ежду нами никогда не будет мира?
     Но какое это имеет значение, если через несколько дней им предстоит расстаться навсегда?
     Нет, имеет, невольно подумал он. Имеет.

***

     Завтра, на следующий день, решила Ева, она объявит о своем намерении вернуться домой. Она приняла это решение после того, как в Королевской академии искусств с ужасом поняла, что, когда Эйдан убеждал ее выйти за него замуж, он уже был связан с другой женщиной, и так тесно, что вся ее семья с минуты на минуту ждала его предложения. И эта женщина была дочерью генерала и вместе с матерью "шла за барабаном". Вполне подходящий брак для них обоих.
     Ева тосковала по дому. Она так скучала по каждому из близких ей людей, что у нее кололо сердце. Ей хотелось обнять своих детей. Она скучала и по самому Рингвуду. Ее тревожили мысли о предстоящем торжественном обеде. Четыре дня назад она расстроилась, обнаружив, что не беременна, и в то же время обрадовалась, что хотя бы это не осложнит ее жизнь. Она устала от бесконечных светских развлечений, которые при иных обстоятельствах могли бы доставить ей удовольствие. Она устала уклоняться от встреч с Джоном, который упорно искал встречи с ней наедине.
     Но более всего ее угнетало невольное сознание того, что она влюблена в Эйдана. И ей еще сильнее хотелось вернуться домой и раз и навсегда покончить с мучительным ожиданием неизбежной разлуки. Она мечтала вернуться к прежней жизни, со временем забыть Эйдана, зализать в уединении свои раны и отдать всю свою любовь детям.
     Завтра, после обеда в Карлтон-Хаусе, все уже останется в прошлом. Она скажет Эйдану и герцогу, что уезжает. Она уедет в почтовом дилижансе. Герцог, конечно, будет возражать или, вернее, пытаться ей приказывать, но она останется непреклонной. Она безмерно устала.
     Кроме того, Эйдану, должно быть, так же сильно хочется от нее избавиться, как ей уехать домой.
     - Я уезжаю, Бьюкасл, - сказала тетя Рочестер, вставая. - Непростительно опаздывать на обед в Карлтон-Хаусе.
     Все пили чай в гостиной Бедвин-Хауса. Тетя Рочестер заехала к ним после короткой поездки по магазинам с Евой и Фреей, где они покупали разные мелочи для предстоящего вечера, а Ева приобрела по книге каждому из детей. Весь день только и говорили об обеде. Действительно, все знаменитые особы прибыли накануне. Если бы они подождали у моста, а не поехали в Сомерсет-Хаус, то увидели бы, как толпа окружила фельдмаршала Блюхера, выпрягла его лошадей и повезла его в Карлтон-Хаус, где его внесли внутрь на руках.
     - Никто из нас не опоздает, - заявил герцог Бьюкасл, вставая вместе с другими джентльменами. - Фрея и леди Эйдан, может быть, желают выйти с вами, тетя, и отдохнуть в своих комнатах.
     Как обычно, Фрея в ответ презрительно фыркнула, но Ева была благодарна герцогу.
     - Я так и сделаю, - сказала она. Ее все еще подташнивало, но она полагала, что от нервного напряжения. Через несколько часов она войдет в Карлтон-Хаус, увидит королеву, принца-регента и половину правителей и выдающихся людей Европы. И она будет с ними обедать. Как она совладает с собой, сумеет ли унять дрожь?
     - О, Ева, - окликнул ее Аллин, когда Эйдан уже открыл перед ней и леди Рочестер дверь. - Я только что вспомнил, что таскаю в кармане адресованное вам письмо. Я взял его у Флеминга еще утром, думая, что увижу вас, но вы уже уехали. Вот, возьмите.
     - Спасибо. - Ева улыбнулась Аллину и взяла письмо. - А я уж было подумала, что сегодня нет писем, - Она увидела знакомый почерк Тельмы.
     В своих апартаментах Ева сразу же сбросила туфли и вытащила из волос шпильки, тряхнула головой и вздохнула. Она действительно собиралась поспать перед тем, как начать одеваться к вечеру. Неожиданно ей захотелось взмахнуть волшебной палочкой, чтобы все поскорее закончилось, Но какой великолепный рассказ привезет она домой. Неужели принц-регент такой толстый, как судачат? Неужели с королевой скучно разговаривать, как утверждает Фрея? Говорят ли иностранные знаменитости по-английски?
