто отвечала на него.
     - Я знаю. Он все время пытался найти для меня мужа. Он мечтал увидеть меня устроенной прежде, чем умрет. Но я его разочаровала. Никто из тех джентльменов, кто проявлял ко мне интерес, мне не нравился. Мне следовало бы отнестись к попыткам дедушки серьезнее, ты согласен?
     - Я-я нн-е... - Малькольм остановился, сглотнул и разжал руки. - Я не знаю, могла ли ты и должна ли была заставить себя принять предложение, которое тебя не устраивало.
     - Значит, ты не знаешь? - Она заинтересованно взглянула на него. - Тогда как же сделать выбор? Как можно определить, кто подойдет тебе на всю жизнь?
     Он открыл рот и тут же закрыл его, тупо глядя на нее. Как выбрать? Как можно посоветовать что-то? Легко выбрать сердцем, если ты влюблен. Или головой, если хочешь быть благоразумным. Но как можно использовать здравый смысл, когда думаешь о будущем? Возможно, о многих годах в будущем. Люди меняются. Меняются абсолютно все. Оба партнера в браке с течением лет могут измениться. Можно ли быть уверенным, что муж и жена не изменятся по-разному? Как можно быть уверенным в том, что, если они подходят друг другу сейчас, они будут устраивать друг друга через десять или двадцать лет?
     Джулия слегка покраснела и стояла, переминаясь с ноги на ногу.
     - Ты один из пяти кузенов, упомянутых в дедушкином завещании в связи с моим будущий. Это что-то значит для тебя, Малькольм?
     Как ответить на такой прямой вопрос? Просто - да? Попытаться объяснить? Она хочет, чтобы все они проявили к ней интерес? Или, может, она чувствует себя так, словно попала в ловушку, а скорее, что на нее нападают стервятники? Бедная Джулия, подумал он. Дядя должен был завещать ей Примроуз-Парк. Это дало бы ей богатство и свободу выбрать мужа по собственному желанию и тогда, когда придет ее время.
     Да, Джулия выглядела попавшей в западню. Она смотрела куда-то в сторону.
     - Я-я... - начал Малькольм. - Джулия... То есть...
     Но, слава Богу, кто-то приближался к ним. Камилла. Она, должно быть, наблюдала за ними издалека и поняла, что нужно выручать обоих. Господи, благослови Камиллу!
     - Ну разве не прелестный вид? - спросила Камилла спокойным, естественным тоном. - И такой ясный солнечный день. Ты помнишь, Малькольм, как мы играли здесь в пиратские корабли? И ты, как старший, всегда был капитаном.
     - А ты - убитой горем пленницей, - засмеялся он.
     - Похищенную знаменитым головорезом-пиратом Фредди, - добавила Камилла. - Всегда Фредди. Он умел создать образ.
     Они засмеялись, и Джулия, глядя на них, радостно заулыбалась.
     - Мне ужасно хочется сбежать вниз с крутой стороны холма, - призналась она. - Мы делали это раньше, я помню, и пытались резко остановиться перед ручьем, чтобы не упасть в него и не замочить туфли, чулки и подол платья. Я так рада, что тетя Сара не пошла сегодня с нами. И Дэниела нет поблизости.
     - Я видела его прогуливающимся внизу вместе с дядей Полом и дядей Генри, - сказала Камилла.
     - Отлично. - Джулия улыбнулась той светящейся, озорной улыбкой, которую Малькольм считал неотразимой. - Тогда я сбегу вниз. Думаю, Фредди и Лес уже там. Кто-нибудь хочет со мной?
     Не дожидаясь ответа, она подобрала юбки, как делала это в Калверкасле, чтобы сбежать с холма, и помчалась вниз по крутому склону. Она вскрикнула, так как бежала все быстрее и быстрее.
     Малькольм и Камилла переглянулись.
     - Некоторые, похоже, сопротивляются необходимости взрослеть, - заметила Камилла.
     - Но она восхитительна, - улыбнулся Малькольм.
     - Дэниел не согласился бы с тобой, - нахмурилась Камилла. - Но у бедняги не было возможности наслаждаться жизнью с четырнадцати лет, когда умер наш отец. Я хотела бы, чтобы это случилось попозже.
     - Смерть - единственное, что мы не способны контролировать, - вздохнул Малькольм. - Все, что мы можем делать, это жить полной жизнью день за днем.
