илл,  опозоривший  свое имя и титул,  предпочел  вести  себя  с
присущей  ему  вульгарностью.  Граф Рашфорд собирается  ясно  дать  понять
Торнхиллу,  что,  несмотря на то что он получил приглашение  на  бал,  его
присутствие там будет крайне нежелательно.
      Лайонел стоял позади стула, на котором сидела его мать, пока она все
это говорила, и Дженнифер старательно избегала смотреть в его сторону.  Но
в  конце монолога графини она нашла в себе смелость спросить у тети Агаты,
может ли она, Дженнифер, переговорить с лордом Керзи наедине.
      Она  чувствовала, что такой разговор необходим. Отец отчитал  ее  по
первое число, но если учесть, в какой ярости он был, он поступил с ней еще
мягко,  по  собственным  меркам.  Отец также  предупредил  ее,  чтобы  она
приготовилась провести свои дни в деревне, если граф Рашфорд  после  всего
случившегося  сочтет ее недостойной руки его сына. Отец  уже  имел  весьма
неприятный  разговор с графом и скорее откажется от дочери,  чем  еще  раз
позволит ей навлечь такой позор на свою голову. Так что лучше бы  ей  быть
осмотрительнее в своих поступках. Тетя Агата ходила с поджатыми  губами  и
не  разговаривала  с  ней  весь день. Сэм  заперлась  у  себя  и  носу  не
показывала из своей комнаты.
     По поведению домашних Дженнифер могла судить о том, что о ней судачат
в  гостиных. Она была опозорена. Все пропало. Лайонел больше ей не  верит.
Ни  Лайонел,  ни  другой респектабельный джентльмен. Но  она  умрет,  если
потеряет Лайонела. А если не умрет, то... Уж лучше бы умереть.
     Странно, но Дженнифер не склонна была винить во всем графа Торнхилла.
Он  утверждал,  что невиновен, и она поверила ему. Его поцелуй,  если  его
можно  так  назвать,  был поцелуем дружбы, что бы он там  ей  ни  говорил.
Дженнифер провела бессонную ночь, стараясь забыть его слова. Но они  вновь
и вновь эхом звучали в ее голове.
     Любовь моя, - сказал он ей.
      Да,  ей  надо  было  переговорить с  Лайонелом.  Дженнифер  испытала
огромное  облегчение,  увидев,  что  графиня  не  переменилась  к  ней  со
вчерашнего вечера. Что она все еще преисполнена желания замять  скандал  и
представить  все,  что произошло, недоразумением. Но  все  же  этого  было
недостаточно.
     - Очень хорошо, - сказала леди Рашфорд, вставая. - У тебя только пять
минут,  дорогая.  Мы  с  Керзи должны скоро уйти,  чтобы  подготовиться  к
прогулке в парке, когда все будут там. Леди Брилл, вы идете?
     Графиня Рашфорд и тетя Агата вместе вышли из комнаты.
     Виконт Керзи остался стоять где стоял, ни слова не говоря.
      Дженнифер  заставила себя поднять взгляд и посмотреть  ему  прямо  в
глаза. Он был очень бледен. И очень красив.
      -  В том, что произошло, ничего ужасного не было. Он сказал мне, что
не  делал тех ужасных вещей, которые, как все думают, он сделал, и  я  ему
поверила. Вот и все.
     - Что он вам сказал? - спросил он.
     - Что его мачеха никогда не была его любовницей, - с пылающими щеками
повторила Дженнифер слова графа. - Что ребенок не от него.
     Лорд Керзи несколько долгих секунд молча смотрел на нее.
     - И вы ему поверили. Какая наивность!
      -  Милорд,  -  сказала  она, бесстрашно  переходя  из  реальности  в
навязчиво  повторяющийся кошмарный сон, - вы все еще хотите этой помолвки?
Не предпочтете ли вы, чтобы я изменила свой ответ сейчас, до оглашения?
       И  снова  во  время  краткой  паузы  Дженнифер  почувствовала,  что
проваливается в пропасть.
       -   Уже  слишком  поздно,  -  сказал  он.  -  Оглашение  -  простая
формальность. Все уже и так знают о нашей помолвке.
      -  Но  если  бы  не было слишком поздно, - настаивала  Дженнифер,  -
предпочли бы вы, чтобы я взяла назад свое согласие?
      Дженнифер  показалось,  что  он  никогда  не  ответит.  Тишина  была
нескончаемой.
