о, посмотрела на отражение своей будущей свекрови. Она покраснела. Какой бестактной она, должно быть, выглядит. И все же она сомневалась, что перестанет видеть в слугах людей, как, например, делали Бернаби. Слуги - такие же люди.
     - Прошу прощения, мама, - сказала она. Ее светлость улыбнулась.
     - Тебе предстоит стать герцогиней, Стефани, - сказала она. - Значит, на тебя будут смотреть, как на герцогиню. Много, конечно, лишнего, но это - жизнь. Тебе придется научиться различать гордость и тщеславие и балансировать между ними. От тебя ждут, что ты будешь смотреть на прочих сверху вниз, за исключением, конечно, членов королевской семьи. Это получится, если ты будешь любезна, но не фамильярна. Тебе будет легче в будущем, если ты с самого начала начнешь вырабатывать правильные манеры. Пройдет не меньше недели, прежде чем сошьют достаточно одежды, чтобы ты могла посещать приемы. Мы используем эту неделю, чтобы подготовить тебя. Это не так страшно, как тебе кажется. Достаточно один раз принять как телом, так и душой мысль о том, что ты больше никому не подчиняешься, что ты станешь женой Алистера, его герцогиней, и весь страх перед встречей со светом пройдет. Большинство представителей высшего света будут подчиняться тебе.
     - Вы вчера знали, что я испугалась? - спросила Стефани.
     Герцогиня подняла брови.
     - Я надеюсь, что ты испугалась, - сказала она. - Не хочется думать, что вчерашнее поведение - лучшее, на что ты способна.
     Стефани смутилась.
     - Да и сейчас, - сказала ее светлость, - ты никоим образом не относишься к низшим кругам. Твой отец был джентльменом, а мать - леди. Ты - богатая женщина, независимая богатая женщина, что редко встречается. Не так много женщин, в чьем единоличном распоряжении находится такое имение, как Синдон-Парк. Алистер придет сегодня к чаю, дорогая. Он будет уже скоро. Он рос, с детства зная, что однажды станет герцогом и главой семьи. И вот уже одиннадцать лет, со дня смерти моего мужа, успешно справляется с обеими обязанностями. Ему свойственны внушенные с самого рождения независимые манеры и упрямая гордость. Он очень похож на своего отца. Чтобы доставить ему удовольствие, ты должна стать ему ровней. Этого не получится, если ты будешь трепетать перед ним и бояться поднять на него глаза. Брак не может быть счастливым, если партнеры не равны. Сегодня я оставлю тебя наедине с Алистером на полчаса. Ты должна поговорить с ним.
     Ее светлость до сих пор ни разу не упомянула, что он придет к чаю. Стефани была уверена, что не увидит его, пока не будет выглядеть, как полагается. Он, должно быть, был недоволен ею вчера. Он держался холодно, хоть и был вежлив, особенно с кузиной Бертой, которую все остальные леди игнорировали.
     Неужели герцогиня сказала правду? Если она станет такой, как хочет герцогиня, будет ли он доволен? Будет ли ей легче вести образ жизни герцогини? Будет ли их брак иметь больше шансов на успех?
     Но хочет ли она сама меняться? Она всегда помнила о собственном несовершенстве - да и как иначе, ведь она была дочерью священника, - и она всегда хотела стать лучше. Но в целом она была довольна тем, какой была. Неужели ей предстояло стать повторением ее будущей свекрови? Сможет ли она думать, чувствовать и вести себя, как человек, выше всех по рождению, кроме королевской семьи? Отец учил ее думать о себе как о равной всем, но вести себя, как низшая из служанок, как беднейшая из бедных. Ее отец, конечно, преувеличивал, но все равно уверенность в собственном превосходстве была чужда ее натуре.
     Хочет ли она измениться настолько?
     Хочет ли она, чтобы он был доволен? Она должна добиться его одобрения. Его доброта и порядочность довели его до этого - жениться на женщине, которая никоим образом не подходила ему в качестве жены.
     Она отдала бы все, думала она, - почти все на земле, - чтобы выпутаться из этой ужасной неприятности. Ей казалось, что она переживает кошмар наяву.