     - Именно это я внушала себе в последнее время. Ты помнишь те игры, в которые мы играли, Малькольм? Ты всегда был моим главным героем, потому что ты на шесть лет старше меня и казался таким сильным и надежным. Но не успела я оглянуться, как ты стал слишком взрослым, чтобы играть с нами.
     - Но я продолжал мечтать о том, как спасу тебя от дракона, или разбойника с большой дороги, или из зыбучих песков и от других опасностей, которые рождались в моем воображении еще долгое время после того, как я перестал играть с вами.
     - Правда? - Камилла рассмеялась и с интересом взглянула на него. - Ты всегда выглядел таким серьезным. Я думаю, что в твоей голове крутится много всяких мыслей, недоступных другим людям. С Джулией ничего не вышло?
     - Я не мог придумать, что сказать ей, - удрученно признался он. - Я чувствовал себя тупым и косноязычным. Я такой унылый в сравнении с Джулией.
     - Ты любишь ее?
     На минуту он задумался.
     - Нет. Между двумя людьми должна существовать эмоциональная привязанность, правда? Я искренне восхищаюсь ею. Так было всегда. Я совершенно безнадежен?
     Камилла рассмеялась:
     - Только потому, что ты можешь восхищаться леди, но не можешь ее любить? В один прекрасный день ты влюбишься, Малькольм, и забудешь о том, что ты неловкий, и скучный, и несовершенный. Где-то обитает женщина, созданная только для тебя.
     - Тогда ей лучше поскорее меня найти, потому что я не уверен, что у меня хватит смелости ее отыскать. - Малькольм засмеялся, что случалось с ним весьма редко.
     Они брели вдоль вершины холма, затем начали спускаться вниз по отлогому склону, дружески болтая ни о чем.

***

     Трое мужчин не торопясь прогуливались возле ручья, наслаждаясь тенью от растущих тут деревьев и спасаясь в ней от горячих лучей солнца. Хотя они меньше всего думали о физическом комфорте. Они углубились в дискуссию о необходимости парламентских реформ и невозможности их проведения, пока правительство состоит из людей, в чьих интересах сохранять все как было.
     - Естественно, всегда существует опасность революции, как во Франции, если правительство остается неумолимым, - говорил дядя Пол.
     - Не думаю, - ответил дядя Генри. - Посмотри, что случилось во Франции, когда она подверглась испытанию. Англичане гораздо благоразумнее французов.
     - Будем надеяться, что то же можно сказать и об английских джентльменах, - включился в разговор граф, - и они сделают что-то во имя справедливости, пока еще не поздно. Я верю, что настало время реформ.
     Но их дискуссия была неожиданно прервана пронзительным криком, и они повернули головы в сторону холма.
     - Дети забавляются, - со смешком заметил дядя Генри.
     - Это забавляется Джулия, - отозвался дядя Пол, смеясь от души. - Поблизости нет другого ребенка.
     Она неслась с холма, совершенно одна, с такой скоростью, что вполне могла потерять равновесие и упасть вниз с самой крутой части склона или оказаться в ручье. Граф бросился бегом к месту, которое они только что миновали, чтобы спасти Джулию хотя бы от этой участи.
     Она чуть не сбила Дэниела с ног. Если бы он не поймал ее за талию и по инерции не закружился с ней, то распластался бы на спине, а она оказалась бы лежащей на нем. Она засмеялась, едва ее ноги коснулись земли. Пока не подняла глаза и не увидела, кто был ее спасителем.
     - Я могла бы и догадаться, - проворчала она, переводя дыхание. - Это не мог быть никто другой, кроме тебя, Дэниел.
     Тонкая, мягкая, теплая талия. Соблазнительные груди, вновь вздымающиеся возле его груди. Если он опустит голову хотя бы на несколько дюймов, он сможет поцеловать ее в губы. Они наверняка будут сладкими. Он сможет проникнуть языком внутрь ее рта и попробовать ее. И может легко лишиться рассудка на все оставшиеся от злополучного месяца дни в Примроуз-Парке, подумал Дэниел, вовремя приходя в себя. Он решительно поставил Джулию на землю и отвел руки. Его дяди, как он заметил, выкрикнув несколько шуток и вдоволь посмеявшись, продолжили свою прогулку.
