сли бы он ей рассказал о том, что только что заявила тетушка, или же ее захлестнула бы ярость?
     - Можешь улыбаться сколько угодно, Джошуа, - обиженно проговорила тетушка, - но не говори потом, что тебя не предупреждали. - Не буду, тетушка, - пообещал Джошуа.
     - Как летит время, - продолжала она. - Даже не верится, что Констанс уже двадцать три. Ей давно пора замуж, а мне - иметь внуков, которые скрасили бы мою старость. Однако трагические события в семье помешали бедной девочке создать свою семью. В тот год, когда она должна была выйти в свет, умер Алберт, и с тех пор здоровье не позволяло мне привезти ее в Лондон на светский сезон. Когда же наконец-то я смогла вывезти Констанс и Частити в свет, умер Холлмер. И теперь я не знаю, когда мои дорогие девочки смогут устроить свою жизнь. Что касается Пруденс...
     Она тяжело вздохнула и замолчала. Джошуа понял, к чему тетушка клонит, но вынужден был выслушать ее до конца.
     - Да и тебе пора подумать о женитьбе, Джошуа, - продолжала тетушка. - Тебе уже двадцать восемь, и ты теперь маркиз Холлмер. Твой долг - дать Пенхоллоу наследника и проследить за тем, чтобы твои кузины ни в чем не нуждались, поскольку по закону ты являешься их опекуном, за исключением, естественно, Констанс, которая достигла совершеннолетнего возраста и вправе сама распоряжаться своей долей наследства. Пора тебе уже оставить увлечения молодости и остепениться. Я не браню тебя за то, что ты бросил отчий дом в поисках приключений, Джошуа, хотя Алберт никогда так не поступал, не бросал ни свой дом, ни своих родителей, ни своих сестер, но прошу тебя, не забывай о своем долге и не сердись на свою тетю, которая всю жизнь любила и воспитывала тебя.
     - За исключением первых шести лет, тетушка, - тихо, но твердо проговорил Джошуа, - когда были живы мои мама и папа.
     - Упокой, Господи, их души, - подхватила тетка. - Так у тебя есть на примете девушка, на которой ты хотел бы жениться?
     - Нет, - ответил Джошуа. - Но как только появится, тетушка, я вам сообщу. Однако в ближайшем будущем это вряд ли произойдет. А что касается моего опекунства над Частити и Пру... я оставил их в Пенхоллоу на ваше попечение. И Констанс тоже.
     - Я знаю, что ты их любишь, дорогой Джошуа. - В ее печальных глазах вдруг зажегся огонек. Похоже, тетушке пришла в голову какая-то идея. - Как было бы замечательно, если бы в тебе проснулись нежные чувства к Констанс. Ведь она такая разумная, такая славная девушка и такая красавица, не правда ли? Ты ей всегда нравился, да и она тебе, насколько я помню. Как было бы великолепно... нет, не великолепно, а правильно, если бы ты женился на сестре тех, кого опекаешь. И как это мне раньше в голову не пришло?
     - Но Констанс моя двоюродная сестра, тетушка, - заметил Джошуа.
     - Ну и что с того? Двоюродные братья и сестры очень часто женятся, - возразила она. - Этот брак был бы выгоден всем, Джошуа, и разумен. Посуди сам, и титул, и земли, и состояние остаются в одной семье, равно как и обязанности и ответственность.
     - Я никогда не оставил бы ни вас, ни Констанс, ни остальных моих кузин без гроша, - заметил Джошуа. - Так что не стоит навязывать мне одну из ваших дочерей.
     - Навязывать? - тихо переспросила тетушка и, откинувшись в кресле, вытащила из кармана носовой платок с траурно-черной каймой и поднесла к губам. - Я предлагаю тебе свою дорогую Констанс, а ты обвиняешь меня в том, что я тебе ее навязываю? Какой же ты неблагодарный, Джошуа! Впрочем, ты всегда был таким. С самого детства. А когда вырос, отблагодарил своего дядю за гостеприимство тем, что уехал в деревню и стал работать плотником. Подумать только, плотником! А потом то уезжал, то возвращался, якобы затем, чтобы навестить Пруденс... Не хочу даже вспоминать о твоем отвратительном, бесстыдном поведении! А когда Алберт отправился к тебе, чтобы высказать все, что он о тебе думает... Впрочем, не буду об этом. Я старалась забыть эти мучительные воспоминания и простить тебя. Так велит мне мой христианский долг. Я считала, что за пять лет, за все то время, пока мы не виделись, ты повзрослел, возмужал и образумился. И доверилась тебе настолько, что предложила тебе в жены собственную дочь. А ты заявляешь что я тебе ее навязываю?