     - Вопрос риторический, - сказал он. - Мы помолвлены. Если вы откажете
мне,  я  не  дам вам возможности представить дело так, будто  вы  изменили
решение  по  моей  просьбе. Моя мать хочет видеть вас своей  невесткой.  А
также мой отец. И ваш тоже.
     - А вы?
     Дженнифер произнесла этот вопрос одними губами, без голоса.
     - И я.
      Дженнифер заглянула в его глаза, но они были пустыми и холодными. Он
не  любил  ее. Он был бы вполне счастлив, если бы помолвка была разорвана.
Если бы только он не чувствовал, что дело зашло слишком далеко. И если  бы
его родители и ее отец не хотели этого брака вот уже пять лет.
     И он тоже хочет этого брака. По крайней мере он так сказал. Но был ли
он  при этом искренен? Выдержит ли она фальшь? Сможет ли она жить с ним  в
постоянном  сомнении  от  того,  что он женился  на  ней,  не  осмелившись
нарушить  волю  родителей?  Что он женился  на  ней  лишь  ради  показного
благополучии? Сможет ли жить в страхе, что он ее не любит?
      Но выдержит ли она тяжесть потери? Отказаться от него по собственной
воле,  пойти против всех, кто заинтересован в их с Керзи союзе? Она сможет
научить его любить. Она будет любить его так, что он тоже ее полюбит.  Она
сможет  доказать ему, что способна на верность и преданность,  а  то,  что
произошло  за  последние несколько недель между ней и  графом  Торнхиллом,
ничего не значит. Быть ему верной и надежной подругой - только этого она и
хотела от жизни!
     До того, как кто-то из них успел что-то сказать, тетя Агата и графиня
Рашфорд  вернулись в комнату. Графиня взялась за дело энергично  и  весьма
благоразумно.  Им всем четверым предстояло отправиться в парк  и  показать
всему свету, насколько ничтожны и глупы те сплетни, что распространялись в
течение дня.
      - Мы разочаруем всех этих кумушек, заставим их прикусить языки, - со
смехом  сказала графиня. - Мои детки, вы чудесная пара. Завтра  будет  пик
сезона,  самый  великолепный  бал. А я буду самой  счастливой  матерью  на
свете.
      И  вот после полудня, когда парк наполнился людьми из общества,  они
выехали  на  прогулку.  Все оказалось легче, чем  представлялось  вначале.
Никто из знакомых не был настолько дурно воспитан, чтобы словом или жестом
оказать непочтение. Дженнифер искренне чувствовала себя счастливой. Кризис
миновал  благодаря мудрости и предусмотрительности ее будущей свекрови.  И
Лайонел  сидел рядом с ней и улыбался. Улыбался окружающим и  ей  тоже.  И
касался ее руки, и даже несколько раз поднес к губам. И в его глазах опять
был теплый свет.
     Как она была глупа и наивна! Но все же извлекла из случившегося урок.
С этого момента и впредь в ее жизни не будет места никому, кроме Лайонела.
Если он и разочаровался в ней сейчас, то она сделает все, чтобы впредь  он
ею гордился. Если он не любит ее сейчас, то полюбит в будущем.
      Она  повернула  голову  и улыбнулась ему искренне  и  светло.  И  он
улыбнулся  в  ответ,  и  глаза его на миг замерли на  ее  губах.  Он  чуть
наклонился к ней, а затем выпрямился, боясь показаться невоспитанным.
       Его   мать,  пристально  наблюдавшая  за  ними  со  своего   места,
одобрительно  кивнула  и  повернулась в  сторону  очередного  проезжавшего
ландо, с улыбкой раскланиваясь со знакомыми.

                                 Глава 11

      В  зале  царила атмосфера веселья и радостного ожидания.  Все  сорок
гостей, что были приглашены на обед к Рашфордам, знали, что в конце  обеда
состоится    оглашение,   но   предсказуемость   не   умеряла   энтузиазма
присутствующих.  Праздничной атмосферы не испортил  и  вчерашний  скандал,
вспыхнувший  на пару часов лишь для того, чтобы почить в  бозе  в  тот  же
день.  Таких  скандалов за сезон бывает немало, и каждый  день  предлагает
новую сплетню.
      Саманта  улыбалась  всем и каждому, и все улыбались  ей.  Беседуя  с
мистером  Эверли,  сидевшим слева от нее, она  немного  флиртовала  с  его
приятелем,  сидевшим справа. Саманта быстро обучилась искусству приличного
d+(`b  :  очаровательно  краснеть, опускать  глаза,  улыбаться  остроумным
шуткам.  Она уже умела заставить мужчину говорить комплименты и выказывать
знаки внимания, удерживая его на расстоянии вытянутой руки.
