сегда считал, что маркизу повезло - на его земле есть этот холм, в то время как графу Торнхиллу досталась совершенно ровная местность. Холмы предоставляют большие возможности для всяких преобразований. Вам помочь?
     - Нет, нет! - Саманта засмеялась. - Какой стыд, что я до сих пор не могу наладить дыхание, когда поднимаюсь в гору. Но зиме, казалось, не будет конца, вот и разучилась ходить.
     - Мы уже почти, на вершине, - сказал Хартли Уэйд. Хромал он довольно сильно, но незаметно было, чтобы он устал. - Там на открытом месте стоит беседка. Мне ее расположение не очень нравится, но маркиз заверил меня, что все его гости, когда он ведет их этим путем, очень радуются, завидев ее. В ней можно посидеть и отдохнуть.
     Саманта, завидев беседку, тоже обрадовалась. Они уселись рядышком на каменную скамью. Внизу расстилались поля и луга. По одну сторону было видно "Аббатство", но отсюда дом выглядел не таким величественным, как с той, первой площадки. Хартли Уэйд показал Саманте места, где он, по его словам, уже передвинул деревья в предыдущие свои приезды. Показал две тропы, проложенные по крутой части склона; каждая вела еще к одной беседке, поставленной в таком месте, что из нее открывался не менее прекрасный вид. Он объяснил, что внизу есть озеро, но с холма его не видно. Именно это озеро и занимает его в этом году.
     - Моя задача состоит в том, чтобы все пересадки и перепланировки усиливали впечатление, что это уголок нетронутой, девственной природы. А к тому времени, когда я закончу тут работы, озеро будет вдруг открываться глазам как еще одно подтверждение этой первозданности. На самом-то деле я произведу там некоторые изменения. Я мог бы сводить вас к озеру и показать, что я хочу сделать.
     Однако, как видно, он не намеревался сделать это немедленно. Стены беседки укрывали их от ветерка, а солнце светило прямо на них. В воздухе разливалось тепло. На деревьях пели птицы, их было не разглядеть среди ветвей, но время от времени какая-нибудь птаха по какой-то причине вспархивала, потом снова опускалась на ветку. И все вокруг - земля, деревья - источало свежий аромат весны.
     Несколько минут они просидели в полном молчании, а Саманта этого и не заметила. Оттого что разговор прервался, не возникло никакой неловкости. Так прекрасно было все вокруг, что хотелось молча внимать этой красоте. Наконец Саманта вздохнула.
     - Замечательная прогулка, - сказала она. - И мы чудесно отдохнули. А ведь я могла бы пойти к озеру в Челкотте вместе с моей кузиной и леди Бойл, гостьей кузины, и с их детьми. Но предпочла прогуляться в одиночестве, хотя и боялась их обидеть.
     - А я нарушил ваше одиночество, - сказал Хартли Уэйд.
     - Нисколько. - Саманта с улыбкой повернулась к нему. - Мне с вами так же хорошо, мистер Уэйд, как и быть в одиночестве. - Уже договаривая фразу, Саманта сообразила, что сказала что-то не то, и смущенно рассмеялась. - Боже мой! Но я вовсе не то хотела сказать! Я имела в виду, что мне приятна ваша компания, мне с вами очень легко. И спасибо вам, что открыли для меня какие-то вещи, о которых я прежде и не думала.
     - Сейчас уже поздно спускаться к озеру, - сказал он. - Наверное, в доме вашей кузины уже попили чаю и теперь волнуются, где вы. Может, прогулку к озеру мы совершим в какой-нибудь другой день?
     - Мне бы очень хотелось, - ответила Саманта, - но вы заняты своей работой, я не хочу посягать на ваше время.
     - Художников, писателей, музыкантов часто упрекают в безделье, когда они просто смотрят в пространство, - сказал Хартли Уэйд. - А между тем именно в это время они напряженнее всего работают. Сейчас я сидел рядом с вами, мисс Ньюман, и ко мне пришли очень интересные замыслы - я имею в виду оформление этого парка. И очень может быть, если бы я не сидел тут и вас не было бы рядом со мной, эти замыслы не пришли бы ко мне никогда. Так вы согласны совершить еще одну прогулку? Что, если завтра? Если завтра мы встретимся с вами в то же время и на том же месте, где встретились сегодня?