     Тетушка съежилась, отчего показалась вдвое меньше ростом - фокус, который она всегда проделывала, чтобы возбудить к себе жалость, вызвать раскаяние и подавить протест у всякого, кто был бы настолько глуп, чтобы противиться ее воле, - и принялась промакть глаза носовым платком.
     - Мне кажется, у Констанс тоже нет никакого желания быть мне навязанной, тетушка, - заметил Джошуа.
     - Констанс всегда была послушной девочкой, - заметила тетушка. - Она поступит так, как я ей посоветую. Она знает, что я всегда желаю ей только добра. И потом, какая девушка не мечтает стать маркизой Холлмер? Я, ни секунды не задумываясь, передам ей этот титул и буду счастлива называться просто вдовой.
     Джошуа встал.
     - На вашем месте я не стал бы говорить об этом как о решенном деле, тетушка, - решительно заявил он. - Чтобы потом не испытать разочарование. Кроме того, следовало бы вести этот разговор при Констанс. Уверен, что, услышав о ваших планах поженить нас, она целиком и полностью поддержала бы меня. Впрочем, не расстраивайтесь. Я уже говорил вам, что не собираюсь возвращаться в Пенхоллоу. Это ваш дом. Можете спокойно оставаться и жить в нем до самой смерти, равно как и мои кузины, если они не выйдут замуж.
     Если бы случилось невероятное и он и в самом деле женился на Констанс и поселился в Пенхоллоу, подумал Джошуа, тетка наверняка съехала бы оттуда. И самое интересное, что она прекрасно это понимает.
     Маркиза скорбно взглянула на него блестящими от слез глазами.
     - Ты всегда был бесчувственным, Джошуа, - проговорила она, - по я на тебя не в обиде. Я непременно поговорю с Констанс, и она наверняка согласится с тем, что ваша женитьба - единственный способ для тебя искупить твои прежние прегрешения.
     Эти слова задели Джошуа за живое. Значит, она собирается трепать нервы Констанс, если уже не занялась этим, и, пользуясь тем, что он хорошо относится к кузине, заставить его испытывать чувство вины оттого, что он отклонил ее нелепое предложение.
     Джошуа стало не по себе. Чтобы добиться своего, эта особа пойдет на все.
     - Сегодня вечером в верхних комнатах состоится концерт, - сказал он, переводя разговор на другую тему. - Не желаете ли послушать?
     - Нет, - вздохнула тетушка. - Марджори Ламбард пригласила нас вечером поиграть в карты. Впрочем, утром мы снова отправимся в бювет. Можешь заехать за нами. А завтра вечером, насколько мне известно, в верхних комнатах состоится бал?
     - Совершенно верно, - ответил Джошуа.
     - Мы непременно поедем, - заявила тетушка. - Можешь пригласить Констанс на первый танец. Присутствующие сочтут странным, если ты этого не сделаешь.
     Выглядела тетушка усталой и измученной. Любой человек, не знавший о ее методах навязывать свою волю и осмелившийся ей возражать, почувствовал бы угрызения совести и непременно заверил бы ее в том, что по крайней мере подумает над ее предложением.
     Впрочем, ни в каких заверениях тетушка не нуждалась.
     - С удовольствием, тетушка, - проговорил Джошуа. - А сейчас разрешите откланяться. Вам следует отдохнуть перед игрой в карты.
     Тетушка слабо махнула носовым платком, дав понять, что не в силах сказать ему "до свидания".

***

     Она преисполнена решимости его заполучить, мрачно размышлял Джошуа, покидая "Уайт-Харт" и направляясь к Палтни ? бриджу. Дождь усилился, и вскоре Джошуа промок до нитки. Ему сразу стало не по себе, как только он увидел ее третьего дня в бабушкиной гостиной. Боже правый, она даже решила покинуть Пенхоллоу!