     Правда, ей пришлось отказать мистеру Максвеллу, предложившему ей руку
и  сердце, и она очень опасалась, что сильно задела отказом его чувства. К
тому же тетя Агата была озадачена, а дядя раздражен ее отказом. Оба вполне
одобрительно относились к ее поклоннику.
      Саманта продолжала улыбаться. Она удвоила свои усилия, когда  настал
ответственный  момент  и  граф Рашфорд встал  со  своего  места  и  сделал
объявление,  которого все так долго ждали. Саманта не  слышала  того,  что
сказал   граф,  но  вокруг  вдруг  стали  раздаваться  слова   притворного
удивления,  смех  и аплодисменты, а Лайонел встал, помог встать  Дженни  и
поцеловал ее руку. И оба они радостно улыбались, глядя друг другу в глаза,
и  выглядели  так,  будто счастливее их нет пары на земле,  а  их  будущее
похоже на рай небесный.
      И все же, подумала Саманта, отводя взгляд от обрученных будто бы для
того, чтобы поднять бокал, Лайонел не любит Дженни. А Дженни... Дженни его
любила. Хотя знакомство с графом Торнхиллом не оставило ее равнодушной.  А
что  же она, Саманта? Впрочем, ее чувства никого не интересовали. Пожалуй,
легкое  беспокойство у близких вызывал лишь тот факт,  что  она  никак  не
могла  остановить  свой  выбор  на ком-то одном  из  своих  многочисленных
обожателей.  Да  еще  тетя Агата замечала, что утром она  выглядит  ужасно
усталой, будто и не спала ночь. Дело осложнялось тем, что Саманта вовсе не
была  уверена в том, что Дженни будет счастлива. Она могла бы смириться  и
выдержать  эту боль, если бы знала, что эти двое любят друг друга,  а  то,
что  чувствует она, несомненно, дурно, и ей следует справиться с  собой  и
забыть Лайонела.
      "Ну  что  ж,  все кончено", - подумала Саманта, когда  леди  Рашфорд
поднялась и дала знак дамам покинуть комнату. - Оставь надежду навсегда".
     И тут ей стало легче. Действительно легче.
      Саманта протиснулась поближе к своей кузине, не обращая внимания  на
то,  что  все без исключения дамы пытались сделать то же самое.  Дженнифер
заметила Саманту и повернулась, чтобы крепко ее обнять.
      -  О, Саманта, - сказала она, смеясь, - пожелай мне счастья. Пожелай
мне того, чего у меня и так в избытке. Кажется, я сейчас умру от радости!
      Позже  Саманта  не могла вспомнить, что она говорила  Дженнифер,  но
знала  точно,  что пожелала ей всего того, что желала себе  ее  подруга  -
невеста Лайонела.
      Вечер приближался к концу. Дженнифер раскраснелась от танцев; ноги у
нее   горели  и  подкашивались  от  усталости,  но  она  чувствовала  себя
счастливее,  чем  когда-либо. Сегодня наконец свершилось  то,  о  нем  она
мечтала  долгие  пять лет, и сегодняшний вечер проходил  именно  так,  как
рисовалось ей в мечтах.
      Дженнифер  была  в  центре  всеобщего  внимания  и  восхищения.  Она
понимала,  что  все это лишь дань традиции, и все же, как  любая  женщина,
была  немного  тщеславна  и любила, когда на нее обращают  внимание.  Граф
Рашфорд танцевал с ней и ясно дал понять, что он ею доволен. Даже  отец  -
вот чудо из чудес! - пригласил ее на танец.
      И Лайонел... Лайонел танцевал с ней два раза вальс и пригласил ее на
заключительный   танец.  Наверное,  вполне  простительно   это   маленькое
отступление  от правил: со своей невестой можно станцевать и три  танца  в
день  объявления  помолвки. Он говорил об этом с  ласковой  улыбкой,  чуть
наклонившись к ней. И еще он сказал, что, если обществу это не понравится,
пусть оно идет к черту.
     Дженнифер весело рассмеялась его неожиданному выпаду в сторону света.
     Они были в центре внимания. Нет, Дженнифер это не казалось. Так оно и
было.  Все видели, что Лайонел смотрел на нее с обожанием. И ей  было  все
равно: пусть видят, что она тоже боготворит его.