     Перед тем как уйти в спальню, Ева опустилась на диван, чтобы прочитать письмо. Сломав печать, она была разочарована тем, что оно короче, чем обычно. Ничего. Через несколько дней она будет дома. Ева начала читать.
     Через минуту она вскочила и с ужасом уставилась на письмо, словно надеялась, что не правильно поняла написанное. Но, охваченная паникой, она все же знала, что все в письме правда. Она повернулась и, спотыкаясь, бросилась к двери. С трудом повернув ручку, она выбежала в коридор, спустилась по лестнице и устремилась в гостиную, не понимая, что делает или какой у нее вид. Не дожидаясь, пока лакей откроет дверь, она распахнула ее и вбежала в гостиную.
     Спасение было всего в нескольких шагах от нее и даже поднялось ей навстречу. Только бросившись к Эйдану, она поняла, что спасения нет. Никто не сможет ей помочь.
     - Эйдан! - воскликнула она. - Я должна ехать. Я должна ехать!
     Твердые, будто железные, руки крепко обхватили ее, и га мгновение она почувствовала себя в безопасности. Но лишь на мгновение. Ею снова овладел ужас.
     - Что такое? - спрашивал он. - В чем дело? Что случилось?
     - Д-д... д-д... д-д... - У нее стучали зубы.
     - Успокойся, - сказал Эйдан, обнимая ее одной рукой, а другой взяв за подбородок. Он смотрел ей в глаза.
     - Успокойся, дорогая. Расскажи, что случилось, и я все устрою.
     Что за глупости он говорит!
     - Он забрал их! - вскричала Ева и зарыдала. - Он увез их, и я не м-м-могу их в-вернуть!
     - Кто? - с возмутительным спокойствием спросил Эйдан. - Кто кого забрал?
     - С-С-Сесил. Он забрал д-д-детей, и я не могу вернуть их. Он их р-р-родственник, а я - нет. Зачем я п-п-покинула их! Я должна ехать. Я должна ехать и отобрать их! Они будут так н-н-напуганы.
     - Он нашел способ отомстить, не так ли? - сказал Эйдан. - Мы этого так не оставим. Тебе вернут детей. Я предупредил, что ожидает Сесила, если он еще раз появится на твоей земле.
     - Нет, ты не понимаешь. - Ева взмахнула письмом, сжимая его в кулаке. - Он обманул всех. Он пошел к судье, и его признали опекуном детей. Он их не отдаст. Я его знаю. Я должна ехать!
     - Я понимаю, - сказал Эйдан. - Успокойся и отдышись. В панике ничего не добьешься.
     - Эйдан, могу я попросить тебя, - раздался холодный надменный голос, - отвести леди Эйдан в ее комнату? Пусть она отдохнет. К вечеру ей надо прийти в себя.
     - Но я должна ехать! - Ева посмотрела на герцога и высвободилась из объятий Эйдана. - Немедленно! Не откладывая, я должна ехать в Рингвуд. Дети, вероятно, в отчаянии.
     - Об этом не может быть и речи, - сказал герцог, - нельзя не явиться на обед в Карлтон-Хаусе, леди Эйдан, после того как приглашение получено и принято. Кроме того, неразумно отправляться в долгое путешествие в столь поздний час. Если вы считаете, что ваше присутствие в Оксфордшире может повлиять на положение дел, которое как вы заявили, изменить нельзя, Эйдан отвезет вас туда завтра в моей карете. А сейчас я предлагаю вам отдохнуть.
     - Но... - начала Ева. Эйдан перебил ее, взял за руку и крепко стиснул ее.
     - Ева желает отправиться домой немедленно, -. заявил Эйдан. - Она сейчас и поедет. Я отвезу ее.
     - Вы сделаете так, как я говорю, - сказал герцог.
     - Нет, - четко и резко возразил Эйдан. - На это раз, нет, Вулф. Моя жена должна выбрать, что предпочесть - долг или интересы семьи. Ты извинишься за нас, если сочтешь необходимым.
     Никто не проронил ни слова, когда он вывел Еву из комнаты.
     Спустя полчаса они уже ехали в наемной карете по дороге к Рингвуд-Мэнору.

Глава 18

     Проливной дождь и гроза вынудили их остановиться в гостинице, но они не захотели там ночевать. Ева ходила по комнате, отказываясь есть и даже разговаривать. Рано холодным дождливым утром они приехали в Рингвуд.
