у многообещающую тираду, Дейзи с готовностью кивнула, после чего заснула окончательно.

***

     Леди Хетти всю ночь нервно ходила взад и вперед по своей гостиной, пока ее сын Хэмфри дремал, развалившись в кресле у камина. Лишь перед самым рассветом лорд Кинкейд появился в дверях вместе со своей невестой.
     - Слава Богу, вы в безопасности, дорогая! - воскликнула леди Хетти, протягивая к ней руки и целуя ее в щеку. - Что случилось? Мы слышали от полковника, что вы, Джайлз, умчались куда-то, словно сумасшедший, оставив нас на попечение лорда Донкастера, а Дейзи была похищена каким-то чудовищем, и лорд Пауэрс замешан в этом деле...
     Дейзи тут же коротко рассказала свою историю, разумеется, кое о чем умолчав, но зато не забыв прибавить, что лорд Кинкейд бросился за ней и спас ее. При этом она не переставала оглядываться, словно ища кого-то, и наконец, не выдержав, спросила:
     - Но где же Роуз? И где Джудит? Надеюсь, с ними ничего не случилось?
     - О, это все Джулия. - Леди Хетти поднесла руки ко рту, словно укоряя себя за забывчивость. - Я хотела все тебе сказать, Джайлз, как только ты появишься. Ей пришлось лечь в постель, а Роуз и Джудит пошли к ней.
     - Я тоже иду к ним, - заявила Дейзи, прежде чем ее жених успел открыть рот. - И это вовсе не тот случай, когда вы можете обвинить меня в том, что я поступаю своевольно, Джайлз. Едемте же.
     - Если бы вы не тратили время на пустые споры, мы уже были бы на пути туда! - воскликнул виконт. - Я не думаю, что наш дорогой маркиз будет на нас в претензии, если мы используем его экипаж и лошадей для такой короткой поездки.
     - Я так и знала, что это произойдет сегодня или завтра. - Дейзи в волнении прижала руки к груди. - Видите, я оказалась права.
     - Да, конечно, вы оказались правы, иначе и быть не могло. - Лорд Кинкейд, усевшись в экипаж, закрыл за собой дверцу и крепко поцеловал ее в губы. - Но нам надо ехать, любовь моя: я не сомневаюсь, что Джулия очень нуждается в нашей помощи.