      Все  сомнения, если таковые имелись относительно чувств  обрученных,
были разрешены этим праздником. Вчера Лайонел был зол и раздражен. И этому
имелось  вполне понятное объяснение. Она сама была виновата.  Но  сегодня,
сейчас,  он  больше не сердился и сумел показать свои истинные  чувства  -
улыбкой, глазами.
      Он не пришел на бал. Неудивительно. Она была уверена, что Лайонел  и
его  отец позаботятся о том, чтобы он не приходил. И все же она испытывала
громадное  облегчение. Ее страшила перспектива вновь увидеть его.  Сегодня
она  даже  перестала слышать его голос у себя в голове. Сегодня  она  была
абсолютно свободна от него.
      Минут  тридцать  назад  графа Рашфорда  вызвали  из  бального  зала.
Дженнифер  не  придала этому особого значения, но, когда дворецкий  зашел,
чтобы  пригласить  виконта  Керзи  присоединиться  к  отцу  в  библиотеке,
Дженнифер  стало грустно оттого, что Лайонел, пусть с виноватой улыбкой  и
ласковым пожатием руки, был вынужден ее покинуть.
      Керзи  не  было  в  зале в течение всего следующего  танца,  который
Дженнифер протанцевала с Альбертом Бойлом. У них завязался довольно  милый
разговор,  и Альберт, пожелав ей счастья, сказал, что она должна  пожелать
ему  того  же.  Недавно он обручился с Розали Огден. Сэр  Альберт  был  ей
интересен уже по той причине, что он был одним из тех двух джентльменов, с
которыми  они  с Самантой познакомились на следующий день  по  прибытии  в
Лондон. Дженнифер торопливо напомнила себе, что о втором из них вспоминать
не должна.
      Но  несмотря  на  то  что общество сэра Альберта Дженнифер  находила
довольно приятным, долгое отсутствие Керзи начинало ее тревожить. Если они
не  могли  весь вечер танцевать друг с другом, то она могла бы по  крайней
мере смотреть на него. Сегодня он был одет в зеленый костюм - под цвет  ее
платья.  Тетя  Агата  посчитала,  что  теперь,  когда  помолвка  объявлена
официально,  Дженнифер не обязательно появляться только в  белом.  Бледно-
зеленый  вполне  уместен. Немного нервничая, Дженнифер поглядывала  в  том
направлении, откуда должен был появиться Лайонел, спрашивая себя, будет ли
она  всегда так беспокоиться, когда Керзи исчезнет из поля ее зрения  хотя
бы на несколько минут.
      И затем он появился. В дверях. Вместе с отцом. Бледный как смерть, с
мрачной  решимостью  на лице. Что случилось? Очевидно,  что-то  произошло.
Плохие  новости?  Из-за  них граф Рашфорд покинул зал?  Он  тоже  выглядел
угрюмым и мрачным. Губы поджаты.
      Танец  уже  заканчивался, но она не могла  подбежать  к  ним,  чтобы
узнать, что произошло. Это было бы неприлично. Сэр Бойл проводил ее к тете
Агате,  где  она стала ждать Лайонела. Что же все-таки произошло?  Бедный,
бедный Лайонел!
      Но  как бы там ни было, хорошо, что бал близился к концу. Оставалось
не больше двух-трех танцев.
      Между тем граф Рашфорд в сопровождении своего сына, который шел чуть
позади, миновал музыкантов и, взойдя на возвышение, развел руками,  требуя
тишины.  В  руке  у него был лист бумаги. Лайонел с каменным  лицом  стоял
рядом. Глаза его были опущены.
       По  залу  прокатился  шепот.  Все  повернулись  к  хозяину  дома  с
напряженным  вниманием. Дженнифер хотела было подойти к Керзи и  Рашфорду,
но, сделав шаг, остановилась.
      -  Мне  неприятно  делать  объявление, которое  разрушит  настроение
вечера.  Наш праздник больше продолжаться не может. Он закончится  раньше,
чем планировалось, - сурово и четко произнес граф. - Но случилось нечто из
ряда вон выходящее, и после консультации со своим сыном я намерен сообщить
об этом публично и без промедления.
      Зал  возбужденно зашелестел. Дженнифер почувствовала, как сердце  ее
забилось часто-часто. Кровь стучала в ушах.
      -  Час назад сюда принесли письмо, - сказал граф, чуть выше поднимая
лист  бумаги,  -  и  один из моих слуг вручил его мне, вместо  того  чтобы
отдать... кое-кому из... гостей. К счастью, мои слуги оказались верными. И
письмо, и взятка были переданы мне.