     - Я знаю, в чем дело, - хмурясь, сообщила ему Джулия. - У тебя двойник, да? А может, вас четверо, шестеро? Правильно. Вас шестеро, Дэниел. Я раскрыла твой секрет. Большую часть времени - ну немного больше, чем большую, - я веду себя чинно и безупречно. Но когда, в редком случае, мне приходит в голову порезвиться и понаслаждаться жизнью, передо мной тут же возникает один из вас шестерых со сжатыми губами и презрительным взглядом, начинающий читать нотации в два ярда длиной и на добрый дюйм покрытые пылью. Это отвратительно.
     - Если я существую в шести лицах, то ты - в двенадцати, Джулия. Неужели ты не понимаешь, что расшиблась бы, потеряв равновесие?
     - Но этого же не случилось!
     - Или промокла, если бы я не поймал тебя?
     - Но ты же поймал меня, хотя, возможно, и жалеешь об этом. Как ты умудрился очутиться именно здесь и именно в нужный момент, Дэниел?
     - А ты? - спросил он, сердито глядя на нее.
     - Камилла спасла меня на вершине холма, - призналась она. - И я испытала такое облегчение, что мне нужно было сделать что-то...
     - Опрометчивое? Опасное? - подсказал граф.
     - Именно - кивнула Джулия, посылая ему ослепительную улыбку.
     - Так от чего же Камилла тебя спасла? От дикого кабана?
     - От скучного домашнего борова, если хочешь знать. - Она засмеялась. - Хотя бессовестно с моей стороны говорить так, и мне стыдно, что я не могла удержаться от каламбура. Я уверена, что Малькольм вовсе не скучный. Он много читает и много занимается, не так ли? Он, должно быть, знает массу интересных вещей. Если бы только он мог говорить о них! Я ничего не могла вытянуть из него, кроме заикания и пристальных взглядов. А он ведь искал меня. Я встретилась взглядом с Камиллой и молча закричала: "На помощь!" Она подошла, а я вознаградила ее, оставив их вдвоем. Бедная Камилла. Это было ужасно жестоко с моей стороны. Тем более что она должна была терпеть его общество весь путь до дома.
     - Как я понимаю, Малькольм еще не сделал тебе предложения?
     - О, к счастью, нет! Хотя я уверена, что он подошел ко мне именно с этой целью. Но он не мог выжать из себя ни слова. Кстати, ручей выглядит очень привлекательно. Разумеется, ты выйдешь из себя, если я сниму туфли и чулки и поброжу по воде? Я права?
     Она хочет, чтобы он видел ее голые ноги и щиколотки? Да, он будет возмущен. Ну конечно!
     - Молчание, как и в случае с Малькольмом, - хмыкнула она. - Хотя ответ ясно читается в твоих глазах. Отлично. Я пойду рядом с тобой, как настоящая леди, Дэниел, так как уверена, что ты слишком джентльмен, чтобы уйти и бросить меня здесь одну. Я даже обопрусь на твою руку, раз уж ты ее предложил. Вот. Вся беда с Малькольмом в том, что чувствуешь: он обдумывает разные глобальные проблемы, но забывает выразить их словами. Это приводит меня в замешательство.
     - Так что ты пока еще не сделала выбор? - поинтересовался граф. - Я думал, что ты уладила этот вопрос с Гасси там, в Калверкасле, несколько дней назад.
     - О, не напоминай мне об этом. Ты что - планируешь затрагивать эту тему каждый раз, как мы оказываемся наедине, да? Это оскорбительно. Между прочим, я отдала те туфли моей горничной. Они ей слегка великоваты, но она в восторге. Нет. Я правда не могу выйти замуж за Гасси, хотя он был готов сделать мне предложение. Он слишком хороший друг, чтобы стать моим мужем.
     - Разве плохо дружить с мужем?
     - Нет, конечно. Но стать закадычными друзьями - совсем другое. Я умру от смущения, когда мы...
     - Ты уверена? Я думал, ты не способна испытывать смущение. Разве что тебя уличают в слабости, как, например, в тот день, когда ты боялась спуститься по ступеням в замке.
