тересует. Конечно, жаль, что люди видели брата, когда он выходил из вашего
коттеджа. Люди будут говорить об этом, сплетничать. И осудят вас. И накажут.
Моя жена действовала чересчур поспешно. Ей представили  факты,  и  факты  ее
огорчили. Меня не было дома, и она не  могла  посоветоваться  со  мной.  Она
решила, что должна поступить так, как поступил бы, по ее мнению,  я.  Теперь
она об этом сожалеет. Возможно,  со  временем  вы  простите  ее..,  и  меня.
Надеюсь, вы забудете обо всем, что она вам наговорила. Ваш коттедж -  он  до
конца года, и я буду весьма  рад  продлить  договор  после  истечения  этого
срока.
   - Миссис Уинтерс... - проговорила леди Бэрд; она по-прежнему  смотрела  в
окно. - Миссис Уинтерс, я нарочно сводила вас с Рексом, и  не  один  раз.  Я
знала, что он без ума от вас. Но.., выходит, я  плохо  знала  своего  брата.
Простите.., простите меня!
   Конечно, они считают ее виноватой. Но это не имеет для них значения.  Они
считают, что любовная связь между взрослыми людьми - личное дело этих людей.
Мысль утешительная... Или станет таковой, когда она осознает то, что  сейчас
происходит. Миссис Адаме действовала не от имени мужа. Но очевидно,  что  он
намерен как-то объяснить поступок жены.
   - Лорд Роули проводил меня ночью домой, - сказала Кэтрин. - Я  устала,  а
преподобный Ловеринг уже уехал. Я хотела уйти одна, но  испугалась  темноты.
Лорд Роули нашел меня в музыкальной гостиной - в это время мы должны были  с
ним танцевать - и настоял на том, чтобы проводить меня. Тоби лаял, а час был
очень поздний. Лорд Роули вошел в дом, чтобы успокоить его.  Он  ушел  через
несколько минут. - Пусть сами представят себе, что могло  произойти  за  эти
несколько минут. - Между нами ничего не произошло. - Ничего такого,  за  что
ее стоило бы обвинять. Мистер Адаме кивнул:
   - Может быть, и к лучшему,  что  Рекс  уехал  из  Боудли  сегодня  утром.
Уверен, что все эти события вынудили бы меня хорошенько отчитать его.
   - А я помогла бы тебе, - добавила леди Бэрд.
   - Ведь было бы крайне просто и к тому же гораздо приличнее,  если  бы  он
велел подать для вас экипаж, - продолжал мистер Адаме. - И если бы послал  с
вами  горничную.  Я  прошу  прощения  за  брата.   Рекс   всегда   отличался
несдержанностью и нередко совершал опрометчивые  поступки,  например,  купил
офицерский чин - а ведь он старший сын в семье.
   - Он всегда говорил, что именно тебе, Клод, следовало бы стать  носителем
титула, - сказала леди Бэрд.
   - Представляю, сколько вы  пережили  за  сегодняшний  день,  -  продолжал
мистер Адаме. - Но сплетни стихнут, а  моя  жена  лично  принесет  вам  свои
извинения. Вы - уважаемый член нашей общины.  -  Он  улыбнулся.  -  Если  вы
уедете, Джули и Уилл не станут хорошими пианистами? Останетесь?
   Уехать она не может. При мысли  об  отъезде  ее  охватила  паника.  Но  и
остаться невозможно... Как она останется?
   - Я отверженная, - сказала Кэтрин. - Как мне остаться?
   - Ах, милочка, - проговорила леди Бэрд, - люди бывают так злы! Они  могут
поверить чему-то, не имея никаких доказательств. И даже если  бы  и  имелись
доказательства...
   - Завтра утром  мы  заедем  за  вами,  -  вмешался  мистер  Адаме;  -  Вы
отправитесь в церковь вместе с нами, моя милая, и сядете на нашу скамью. Все
поймут, что это значит.
   Кэтрин на мгновение закрыла глаза.
   - Мне запретили посещать церковь.
   - Кто? - Брови его взметнулись. Никогда еще не был он так похож на своего
брата.
   - Преподобный Ловеринг.
   Какое-то время мистер Адаме смотрел на Кэтрин, онемев от удивления.
   - Я вижу, вы не преувеличивали, называя себя отверженной, - проговорил он
наконец. - Я все  улажу,  миссис  Уинтерс.  Все  это  совершенно  никуда  не
годится.
   - Я все равно уеду, - возразила она. - Дайте мне только неделю-другую.
   - Но куда вы уедете? - Леди Бэрд отвернулась от окна.  Лицо  ее  выражало
озабоченность. - У вас есть родственники?
