любишь
по-настоящему, не убегай, София. Поверь  мне,  потом  ты  будешь  горько
сожалеть об этом. Теперь, когда ты  ответила  на  главный  вопрос,  тебе
стало легче? Пора спускаться, мне положено разливать чай.
   - Да. - София встала. - Пойду помою руки.

***

   Оставшуюся часть дня и почти весь вечер лорд Фрэнсис провел  в  кругу
своих родных. Он дал отцу полный отчет о времени, проведенном в Лондоне,
выслушал подробный рассказ матери  обо  всех  свадебных  приготовлениях,
сделанных в его отсутствие, позволил своим  невесткам  подтрунивать  над
собой по поводу ухаживаний за  Софией  и  был  предметом  шуток  братьев
относительно обручения с той самой девушкой, которую в  детстве  называл
"настоящей язвой".
   София проводила  время  ненамного  веселее.  Две  бабушки  и  дедушка
суетились вокруг нее, двоюродная бабушка целовала и похлопывала по руке,
будущие золовки желали получить исчерпывающее  описание  всех  свадебных
нарядов, а будущие девери поддразнивали ее.
   - А дождь все идет, -  констатировал  вечером  лорд  Фрэнсис,  мрачно
глядя в окно гостиной.
   - Сад не слишком романтическое место дождливым  вечером,  когда  вода
капает за ворот. Во всяком случае, так говорят, Фрэнк, - сказал Клод,  и
все вокруг захихикали.
   - И нужно ухитриться держать одновременно  и  зонтик,  и  невесту,  -
добавил Ричард.
   - Я только теперь окончательно понял,  почему  завидовал,  что  София
единственный ребенок в семье, -  не  отворачиваясь  от  окна,  отозвался
Фрэнсис.
   - Во время дождя нужно импровизировать, - посоветовал виконт. -  Лорд
Клифтон, галерея все еще там, где и была?
   - На том же самом месте, - подтвердил граф, - и со  всеми  фамильными
портретами.
   - Значит, проблема решена, - заключил Альберт. - Туда, Фрэнк.
   - Только помни, что предки Софии не будут спускать  с  тебя  глаз,  -
напомнил Клод.
   - И не делай ничего, что могло бы их расстроить, - добавил Ричард,  -
или такого, чего я не стал бы делать, Фрэнк.
   - Если он попытается спрятаться от тебя, София, приди и скажи мне,  -
покровительственно посоветовал Клод, - а я передам папе, и Фрэнк  сможет
проверить, такая же у отца тяжелая рука, как была в давние времена.
   - Какое удивительно спокойное место Лондон - никаких  братьев,  хором
дающих идиотские советы. - Лорд Фрэнсис повернулся к  ним  лицом.  -  Вы
что, вчера весь день, пока нас не  было,  втроем  репетировали?  Пойдем,
Софи, погуляем в галерее. Они не дадут  нам  покоя,  если  мы  этого  не
сделаем.
   - Только смотри, София, чтобы он действительно гулял,  -  посоветовал
напоследок Ричард.
   - Ужин будет через полчаса, -  сказал  граф.  -  К  тому  времени  вы
доставите ее обратно, Фрэнсис?
   - Да, сэр, - пообещал молодой  человек  и,  взяв  со  стола  в  холле
подсвечник с горящей свечой, повел девушку по лестнице в длинную галерею
на верхнем этаже.

***

   Они поднимались рядом,  молча,  не  касаясь  друг  друга.  Когда  они
оказались  в  галерее,  лорд  Фрэнсис  зажег  две  свечи   в   настенном
подсвечнике и поставил свою свечу на стол.
   - Мы должны поддерживать видимость влюбленности. Нельзя же было после
проявления такой братской заботы сказать, что  мы  не  хотим  оставаться
вдвоем, верно, Софи? К тому же за весь вечер у нас не  было  возможности
обменяться и парой слов. О Боже, - вздохнул он, опускаясь на банкетку  у
стены. - Что будем делать дальше?
   -  Маме  и  папе  нравится,  когда  мы  все  трое  вместе.  -   София
рассматривала портрет, висевший рядом с одним из настенных подсвечников.
- Так сказала мама. После нашей свадьбы они будут иногда приезжать к нам
вместе, просто чтобы побыть с нами. По-моему, это лучше, чем ничего,  но
я не думаю, что они когда-нибудь снова будут жить вместе. Прошло столько
лет, Фрэнсис. Почти половина моей жизни.
   - После нашей свадьбы, - повторил он.
   - Да. - Обернувшись, она посмотрела на жениха. - Нужно  еще  раз  все
как следует обдумать, не так ли?