     - Мне совсем не нравится наш разговор. Однако, предполагаю, эта тема обсуждается всеми в последние дни, не так ли? За кого выйдет замуж Джулия? Мне это ненавистно. Давай поговорим лучше о тебе. На ком женишься ты, Дэниел? Впрочем, уверена, при твоем характере ты вообще, может, и не женишься. Тебе нелегко будет найти женщину, соответствующую твоему титулу и положению. Да нет, конечно же, женишься, потому что ты отличаешься высоким чувством долга, а твой долг - жениться и произвести на свет наследника. Я права?
     - Ты права, - коротко отозвался он. Граф с удивлением отметил, что ощущает свой гнев, почти как рану. Следует ли из этого, что его чувство долга и ответственности сделало его холодный и бесчувственным человеком? Неспособным к нежности? Он отнюдь не был лишен тонких чувств.
     - Что ж, - произнесла она, - тогда ты должен оглядеться вокруг себя. Ты ведь участвовал в лондонском светском сезоне, когда тетя Милли вызвала тебя сюда, так? Ты был на ярмарке невест? И выделил какую-то одну, Дэниел?
     Бланш. Он не хотел обсуждать ее с Джулией.
     - Твое молчание красноречивее всяких слов. Какая она? Хорошенькая? - продолжала свои расспросы Джулия.
     - Миниатюрная и хрупкая. И блондинка. Очень привлекательная.
     - Ясно. Полная противоположность мне. Но так и должно быть, - понимающе заявила Джулия. - И она достойна тебя, Дэниел? Она настоящая леди и подходит тебе? Из нее выйдет отличная графиня?
     - Она - сама благопристойность. Я не буду испытывать с ней ни минуты беспокойства. Только гордость.
     - А-а, - протянула Джулия и на минуту замолчала. - Ты любишь ее, Дэниел?
     Любить Бланш? Любил ли он ее? Это было неподходящее слово. Оно ничего не значит. Бланш была всем, чего он желал и в чем нуждался. И на нее было так приятно смотреть. Он может прожить мирную и счастливую жизнь с ней.
     - Давай сформулируем это по-другому, - предложила она. - Ты хочешь ее?
     - Черт! - воскликнул он, неожиданно останавливаясь.
     - Ты первый произнес эти слова. Около озера, несколько дней назад, помнишь? Тебе захотелось смутить меня. Поэтому ты не можешь обвинять меня в том, что я говорю неприличные вещи, не обвинив в том же и себя. Признайся, хочешь?
     - Нет! Конечно, нет. Я мог хорошенько встряхнуть тебя там, на берегу, и трясти до тех пор, пока ты не начнешь стучать зубами.
     - Значит, не любишь. Впрочем, думаю, это не важно при выборе жены. Подходящей жены. Любовницу выбираешь иначе. О, не смотри на меня так сердито, Дэниел. Я не вчера родилась на свет. Я слышала о существовании любовниц. Но думаю, что брак нельзя назвать удачным, если не находишь в нем удовольствия. Ты согласен?
     Граф глубоко вздохнул. Ни одна другая женщина - нет, не леди, - просто женщина - не отважится вести подобный разговор с мужчиной. Интересно, как она сумела постичь разницу между уважением к леди и страстью к женщине? И как пришла к осуждению того, что большинство джентльменов имеют, как правило, одновременно и ту и другую?
     - Твоя супружеская жизнь не будет слишком скучной? - не отставала от него Джулия.
     - Джулия, - он говорил сквозь стиснутые зубы, показывая ей, что отвечать ему не хочется и что именно она заставила его разговориться, - женщина, на которой я женюсь, и состояние моего будущего брака - эти вопросы тебя не касаются. Ни в коей мере. Ты меня понимаешь?
     - Ненавижу вопросы, которые задают в подобном тоне. Это так презрительно звучит. Тебе нравится скучная, пресная жизнь, Дэниел? Ты никогда не мечтаешь о приключениях? Неужели тебе не хочется вырваться на свободу и совершить что-то крайне...
     - Возмутительное? Дерзкое? Бесстрашное? Нет, Джулия. Я повзрослел несколько лет назад и не хочу снова впадать в детство.
     - Ты повзрослел, когда тебе исполнилось только четырнадцать. Помню, когда я впервые приехала сюда с отцом и мачехой, ты любил забавы и много смеялся. Ты и Фредди. Я была совсем девочкой, но хорошо это помню. Вы оба были для меня идеалом. Однажды я долго искала тебя, пока мне не сказали, что тебя после порки заперли в твоей комнате на весь день. Правда, не помню, какая проказа вызвала этот приговор.