***

     Когда они приехали в дом Джулии, там царило лихорадочное возбуждение. Джудит и Роуз сидели в сторонке от всей компании, взволнованные, но довольные общением друг с другом. Граф и графиня Атерби приехали еще прошлым вечером и с нетерпением ожидали появления на свет их первого внука и возвращения обоих сыновей, которые, как им уже успели сообщить, участвовали в некоем ужасном приключении, о котором они не имели ни малейшего представления.
     Полковник Эпплби прибыл незадолго до приезда лорда Кинкейда и Дейзи, и только Артура все еще не было.
     Неожиданно среди всей этой суматохи появился громадный мужчина, мускулистый, но без единой унции жира. Казалось, он был потрясен тем, что его любимая жена там, наверху, рожает ему ребенка, а он ничем не может помочь ей. Дейзи не сразу поняла, что это и был неуловимый Эмброуз, муж Джулии. Его вьющиеся темные волосы были всклокочены так, будто кто-то только что жестоко оттаскал его за них. В конце концов все они, за исключением Эмброуза, приступили к лорду Кинкейду с вопросами, очевидно, не довольствуясь тем, что минуту назад уже сообщил им полковник Эпплби.
     - Послушайте, я жива и здорова, - объявила Дейзи после того, как вся история была вновь подробно рассказана. - И все хорошо, что хорошо кончается. Теперь, я думаю, настало время представить меня вашим родителям, Джайлз.
     Она покраснела.
     - Согласен. - Лорд Кинкейд важно кивнул. - Тем более что через несколько дней вы уже станете их дочерью.
     Всех охватило радостное возбуждение.
     - Я - дочерью? - Дейзи глубоко вздохнула.
     - Именно так. Я хочу получить благословение так скоро, как только это позволят приличия.
     - Но Где же Артур? - спросила Дейзи полковника Эпплби. - И что случилось с лордом Пауэр-сом?
     Эпплби смущенно почесал голову и с некоторым опасением посмотрел на лорда Кинкейда.
     - Его преподобие сопровождает лорда Пауэрса в Дувр; он решил, что этот господин будет в большей безопасности на континенте. Насколько я понимаю, он боится, что вы убьете его, Кинкейд.
     К счастью для виконта, именно в этот момент явилась домоправительница и попросила Эмброуза подняться с ней наверх.
     - Ребенок? - Графиня вскочила на ноги.
     Домоправительница сложила руки на груди и утвердительно кивнула.
     - А моя дочь?
     - Очень устала, миледи, - ответила домоправительница, - и хочет видеть мужа.
     Эмброуз вздохнул и тут же чуть не упал в обморок.
     - Да простят меня святые небеса! - Дейзи опустилась на колени и принялась растирать ему руки. - Это слишком для него, но я уверена, он скоро оправится. Бедняга! Для здорового, сильного мужчины стоять и смотреть, какие муки испытывает его жена, просто невыносимо. Вот видите, ему уже лучше.
     Графиня вышла из комнаты, а граф тем временем с интересом посмотрел на Дейзи. Джудит, совершенно довольная жизнью, казалось, совсем не интересовалась судьбой своего недавнего воздыхателя; она стояла в другом конце комнаты, держа за обе руки полковника. Роуз, отчего-то раскрасневшаяся, сидела неподалеку от них с мечтательным выражением глаз.
     - Идите же, сэр, - сказала Дейзи Эмброузу, - настало время вам порадоваться. Джулия хочет вас видеть. Святые небеса, мы все еще не знаем, мальчик у вас или девочка. Вы должны были присутствовать во время родов, тогда вам не пришлось бы метаться тут, внизу, воображая себе разные ужасы.
     - Прекратите, Дейзи! - Лорд Кинкейд вовремя заметил, что лицо Эмброуза стало из бледного зеленым. - Пойдем, старина. Вставай. Отцовство так подействовало на тебя, что ты совсем ослаб.
     Эмброуз с трудом поднялся на ноги и направился к двери.
     Дейзи с участием посмотрела ему вслед.
     - Когда будут появляться на свет наши дети, Джайлз, - сказала она, - я хочу, чтобы вы были там и разделили бы все это со мной. Надеюсь, это случится скоро. О, я знаю, это так и будет. Мне уже двадцать пять лет, и я хочу, чтобы у нас поскорее появились дети. Может быть, уже через девять месяцев, как вы думаете?
     В этот момент лорд Кинкейд перехватил взгляд отца: граф заговорщицки приподнял бровь. Виконт сделал гримасу и провел рукой по горлу, но тут же на лицо его снова вернулась любезная улыбка.
     - Разумеется, Дейзи, - пробормотал он, - разумеется. Это случится через девять месяцев в пятницу, после обеда. А может быть, вечером в субботу, кто знает.





   Мэри БЭЛОУ
   УХАЖИВАЯ ЗА ДЖУЛИЕЙ

Перевод с английского О.И. Кондратьевой. OCR AngelBooks


Анонс

     Джулия Мейнард, считавшая себя "ироничной старой девой", получила наследство - и сделалась вдруг самым желанным призом на лондонской "ярмарке невест"... За кого же ей выйти? За лучшего друга Огасгуса? За милого, доброго Малькольма? Но уж точно - не за холодного, надменного Дэниела, графа Биконсвуда... или - как раз за него? Дружба - или любовь? Понимание - или страсть? Женщина и мужчина могут пылать взаимной ненавистью, но быть счастливыми друг без друга не в силах!..