     Сейчас самое лучшее не спорить с ней, а просто уехать из Бата. И он это сделает. Настроение у Джошуа немного улучшилось. А ведь он чуть было не уступил ей. За долгие годы он привык подчиняться тетушке, и это приносило ему страдания. Но теперь он свободен. Ничего ей не должен, разве что соблюдать вежливость, как положено джентльмену. Послезавтра он уедет. Он сделал бы это завтра, но обещал утром сопровождать тетушку и Констанс в бювет, а вечером на бал. И выполнит свое обещание, после чего потихоньку улизнет.
     А на балу потанцует с леди Фреей Бедвин. Пофлиртует с ней в последний раз, быть может, даже заставит прилюдно вспылить прямо на балу. Джошуа хмыкнул себе под нос.
     Он будет по ней скучать. Среди знакомых ему женщин такой интересной особы он еще не встречал.
     Она одна из немногих сумела вызвать в нем страсть.
     Опасное признание, подумал Джошуа. Да, пора уезжать из Бата. Причин для этого более чем достаточно.

Глава седьмая

     Размеренная, лишенная каких-либо неожиданностей жизнь в Бате стала действовать Фрее на нервы. Дождь прекратился, хотя небо по-прежнему было затянуто тучами, и, пропустив один день, они с Шарлоттой и леди Холт-Бэррон вновь отправились в бювет совершить свой обычный утренний моцион. Все знакомые лица, ни одного нового, не считая маркизы Холлмер и ее дочери. С ними были маркиз и леди Потфорд.
     Прогулявшись с Шарлоттой по бювету, Фрея остановилась поболтать с мистером Истоном и мисс Дарвин - она так и не поняла, с какой, - а потом с миссис Карбрет и ее сестрой. К ним присоединился граф Уиллетт, встал между ними, и они продолжали прогуливаться по бювету уже втроем, пока в самом дальнем его конце не столкнулись нос к носу с маркизом и дамами, которых он сопровождал. И Фрея вдруг с тоской вспомнила то утро, когда набросилась на маркиза с требованием убраться из бювета, да и вообще из города. Хоть какое-то разнообразие... Как давно это было!
     - Какой у вас изящный покрой платья, леди Фрея, - обратилась к ней маркиза после того, как все поздоровались и обменялись любезностями, а маркиз, выглядевший сегодня утром сдержанным и респектабельным, слегка прикрыл глаз, глядя на Фрею, отчего она едва сдержала вспыхнувший в ней гнев. - Вы должны мне сказать, кто вам шьет. Я непременно стану постоянной клиенткой вашей портнихи в Бате. Пойдемте же прогуляемся.
     Она взяла Фрею под руку и, повиснув на ней, отвела в сторону.
     - Я совершенно не разбираюсь в фасонах, мэм, - проговорила Фрея, - у меня нет в Бате постоянной портнихи. И по магазинам таскаться терпеть не могу и стараюсь этого избежать по возможности. Думаю, это самое нудное времяпрепровождение, придуманное для женщин. Поговорите лучше на эту тему с леди Холт-Бэррон или ее дочерью.
     - Но мне хотелось бы поговорить именно с вами, - заметила маркиза.
     Интересно, подумала Фрея, раскланиваясь с двумя знакомыми пожилыми дамами. Она уже догадалась, о чем пойдет речь, хотя понимала, что маркиза долго будет ходить вокруг да около, пока доберется до сути. Как забавно! Надо послушать, а потом дословно передать разговор Морган в письме.
     - Я польщена, мэм, - проговорила она.
     - Я вам так благодарна, что вы еще некоторое время пробудете в Бате, леди Фрея, - начала маркиза. - Как я успела заметить, здесь не так много молодых людей, достойных по своему положению для дружбы с Холлмером.
     - Вам абсолютно не за что меня благодарить, - заметила Фрея. - Я приехала в Бат не для того, чтобы предлагать дружбу маркизу Холлмеру, а чтобы навестить мою подругу, мисс Холт-Бэррон.
     Маркиза тихонько хихикнула.
     - Холлмер наслаждается обществом моей дорогой Констанс. Он рос в Пенхоллоу вместе со своим кузеном и кузинами с самого раннего детства после трагической смерти его родителей. Он обожал своего брата и сестер, а они его. Мы с покойным мужем порой забывали, что он нам не родной сын.
     Визгливый голосок дамы начал действовать Фрее на нервы. Лучше бы эта особа без обиняков сказала, что ей от нее нужно.
     - Но теперь вы, к счастью, вспомнили о том, что они с леди Констанс всего лишь двоюродные брат и сестра, - проговорила Фрея.