   - Да. - Кэтрин была тронута сочувствием мистера Адамса и леди Бэрд, но ей
не хотелось, чтобы ее жалели. Она не станет играть роль беспомощной жертвы в
этой игре. - Да, я знаю, куда ехать. Мне  только  нужно  написать  письмо  -
предупредить, что я еду. Я должна уехать. Я больше не смогу  здесь  спокойно
жить.
   - Я очень сожалею... - пробормотал мистер Адаме. - Но это  произойдет  не
раньше чем через неделю?
   - Не раньше. - Кэтрин почувствовала, что ее вот-вот опять охватит паника.
Что ей делать? Куда она поедет? У нее ничего нет, и  ехать  ей  некуда.  Она
глубоко вздохнула.
   Леди Бэрд и мистер Адаме собирались уходить. Но  перед  уходом  он  снова
заверил Кэтрин, что зайдет к ней еще раз и все уладит.
   Разве он Господь Бог? Он ничего не сможет уладить.  Никогда.  Есть  раны,
которые не заживают.
   Леди Бэрд в  дверях  задержалась  и  после  некоторого  колебания  обняла
Кэтрин.
   - Будь моя воля, устроила бы хорошую взбучку, - сказала она.
   Они сели в экипаж, стоявший у калитки, и уехали.
   Кэтрин закрыла дверь и прислонилась к  ней.  Уж  теперь-то,  думала  она,
ничего больше не произойдет. Уж теперь-то ее оставят в покое.
   Если она вообще когда-либо сумеет обрести покой.

***

   Лорд Пелхэм и мистер Гаскойн отправились в Данбертон  -  навестить  графа
Хэверфорда.  Они  чувствовали  себя  ничем  не  связанными  и  не   пожелали
отправиться ни в Лондон, ни в Стрэттон. Совсем недавно  они  уже  обременяли
лорда Роули своим присутствием  в  Стрэттоне.  Друзья  попытались  уговорить
Рекса поехать с ними, но когда он отказался, никто не настаивал - мрачный  и
угрюмый, лорд Роули был сейчас не самым приятным попутчиком.
   Друзья понимали, что нынешнее настроение  Рекса  не  предмет  для  шуток.
Поэтому они  беседовали  только  на  нейтральные  темы,  то  есть  никак  не
связанные с Боудли и с событиями последних двух недель.
   Виконт и сам не знал,  почему  отказался  ехать  в  Данбертон.  Возможно,
именно в этом он и нуждался - нуждался в перемене обстановки и в  общении  с
самыми близкими друзьями.
   Но его тянуло домой, в Стрэттон, где  он  мог  бы  в  полном  одиночестве
зализывать раны. Впрочем, виконт скрывал свои чувства даже от  себя  самого.
Он  прекрасно  проживет  без  таких  женщин,  как  Кэтрин  Уинтерс.  Она   -
соблазнительница, и не важно, сознает она это или нет.
   Кэтрин вынудила его играть жалкую роль, унизила его.
   В Стрэттоне он о ней забудет. Забудет об унижении. К  тому  же  весной  в
имении всегда много дел  -  если,  конечно,  он  проводит  весну  в  имении.
Разумеется, у него прекрасный управляющий, но...
   После того как лорд Роули продал свой офицерский патент, жизнь  временами
казалась ему пугающе пустой и бессмысленной.
   Вернувшись домой, он  обнаружил  письмо  из  Боудли.  Адрес  был  выведен
твердой рукой  Клода.  Письмо  лежало  на  серебряном  подносе,  который  он
заметил, едва переступив порог. Виконт решил,  что  брат  в  своем  послании
выражает от имени Клариссы негодование: мол,  Рекс  завлек  Эллен  Хадсон  и
бросил. Но разве он ее завлекал, с раздражением подумал виконт. Это Кларисса
вообразила, что он ухаживал за ее сестрой. На самом же  деле  Эллен  вгоняла
его в тоску, так что едва ли он стал бы за ней ухаживать. А  уж  о  браке  и
речи быть не могло.
   Но  Клод,  человек  чрезвычайно  щепетильный,  конечно  же,  подробнейшим
образом   излагает   все   соображения   Клариссы,   хотя   сам,   возможно,
придерживается другой точки зрения.
   Лорд Роули не стал читать письмо. Удалившись к себе, он  с  удовольствием
принял горячую ванну, подремал с полчаса, лежа в постели, и оделся к  обеду.
Письмо же захватил с собой в столовую и  время  от  времени  с  раздражением
поглядывал на него, пока ел.
