, что любила его в течение одного дня, теперь же его назойливые и грубые ухаживания были ей не просто противны, они были невыносимы. Мэри хотелось бы уснуть и все забыть. Ей надо уехать, уехать из Рэндалл-Парка, уехать от лорда Эдмонда, да и от Саймона тоже. Она ни в чем больше не была уверена, ей нужно было остаться одной, чтобы подумать.
     День сложился очень неприятно. Они с Саймоном немного не поняли друг друга, и в результате, когда все прибыли в Кентербери и ей помогли выйти из кареты - леди путешествовали в экипажах, а джентльмены ехали верхом, - оказалось, что виконт уже взял на себя обязанность сопровождать группу, отправлявшуюся за покупками, в то время как Мэри присоединилась к тем, кто собирался осмотреть собор.
     Но это было просто маленькое недоразумение, не более, и, кроме того, даже когда они поженятся, нельзя ожидать, что они будут неразлучны друг с другом. И если он предпочитал делать покупки, а она тешить взгляд памятниками истории, то очень правильно, что на час-другой они расстанутся и каждый будет делать то, что ему хочется. И в этом, казалось, не было ничего страшного, потому что лорд Эдмонд, поступив, как всегда, совершенно невоспитанно, не присоединился ни к одной из групп, а, привязав лошадь, сразу же ушел куда-то один.
     Но, как Мэри и предчувствовала, он в конце концов появился в соборе и все время держался поодаль от нее, пока джентльмен, с которым она прогуливалась, не отошел от нее, чтобы послушать пояснения Стефани Уиг-гинс.
     - Мэри, тебе нравится это старое холодное заплесневелое сооружение? - спросил тогда лорд Эдмонд.
     - И вам, очевидно, тоже. - Мэри больше не поверит ни в его безразличие, ни в отсутствие у него вкуса. - Иначе вы не пришли бы сюда совсем один и совершенно добровольно.
     - Да, но я пришел сюда, чтобы быть с тобой, Мэри, полагая, что ты скорее выберешь старину, чем поход за покупками. Если бы я сразу открыл свои намерения, Гуд-рич был бы здесь и висел бы на тебе, как пиявка.
     - Что за мерзкое сравнение!
     - Ну, как сторожевой пес, - пожал он плечами. - Здесь что, похоронен Чосер?
     - Нет, - ответила Мэри, - он похоронен в Вестминстерском аббатстве, и я уверена, что вам это прекрасно известно. Вы вспоминаете "Кентерберийские рассказы"?
     - А-а, школьные дни и запретный "Рассказ мельника". Замечательное произведение. Ты его читала?
     - Вы становитесь весьма предсказуемым. Если бы я предложила вам назвать ваш любимый из "Кентерберийских рассказов", вы, несомненно, назвали бы именно этот. Что еще?
     - Ты даже не покраснела. Стыдись. На этом их разговор прервался, потому что вся группа собралась вместе, чтобы отправиться дальше осматривать все, что должно было быть осмотрено.
     Сначала ничего плохого не происходило - просто неожиданная встреча, одна из тех, к которым Мэри уже привыкла. Но дальше стало хуже, и особенно плохо было то, считала Мэри, что все это произошло в церкви. Когда все выходили, лорд Эдмонд, крепко схватив ее за руку, повернул так, что она оказалась прижатой спиной к массивной каменной колонне и никто не мог ее увидеть, если бы не начал специально разыскивать. Это было так неожиданно, что она не сделала ни малейшей попытки сопротивляться, когда он, прижавшись к ней всем телом, поцеловал ее тем поцелуем, который заставил ее рот приоткрыться так, что его язык свободно проскользнул в него.
     Сейчас, возвращаясь в экипаже в Рэндалл-Парк и полностью отключившись от разговора своих спутниц, Мэри вспоминала то объятие и не могла подобрать для его описания другого слова, кроме "плотское". Оно не походило ни на одно из его прежних объятий, в нем не было ни ласки, ни нежности, ни просьбы или требовательности, или... вообще ничего, кроме омерзительной, тошнотворной похоти. Его руки до боли сдавили ей грудь, его член прижался к ней, раздвинув ей ноги так, что она чуть не потеряла равновесие.
     - Теперь ты понимаешь, почему я хотел отделаться от этой пиявки? - Оторвавшись от ее губ, он горящими глазами посмотрел на Мэри. - Понимаешь, Мэри? Я хочу тебя. И ты хочешь меня. Признайся, Мэри.