     - Я приду, - неожиданно приняв решение, согласилась Саманта. Она приехала в Челкотт почти три месяца назад, но сегодня впервые так приятно провела время. Придя к такому заключению, Саманта почувствовала вину перед Дженни и Габриэлем - они были к ней так добры - и все же повторила:
     - Да, я приду.
     - Приходите, - сказал Хартли Уэйд, поднимаясь со скамьи. - А сейчас я провожу вас до пограничного ручья. - Он смотрел на нее, и в глазах его светилась улыбка. Пожалуй, эта улыбка - самое красивое, что есть в его внешности, подумала Саманта.
     - Я должен в сохранности вывести вас из владений маркиза Кэрью.
     Наверное, ему трудно будет пройти такое расстояние, встревожилась Саманта. Но он, хоть и хромая, спокойно спустился вместе с ней с холма и довел до ручья. По дороге они оживленно разговаривали, хотя потом Саманта не смогла точно припомнить, о чем именно они говорили.
     - Не спешите! - остерег он Саманту, когда она, перебираясь по камням на другой берег ручья, чуть было не споткнулась о подол юбки, потому что старалась не слишком высоко ее поднимать. - Сейчас не самое подходящее время для купания.
     Ступив на землю по другую сторону ручья, Саманта послала ему еще одну улыбку и помахала рукой. Он стоял, заложив одну руку за спину, вторая была прижата к боку. Это была правая рука. "Хорошо бы он оказался левшой", - мелькнуло в. голове у Саманты.
     - Спасибо за приятную прогулку, - сказала она.
     - Надеюсь завтра увидеть вас снова, мисс Ньюман, - сказал Хартли Уэйд в ответ. - Если, конечно, позволит погода.
     Саманта быстрым шагом прошла по лесу, пересекла луг. Наверное, и правда время уже позднее, тревожилась она. Если Дженни и Розали вернулись с озера, они, конечно же, понять не могут, куда она подевалась.
     Сказать ли им, где она была? Что она больше часа гуляла и сидела в беседке с совершенно незнакомым человеком? Что условилась завтра снова с ним встретиться? Саманта не была уверена, что обо всем им расскажет. В рассказе это может прозвучать совсем не так, как было на самом деле, и ее могут осудить за легкомысленное поведение. Но ведь ничего предосудительного она не совершила. Мистер Уэйд очень приятный и хорошо воспитанный джентльмен, она чувствовала себя в полной безопасности, и общение с ним доставило ей удовольствие. Но и ничего больше, ни о каких романтических чувствах и речи быть не может. Физически он совершенно ее не привлекает.
     Ведь стоит ей поведать о своем приключении, как тетя Агги тут же заявит, что завтра непременно отправится сопровождать племянницу, и тогда придется долго ее отговаривать, призвав на помощь Дженни. Вечер будет испорчен.
     Нет, не станет она ничего говорить. Ей уже двадцать четыре года. Она достаточно взрослая, чтобы поступать в чем-то так, как ей хочется. Достаточно взрослая, чтобы жить своей собственной жизнью.
     Она не скажет. И с удовольствием будет ждать завтрашнего дня - в этом Саманта не сомневалась.

Глава 2

Хартли Уэйд - он же маркиз Кэрью - долго еще стоял на берегу ручья, глядя в ту сторону, куда скрылась Саманта.
     Такой красивой девушки он никогда не встречал. Настоящая красавица! Невысокого роста, дивно сложена, изящна и держится с удивительным достоинством. Светлые золотистые волосы вьются, и шляпка не скрывает их красоту. Глаза голубые, как весеннее небо. Длинные ресницы темнее, чем ее волосы. Прелестное, живое, умное лицо, и она чудесно улыбается.
     Он и сам улыбнулся, но скорее печально. Ему двадцать семь лет, а он, едва познакомившись, кажется, уже влюбился в эту красавицу!
     Он тронулся в обратный путь через лес к холму. Ребром правой ладони потер бедро. Ночью он будет страдать от боли - слишком много ходил сегодня. Но может, боль будет и не очень сильной. Хотя в последнее время он мало ходил пешком, зато, не щадя себя, занимался физическими упражнениями. Он улыбнулся, вспомнив выражение лица Джексона, когда он, три года назад, впервые вошел в известный лондонский спортивный зал с намерением обучиться приемам карате. Вернее будет сказать - вполз, тяжело припадая на правую ногу. Теперь Джексон гордится им и все хочет продемонстрировать его своим коллегам-тренерам. Однако маркиз брал у прославленного мастера частные уроки и не хотел выставляться на всеобщее обозрение.