     - Я был ребенком. Дети нередко проказничают. Это составная часть взросления.
     - Но ты стал взрослым слишком рано. Четырнадцать лет - это еще такой юный возраст. Фредди веселился долгое время после этого.
     - Фредди развлекается и до сих пор. И это завело его чересчур далеко. Надеюсь, ты отказалась от мысли выйти за него замуж?
     Джулия вздохнула:
     - Похоже, мы вновь вернулись к прежней теме. Последние несколько дней он держится на расстоянии. Он только издали улыбается мне, смотрит на меня своим ленивым взглядом и иногда подмигивает. Думаю, он ждет, пока все остальные скажут свое слово, а потом перейдет к следующей стадии сватовства. С нетерпением жду, во что это выльется. По крайней мере, жизнь становится интереснее, когда в нее вовлечен Фредди.
     - Если ты выйдешь за него, Джулия, сомневаюсь, что ты скажешь мне то же самое через десять лет. Или даже через пять. Откажись от этой мысли.
     Она улыбнулась графу:
     - Вся твоя беда в том, что ты хочешь каждого поднять до своего уровня. Ты хочешь, чтобы мы все стали скучными и трезвыми.
     Дэниел вновь почувствовал странную смесь гнева и обиды. Если бы они не удалялись от ручья, обходя холм и появляясь на виду у родственников, он мог бы прижать к себе руку Джулии, остановить ее, развернуть лицом к себе и объясниться. Он мог бы это сделать - лицом к лицу, напрямую.
     Он не был скучным и серым. Его жизнь не была скучной. Она была богата и насыщена смыслом - родственниками, друзьями, обязательствами и ответственностью. И в будущем его ждал брак - с Бланш, если ему повезет, - и дети. Жена и семья. Его собственные. С которыми можно расслабиться, посмеяться и... Да, испытать физическое удовольствие. Удовольствие не должно быть отчаянным и безрассудным. Оно может быть просто приятным. Прошло много лет с тех пор, как он расслаблялся и получал удовольствие. Лет пятнадцать? Неужели это было так давно? Неужели ему уже двадцать девять? И его юность закончилась после того, как неожиданная смерть отца выбросила его из детства в раннее взросление?
     - Может быть, тебе повезло, что ты видишь меня только тогда, когда я трезв и скучен. Возможно, тебе не понравилось бы увидеть меня в другом настроении.
     Если он ожидает, что заставит ее замолчать, то зря надеется. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и улыбалась своей бесподобной улыбкой, которая отражала все заключенное в ней озорство и лукавство.
     - О, Дэниел, как интригующе это звучит, - призналась Джулия. - Возможно, впервые в жизни ты разжег мое любопытство.
     Ее рука выскользнула из-под его локтя, и она направилась по траве к Стелле и Виоле, рядом с которыми стояли Фредди и Лесли. Граф сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он не мог не признать, что Джулия осветила этот день. Может, и не так, как ему хотелось, но, тем не менее, она сделала это.
     Будет ли жизнь с Бланш скучной и серой? Он отмел эту мысль прежде, чем она успела пустить корни и навеять сомнения, которые он пока не готов был обдумывать.

Глава 9

     Фредерик был потрясен. Хотя слово "шок" было бы более уместно, поскольку событие на первый взгляд казалось малозначительным. Однако оно могло стать предвестником аналогичных событий, и тогда жизнь утратит свою привлекательность.
     Он получил записку и счет от одного из своих кредиторе - сапожника, которому он задолжал ничтожную сумму в несколько сот фунтов. Но если кто-то один обнаружил местонахождение, тогда слух об этом быстро распространится и на него обрушится море таких же записок. В этом не было ничего необычного. Фредерик давно привык игнорировать счета, когда в его карманах свистел ветер, и платил своим самым настойчивым кредиторам, если располагал деньгами. Иногда ему улыбалась удача, а временами он попадал в полосу потерь. Но одно дело - получать и игнорировать счета, когда живешь в холостяцкой квартире в городе, и совсем другое - получать их здесь, в Примроуз-Парке. Кто-нибудь еще мог прознать про это. Его отец, не дай