     - Мы с покойным Холлмером всю жизнь ждали, когда они смогут наконец пожениться, - горестно вздохнула леди Холлмер. - До смерти моего сына это был бы неравный брак, поскольку дорогой Джошуа не имел собственного состояния. Но мы так любили его, а они с Констанс были так привязаны друг к другу, что мы не смогли бы им помешать. Но сейчас, естественно, нет никаких препятствий для их женитьбы, и они ждут не дождутся, когда смогут наконец-то счастливо воссоединиться.
     - Счастливое воссоединение - самое лучшее из всех возможных воссоединений, - заметила Фрея, - особенно внезапное и нежданное, после долгой и никому не нужной разлуки. - Она кивнула еще нескольким знакомым.
     - Но их разлука была вынужденной, - проговорила маркиза. - Видите ли, Констанс только-только исполнилось восемнадцать, и мой муж считал, что она еще не созрела для замужества, у него были свои представления на этот счет. Но наш дорогой Джошуа так страстно любил Констанс, что каждый день вдали от нее приносил ему невыносимые страдания. И он отправился на поиски своего счастья, и наши сердца были разбиты.
     - Какую вы, должно быть, испытывали всеобщую боль, - пробормотала Фрея.
     - Совершенно верно. - Маркиза мельком с подозрением взглянула на Фрею, не насмехается ли она над ней, однако, заметив, что лицо леди Фреи абсолютно, безмятежно, продолжала:
     - Да, наши сердца были разбиты, но только не сердце Констанс. Она знала, что он сохранит ей верность и непременно вернется. И теперь ее терпение, леди Фрея, вознаграждено, а чувство чести Джошуа удовлетворено. Он женится на моей дочери, и Пенхоллоу останется его домом и домом моих дочерей до тех пор, пока они не выйдут замуж.
     - Я крайне польщена, что вы решили поведать мне столь сокровенную личную тайну, - проговорила Фрея.
     - Я сделала это потому, леди Фрея, - заметила маркиза, и глаза ее наполнились грустью, - что вчера у меня создалось впечатление, будто вы готовы отдать Холлмеру свое сердце. Мальчик, без сомнения, имеет не слишком хорошую склонность - он обожает флиртовать с дамами. Видите ли, он очень красив и не может не замечать обращенных в его сторону восхищенных взглядов. Но его сердце давным-давно принадлежит моей дочери.
     Фрея почувствовала, что с каждой секундой происходящее все больше и больше забавляет ее.
     - Теперь я поняла, почему вы отвели меня в сторонку под хитроумным предлогом поговорить о моей портнихе, - заметила она. - Я вам так признательна, мадам, не передать словами. Теперь если вдруг при виде красавца маркиза Холлмера я почувствую дрожь в коленках, если он взглянет на меня с обворожительной улыбкой, я вспомню, что сердце его отдано другой и принадлежало ей безраздельно в течение долгих пяти лет, пока она росла от нежного восемнадцатилетнего возраста до двадцатитрехлетнего, более подходящего для вступления в брак. Я вспомню, что вы привезли ее сюда к нему, когда он все еще терзался страхами, не слишком ли она юна, чтобы оторвать ее от материнской груди. Вы поведали мне потрясающую романтическую историю, в которой вам отведена роль матери, обладающей беззаветной преданностью. Как я могу даже помыслить нарушить столь романтические отношения, воспылав к маркизу Холлмеру, достойнейшему из достойных, нежными чувствами?
     Рука, которой маркиза опиралась о руку Фреи, замерла.
     - Похоже, вы издеваетесь надо мной, леди Фрея? - резко бросила она, и на сей раз в голосе ее прозвучали стальные нотки.
     - Вы так полагаете? Странно!
     - Просто я подумала, что должна по-дружески предупредить вас, - заметила маркиза. - Мне бы не хотелось, чтобы саше сердце было разбито.
     - Ваша доброта поистине безгранична, - спокойно проговорила Фрея.
     - Мне кажется, в определенном возрасте сердце становится весьма чувствительным к разочарованиям, - проговорила леди Холлмер. - Годам эдак к двадцати пяти или двадцати шести. Советую вам, однако, не отчаиваться, леди Фрея. Граф Уиллетт, несомненно, готов взять вас в жены.
     Фрея почувствовала, как в груди ее взметнулась ярость, и в то же время она едва сдерживала смех. Некоторое время эти чувства боролись между собой, и последнее победило. Действительно, как можно злиться на эту дурочку?