     На том месте, где он увидел мисс Саманту Ньюман, маркиз остановился. Определенно, это дерево следует убрать. Вид отсюда открывается замечательный.
     До него не сразу дошло, что Саманта не опознала его. Очевидно, ни Торнхилл, ни его супруга не рассказали Саманте о его увечье, не описали его наружность. Очевидно, Саманта не знала, что маркиз Кэрью - хромой. Калька - этот ярлык и приклеили ему, пусть это было не совсем верно. Маркизу было известно, как обычно его представляют, и если бы Саманта слышала рассказы о нем, она непременно бы его узнала.
     Он не без внутреннего сопротивления назвал ей свое неполное имя, не упомянув титула. Но и тут она ничего не заподозрила. "Здавствуйте, мистер Уэйд", - вежливо сказала она. Он следил, не изменится ли ее поведение, но ничего не изменилось.
     Слишком сильно было искушение не открывать ей, кто он на самом деле. Если никто не описывал ей его внешность и если она спокойно отнеслась к имени, которым он назвался, без титула, нет никаких оснований предполагать, что она догадалась, кто он. Хотя и повстречалась с ним в его владениях. Для удобства он оделся в какую-то старую-престарую свою одежду. Его камердинер не далее как сегодня утром предупредил его, что, если он еще раз наденет эти башмаки, он разошлет по всем газетам сообщение, что снимает с себя ответственность за то, как одет его хозяин.
     Но башмаки такие удобные, а эти угрозы для него не новость. Харгривз служит у него уже одиннадцать лет и все одиннадцать лет грозится принять решительные меры.
     Маркиз продолжал взбираться на вершину, холма, а взобравшись, сел на каменную скамью, на которой недавно сидел рядом с мисс Ньюман. Она так оживленно беседовала с ним и, кажется, слушала его с неподдельным интересом. А минут пятнадцать и вовсе просидела молча, и при этом оба они не почувствовали ни малейшей неловкости и она не пыталась нарушить тишину и вызвать его на продолжение беседы.
     Она сказала... Он хотел в точности вспомнить ее слова... Она сказала; мне приятна ваша компания, мне с вами очень легко. Другие женщины произнесли бы только первую половину фразы. Ни одна не произнесла бы то, что прибавила она. И ни одна бы не сказала это столь искренне.
     С некоторых пор - это длилось уже довольно долго - маркиз предпочитал не бывать в обществе, хотя и не был отшельником. В особенности он опасался женщин. Едва они узнавали его, как в глазах их вспыхивал явный интерес, какой-то хищный огонек загорался в них и до конца вечера они уже не отходили от него. Это было унизительно и травмировало его. Он полагал, что все дело в его громком титуле - он был восьмым маркизом в роду. Ну и конечно же, не последнюю роль играло его богатство: большое имение в Йоркшире и почти такое же большое и процветающее в Шотландии, в Беркшире. Он не знал, что ему делать с таким богатством.
     Ладно, он смирился бы с их корыстной заинтересованностью. Многие мужчины его круга страдают от такого отношения. Так повелось испокон веку. Но в глазах женщин появлялось пренебрежение, когда они приглядывались к нему поближе и обнаруживали, что красотой он не блещет. А иной раз это было не просто пренебрежение, но и отвращение, когда они замечали, как тяжело он хромает и как прижата к боку его рука. Маркиз редко теперь выходил из дома без перчаток, хотя бы на одной правой руке.
     Хромота лорда Байрона делала его еще более привлекательным для женщин. Однако маркиз Кэрью не был наделен ни красотой лорда Байрона, ни его харизмой.
     Хотел бы он знать, как поведет себя Саманта, если он назовет ей свое полное имя. Загорится ли в ее глазах столь знакомый ему алчный интерес? Она сказала, что ей двадцать четыре года. И при этом еще не замужем, это странно. Почему она еще не вышла замуж, даже если она бесприданница, - она ведь необыкновенно красива!
     Красавица и чудовище, печально подумал он, положив левую ладонь на то место на скамье, где сидела она.
     Отвращения у нее на лице он не заметил. Только участие, когда она подумала, что это недавно он получил какую-то травму. И как она растерялась, когда поняла, что допустила неловкость. Однако она могла бы испытать отвращение, если бы узнала, кто он на самом деле, и поняла, что у нее есть шанс завоевать его расположение.