   - Это похоже  на  стократное  преуменьшение.  Боже,  Софи,  собрались
родственники, у всех праздничное настроение,  и  никто  не  делает  даже
малейшего намека на возможную несовместимость между  нами,  вспоминая  о
наших детских отношениях. Я начинаю  понимать,  что  должно  чувствовать
попавшее в западню животное.
   - Пришла пора положить  этому  конец,  Фрэнсис,  -  дрожащим  голосом
заявила София. - Сегодня вечером. Прямо сейчас. Давай спустимся и скажем
им всем, что у нас была страшная ссора  и  что  мы  разорвали  помолвку.
Через несколько дней здесь  будет  еще  больше  народу,  и  тогда  будет
гораздо труднее.
   - Хочешь, чтобы я сперва тебя немного отшлепал? Или я должен спокойно
стоять, пока ты будешь ноготками царапать мне щеку?
   - Не превращай все в шутку. Это очень серьезно, Фрэнсис.
   - В шутку? Софи, ты когда-нибудь  царапала  себе  ногтями  щеку  так,
чтобы кровь капала тебе на одежду?
   - Мы должны сделать это сейчас, - настаивала София.
   - При таком освещении я не могу хорошо разглядеть тебя. Но если  твое
тело дрожит так же, как твой голос, то тебе лучше подойти и сесть. Софи,
я, кажется, уже говорил тебе,  что  не  умею  обращаться  с  упавшими  в
обморок женщинами.
   - Я не собираюсь падать в обморок! -  Она  подошла  и  села  рядом  с
лордом Фрэнсисом. - Я просто напугана. Нам лучше сделать все сейчас,  не
откладывая. Фрэнсис, давай больше не  говорить  и  не  думать  об  этом,
просто пойдем и сделаем.
   - У нас было слишком мало времени для серьезной ссоры.
   София недоуменно взглянула на него.
   - Если мы спустимся сейчас, через пять минут после того,  как  пришли
сюда, вряд ли все поверят, будто у нас была такая неистовая  ссора,  что
мы отказались от свадьбы.
   - Тогда давай скажем, что поссорились сегодня днем. Или вчера.
   - Софи! Зачем нам нужно было ждать сегодняшнего вечера,  улыбаться  и
принимать поздравления, если все уже было решено? Опомнись!
   - Значит, нужно немного подождать. Но сколько? Пять минут? Десять?  К
тому времени у меня уже не останется мужества.
   - Вероятно, нужно подождать несколько дней. - Лорд  Фрэнсис  взял  ее
руки в свои. - Постарайся представить себе, как все  будет  происходить,
Софи.  В  ближайшие  дни  каждый  час   будут   подъезжать   экипажи   с
улыбающимися, празднично настроенными гостями, и мы будем  встречать  их
одной и той же историей. От одной мысли  об  этом  становится  нехорошо,
верно?
   - О, Фрэнсис, - София шумно сглотнула, - что же нам делать?
   - Этот же вопрос я задал тебе несколько минут назад, хотя вполне  мог
бы промолчать. Ты просто отфутболила его мне. А если бы дала ответ,  то,
вероятно, это было бы что-нибудь умопомрачительное. Например, предложила
бы стать перед церковью и там объявить о своем решении.
   - Не будь таким противным! Ведь это я хотела немедленно пойти вниз  и
положить конец спектаклю.
   - А ты не думаешь, что для всех будет проще, если мы в  конце  концов
обвенчаемся?
   - О, - София вскочила на ноги и, подбоченившись, стала перед  ним,  -
не понимаю, почему я затеяла этот дурацкий розыгрыш. Идея сама  по  себе
скверная, но у меня, должно быть, в самом деле в голове опилки,  если  я
согласилась взять в партнеры тебя, Фрэнсис, а не кого-либо  другого.  Ты
считаешь, я  по-прежнему  бегаю  за  тобой,  только  потому,  что  имела
глупость так вести себя в детстве?
   - Должен признаться,  такая  мысль  приходила  мне  в  голову.  Софи,
надеюсь, ты не носишь корсета? Он может лопнуть, если ты...
   - Жаба! Угорь! Ты...
   - Змея? - предложил он.
   - Крыса! Самовлюбленная крыса!
   - Права, как всегда, Софи, давай подождем, пока прибудут все гости, и
тогда сделаем потрясающее заявление. Быть может,  к  тому  времени  твои
родители в конце концов поймут, что не могут жить друг без друга.
   - Вероятно, этого не будет. Я по глупости верила в такую возможность.