     И все же иногда ей хотелось рассмеяться. Когда-то она была гувернанткой, а теперь - богатая, независимая женщина. Она была дочерью священника, а станет герцогиней. Она была двадцатишестилетней старой девой, а теперь выходит замуж за красивого, влиятельного мужчину, Разве это кошмар?
     - Пошли, Стефани, - говорила в это время герцогиня. - Пора спуститься в гостиную и подготовиться к визиту Алистера. Подними подбородок, дорогая. Вот так. Теперь ты выглядишь более приемлемо. Помни, что всегда следует держать его поднятым. Ты кое-что из себя представляешь. Ты станешь герцогиней Бриджуотер меньше чем через месяц.
     И она увидит герцога Бриджуотера через несколько минут, думала она. Интересно, будет ли он держаться, как будто они незнакомы, как это было вчера. Она вздрогнула и напомнила себе, что должна держать подбородок поднятым, когда последовала за будущей свекровью вниз по лестнице.

ГЛАВА 8

     На ней было все то же простое платье, что и вчера. Ее лицо было по-прежнему бледным, а под глазами залегли темные круги, будто она не спала несколько ночей. "Скорее всего, не спала", - подумал он. Как и он сам. Она снова не улыбалась. Только прическа изменилась. Ненамного, правда. Волосы были все так же зачесаны назад и сколоты на затылке, только не так туго, как обычно, от чего казались более мягкими и пушистыми. Узел заменили небольшие изящные локоны.
     Она все еще выглядела гувернанткой.
     Но сегодня она была почти красивой.
     - Мисс Грей.
     Он склонился над рукой Стефани - ладонь была такой же холодной, как вчера - и поднял глаза на нее. Сегодня она ответила на его взгляд. Он сразу вспомнил о золотых искорках в ее глазах.
     - Ваша светлость, - произнесла она почти шепотом.
     Они продвинулись не дальше, чем вчера днем в это же время.
     - Проводи Стефани к креслу, Алистер, - сказала мать. - И садись сам. Ты можешь стоять и изображать всем своим видом герцога, когда читаешь речь в палате лордов, но здесь ты - мой сын и гость.
     Вот как? Мать зовет Стефани просто "Стефани", не так ли? Он пока себе такого не позволял. Он задумался, насколько искренне верит мать в то, что задача, которую она на себя взвалила, выполнима.
     Они поговорили некоторое время о погоде, которая была дождливой и ветреной и ничуть не изменилась за последнюю неделю или две. Они поговорили о гостинице "Палтни", поскольку о ней зашел разговор, и он вместе с матерью рассказал мисс Грей о визите, упомянутом вчера. Русский царь и его сестра останавливались там, когда были в Лондоне вместе с представителями других королевских домов, празднуя победу Европы над Наполеоном Бонапартом - еще до Ватерлоо. И он рассуждал о битве под Ватерлоо, пока мать не дала ему взглядом понять, что война - неподходящая тема для бесед с леди.
     Стефани Грей отвечала уже не так односложно, но ничуть не более содержательно. Полчаса мать несла всю тяжесть разговора на своих плечах, пока, наконец, не поднялась. Он тоже встал. Полчаса с ним обращались, как с гостем. Пора заканчивать визит. Но мать не это имела в виду.
     - Мне необходимо кое за чем проследить внизу, - сказала она, любезно улыбаясь. - Надеюсь, ты займешь Стефани, пока я не вернусь, Алистер. Мы же не хотим, чтобы она чувствовала себя одинокой в свой первый день. Я вернусь через полчаса.
     Значит, она помнила о его просьбе. Он был рад этому, хоть и не знал, о чем они будут разговаривать со Стефани. Боже, они провели почти три дня вместе совсем недавно и между ними редко возникало молчание, которое, кстати, никогда не было неловким.
     Он поспешил к дверям комнаты, чтобы открыть их перед матерью. Герцогиня подбадривающе улыбнулась ему, когда проходила мимо. Он закрыл двери и некоторое время стоял к ним лицом, не поворачиваясь и решая, каким будет его следующее движение. Но когда он повернулся, то обнаружил, что глаза Стефани пристально следят за ним.
     - Кажется, ничего не получается, - сказала она. - Мне думается, будет лучше, если я вернусь в Синдон и мы все забудем об этом безумии, которое называется нашей помолвкой. Это ведь безумие, верно?