     Никто уже не спал, и, как было принято в Рингвуде, все высыпали из дома и конюшен встретить новоприбывших. Все говорили разом, а вокруг, прихрамывая, прыгал с громким лаем пес, которого никто не останавливал. Наконец Ева с Эйданом оказались в гостиной, где из-за холодной погоды разожгли камин. Суровая экономка внесла поднос с чаем. Она разлила чай и встала у закрытой двери, сложив на груди натруженные руки. Никто не возражал против ее присутствия.
     Эйдан поставил чашку на стол и подошел к окну. Миссис Причард горько рыдала. Ева пыталась ее успокоить, а гувернантка винила себя в том, что позволила увезти детей, хотя тетушка сквозь рыдания утверждала, что никто из них не мог этому воспрепятствовать. Пес ткнулся мордой в колени Еве, тяжело дыша и поскуливая.
     Негодяй Сесил Моррис хорошо продумал свою месть. Будучи небольшого роста и слабого телосложения, он, без сомнения, сознавал, что физически не может противостоять покровителю Евы и даже самой Еве и ее экономке. Он придумал дьявольский план. Он заявил судье о своем законном праве на опеку над детьми-сиротами, которым он приходился родственником по материнской линии. Затем он отправил приходского констебля с четырьмя дюжими помощниками забрать детей из Рингвуда.
     - Агнес кулаком разбила нос Уиллу Перкинсу, - рассказывала мисс Райе. - Повсюду была кровь. Мы все было не решили, что он помер, не вопи он так громко. Чарли головой боднул мистера Биддла в живот. Но у него, видите ли, были бумаги, подписанные графом Лаффом, а с документами не поспоришь. Кроме того, Бекки и Дэви перепугались бы до смерти, если б увидели драку. Миссис Причард убедила всех успокоиться, чтобы не напугать детей. Мистер Биддл отослал Уилла Перкинса домой.
     - Я сама вытерла кровь перед тем, как из дома вывели детей, - сказала экономка, не дожидаясь, когда к ней обратятся. - Но мне хотелось разбить им все носы, голубушка, да и головы заодно. Трусливые псы! Послали пятерых здоровенных мужиков забрать двух маленьких детей!
     - Тебя бы бросили в кутузку, Агнес. - Миссис Причард высморкалась в платок и взяла себя в руки. - Как пить дать бросили бы!
     - Ну, мне не привыкать, мэм, - ответила экономка, ничуть не смутившись.
     Эйдан обернулся и посмотрел на нее с невольным одобрением. Из этой женщины получился бы отличный служака-сержант, не имей она несчастья родиться женщиной.
     - А как дети? - Голос Евы дрожал, хотя она не плакала. Она вообще ни разу не заплакала. После истерики в гостиной Вулфа она ушла в себя, была сдержанна и молчалива. - Что было с ними, когда их уводили?
     - Я им сказала, что они едут погостить к своей тете, которая очень хочет их повидать, - объяснила мисс Райе. - Я сказала, что это только на время вашего отсутствия, Ева. Им будет весело, пообещала я.
     - Но они поняли, - с грустью сказала миссис Причард. Ее голос прозвучал по-валлийски певуче. - Они сразу догадались, что их обманывают. Дэви побелел как полотно, а Бекки испуганно таращила глазенки. Хотя няня и сказала им, что неподалеку бродят злые люди и поэтому мистер Биддл и его помощники будут охранять их по дороге к тете. Ах, у меня сердце разрывается, как вспомню об этом!
     - Мои дети! О, мои несчастные детки!
     Боль в голосе Евы лишала ее слова всякого мелодраматизма. Вероятно, впервые Эйдан понял всю силу ее любви к сиротам. Будь они ее собственными детьми, она не могла бы горевать сильнее.
     Неожиданно Ева вскочила.
     - Что ж это я: сижу здесь, пью чай, греюсь у огня? - воскликнула она. - Я должна поехать к детям, привезти их домой. Они, должно быть, сильно напуганы.
     - Я поеду с вами, голубушка, - предложила экономка. - Попадись мне только этот Моррис, уж я сверну ему шею!
     - Агнес, дорогая! - упрекнула ее миссис Причард.
     Эйдан повернулся к ним и откашлялся. Тотчас же все взгляды устремились на него.
     - Здешний судья - граф Лафф? - спросил он, вспомнив, что это отец виконта Денсона.
     - Да, полковник, - подтвердила миссис Причард.