     И она сделала то единственное, что еще способна была сделать: она заставила свое тело расслабиться, хотя лорд Эдмонд все еще крепко прижимался к ней, и без всякого выражения посмотрела на него.
     - Ты трусиха, Мэри. - На его лице опять появилась та же полуулыбка, за которую она ненавидела лорда Эд-монда. - Вместе мы могли бы получить такое удовольствие, что для его описания нам пришлось бы изобрести новое слово. Но ты боишься признаться в том, что считаешь неподобающим леди, - в плотском желании. Ты обычно употребляла слово "влечение", хотя это лишь слабый эвфемизм для описания того, что ты чувствуешь, любовь моя.
     - Мне нечего сказать вам, милорд, - слабым голосом произнесла Мэри. - У меня нет ни упреков, ни просьб, ни опровержений, ничего. Вы будете поступать так, как считаете нужным для своего удовольствия, но со мной вы этого удовольствия больше не получите. С таким же успехом вы можете преследовать рыбу. Так мы идем? Или вы намерены запечатлеть на мне еще несколько поцелуев, пока держите меня здесь в плену? Мне больше нечего сказать.
     - Мэри. - В голосе лорда Эдмонда звучала насмешка, но он отстранился от Мэри. - Если бы я захотел, то мог бы пробудить в тебе ответное желание, лишь щелкнув пальцами, но время и место не совсем подходящие, верно? Позже, любовь моя, позже.
     - Как скажете, милорд.
     Лорд Эдмонд раскланялся перед Мэри так, как будто все время обращался с ней самым изысканным образом.
     - Присоединимся к остальным? - спросил он. - Обопрешься на мою руку?
     - Если желаете. - Мэри повернулась к выходу. - Или если настаиваете, - добавила она, взяв его под руку.
     Сейчас она сидела в карете и, закрыв глаза, вспоминала этот ужасный, такой ужасный день. Больше она не выдержит, с нее довольно. Если еще раз повторится подобная сцена, она определенно сойдет с ума.
     Мэри чувствовала, что должна уехать. "Как бы это ни показалось грубо и как бы ни было неприятно омрачать юбилейный праздник леди Элинор, но я непременно должна уехать", - сказала себе Мэри.

Глава 14

     У лорда Эдмонда были наипротивнейшие ощущения. К физической тошноте примешивалось отвращение к собственной персоне, и это чувство было для него совершенно новым. Он решил, что Мэри была права, сказав, что он себя ненавидит. Размышляя над ее словами, он вынужден был признать, что она попала в точку, хотя сознательно он не относился к себе так уже многие годы - во всяком случае, с тех пор, как затянулась живая рана от смерти Дика и матери. Лорд Эдмонд был уверен, что привычнее всего для него была насмешливая улыбка на лице, хотя он редко смотрел на себя в зеркало.
     Итак, отвращение к себе было ему в новинку. Даже с самой последней проституткой он не обошелся бы так грубо, как поступил с Мэри в Кентерберийском соборе - не где-нибудь, а в церкви! Но тогда он не мог упустить представившегося ему подходящего момента. Это была полная деградация и заключительный щелчок по носу всему миру, Богу и тому, что они сделали с его жизнью - вернее, тому, что он сам сделал со своей жизнью. И не к чему было обвинять Господа, лорд Эдмонд никогда прежде этого не делал, во всяком случае, никогда не начинал скулить.
     Свернув на дорожку, ведущую в Рэндалл-Парк, он поехал рядом с Эндрю Шелбурном, вплотную за ними скакали Питер и Бигсби-Гор, а впереди были две кареты, в одной из которых ехала Мэри.
     На: обратном пути лорд Эдмонд почти не принимал участия в разговоре. Собираясь уехать раньше времени, он чувствовал себя виноватым перед тетей. Он любил леди Элинор и не представлял себе, как смог бы выжить, если бы не ее поддержка, если бы все связи с семьей оборвались после той трагедии. Но до ее дня рождения оставалось еще двое суток - так долго он не выдержит, два дня - это целая вечность. И он не знал, как посмеет снова взглянуть Мэри в глаза.
     Подъезжая к дому, лорд Эдмонд немного придержал лошадь, чтобы оказаться позади всех. "Нужно будет помочь дамам выйти из экипажей, но впереди еще Гудрич и Райт, так что моя помощь, вероятно, не понадобится, - решил лорд Эдмонд, - возможно, мне удастся затеряться в толпе и отправиться прямо на конюшню. А кроме того, большинство леди и не ожидает от меня галантного поведения".