Нечего было надеяться, что я смогу  соединить  их,  когда  они  полжизни
прожили врозь. Вся затея была идиотской.
   - Если  нам  предстоит  подождать  еще  несколько  дней,  то  следует
спуститься вниз с таким видом, словно мы занимались тем, чем должны были
заниматься, по мнению всех остальных.
   - То есть, занимались любовью? - с иронией спросила она.
   - Э-э, думаю, твой папа уже давно был бы здесь с кнутом, если  бы  он
так думал. Целовались - вот чем в представлении всех мы  просто  обязаны
были заниматься.
   - Но здесь нас никто не видит, так что это совсем не обязательно.
   - Но девушка, которую  только  что  целовали,  выглядит  определенным
образом.  Все,  особенно  мои  почтенные   старшие   братья,   будут   с
любопытством  смотреть  на  тебя.  Понимаешь,  Софи,  ради  собственного
достоинства я не могу проводить тебя вниз в гостиную без видимых  следов
поцелуев.
   - Какая чушь! Значит, вот так распутники вынуждают  леди  целоваться?
Скажу тебе, Фрэнсис, что леди чрезвычайно глупы.
   - Распутник, как правило, не целуется с  леди,  если  только  ему  не
случается быть женихом и его не ожидает полная комната братьев, жаждущих
убедиться, что он блестяще  справился  со  своей  задачей.  Но  нам  еще
повезло. Знаешь, Софи, в былые времена народ имел обыкновение  в  первую
брачную ночь вваливаться в спальню молодоженов, дав им некоторое  время.
Я имею в виду, люди хотели убедиться, что молодой супруг  выполнил  свою
обязанность.
   - О! - щелкнув языком, София сделала шаг  назад.  -  Ты  это  выдумал
только для того, чтобы шокировать меня! Если бы я передала папе, что  ты
рассказываешь мне такие вещи, ему вряд ли это понравилось бы.
   - Думаешь, не понравилось бы?  -  Фрэнсис  поднялся.  -  Ей-богу,  не
понравилось бы, так что лучше не говори ему, Софи. Граф может  запретить
нам пожениться.
   - Полагаю, тебе вовсе не обязательно целовать меня,  ведь  мы  же  не
по-настоящему помолвлены.
   - Но твой папа дал нам полчаса  времени.  Думаю,  мне  все  же  стоит
поцеловать тебя, милая.
   София с решительным видом закинула голову и ждала.
   - Опять морщишься. - Он критически смотрел на нее сверху вниз.  -  А,
вот  так  лучше,  -  заметил  Фрэнк,  когда  она  открыла   рот,   чтобы
огрызнуться. - M-м. - София так ничего  и  не  сказала.  -  Ты  все  еще
дрожишь, Софи? - шепнул он ей на  ухо  спустя  несколько  минут,  крепко
обняв обеими руками.
   - Конечно, нет, - ответила она, едва дыша. - Отчего бы мне дрожать?
   - Не знаю. Но твои руки так крепко обвились вокруг моей  шеи,  что  я
подумал, не боишься ли ты упасть.
   - О-о. - София  попыталась  убрать  руки,  но  обнаружила,  что  лорд
Фрэнсис крепко прижимает ее к себе и ей просто  некуда  больше  положить
их. - Нет. Но что мне с ними делать?
   - Положить  обратно,  -  посоветовал  он.  -  Знаешь,  Софи,  в  один
прекрасный день какой-нибудь паршивец будет меня благодарить.
   - За что?
   - За то, что я научил тебя целоваться. -  Отвлекая  ее  внимание,  он
нежно покусывал ей ушко. - Должен сказать, ты способная ученица,  и  это
занятие становится столь же приятным, сколь и необходимым.
   - Пожалуйста, не старайся подольститься, - возразила она, упираясь  в
его грудь локтями. - Я не нахожу в этом никакого  удовольствия.  И  если
теперь твоим братьям покажется, что ты меня не целовал,  то,  значит,  у
меня вообще никогда не остается на лице следов поцелуев, и я буду просто
смущена. Но кроме всего прочего, мне не  нравится  целоваться,  и  я  не
собираюсь делать этого вообще ни с кем! Я хочу вернуться вниз!
   - Тот паршивец так никогда и не узнает, чего он  лишился.  -  Молодой
человек пересек галерею, погасил две  свечи,  которые  зажег  раньше,  и
снова взял подсвечник. - Мне неприятно тебе говорить это,  Софи,  но  ни
одна порядочная леди не позволила бы, чтобы до брачной ночи ее  касались
где-нибудь, кроме сомкнутых губ. Однако могу тебя утешить  -  ты  будешь
избавлена от неожиданности, когда в конце концов наступит  твоя  брачная
ночь.