     - Вы так считаете, мэм? - спросила она. - Вы и представить себе не можете, какое облегчение принесли ваши слова моей исстрадавшейся душе. В моем возрасте я должна быть чрезвычайно благодарна любому мужчине - даже трубочисту, - пожелавшему избавить меня от одиночества. А теперь, мэм, мне кажется, мы исчерпали тему разговора. - И, улыбнувшись леди Потфорд и леди Холт-Бэррон, которые стояли рядышком у стола с минеральной водой, добавила:
     - Думаю, мы отлично поняли друг друга.
     - А мне кажется, вы меня совсем не поняли, леди Фрея, - резко возразила маркиза. - Я не допущу, чтобы вы встревали между Холлмером и его будущей женой. Интересно, что сказал бы герцог Бьюкасл, узнай он о том, что его сестра бросает восьмерых леди и джентльменов, с которыми отправилась на конную прогулку, и мчится галопом по полям одна с мужчиной?
     Ага, так-то лучше! Похоже, эта особа наконец-то решила выпустить коготки.
     - Думаю, мэм, он бы ничего не сказал, - ответила Фрея. - Лишь презрительно уставился бы в монокль, а вот на кого, на меня или на того, кто принес бы ему такую глупую весть, решайте сами. Кстати, если захотите написать его светлости письмо, можете отправить его по адресу: Гемпшир, Линдсей-Холл.
     - Не знаю, говорил ли вам Холлмер о том, что у него есть незаконнорожденный сын, которого он обожает, - сладким голосом, в котором вновь появились визгливые нотки, сказала маркиза. - Мальчишка живет со своей матерью в деревне неподалеку от Пенхоллоу. Родила его гувернантка моих дочерей, которая служила в нашем доме до неприятного инцидента, вынудившего моего мужа ее уволить. Однако ни она, ни ее ребенок не бедствуют. Насколько мне известно, Холлмер до сих пор оказывает им материальную помощь.
     Фрея не могла не признать, что это заявление неприятно удивило ее, если, конечно, маркиза сказала правду. Она прекрасно знала, что все ее братья не чурались плотских утех на стороне - даже Вулфрик. В течение многих лет он содержал в Лондоне любовницу. Но знала она также и то - хотя никто никогда ей об этом не говорил, - что одним из основных правил, которого мужчины в ее семье неуклонно придерживались, было не заводить любовниц ни в своем доме, ни в поместье, ни в прилегающих к нему деревнях. И не брать женщин силой, если они того не желают. Кроме того, Бедвины до конца жизни оставались верными своим женам.
     - Что ж, это лишь укрепляет мою уверенность в том, что я обязана отказаться от маркиза, мэм, несмотря на то, что сердце мое будет разбито, - поспешно проговорила Фрея. - Я просто не смогу допустить, чтобы часть его состояния уходила на содержание незаконнорожденного сына и его матери. Должно быть, леди Констанс святая, если готова закрыть глаза на подобную трату денег.
     - По-моему, благовоспитанной леди не пристало говорить об этом столь язвительным тоном, леди Фрея, - заметила маркиза. - Девице вашего возраста, да еще с такой незавидной внешностью, следовало бы быть сдержанной и кроткой.
     Фрея с интересом взглянула на нее. Куда подевалась милая, изящная, болезненная дама, которую довольно умело изображала маркиза. Сейчас рядом с ней стояла разгневанная фурия. Того и гляди, кинется на нее с кулаками.
     - Простите великодушно, мне так стыдно, - пролепетала Фрея. - Теперь-то я понимаю, почему до двадцати пяти лет я так и не вышла замуж. Наверное, виной всему мой нос. Моей маме следовало десять раз подумать, прежде чем рожать моему отцу дочь. Даже у моих братьев носы кажутся чересчур крупными, а уж у меня он вообще занимает пол лица. Замуж меня с таким носом никто не возьмет. Но я не буду плакать здесь, мэм, не бойтесь, не хочу привлекать к вам внимания. Подожду, пока не окажусь в своей комнате в доме леди Холт-Бэррон. Я привезла с собой в Бат целых шесть носовых платков. Думаю, их хватит, чтобы утереть слезы.
     К тому времени, когда она договорила эту тираду, они как раз подошли к маркизу Холлмеру и леди Констанс Мор. Маркиза мило улыбн