     Но прежде чем он успел привести в исполнение свои намерения, наверху подковообразной лестницы появилась его тетя, а с ней еще одна леди и два джентльмена - очевидно, гости, ради которых она осталась дома. Лорд Эдмонд мельком взглянул на них. Просто, но со вкусом одетая леди, одного возраста с ним или чуть старше, была ему не знакома. Он перевел взгляд на старшего из двоих мужчин, высокого и седовласого, а затем посмотрел на более молодого, у которого волосы только начали седеть на висках.
     В следующую секунду, спрыгнув с лошади и бросив кому-то поводья - он даже не видел кому, - лорд Эдмонд зашагал, сам не зная куда, в поисках неизвестно кого, в панике оглядываясь по сторонам. И, увидев Мэри, он мгновенно оказался рядом с ней, а его рука крепко вцепилась ей в запястье.
     - Пойдем со мной. - Он с такой силой потянул ее за собой, что Мэри едва не упала.
     - Уберите свою руку, - холодно приказала она.
     - О Боже, Уэйт, вы мне за это ответите, - тихо, со злостью прошипел виконт Гудрич. - Сейчас же оставьте Мэри в покое, или все собравшиеся станут свидетелями того, как я сломаю вам челюсть.
     - Пойдем, - повторил лорд Эдмонд, не слыша слов ни одного из них, - пойдем.
     - Все в порядке, Саймон, - успокоила виконта Мэри, взглянув на лестницу, а затем снова на лорда Эдмонда. - Я пойду с ним.
     - Мэри! - возмущенно запротестовал виконт.
     - Все в порядке, - подтвердила Мэри.
     Но лорд Эдмонд не слышал их разговора, его взгляд был прикован к углу дома в конце террасы. Он знал, что ему нужно добраться туда и завернуть за угол. Его рука как тисками сжимала запястье Мэри, но он этого не сознавал, и ей приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним.
     Ей следует упереться ногами в землю и остановиться, следует потребовать, чтобы он отпустил ее руку, следует накричать на него, на худой конец следует поколотить и исцарапать его; она сыта им по горло и даже больше - так считала Мэри, но ничего этого не делала.
     Увидев на лестнице двух незнакомых джентльменов с леди Элинор, она мгновенно все поняла, а взглянув на лорда Эдмонда, заметила, как он побледнел и как дико горят его глаза. Поэтому она не сделала ничего из того, что ей следовало сделать, а почти бегом обогнула вместе с ним угол дома и последовала дальше мимо розария через лужайку за домом к ближайшим деревьям.
     Сначала Мэри чувствовала боль в запястье, потом рука у нее онемела, в руку вонзилась тысяча булавок и иголок, но лорд Эдмонд не отпускал ее и не ослаблял своей хватки, и Мэри, ничего не говоря, старалась не отставать от него.
     Оказавшись наконец среди деревьев, они зашли за огромный ствол векового дуба, лорд Эдмонд прислонился к нему спиной и крепко прижал к себе Мэри, как стальным обручем обхватив одной рукой за талию. Другая его рука, развязав ленты шляпы и небрежно отбросив ее в сторону, легла ей на затылок. Лицо Мэри оказалось так плотно прижатым к шарфу лорда Эдмонда, что у нее не было возможности даже дышать.
     - Не сопротивляйся, - сказал он, хотя Мэри не сделала ни единого движения, - не сопротивляйся.
     Лорд Эдмонд слегка отклонился назад, к дереву, а Мэри, закрыв глаза и перенеся на него весь вес своего тела, расслабилась и, вдыхая тепло и мужской запах, слушала бешеный стук его сердца.
     Она не знала, сколько времени они так стояли; может быть, пять минут, а может, и десять, и все это время он так же крепко прижимал ее к себе, но его сердце понемногу успокаивалось.
     Мэри не заботилась о том, сколько прошло времени, хотя полностью отдавала себе отчет о происходящем. Она знала только одно - она была там, где нужна, где ей следовало быть и где ей хотелось быть. Не было ни паники, ни ужаса - они придут потом, в другое время и в другом месте. Сейчас же она знала только то, что должна быть с ним.
     Наконец рука, лежавшая у Мэри на затылке, расслабилась и перекочевала на талию, и Мэри, подняв голову, взглянула на лорда Эдмонда.