      "Что  же  это такое? - думала Дженнифер. - Что может быть  в  письме
такого, что столь необходимо предать огласке?"
      В зале перешептывались. Каждый из присутствующих задавал себе тот же
вопрос. Она принялась обмахиваться веером, но прекратила, заметив, что все
вокруг затихли.
     - Я прочту это письмо, если вы уделите мне несколько минут внимания.
     Граф, держа письмо на вытянутой руке, принялся читать.
     - "Моя любовь, ваши страдания почти подошли к концу, этот фарс, через
который  вам  пришлось пройти. Завтра мне удастся увидеть вас наедине.  Мы
будем  любить друг друга, как любили всегда, когда нам удавалось  остаться
вдвоем. Я снова буду держать вас в объятиях и целовать. И мы снова  станем
строить планы о том, как скрыться от посторонних глаз и любить друг друга,
как  нам того хочется. Простите мне мою неосторожность. Но я вынужден  был
отправить  вам  это  послание,  поскольку  не  смог  прибыть  лично.   Мне
посоветовали  держаться  от  вас подальше, после  того  как  мы  допустили
определенную  вольность. Я позабочусь о том, чтобы мой  посыльный  передал
достаточную сумму для того, чтобы мое письмо попало по назначению - в ваши
руки, а после прочтения - в ваше сердце. Знайте, я сейчас мысленно с вами.
До завтра, любовь моя. Торнхилл".
      Дженнифер  стояла  очень тихо. Все, что происходило,  было  выше  ее
понимания, она лишилась способности соображать.
     - Мой слуга получил взятку, - торжественно провозгласил граф Рашфорд,
- чтобы вручить сие послание мисс Дженнифер Уинвуд.
      Она превратилась в камень. Или в ледяную глыбу. Она слышала возгласы
возмущения, но не воспринимала их. К ней это не имело никакого отношения.
     - В течение последних дней мой сын не раз замечал то, что принимал за
неприятные,  но безобидные ошибки, вызываемые юностью и неопытностью.  Как
человек чести, он не разрывал договора с мисс Уинвуд и оберегал ее имя  от
позора  и  бесчестья. Оказалось, что его грубо предали. Нас предали.  Наши
семьи  связывала  многолетняя дружба. Теперь эта дружба поругана.  Я  хочу
заявить  о  том,  что  с  этого  момента мою  семью  и  семью,  к  которой
принадлежит  мисс Уинвуд, больше ничто не связывает. Помолвка, объявленная
ранее, более не существует. Доброй ночи, дамы и господа.
     Вы простите меня, уверен в этом. Сегодня больше нечего праздновать.
      Лайонел  стоял рядом с отцом. Он выглядел неприступно и мрачно.  Как
всегда, он был ослепительно красив в своей суровой отрешенности. Дженнифер
владело  ощущение,  что  она наблюдала за тем, что  происходит,  откуда-то
сверху  и  видела  в этом зале себя, вернее - свою телесную  оболочку.  Ей
казалось,  что она по-прежнему не имеет никакого отношения  к  только  что
разразившемуся скандалу.
      Граф  Рашфорд стоял на возвышении, расставив для прочности  ноги,  и
смотрел на уходящих гостей. Никто из них не подходил к нему. Вероятно, все
были слишком смущены для выражения сожалений или сочувствия. Или, что тоже
вероятно,  спешили  выбраться отсюда, чтобы как можно  быстрее  поделиться
сведениями  о  том, что произошло, со знакомыми. Все уходили.  Большинство
даже  не  смотрели  в  ее  сторону. Казалось, всех охватило  непреодолимое
чувство неловкости.
     Затем кто-то взял ее за кисть мертвой хваткой - это была тетя Агата -
и  кто-то  с  другой стороны взял ее за локоть так, что Дженнифер  решила:
затрещат  кости, - это был отец, и они потащили ее быстрее, чем она  могла
двигаться.  Как-то  так  получилось, что, хотя все  уходили  одновременно,
никто  не загораживал им проход. Все отшатывались от них, будто Дженнифер,
ее отец и тетя внезапно заболели чумой.
     В одно мгновение они оказались в карете: отец рядом с ней, тетя Агата
напротив, Саманта - рядом с тетей Агатой.
      -  У  меня  в  конюшне есть плеть, - тихо сказал отец. - Готовьтесь,
мисс. Когда мы приедем домой, я попробую ее на вас.
     - О нет, дядя! - взмолилась Саманта.
     - Джеральд, - заступилась за нее тетя Агата.
      -  Молчать!  -  приказал отец. Всю дорогу до  дома  никто