     Он медленно прошел в дальний угол комнаты, не поддаваясь соблазну стать у камина, где бы он чувствовал себя более уверенно, и сел ближе к ней.
     - Потому что вы застенчивы? - спросил он. - Это стало для вас слишком тяжелым испытанием?
     Ее губы слегка изогнулись, но она не улыбнулась.
     - Я никогда не была застенчивой, - ответила она. - Никто так обо мне не отзывался раньше. Я просто не знаю этого мира, ваша светлость. Я не могу подобрать верное слово. Этот мир для меня чужой. Если я здесь останусь, это обернется мучением для меня и чем-то еще худшим для вас. Вы были со мной добры. Я все еще считаю себя обязанной вам, и всегда буду так считать. Я все еще чувствую себя ответственной за то, что обстоятельства сложились именно таким образом. Но у меня ничего не получится. Я скажу об этом ее светлости сама. Я объясню, что вина никоим образом не лежит на вас. Вы все это время вели себя как джентльмен.
     Ее щеки снова порозовели, а в глазах появился огонь. Она снова стала похожа на его мотылька цвета фуксии, хотя ему не следует позволять себе думать о ней подобным образом. Чувство вины затопило его. Она не была ответственной за создавшуюся ситуацию. Вина целиком лежала на нем.
     - Вас просто вводят в заблуждение титулы и модные платья, - сказал он. - Это понятно, но все это так поверхностно. Люди остаются людьми, когда все сказано и сделано.
     - Я думаю, - сказала она, снова почти улыбаясь, - что вы искренне верите в то, что говорите. Но вы не правы. Я не гожусь для того, чтобы быть вашей герцогиней. И мне не понравится быть герцогиней. Было очень глупо тогда так настаивать на помолвке только потому, что вам казалось, будто честь обязывает вас сделать мне предложение. И потому, что мне не хватило сил отказать.
     Ее ресницы, заметил он, когда она опустила глаза, темнее, чем волосы. Они были густыми и длинными.
     - Но помолвка уже объявлена, - сказал он. - В сегодняшних утренних газетах появится заметка.
     - Да, я знаю. - Она снова подняла на него глаза. - Значит, надо опубликовать другое объявление, отменяющее первое.
     - Произойдет скандал, - сказал он.
     - Я не боюсь скандалов, - сказала она. - А вас он слишком не затронет. Ваше положение защитит вас. Я вернусь в Синдон и окажусь достаточно далеко от Лондона. Может, мистер Уоткинс найдет мне другого мужа за оставшиеся три месяца - кого-нибудь, чье общественное положение будет более близким моему.
     - Никто, - тихо сказал он, - не женится на женщине, вызвавшей в обществе скандал, разорвав помолвку.
     Она закусила губу. Было очевидно, что она об этом не подумала.
     - Тогда я вернусь к своей прошлой жизни, - решительно заявила она. - Найду место гувернантки.
     - Неужели вы думаете, - спросил он, - что ваши прежние хозяева дадут вам рекомендации после того, как вы покинули их дом, просто так, на рассвете, даже не предупредив об уходе?
     Она снова побледнела. Круги под глазами стали заметнее. Она смотрела прямо на него.
     "Почему я так старательно отговариваю ее от того, что она действительно хочет сделать?" - подумал он. Он видел невозможность этого брака так же ясно, как и Стефани - в особенности после вчерашнего визита. Может, он отговаривает ее только потому, что сам боится шума, который поднимется вокруг него после разрыва помолвки? Или все же, как он уже объяснил ей, потому, что она оказалась бы в безнадежной ситуации? Он не может позволить ей уйти.
     Стефани вдруг поднялась на ноги и быстро прошла по комнате к окну, возле которого вчера стоял он сам, ожидая их приезда. Он остался на прежнем месте и смотрел на нее. Она казалась еще тоньше, чем была в те три дня. Он задумался над тем, смогла ли она нормально спать и есть эти полторы недели. Он вспомнил с какой жадностью - правда, прилагая немало сил, чтобы ее скрыть - она ела суп в гостинице в первый день их встречи.