     Он стоял с закрытыми глазами, прислонившись к стволу дуба, его лицо было все таким же бледным, как в тот момент, когда он схватил ее за руку. Затем его светло-голубые глаза открылись, изумленно взглянули в ее глаза, ничего не видя. Постепенно его взгляд сфокусировался, и тогда он нагнул голову, чтобы поцеловать Мэри.
     Поцелуй длился очень долго, но это вовсе не был поцелуй страсти, в нем были нежность и мольба - мольба о человеческой близости и участии. И, обняв его обеими руками за шею, встретив его губы своими мягкими, податливыми губами, раскрытыми навстречу его прикосновению, Мэри в ответ подарила ему ласку, нежность и любовь.
     - Ты знала, что это готовилось? - наконец оторвавшись от нее и снова опершись на ствол, спросил лорд Эдмонд, глядя в пространство поверх ее головы.
     - Да. - Разомкнув объятия, Мэри положила ладони ему на плечи.
     - А-а, - протянул он без всякого выражения, - значит, это не случайность, а было задумано заранее? А ты, Мэри, знала обо всем и не предупредила меня? Хотя ты и не была обязана. Теперь ты, наверное, рада.
     - Нет.
     - Нет? - Лорд Эдмонд рассеянно пробежал пальцами по ее волосам. - И.что же теперь мне делать? Убежать, прихватив тебя с собой? Добавить к моим прочим преступлениям еще и похищение женщины? А ты будешь брыкаться и кричать всю дорогу? Мэри, почему ты сейчас не кричишь и не колотишь меня?
     - Пора возвращаться.
     - Эти слова можно толковать по-разному. - Он усмехнулся, но смех получился совсем не веселым. - Ты имеешь в виду возвращение к дому, Мэри?
     - Нет.
     - Пора возвращаться. Мы не можем идти назад, Мэри, мы идем только вперед. Возвращаться не имеет смысла, прошлое нельзя изменить. Мой брат не Лазарь, а я не Иисус.
     - Иногда приходится возвращаться. Бывает, мы теряем дорогу, и нужно вернуться назад.
     - По-твоему, это случилось со мной, мой мудрый, любящий поучать философ? - Лорд Эдмонд снова заглянул в глаза Мэри. - Я потерял дорогу, Мэри?
     - Да.
     - Пятнадцать лет назад. Это произошло слишком давно. Все дороги и тропинки густо заросли такими высокими сорняками, что их уже невозможно найти.
     - Эдмонд. - Она ласково коснулась его щеки тыльной стороной ладони. - Ты должен вернуться, впереди не будет ничего, если ты не вернешься.
     - Эдмонд? - повторил он. - В твоих устах это прозвучало очень мило, Мэри. Я заставил тебя покраснеть. Ты не поняла, что в первый раз назвала меня по имени? Неужели мой случай такой безнадежный? Ты добилась того, что я почувствовал себя заблудшей душой.
     - Ты и есть заблудшая душа.
     - Но ты говоришь о невозможном. - Он неторопливо улыбнулся. - Меня нельзя переделать в такого человека, который был бы достоин тебя, Мэри.
     - Я думаю не о себе. Я хочу, чтобы ты сам смог уважать себя. И не улыбайся, пожалуйста, так.
     - Как ты оказалась здесь вместе со мной? - продолжая улыбаться, спросил лорд Эдмонд. - Это я притащил тебя сюда?
     - В подтверждение могу продемонстрировать синяк. Взяв руку Мэри, он погладил пальцами еще красные следы у нее на запястье и снова заглянул ей в глаза.
     - В последние два дня я только и делал, что оскорблял тебя. Мэри, я должен уехать, уехать от них и уйти из твоей жизни. Именно это я собирался сделать по возвращении из Кентербери.
     - Нет. Ты должен вернуться. Должен.
     - Скажи мне, - попросил он, - они были так же удивлены, как и я? Или они знали, что я здесь?
     - Нет, не знали.
     - Значит, моя тетушка выступает в роли адвоката дьявола. Что ж, полагаю, нет причин, почему мы не можем быть вежливыми друг с другом. Ведь все это было давным-давно.
     - Да. Ты должен вернуться.
     - Только если ты пойдешь со мной. Мои ноги не будут слушаться, если ты не будешь держать меня за руку, Мэри. Ты должна пойти со мной. Ты пойдешь со мной?
     - Да.
     - И будешь держать меня за руку? Мне наплевать, каким станет лицо у пиявки при виде этого, - хмыкнул лорд Эдмонд.