   - Я не просила тебя хватать меня руками и прижимать к себе, - заявила
она, с достоинством спускаясь по лестнице на расстоянии  фута  от  лорда
Фрэнсиса. - И уж точно не предлагала тебе выделывать языком то,  что  ты
выделывал. Ты не смел целовать меня, когда я открыла рот, чтобы ответить
тебе.
   - Ах, Софи, тебе следует держать его накрепко закрытым, когда  я  так
близко.
   - И я определенно не давала тебе разрешения играть  с  моим  ухом,  -
строго закончила она.

Глава 12

   Последние дни перед возвращением Оливии граф  чувствовал  себя  почти
счастливым, если не считать того, что скучал по жене и презирал себя  за
это. Он радовался приближающейся свадьбе  дочери  и  шумному  оживлению,
внесенному в дом многочисленной семьей  герцога,  был  рад  увидеться  с
матерью, тетей и даже с родителями Оливии, хотя в глубине души ожидал от
них хмурых взглядов и обвинений. Но они радовались счастью  внучки  и  с
искренней теплотой поздравили его. Ему было приятно снова увидеть Эмму и
Кларенса и вспомнить о счастливых днях своей семейной жизни  в  Раштоне.
Кларенс был его другом задолго до того, как стал другом Оливии -  они  с
Кларенсом вместе учились в школе и в университете, но прошло уже  десять
лет после их последней встречи. Честно говоря, Кларенс был  единственным
из гостей,  омрачавшим  радужное  настроение  графа.  Его  друг  немного
располнел и полысел, точнее, его светлые волосы изрядно поредели, однако
на него все еще приятно  было  посмотреть.  Он,  очевидно,  до  сих  пор
обращал на  себя  внимание  женщин,  как  в  давние  времена  притягивал
многообещающие взгляды официанток в Оксфорде и более утонченных леди  на
лондонских балах. Кларенс же никогда не поддавался никаким чарам ни тех,
ни других. "Берегу себя для будущей невесты", - всегда отшучивался он  в
ответ на поддразнивания друзей. Кларенс дружил с Оливией  еще  до  того,
как ее брак с Клифтоном распался, а после этого стал ее близким  другом.
В письмах Оливии к мужу изредка проскальзывало его имя,  и  София  часто
упоминала о нем, рассказывая о доме. И еще,  за  прошедшие  четырнадцать
лет Оливия стала страстной и опытной женщиной - это граф открыл для себя
в тот полуденный час в потайном саду.  Маркус  старался  не  поддаваться
ревности, но мысли  и  образы  преследовали  его,  казалось,  невозможно
убежать от них в день ее возвращения. За чаем  Оливия  сидела  рядом  со
своими родителями и Эммой, потом долго беседовала с другими  гостями,  а
под конец целых пятнадцать минут простояла вместе с Кларенсом у  подноса
с чаем. Во время обеда она сидела с герцогом  и  своим  отцом,  затем  в
гостиной  разговаривала  с  герцогиней,  Ричардом  и  его  женой.   Граф
присоединился к ним и сидел рядом с Оливией, пока жена Клода не  позвала
ее помочь подобрать ноты для фортепиано. Оливия села  рядом  с  Эммой  и
Кларенсом на диван возле фортепиано и  осталась  там,  даже  когда  Эмма
пошла  аккомпанировать  жене  Клода.  Оставшиеся  двое  были   поглощены
приятным разговором и  улыбались  друг  другу,  повернувшись  так,  что,
видимо, ничего вокруг не замечали.
   - Мы вспоминаем прошлое, Маркус, - сказал Кларенс, когда граф подошел
к ним. - Кажется, только вчера София была ребенком, и вот уже меньше чем
через неделю выходит замуж. По-моему, девочка очень счастлива.
   - Да, - поддержал разговор граф, - она почти от рождения знает  лорда
Фрэнсиса и, значит, должна понимать, что ее ожидает.  -  Воспоминания  о
юности Софии - там ему не было места.
   - Помнишь, как они встретились в первый раз?  -  Оливия  чуть  лукаво
улыбнулась мужу. - Это было в Раш-тоне, она еще и ходить-то не умела.  У
всех мальчиков были новые мячи,  и  трое  из  них  были  рады  доставить
удовольствие малышке  и  поиграть  с  ней,  но  она  хотела  только  мяч
Фрэнсиса, и только с ним хотела играть.
   - Я при этом присутствовал,  -  усмехнулся  Кларенс.  -  Первый  знак
внимания, которым он удостоил будущую невесту  -  это  скорчил  страшную
рожу и высунул язык, если мне не изменяет память.