Глава 1

     - Как только я умру, они слетятся, как мухи на мед, - сказал граф Биконсвуд своей внучке - точнее, приемной внучке. Дочь графа вышла замуж за отца Джулии Мейнард, когда его ребенку от первого брака едва исполнилось пять лет.
     - Дедушка! - Джулия нахмурилась и закрыла книгу, которую читала ему вслух. Откинувшись на подушки, старик пытался слабыми шишковатыми пальцами разгладить на груди простыню. - Не говори подобных вещей.
     - Они слетятся, как миленькие, - упрямо заявил граф. - Они будут плакать в три ручья и ругать тебя за то, что ты не уведомила их заранее. Но мы перехитрим их, девочка. - Его смешок перешел в кашель.
     - Я не хочу, чтобы ты говорил о смерти, - рассердилась девушка, вставая и аккуратно поправляя простыню. Потом она нагнулась и поцеловала старика в лоб. Его кустистые седые брови пощекотали ее подбородок.
     - Но это правда. Мое тело изношено, Джули. Пришло время сменить его на новое. - Он снова хихикнул. - Пора протянуть ноги.
     - Теперь, когда настала теплая погода, тебе должно стать легче, дедушка, - быстро ответила она. - Однако, думаю, нам следует сообщить всем родным, что тебе нездоровится. В последние месяцы мне приходится лгать и тете Юнис, и тете Саре, уверяя в ответ на их письма, что ты прекрасно себя чувствуешь и благодаришь за внимание. Но ведь это не правда. Они должны знать. И тебе будет приятно иметь рядом побольше родных.
     - Вот еще! - Граф свирепо нахмурился из-под густых седых бровей. - Мне не нужна ничья компания! Чтобы все с постными лицами ходили на цыпочках, разговаривали шепотом и пичкали меня разными кашками? Нет уж, уволь! - Он замолчал, с трудом переводя дыхание.
     - Ладно, - согласилась Джулия, сочувственно наблюдая за дедом, - Я не буду настаивать на своем. - Хотя именно она потом станет козлом отпущения. Он был прав насчет поведения родственников, но Джулия не высказала это вслух. Потом в уме ее возник вопрос, но она тут же его отбросила. - Тебе нравится "Путешествие Гулливера"?
     - Не больше, чем пятьдесят лет назад, когда я впервые прочитал эту книгу. Тот Гулливер был дурак, второго такого трудно найти. Нет, я лежал и думал, Джули.
     Она щелкнула языком.
     - Итак, я читала напрасно. Ты даже не слушал.
     - Мне нравится звук твоего голоса, - ласково ответил граф. - Кроме того, ты читала и ради собственного удовольствия, девочка. Иначе было бы глупо сидеть здесь с умирающим стариком в такой прекрасный солнечный день.
     - Совсем не глупо, дедушка, - возразила Джулия. - Ты обязательно поправишься. Ты сам говорил, что вчера чувствовал себя достаточно бодрым.
     - Чувствовать себя бодрым в этот час - значит видеть хорошенькую горничную и знать, что в один прекрасный момент это зрелище наполнится смыслом, - произнес он смеясь и снова закашлялся.
     - Как тебе не стыдно, дедушка, - протянула Джулия, садясь на свое место. - Но я не доставлю тебе удовольствия видеть, как я покраснела.
     - Ты не замужем, - произнес граф, хмурясь и пристально глядя на внучку из-под кустистых бровей. - Ты знаешь, что это будет означать после моей смерти, Джули.
     Джулия вздохнула.
     - Давай не будем снова обсуждать это, - попросила она. - Ты не хочешь чаю? Кухарка испекла твое любимое печенье с черной смородиной. Тебе принести попробовать?
     - Сколько тебе лет? - неожиданно спросил граф. Джулия снова вздохнула. Ничто не могло отвлечь деда, если он брался за обсуждение своей любимой темы. К тому же он хорошо знал ее возраст.
     - Двадцать один, - тем не менее ответила она. - Старая кляча, дедушка. И можно сказать, старая дева. Пожалуйста, не начинай все сначала.
     Но его уже нельзя было остановить.
     - Ты вернулась после летнего сезона в Лондоне с высоко поднятым носом, отвергнув всех своих ухажеров, - напомнил он. - Это случилось два года назад. И ты воротила нос от каждого приличного, уважаемого молодого человека, которого я приглашал для знакомства с тобой. Тебе повезет, если ты действительно не останешься в старых девах, Джули.
     - Я никогда не воротила нос, - вознегодовала Джулия, как всегда, попадаясь на удочку и вступая в спор. - Я не встретила никого, с кем хотела бы прожить всю оставшуюся жизнь. Есть варианты и похуже, чем остаться старой девой.
     - И каковы же эти варианты? - ворчливо спросил старик. - Ты хочешь вернуться в семью Мейнард?
     Нет, конечно, она не хотела этого. Старший брат ее отца с женой и пятью детьми жили далеко на севере, почти в Шотландии, и говорили не стесняясь, что их не прельщает перспектива заботиться еще и о ней. Хотя, разумеется, если придется, они сделают это - ведь они ее единственные кровные родственники.
     Джулия постаралась сохранить спокойствие и мрачно взглянула на деда.
     - После того как меня не станет, скорее всего, это будут Мейнарды, - проскрипел старик. - Ты ведь не думаешь, что моя семья возьмет тебя под свое крыло, правда, Джули?
     Семья деда состояла из двух сестер и жены его брата и зятя с невесткой со стороны бабушки плюс супруги и многочисленные племянники и племянницы. Джулия выросла в этом сообществе родственников. Лишь совсем недавно она поняла, что в действительности не принадлежит к этому клану. Дедушка постоянно напоминал ей об этом своими неоднократными попытками выдать ее замуж.
     - Тебе лучше всего взять в мужья Диксона, пока я еще жив и могу обеспечить тебе приданое, - поделился своими мыслями граф. - Он крепко стоит на ногах и весьма уважаем. Я приглашу его завтра - он живет в десяти милях от нас.
     - Ты не сделаешь ничего подобного, - возразила Джулия. - Я скорее выйду замуж за лягушку, чем за сэра Альберта Диксона. Если ты не хочешь чаю, тогда самое время подремать. Ты устал, так как слишком много говорил. Ты же помнишь наставления доктора.