     - Не нужно, он мой жених.
     - Да, конечно. - Лорд Эдмонд мгновенно помрачнел. - Но он заслуживает тебя, Мэри, не больше, чем я. Во всяком случае, я не скрываю свои грехи. Обещай мне, что тщательно приглядишься к его прошлому и к тому, что у него за душой, прежде чем выйти за него замуж.
     - Пойдем. - Мэри попыталась выпрямиться и отодвинуться от него, но лорд Эдмонд, обхватив ее за талию, снова притянул к себе.
     - Обещай мне, Мэри.
     - Если существует что-то, что мне следует знать о нем, ты должен рассказать. Но пожалуйста, не нужно злиться.
     - Обещай мне.
     - Ну, хорошо, обещаю. А теперь пойдем.
     Лорд Эдмонд отпустил ее, и Мэри, отойдя от него, разгладила складки на платье и, наклонившись, подняла шляпу, а он все так же стоял, прислонившись к дереву, и с тоской наблюдал, как она завязывает ленты под подбородком.
     - Мэри, ты хоть немного представляешь себе, как все это тяжело для меня? Я словно парализован и не уверен, что смогу встретиться с ними.
     Мэри протянула ему обе руки, и он, удивленно посмотрев на нее, взял их в свои.
     - Сможешь, потому что это нужно сделать.
     - Хорошо. - Лорд Эдмонд стиснул ее руки и, отпустив их, наконец выпрямился и отошел от ствола. - Возможно, ты права. И может быть, когда-нибудь в будущем ситуация повторится и уже я скажу тебе эти же самые слова, и ты так же покорно смиришься с ними, как я сейчас.
     - На это я не рассчитывала бы, - отозвалась Мэри.
     - А теперь пойдем и встретимся с неизбежным. - Но он не позволил ей взять себя под руку, а переплел пальцы Мэри со своими и крепко стиснул. - А после этого я с удовольствием задушу свою тетю.
     Они вышли из-под покрова деревьев и пустились в обратный путь через лужайку к дому.

***

     Двери в гостиную были открыты, и оттуда доносился гул голосов; гостям были поданы прохладительные напигки, так как для чая было уже слишком поздно, а для обеда еще слишком рано.
     - Ее светлость в доме? - спросил лорд Эдмонд, подойдя к слуге, с непроницаемым лицом стоявшему снаружи у двери.
     - Да, милорд, - с поклоном ответил тот.
     - Тогда будьте любезны, попросите ее выйти. - Пальцы лорда Эдмонда все еще были сплетены с пальцами Мэри.
     - Эдмонд, Мэри, - радостно обратилась к ним леди Элинор, почти тотчас же появившаяся на пороге, - куда же вы исчезли после такого долгого путешествия?
     - Они там? - отрывисто спросил лорд Эдмонд, кивнув в направлении гостиной.
     - Нет. - Радостное выражение мгновенно исчезло с лица леди Элинор. - Они наверху. Я сделала все, что могла, чтобы отговорить их немедленно вызвать экипаж и погрузить в него еще нераспакованные вещи. - Она чуть улыбнулась.
     - И ты должна благодарить Мэри, что я сейчас здесь, а не за двадцать миль отсюда, - ничуть не смягчившись, заявил лорд Эдмонд. - Почему ты так поступила, тетя?
     - Потому, что мне будет шестьдесят лет всего через два дня. - Она беспомощно посмотрела на Мэри, а потом снова на племянника. - Потому, что у меня один брат и два племянника. Ты понимаешь, что это значит, Эдмонд? Вероятно, нет.
     - Ладно. - Он холодно взглянул на тетю. - Теперь от этого не убежишь, верно? Тогда давай покончим с этим. Они встретятся со мной?
     - Они в моей малой гостиной, - уходя от прямого ответа на вопрос, сказала леди Элинор. - Ты прямо сейчас поднимешься туда, Эдмонд?
     - Сейчас или никогда. Это совсем нелегко, тетя, ты же должна понимать. Или ты думала, что все очень просто?
     - Нет, милый. Нет, я не ожидала, что для кого-нибудь из вас это будет легко, это нелегко даже для меня. Я не знала - и до сих пор не знаю, - не принесу ли я кому-либо еще большего страдания. Но дело сделано. - Она слегка улыбнулась Мэри и, повернувшись, направилась к лестнице.
     Мэри, оставшись на месте, попыталась высвободить руку, но лорд Эдмонд не о