   Виконт считал, что уж Клод-то должен был его понять. Понять, почему  брат
так внезапно уехал из Боудли, покинув своих родственников. Так зачем же  еще
и писать об этой истории? Господи, да ведь Клод, судя по всему, писал  сразу
же после того, как они с Нэтом  и  Иденом  выехали  с  подъездной  аллеи  на
дорогу.
   Наконец, когда перед виконтом на столе остался только  стакан  портвейна,
он взялся за письмо. Пусть только Клод попробует убедить его, что он  обязан
из  соображений  чести  сделать  этой  девице  предложение.   Пусть   только
попробует!
   Но  спустя  несколько  минут  Рекс  судорожно  смял  вскрытое  письмо  и,
откинувшись на спинку стула, закрыл глаза. Он долго просидел в оцепенении, с
письмом в руке. Когда же лакей подошел на цыпочках  к  столу,  чтобы  убрать
грязную посуду, дворецкий поманил  его  пальцем  и  оба  тихонько  вышли  из
столовой.
   Боже!
   Мысли его путались.
   Да и о чем тут думать?
   Но он еще долго сидел за столом, пытаясь убедить себя в том, что ему есть
о чем подумать - надо только собраться с мыслями.
   Когда виконт вышел из столовой, он сразу же увидел  дворецкого  -  тот  с
озабоченным видом топтался у дверей.
   - Завтра, как только рассветет, я уезжаю в Лондон, Хоррокс, - сказал лорд
Роули. - Оттуда проеду прямо в Дербишир. Проследите, чтобы все было  готово,
пожалуйста.
   - Да, милорд.  -  Дворецкий  поклонился.  На  его  бесстрастном  лице  не
выразилось ни малейшего удивления по  поводу  отъезда  хозяина,  приехавшего
всего несколько часов назад.
   - Я возьму экипаж, - добавил виконт, направляясь к лестнице.
   - Да, милорд.

***

   Прошло более недели. Кэтрин понимала,  что  дольше  медлить  нельзя.  Она
делала вид, что строит планы, что написала письма и теперь ждет ответа.  Она
притворялась, что выбирает наилучший из вариантов, что  у  нее  голова  идет
кругом из-за необходимости обдумывать множество заманчивых предложений.
   На самом деле никто ничего ей не предлагал.
   В те долгие часы, когда Кэтрин была одна, она просто сидела, глядя  прямо
перед собой, думая о том, что в конце концов ей придется уехать из Боудли  -
уехать куда-то.
   Но куда?
   Просто ткни пальцем в карту и поезжай туда, говорила  она  себе.  Но  это
невозможно... Что она будет делать, когда доберется до этого  места?  Каждые
три месяца она получает  небольшую  сумму  денег.  От  денег,  полученных  в
последний раз, почти ничего не осталось. Их не хватит на дальнюю дорогу.  Во
всяком случае, к концу поездки денег совсем не останется.  Не  с  чем  будет
начинать новую жизнь.
   Наверное, она  сумеет  найти  работу.  В  конце  концов,  многие  женщины
оказываются  в  подобных  обстоятельствах.  Она  может  учить  детей,  может
стряпать, может выполнять различные поручения. Но как находят  работу?  Дают
объявления? Она понятия не имеет, как за это взяться. Отправиться в  контору
по найму? Для этого нужно ехать в большой город. Ходить в поисках  места  от
двери к двери?
   Она никогда не  работала  по  найму,  у  нее  нет  никаких  рекомендаций.
Наверное, мистер Адаме дал бы ей рекомендацию. И леди  Бэрд.  Но  Кэтрин  не
могла заставить себя обратиться к ним.  Она  уже  рассказала  им  о  большой
семье, где ее якобы примут с радостью. И теперь нельзя признаться во лжи.
   Конечно, можно остаться. После  своего  субботнего  визита  мистер  Адаме
неоднократно говорил ей  об  этом.  Если  она  останется,  ежегодная  аренда
коттеджа будет оплачиваться, и  ей  по-прежнему  будут  регулярно  приходить
деньги. Таковы условия - ей помогают до тех пор, пока она остается жить там,
где сама решила обосноваться. Вот если она уедет...
   Кэтрин знала: ее переезд в подобных обстоятельствах вызовет  неодобрение.
Она должна вести жизнь тихую и  незаметную.  Не  должна  привлекать  к  себе
внимание. Должна жить так, будто вовсе не существует. Только в  этом  случае
ей будут помогать.
   Если же она уедет, то станет нищей.