     У него промелькнула мысль о том, что это такое - провести первую брачную ночь с девственницей. До этого он имел дело только с опытными женщинами. И он вспомнил, как думал, что она - очень опытная женщина. Если бы было правдой то, что ему ошибочно казалось, она бы уже две недели была его любовницей. И он бы знал это стройное, гибкое тело так же хорошо, как свое собственное. Что ж, почти через месяц он начнет очень близкое знакомство с ним, долгое, как сама жизнь.
     Это ни в коей мере не было неприятной мыслью. Если бы их брак состоял только из взаимоотношений в постели!
     - Вы привыкнете к новой жизни, - сказал он. - В конце концов, вы - леди благородного происхождения и воспитания. А моя мать - хороший учитель. Вы сможете научиться всему необходимому у нее. Она не была слишком.., сурова с вами сегодня, полагаю?
     - Нет, - быстро сказала она, не поворачиваясь к нему. - Конечно, нет. Она была очень добра. Наверное, ей это дается нелегко. Она должна ненавидеть каждое мгновение. У нее наверняка были другие планы относительно старшего сына.
     Он встал и подошел к ней.
     - Она будет гордиться вами, - сказал он, - и со временем полюбит вас. За следующую неделю она поможет вам подобрать и привыкнуть к одежде, более подходящей вашему нынешнему положению, и расскажет об основных обязанностях герцогини. После этого мы представим вас обществу. Я с нетерпением жду этого момента. Все пройдет благополучно. Вы очень красивы.
     Она чуть наклонила голову, но не сразу ответила на его слова.
     - Тогда хорошо, - сказала она, наконец. - Я научусь правильно одеваться и вести себя так, чтобы вам не было за меня стыдно, как вчера, ваша светлость. Я научусь быть герцогиней.
     Он поморщился.
     - Мне не было за вас стыдно, - возразил он. - Мои сестры и мать сразу поняли, что вы немного смущены. Мне не следовало доводить вас до этого. Я должен был сам заехать за вами в гостиницу. Я должен был представить вас сначала только моей матери.
     - Вы же не знали, что так получится, - сказала она, слегка пожимая плечами. - Любая леди из вашего мира знала бы, что ее ожидает и как следует себя вести. Ее бы ничто не смутило.
     Он слегка сжал ее за плечи.
     - Я не стыжусь вас, - снова повторил он. - И вы быстро научитесь чувствовать себя уверенно в новом мире. Мы все поможем вам - моя мать и я, Джейн, Луиза... - Он заколебался, но не назвал имени Элизабет.
     Она рассмеялась и снова пожала плечами.
     - Джейн, Луиза, - сказала она. - Я даже не знаю, кто они. Я не помню их титулов, как, впрочем, и фамилий. И я даже не уверена, что узнаю их, когда увижу в следующий раз. Я...
     - Дайте себе время, - сказал он.
     Она стояла неподвижно, склонив голову. Потом кивнула и повернулась к нему.
     - Всего неделя, - сказала она. - Будем надеяться, что я способная ученица. Будем надеяться, что к концу недели, когда придет время покинуть этот дом и впервые появиться в обществе, я буду знать достаточно, чтобы не опозорить вас.
     Его руки снова легли ей на плечи, когда она повернулась. Они были очень тонкими.
     - Обещайте мне еще кое-что, - попросил он, глядя ей прямо в глаза.
     - Что? - спросила она. - Разве я недостаточно пообещала?
     - Обещайте мне, что будете нормально есть и спать по ночам, - сказал он. - Вы ведь не делали ни того, ни другого последнее время.
     Она мимолетно улыбнулась.
     - Интересно, - сказала она, - много ли спала и ела Золушка за неделю до своей свадьбы?
     - Попытайтесь, - попросил он. - Обещайте мне, что вы попытаетесь.
     - Хорошо, - сказала она. - Я обещаю. Он вспомнил, как прикоснулся к ее губам в ту первую ночь, думая, что этот поцелуй станет только прелюдией к ночи удовольствий, к которой, как ему казалось, она его открыто приглашает. Он вспомнил, что возбудился еще до того, как поцеловал ее. Она выглядела такой желанной, а губы были такими влажными и зовущими, когда она откинулась на кровати с поднятым вверх лицом и закрытыми глазами.
     - Могу я поцеловать вас? - спросил он. Ее глаза распахнулись, и она покраснела.
     - Мы же помолвлены, - сказал он. - Могу я поцеловать вас?