   - А потом толкнул ее в полувысохшую лужу, - добавил граф. - А на  ней
было белое платьице, правильно, Оливия?
   - Все так и было, - подтвердила Оливия.
   - А Уильям положил беднягу  Фрэнсиса  поперек  колен  и  отвесил  ему
первый шлепок за Софию, - напомнил граф.
   Собеседники,  засмеявшись,  переглянулись,  а   граф   обернулся   на
поднявшийся шум - это София и Фрэнк вошли в комнату, и  у  девушки  были
явно припухшие и покрасневшие губы. Три брата Фрэнсиса принялись за свои
обычные поддразнивания. Фрэнсис, поморщившись, заверил их, что  ревность
ничего не изменит, а София покраснела от  смущения.  "Моя  девочка,  моя
маленькая девочка, слишком юная, чтобы  молодой  Саттон  так  недостойно
обращался с ней, но через девять дней она будет его женой. О, София",  -
граф подумал обо всех потерянных  годах,  годах,  когда  он  видел  дочь
только по несколько недель два-три раза в год, хотя  Оливия  никогда  не
препятствовала их встречам, о годах, когда он мог бы наблюдать, как  она
взрослела, накапливать воспоминания, которыми в старости  делился  бы  с
внуками. Его взгляд снова метнулся  к  жене  -  та  вместе  с  Кларенсом
смеялась над чем-то, только что сказанным Берти.

***

   Позже вечером, раздеваясь и готовясь ко  сну,  Маркус  никак  не  мог
успокоиться. Он не чувствовал себя уставшим и не  мог  даже  подумать  о
том, чтобы лечь. Бродя  по  спальне,  он  резко  остановился  у  окна  и
побарабанил пальцами по подоконнику.  "Дождь  прекратился,  завтра  рано
утром можно отправиться на верховую прогулку, - решил граф, - но сначала
надо пережить эту ночь". Он подумал  было  спуститься  в  библиотеку  за
книгой,  но  читать  тоже  не  хотелось,  он  понимал,  что  не   сможет
сосредоточиться.
   В предыдущие десять ночей соседняя комната была пуста, он  чувствовал
ее пустоту, хотя с момента приезда жены в Клифтон ни разу не  заходил  к
ней в спальню. А сейчас Оливия опять была там, он ощущал ее присутствие,
и ее близость вызывала у него беспокойство. Ему  хотелось  поговорить  с
ней, только поговорить и просто побыть в ее обществе. Именно  этого  ему
не хватало все годы. Прежде  они  были  хорошими  друзьями,  каждый  был
половиной другого, и все эти годы он чувствовал ее отсутствие.
   "Она, вероятно, уже заснула,  а  если  нет,  несомненно,  возмутится,
когда я войду к ней,  -  рассуждал  граф,  нерешительно  пересекая  свою
туалетную комнату. - Безусловно, она имеет право на  уединение  в  своей
спальне, но все же Оливия моя жена, и мне нужно поговорить с ней. Однако
она, наверное, спит". Он осторожно повернул ручку двери, разделявшей  их
туалетные комнаты, еще не решив окончательно, откроет ли дверь. И все же
неуверенно и медленно отворил ее и вошел в соседнюю комнату.  В  женской
туалетной комнате стоял легкий запах духов Оливии, дверь в спальню  была
открыта, и там горела свеча. Графиня с распущенными по плечам  волосами,
без ночного халата, в одной только тонкой рубашке с  низким  вырезом  на
груди полусидела с открытой книгой в руках,  опираясь  на  подушки.  Она
явно не читала, а взглянув на мужа, закрыла книгу и отложила  на  ночной
столик возле кровати. Глупо, но теперь, когда он был в апартаментах жены
и она не спала, Маркус не мог найти, что сказать.  Он  просто  стоял  на
пороге и смотрел на Оливию, а она молча смотрела на него и,  видимо,  не
собиралась приходить на помощь.
   - Как София переживет следующую неделю? - наконец  произнес  граф.  -
Она так волнуется, что может не выдержать.
   - Сегодня днем вскоре после нашего  возвращения  у  нее  был  приступ
страха.  Увидев  такое  количество  собравшихся   родственников,   дочка
полностью осознала реальность всего происходящего, У нее  было  чувство,
что поток событий несет ее по течению.
   - У нее нет никаких тайных мыслей? Ведь еще не поздно все отменить.
   - Я убеждала ее в этом. Сказала, что в конечном счете имеют  значение
только ее чувства к Фрэнсису и ее желание  провести  с  ним  жиз