   Но и остаться невозможно. Мисс Доунз,  помоги  ей  Боже,  заходит  к  ней
каждый день и приглашает в гости. Но она отклоняет приглашения.  Не  следует
усложнять жизнь своих друзей, им и без того  трудно.  Мистер  Адаме  и  леди
Бэрд, а иногда леди Бэрд с мужем - они тоже заходят каждый день. Сэр Клейтон
и леди Бэрд даже приглашали ее несколько раз на прогулку. Сэр  Клейтон  шел,
держа дам под руку. Один раз  они  так  прошли  целую  милю.  Впереди  бежал
веселый Тоби - бедняга, ему в последние дни не часто приходилось  гулять.  В
другой раз по настоянию леди Бэрд они прошли через всю  деревню  и  постояли
немного на мосту, любуясь окрестностями, а потом  неторопливо  прошествовали
обратно. Деревня при этом, казалось, обезлюдела.
   Но все это ни к чему. Она не может остаться. Как можно жить  здесь,  если
не решаешься выйти из дому одна?  Как  закупать  провизию?  Как  жить  среди
людей, которые шарахаются от нее, словно она зачумленная?
   Как-то в дверь к ней постучал мистер  Ловеринг.  Пастор  принес  ей  свои
извинения, держался же  он  официально.  Он  сказал,  что  допустил  ошибку,
неверно  истолковав  события  той  роковой  ночи.  Но  было  очевидно,   что
преподобный делает это только из  страха  утратить  покровительство  мистера
Адамса. Больше он не заходил. Миссис Ловеринг вообще не зашла ни разу.
   Кэтрин не пошла в церковь в воскресенье. И пропустила две службы подряд.
   Она должна уехать.
   Но она не знала, как это осуществить.  Не  знала,  как  выйдет  из  дому,
закроет за собой дверь - и уйдет навстречу неведомому.
   Вот она и тянет с отъездом.
   Утром к ней заходила леди Бэрд в сопровождении горничной. Заходила и мисс
Доунз, принесла ей сборник проповедей, которые очень любил ее отец и которые
он советовал дочери читать для  утешения.  Может  быть,  они  утешат  миссис
Уинтерс?
   Других гостей Кэтрин не ждала. Но ближе к вечеру в дверь снова постучали.
Может быть, это мистер Адаме? Он необыкновенно добрый джентльмен, хотя ему и
не удалось сотворить в деревне обещанное чудо.  Кэтрин  с  каждым  днем  все
больше его уважала.
   Открыв дверь, Кэтрин поначалу решила, что перед ней действительно  мистер
Адаме. Однако тотчас же поняла, что не он. Она пыталась закрыть дверь, но он
успел придержать ее. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
   - Что вы здесь делаете? - спросила она наконец. И  только  тогда  поняла,
что за спиной лорда Роули стоит леди Бэрд.
   - Пытаюсь не дать вам закрыть дверь, - ответил он со своим обычным видом.
- Так что, Кэтрин, может быть, мы войдем?
   Она перевела взгляд на леди Бэрд; та в смущении покусывала губу.
   Тоби прыгал вокруг, но не тявкал  -  радовался  приходу  симпатичных  ему
людей.
   Кэтрин повернулась и направилась в гостиную. Но леди Бэрд остановила ее.
   - Нет, - сказала она, - я знаю, что вам будет удобнее  на  кухне,  миссис
Уинтерс. А мне удобнее в гостиной, так что идите с Рексом на кухню.
   Кэтрин молча повиновалась.
   Когда кухонная  дверь  тихо  закрылась  у  нее  за  спиной,  она  стояла,
пристально глядя в огонь.

Глава 13

   - Так что же, а, Кэтрин? - проговорил виконт.
   Она  сильно  изменилась  за  прошедшую  неделю.  Похудела,   кажется.   И
побледнела - это очевидно.
   Конечно, все было еще хуже, чем излагал в своем письме Клод.  И  дело  не
только в сплетнях и визите злобной Клариссы. Оказалось, что почти вся община
осуждала Кэтрин, а преподобный Ловеринг запретил ей посещать церковь и  даже
прилюдно объявил об этом в воскресенье. Правда, Клод заставил его извиниться
перед Кэтрин, но это уже ничего не меняло. И кроме того, подобные  извинения
стоят не много.
   Теперь она стояла у  огня,  спиной  к  Роули,  стройная  и,  как  всегда,
прекрасная.  Виконт  невольно  вздохнул.  Сложившаяся  ситуация  очень   его
угнетала. Он чувствовал себя.., черт побери, чувствовал  себя  виноватым!  И
при этом злился на Кэтрин - хотя и знал, что сам во всем виноват.  Временами
ему даже казалось, что он ненавидит ее.
   - Что вы здесь делаете? - снова спросила она. Он мог  бы  и  на  сей  раз
отделаться шуткой. Но время шуток миновало.