     Мгновение он думал, что она так и не ответит. Но она кивнула, почти незаметно.
     Ее губы были сомкнуты и неподвижны. Такие теплые. "Она пахнет мылом", - подумал он, склоняясь над ней. До этого момента он не осознавал, насколько прочно сексуальная страсть ассоциируется у него с резким запахом духов. Ему понравился запах мыла. Он даже предпочитал именно его.
     Ее глаза с беспокойством смотрели прямо на него.
     Он слегка обнял ее, прежде чем поцеловать: одной рукой - за талию, другой - за плечи. Она потеряла равновесие, покачнулась и оказалась прижатой к нему, опираясь о его грудь руками. Ее фигура лишена пышных форм, но вместе с тем она - воплощенная женственность подумал, он. И какие длинные, стройные ноги. Он целовал ее легко, не желая смущать, хоть и позволил себе слегка провести кончиком языка по линии губ, чтобы ощутить их вкус.
     - Вы никогда не целовались, - сказал он, отрываясь от нее и выпуская из объятий. Он тут же пожалел, что сказал, но это было так ново для него, что он не смог сдержать удивления. Кажется, он обидел ее. Он понял это, увидев, как она прячет глаза.
     - Те несколько раз, когда меня пытались поцеловать, - сказала она, - это делали мужчины, которым хотелось куда большего, чем просто поцелуй.
     Он подумал, не вспоминает ли она и ту ночь в гостинице.
     - Я больше никому никогда не позволю обидеть или оскорбить вас, - тихо сказал он. - Даю вам слово чести.
     - Этому меня тоже придется учить, - продолжила она, глядя вниз. - Когда придет время, вы станете моим учителем. Постараюсь быть прилежной ученицей, ваша светлость. Я невежественна во множестве областей, верно? - В ее голосе звучала легкая горечь.
     - Но это не невежество, - сказал он, - а, скорее, невинность, которую каждый мужчина рад обнаружить в своей невесте, мисс Грей. Не извиняйтесь. Да, я буду учить вас. А вы будете учить меня. Мы научим друг друга приносить удовольствие. Но сейчас, полагаю, мне пора идти, хотя мать еще не вернулась. Может быть, вы используете время, оставшееся до обеда, для себя лично, например, чтобы поспать?
     - Да, - сказала она. - Благодарю вас.
     - Пойдемте, - сказал он. - Я провожу вас до лестницы. Я оставлю матери записку, что вы отдыхаете.
     Он подставил ей руку, чтобы она оперлась на нее. Несколько минут спустя он смотрел, как она идет к своей комнате, после чего пересек холл и, оставив дворецкому записку, покинул дом.
     Он больше не размышлял о том, насколько все получится. Он знал, что поздно отступать и пытаться изменить ситуацию. Нравится ему это или нет, но через месяц он станет женатым человеком. Он женится на мисс Стефани Грей. Она - умная женщина, размышлял он, с врожденными манерами, хоть у нее мало уверенности в том, сможет ли она стать герцогиней. Мать проследит за тем, чтобы к концу недели она была готова. А за следующие три недели, оставшиеся до свадьбы, он вместе с матерью сгладит все острые углы и отшлифует этот камень до совершенства.
     Да, она справится, думал он. Он действительно был более уверен в этом, чем вчера - гораздо более уверен. И было еще кое-что, что позволило ему расслабиться и откинуться на бархатном сидении кареты.
     Ему понравится интимная сторона их брака. Он хотел ее, когда принял за легкомысленную актрису. Но и как мисс Стефани Грей, его невеста, она была почти такой же желанной. Даже больше. Он действительно счел ее невинность - полное незнание того, каким может быть поцелуй - почти эротичной.
     Да, сегодня он чувствовал себя куда лучше.

***

     Стефани чувствовала себя куда хуже, чем до его визита, если только это возможно. До этого, поняла она уже позже, она до конца не осознавала, что ее помолвку нельзя расторгнуть. Как бы плохо ни шли дела, она всегда могла себе сказать, что можно отступить, найти другого жениха до истечения указанного в завещании срока, или - последний вариант - просто вернуться к прежней жизни.
     Но теперь она знала, что пути назад нет. Только вперед. Но как же ей идти впер