     - Старый дурак, - охарактеризовал дед доктора. - Я не хочу больше думать. Или Диксон, или Мейнарды, девочка. У меня не осталось времени подыскать тебе кого-то еще.
     - Отлично, - саркастически ответила Джулия. - Спасибо и за то, что ты предоставляешь мне выбор.
     Но когда она встала, он слабо сжал ее запястье, и на глаза ее навернулись слезы. Рука была тонкая и безжизненная. А ведь дедушка всегда был крепким и здоровым.
     - Джули, - грустно проговорил он. - Я хотел бы видеть тебя устроенной и довольной, прежде чем сойду в могилу. Я несу ответственность за твою судьбу, это долг перед моей дочерью - твоей мачехой. Она любила тебя и твоего отца, а после их смерти все кончилось. Я всегда любил тебя, как свою родную внучку.
     - Я знаю, дедушка, - ответила Джулия, глотая слезы. - Не беспокойся обо мне. Тебе пора поспать.
     Он задумчиво смотрел на нее.
     - Меня беспокоит твоя судьба. Что будет с тобой, Джули?
     - Пока что я намерена выйти из комнаты, - заявила она, наклоняясь и еще раз целуя деда, - чтобы ты мог отдохнуть. Затем я прогуляюсь по саду и подышу воздухом. Вот что будет со мной. Тетя Милли заглянет к тебе позже, чтобы посмотреть, спишь ли ты и не нужно ли тебе чего-нибудь.
     - Тогда уж мне лучше уснуть, - вздохнул граф. - Милли всегда взбивает подушки так, что они превращаются в комья, и так пинает постель, что мои кости начинают бренчать.
     Джулия улыбнулась замечанию графа и тихо покинула комнату. Но ее веселость быстро растаяла. Состояние деда и вправду быстро ухудшалось. Она больше не могла притворяться, как делала это всю зиму, что с наступлением весны он поправится. Стоял июнь, лето, а не весна, а граф слабел с каждым днем. Он не покидал своей комнаты с самого Нового года и последние три-четыре недели даже не вставал с постели.
     Он умирает, впервые призналась она себе. Трудно представить мир без дедушки. И столь же трудно было осознать, что он ей не родной дед. Он всегда обращался с ней так, словно она была одной с ним крови, возможно, потому, что у него не было собственных внуков. Ее отец и мачеха умерли вместе через три года после свадьбы, не оставив ничего, кроме долгов. Общих детей у них не было.
     Джулия постучала в дверь гостиной тети Милли - тетя Милли была незамужней сестрой дедушки, - тихо приоткрыла дверь и увидела, что ее тетя спит в кресле с открытым ртом и лихо надвинутым на один глаз чепцом. Джулия осторожно прикрыла дверь. Меньше чем через час она вернется в дом и сама проведает деда.
     Она отправилась на прогулку в английский сад, даже не накинув на плечи шаль. Несмотря на ветерок, день стоял теплый. Пересекая большую террасу и спускаясь по широким каменным ступеням в сад, она вдыхала аромат растущих повсюду цветов. Будет тяжело уехать отсюда и перестать думать о Примроуз-Парке как о своем доме. Он стал ее домом с пяти лет. По правде говоря, у нее не было другого дома.
     Джулии вдруг расхотелось бродить по посыпанным гравием дорожкам среди цветочных клумб и живых изгородей из вьющихся растений. И тогда она села на широкую ступеньку лестницы, обхватив руками согнутые колени и глядя на пестрые головки цветов. Казалось верхом эгоизма думать об утрате родного гнезда, когда дедушка умирает. Словно ее горе меньше касалось его как человека, а больше - как олицетворения того, чем он являлся для нее на самом деле - оплотом комфорта и безопасности. Но
     Джулия знала, что не должна испытывать никакой вины. Она искренне любила графа. С восьми лет он был для нее единственным родителем. Конечно, была еще тетя Милли, но она вечно казалась встревоженной и чем-то обеспокоенной. Еще ребенком Джулия чувствовала себя ее защитницей, словно они поменялись ролями.
     Возможно, ради спокойствия деда ей следовало бы выбрать себе жениха, размышляла Джулия. Она могла бы проявить благоразумие и найти наиболее приемлемую кандидатуру. Но вся беда состояла в том, что она не могла выбрать мужа разумом. Она была слишком романтична, как бы глупо это ни выглядело. Джулия понимала, что в поисках романтического совершенства она, вероятнее всего, останется старой девой, о чем ее часто предупреждал дед. И действительно, ей уже двадцать один. Но нет, даже для того чтобы доставить удовольствие дедушке, Джулия не могла выйти замуж за одного из тех, кто проявлял интерес к ней - или к приданому, которое граф был готов дать за ней.
     Джулия не относилась серьезно к угрозам графа. Дед искренне любил ее, и она знала - он никогда не обречет ее на жизнь с родными, которым она не нужна. В ней жила уверенность, что он обеспечит ее будущее. Хотя Джулию и не интересовали детали, она знала, что дедушка был очень богат и владел собственностью - включая Примроуз-Парк, - которой он мог распорядиться по собственному усмотрению и завещать кому пожелает. Он оставит ей содержание достаточное, чтобы она могла жить самостоятельно. Она не сомневалась в этом. Возможно, он оставит ей даже больше.
     Джулия не волновалась за свое будущее, оно просто вгоняло ее в тоску. Скоро не станет ни дедушки, ни Примроуз-Парка. Не будет и мужа. И никакой романтической страсти, которая открыла бы ей дорогу к счастливому будущему. Жизнь иногда казалась такой мрачной. И ее настроение не улучшилось от того, что она разочаровала дедушку. Он хотел бы увидеть ее в счастливом браке, прежде чем покинет этот мир.
     Внимание Джулии неожиданно привлекло какое-то движение за английским садом. В дальнем конце подъездной аллеи из-за деревьев показался экипаж, направляющийся к дому. Не наемная карета и не кабриолет, а элегантная карета для путешествий. Кто приехал? Это не мог быть никто из родственников, так как дедушка отдал строжайшее приказание не сообщать никому о плохом состоянии его здоровья, а все члены семейства собирались, как правило, в июле или августе.
     Она встала и, прикрыв рукой глаза от солнца, наблюдала за приближающимся экипажем.