     - Мы должны обратиться непосредственно к нему, - сказал он. - Бессмысленно ехать к твоему кузену, Ева, и взывать к его добрым чувствам. Подозреваю, у него они отсутствуют. Бесполезно угрожать и применять силу. На его стороне закон. Закон поддержит его, особенно если ты или твои слуги будут действовать сгоряча.
     - Да послушайте вы... - начала экономка.
     Эйдан смерил ее ледяным высокомерным взглядом.
     - Дамы уже выпили чаю. Вы можете унести поднос и заняться своими делами.
     Экономка сердито посмотрела на Эйдана, и он подумал, что имеет дело с самым упрямым солдатом из всех, кто служил под его командованием. Ему даже показалось, что она собирается ему перечить. Но экономка, громко стуча чашками, собрала их и молча вышла из комнаты.
     - Бедная Агнес, - заметила Ева. - Ей так хочется мне помочь.
     - Пусть делает свое дело и следит за порядком в доме. Мы с тобой, Ева, поедем к графу Лаффу. Позволь проводить тебя в твою комнату, где ты сможешь переодеться и привести себя в порядок.
     Миссис Причард вздохнула:
     - Я знала, что как только вы приедете, все наладится.
     Эйдан проводил Еву наверх и остановился у ее двери, прежде чем пройти в комнату для гостей, где он жил в прошлый раз.
     - Еще рано, - сказал он. - Не хочешь отдохнуть немного перед визитом к графу?
     Она покачала головой:
     - Я не могу спать. Я не успокоюсь, пока дети не вернутся домой. Но, Эйдан, я не могу еще больше впутывать тебя в сложные перипетии моей жизни. Твой отпуск уже подошел к концу, а ты так и не смог провести его как следует. Ты должен вернуться в Лондон или в Линдсей-Холл. Тебя не должно беспокоить...
     Он приложил палец к ее губам.
     - Я доведу это дело до конца. А потом покину тебя, оставив спокойной, счастливой и в полной безопасности.
     - Потому что ты дал клятву Перси? - спросила она.
     - Потому что ты моя жена.
     Ева собиралась что-то сказать, и Эйдан подумал, что она, как обычно, начнет с ним спорить. Но она лишь кивнула и вошла в свою комнату.
     "Потом я покину тебя". Теперь уже скоро, через день или два, как только дети вернутся домой, он уедет в Лондон и проведет оставшиеся от двух месяцев дни в свое удовольствие. Наконец ничто не будет его обременять, он будет снова почти свободен и вернется к привычному образу жизни. Но сначала, с досадой подумал Эйдан, войдя в свою комнату и приказав принести горячей воды для бритья, ему предстоит встреча с Лаффом.
     "Потом я покину тебя..."

***

     Ева никогда не бывала в Дидкоут-Парке, в фамильном поместье графа Лаффа, хотя оно находилось недалеко от Рингвуда. Сюда звали только тех, чье благородное происхождение не вызывало сомнений. Ее отец, несмотря на все его богатство, никогда не входил в число приглашенных.
     Дом в георгианском стиле был построен с большим вкусом. Здесь вырос Джон, это его дом. Но Еве некогда было о нем думать.
     - Что, если граф откажется нас принять? - спросила она.
     - Откажется? - Эйдан с искренним удивлением взглянул на нее. - Почему он должен отказаться?
     - Из-за меня, - напомнила она, - я же дочь уэльского углекопа.
     - И жена Бедвина!
     Как различны были их представления о реальной жизни, подумала Ева. Эйдану, сыну и брату герцога Бьюкасла, и в голову не приходило, что ему могут отказать в приеме даже в самом знатном доме. И конечно, ему не откажут.
     - А вдруг граф не захочет нас выслушать?
     - Почему не захочет? Он судья, и его обязанность - выслушивать тех, кто к нему обращается.
     Как Ева могла ему объяснить, что значит не принадлежать к привилегированному классу, не иметь власти или влияния, чтобы быть уверенным в исходе такого визита? Граф Лафф знал ее как женщину, чей отец имел наглость предложить брачный союз между их семьями.
     - А если он скажет нет? - снова спросила она. - Если он откажется изменить свое решение?
     - Мы постараемся, чтобы этого не произошло, Ева. Когда ты ожидаешь чего-то плохого, то обычно плохое и случается. Вот мы и приехали.
     Пока кучер стучал в дверь, Эйдан помог жене выйти из кареты. Колени у нее подгибались, желудок бунтовал, хотя она даже не позавтракала и была в красивом новом дорожном платье, которое надела, чтобы увереннее себя чувствовать. Эйдан был в парадном мундире.