   - Ответ, я думаю, совершенно очевиден. Я приехал, Кэтрин, чтобы исполнить
свой долг. Я приехал, чтобы жениться на вас.
   Он удивился, услышав ее смех. Впрочем, смех этот звучал невесело.
   - Чудесное, романтическое предложение, - сказала она.  -  Предполагается,
что я брошусь в ваши объятия и устремлю на вас сияющий взор?
   - Только в том случае, если вам этого захочется, -  отрывисто  проговорил
виконт. - Вряд ли стоит делать вид, будто все это  нравится  нам  обоим.  Но
ведь мало что-то делать. Поэтому мы поженимся.
   Кэтрин повернулась лицом к виконту. Какое-то время она смотрела на  него.
Под глазами у нее залегли синие круги. Глаза же казались темнее, чем обычно,
а губы были почти такие же бледные, как и лицо.
   - Вероятно, вы очень несерьезно относитесь к  браку,  -  проговорила  она
наконец. - Ведь вы готовы вступить в брак, не испытывая никаких чувств.
   О Господи! Всего лишь несколько недель  назад  ему  казалось,  что  он  в
каком-то смысле еще больший романтик, чем Клод, который женился  в  возрасте
двадцати лет. Конечно, он и сам едва не  женился  несколько  лет  назад,  но
потом отказался от мыслей о браке. Решил, что женится только в  том  случае,
если полюбит по-настоящему. Но чем старше виконт становился, тем все  больше
сомневался в том, что обретет такую любовь.
   Но теперь он должен жениться, потому что скомпрометировал эту женщину.
   - Не важно, что я чувствую, - сказал он. - Главное  -  обстоятельства.  Я
полагаю, что вас теперь в деревне  считают  блудницей,  для  всех  вы  точно
красный платок для быка.
   Казалось, Кэтрин еще больше побледнела - если подобное было возможно.
   - Что обо мне думают - мое дело, - сказала она. - И что это за вольности?
Я не разрешала вам называть меня по имени.
   Он прищелкнул языком.
   - Не будьте смешной.
   Она повернулась к огню и наклонила голову. Несмотря на свое  раздражение,
разочарование, на нежелание  находиться  в  этом  доме,  виконт  не  мог  не
залюбоваться изящным изгибом ее шеи.  "По  крайней  мере,  -  подумал  он  с
неожиданным смирением, - жена у меня будет красивая".
   Жена! Едва Рекс мысленно произнес это слово, его охватила паника,  И  все
же придется привыкнуть к мысли о том, что он - женатый человек. Он знает  об
этом уже почти целую неделю.
   - Уходите, - сказала Кэтрин. - Я не хочу иметь с вами ничего общего.
   Не следует ее уговаривать, надо уйти - уйти навсегда, подумал виконт.  Да
и как объяснить ей истинное положение  дел?  Ведь  она  сама  уже  все  себе
объяснила - это было написано у нее на лице. Виконт окинул  взглядом  кухню,
которую она превратила в уютную комнату. Не хватало только собаки в кресле -
Тоби находился с Дафной в гостиной. И всего этого скоро не станет -  по  его
вине.
   - Клод и Дафна сказали мне, что вы собираетесь уехать к родственникам.
   - Да, - ответила она после недолгой заминки.
   - Кто они? Где живут? Это семья вашего мужа или ваша семья?
   - Это вас не касается.
   - Клод мне сказал, - продолжал виконт, - что никто  из  них  ни  разу  не
навестил вас здесь и вы тоже никого не навещали. За.., за пять лет,  не  так
ли? Должно быть, вы очень близки с вашей семьей,  если  после  такой  долгой
разлуки вас все еще что-то связывает. Вы вполне  уверены,  что  они  захотят
принять у себя блудницу?
   - Я не блудница. И вы прекрасно знаете. Кроме того, они меня любят.
   Все это время ей приходилось очень нелегко, думал лорд Роули. Если  бы  у
нес действительно была семья - хотя какая-то, - неужели она не уехала  бы  к
ним уже давно?
   - Никакой семьи у вас нет, не так ли? -  спросил  он.  Она  молча  пожала
плечами.
   - И куда же вы направитесь? Что будете делать?
   Начнет все сначала, наверное, в другой деревне, где никого не знает.  Это
будет просто.
   Интересно, почему ей пришлось так поступить пять лет назад?  Какая-нибудь
ссора с семьей? Или у нее действительно нет семьи? Но все-таки должны  же  у
нее быть какие-то друзья - хотя бы друзья мужа.
   Кэтрин Уинтерс, его будущая жена, - загадочная женщина.
   И она не отвечала на его последний вопрос.