***

     Когда виконт Йорк увидел Примроуз-Парк с аккуратной усадьбой, ухоженным живописным английским парком, он почувствовал себя хищником. Поместье не было ни самым крупным, ни наиболее удобно расположенным из всех владений графа Биконсвуда, но именно здесь он прожил большую часть своей жизни. Поэтому Примроуз-Парк стал тем единственным местом, где все члены семьи собирались в летние месяцы.
     Однако виконт, он же племянник и прямой наследник графа, не приезжал сюда целых шесть лет. Он занимался собственным имением и другими не менее важными делами. И собственной жизнью, конечно. И по правде сказать, сейчас он испытывал некоторое смущение, приехав к дяде в июне без официального приглашения. Он казался себе стервятником, нацелившимся на добычу. Примроуз-Парк в отличие от других имений графа не обладал ограничениями в смысле наследования и мог быть завещан дядей перед смертью любому из членов семьи. А граф умирал, если верить странному, тайному и полному извинений письму, посланному виконту его тетей. Возможно, так и было на самом деле. Его дяде уже под восемьдесят, и он старше любого из них.
     Итак, виконт прибыл по просьбе тети, хотя в письме она с длинными извинениями по поводу своей "беспардонности" советовала ему не говорить никому, что именно она попросила его приехать. Она советовала ему сделать вид, будто спустя шесть лет после разлуки ему неожиданно пришло в голову л