     - Полковник Бедвин и леди Бедвин к графу Лаффу, - сказал он открывшему дверь швейцару. Не дожидаясь приглашения, он взял жену под локоть и ввел в холл.
     Ева всегда стремилась к независимости. Ее могла бы возмутить самоуверенность, с которой Эйдан вел себя. Но в это утро она была ему благодарна. Если бы она приехала одна, то вряд ли двери Дидкоут-Парка открылись перед ней и она была бы сейчас на пути к своему дому. У Эйдана явно были основания для такой самоуверенности. Не прошло и нескольких минут, как их проводили в комнату на первом этаже, оказавшуюся библиотекой.
     Граф Лафф поднялся из-за большого дубового стола. Он казался копией Джона, только постарше, с поседевшими волосами и лысеющей макушкой. Но по-прежнему выглядел истинным аристократом.
     - Полковник Бедвин! - сказал он. - Леди Бедвин? Какой приятный сюрприз. Садитесь, пожалуйста. Позвольте предложить вам что-нибудь выпить? Или вы, мадам, предпочитаете чай? - любезно осведомился он, скользнув по Еве взглядом.
     - Благодарю, ничего не надо, милорд, - сказала Ева.
     - А вы, Бедвин? Бренди? Кларет? Что-нибудь еще?
     - Ничего. - Эйдан жестом остановил графа. Он указал жене на стул и сел сам. От волнения и усталости у Евы кружилась голова.
     Граф тоже опустился в кожаное кресло и закинул ногу на ногу.
     - Так чему я обязан удовольствием видеть вас? Разумеется, ему все известно. Иной причины для их визита не существовало.
     - Я хочу вернуть своих детей, - сказала Ева, смутившись от того, как жалобно прозвучал ее дрожавший голос. - Вы позволили Сесилу Моррису отобрать их у меня. Но они мои. Их дом в Рингвуде, Они там счастливы. Я хочу их вернуть.
     Граф вскинул брови, изображая удивление.
     - Вы говорите о молодых племянниках Морриса? - спросил он. - О детях, которым ваши домочадцы в ваше отсутствие не позволяли вернуться к нему домой, мадам, без вашего разрешения. Все дело было в вашем отсутствии.
     - Домой? - повторила она. - Но они были дома. Они живут со мной. И мои домашние ничего не знали о намерениях моего кузена, пока не явился констебль с четырьмя приставами, чтобы силой забрать детей. Их дом в Рингвуде.
     - Простите меня, мадам, но какое отношение вы имеете к этим детям?
     Страх холодным ножом полоснул Еву по сердцу.
     - Никакого, - призналась она, - разве только то, что я кузина Сесила по отцовской линии. Но дети жили у меня.
     - Насколько я понимаю, они сироты, - сказал граф, - и должны жить у своего родственника, мистера Сесила Морриса. Он объяснил мне, что вы были так добры, что приютили их на время болезни миссис Моррис, его матери. А затем вы оставили их одних и уехали в город наслаждаться развлечениями сезона со своим мужем.
     - Я не оставляла их одних! - воскликнула она. - Я...
     - Может быть, сэр, - вмешался Эйдан, - поскольку возник вопрос о праве на опекунство над этими сиротами, вы возобновите дело и выслушаете аргументы обеих сторон.
     - Но по закону, - сказал граф, - все права принадлежат мистеру Моррису.
     - Нет! - воскликнула Ева, - Ему эти дети не нужны.
     - Тогда он выбрал довольно странный способ, чтобы показать это, мадам, - сказал нахмурившийся граф.
     - Может быть, вы все-таки выслушаете мою жеиу? - с угрожающим спокойствием спросил Эйдан. - Эти дети ей дороги. Она заботилась о них почти целый год и считает их своими.
     - Год? - свел брови граф. - Миссис Морис так долго болела?
     - Она вообще не болела, - сказала Ева.
     - Я прошу вас назначить новое слушание дела, - сказал Эйдан. - В присутствии обеих сторон, Морриса и его матери, если они того пожелают.
     - О нет! - Граф протестующе поднял руку.
     - При любых свидетелях, которых он захочет позвать. И при любых свидетелях со стороны моей жены.
     Ева почувствовала, как у нее сжимается сердце. Она хотела доказать графу свою правоту прямо сейчас, убедить его. Она хотела прямо отсюда поехать к Сесилу и забрать