     Нет! Маркиз закрыл глаза и поднял лицо, ловя луч заходящего солнца. Он не хочет в это верить, она не такая. Она ему нравится. Нравится не только внешне, хотя у него перехватило дыхание, когда он увидел ее. Ему все в ней нравится.
     Больше чем нравится!
     Он открыл глаза и поднялся со скамьи. Пора идти домой. К озеру он сегодня спускаться не станет. Быть может, они завтра спустятся туда вместе, и он расскажет ей о своем замысле. Если только удержится хорошая погода, а между тем на востоке собираются облака, и вид их не предвещает ничего хорошего. Ах, если бы еще несколько дней постояла хорошая погода! Он не помнит, когда еще с таким нетерпением и надеждой ждал завтрашнего дня.
     А вдруг к завтрашнему дню она уже обнаружит, кто он такой на самом деле? Опишет его наружность кузине и Габриэлю, и они сразу скажут ей с кем она сегодня гуляла и беседовала. Или она просто не придет. Может быть, для нее завтрашняя встреча не представляет ровно никакого интереса, и она не сдержит обещание. Завтра, если только она придет, он скажет ей, кто он. Он пойдет на риск и посмотрит, изменится ли ее поведение. Однако пока что он велел слугам никому не сообщать о том, что их хозяин вчера совершенно неожиданно возврати в Хаймур.
     Он надеялся, что погода не испортится.
     Он надеялся, что она придет. И дело было не только в ее красоте. И не только в том, что она ему так понравилась.
     Он, как мальчишка, по уши влюбился в нее.
     Да, все так - чудовище повстречало красавицу!
     Два дня подряд за окнами Челкотта не переставая сеял мелкий дождь. Даже мужчины не отваживались выходить из дома, хотя граф Торнхилл и жаловался, что у него масса дел по хозяйству. Детям наскучили все домашние игры, они капризничали, и их няня совсем отчаялась найти им еще какое-то развлечение. Тогда граф, подстрекаемый сэром Альбертом Бойлом, позволил им оседлать себя и галопом понесся по дому. Няня была шокирована, хотя и не слишком. Она призналась экономке, что за пять лет службы не раз наблюдала такое совершенно неподобающее поведение отца. Леди Бойл была также шокирована, но в то же время и очарована и присоединилась к остальным домочадцам, когда началась шумная игра в прятки, в которой запретными территориями были объявлены лишь кухня и балконы. Даже леди Брилл приняла участие в игре, но спустя какое-то время ее, сколько ни искали, никак не могли найти. Все решили, что она обнаружила такое потаенное местечко, до которого еще никто не добирался, но в конце концов ее все-таки нашли... крепко спящей на собственной кровати.
     В прятки, с короткими интервалами, играли все два дождливых дня.
     На второй день к обеду приехали гости - соседи, которые часто наносили визиты и к которым не менее часто ездили лорд Торнхилл с супругой и своими гостями в течение последних трех месяцев. После обеда играли в карты, музицировали, вели приятную беседу. Как жаль, сказала графиня, что маркиз Кэрью все еще не вернулся в Хаймур. Как было бы хорошо, если бы он присоединился к их компании.
     - Он бы тебе понравился, Сэм, - прибавила она. - Удивительно приятный джентльмен, однако почему-то так случается, что, когда ты гостишь у нас, он всегда в отъезде. В следующий раз мы должны все предусмотреть.
     - Саманте нет нужды прибавлять еще одного поклонника к своей свите, - твердо заявил граф. - Их целый батальон. - Еще один обожатель - и она возгордится так, что к ней и не подступишься. - Заметив, что Саманта смотрит на него, граф подмигнул жене.
     Саманта уже готова была рассказать о своем неожиданном знакомстве в поместье Хаймур. Мистер Уэйд - джентльмен, его речь и манеры совершенно очевидно свидетельствуют об этом. Однако он может почувствовать себя неловко в столь изысканном обществе, к тому же у него может не оказаться подходящей одежды, чтобы чувствовать себя на равных рядом с Габриэлем и Альбертом. И еще одно - ей хотелось пока что держать свое знакомство с мистером Уэйдом в секрете. Неприятно будет наблюдать, как кто-то другой старается быть вежливым с человеком, принадлежащим к совершенно другому кругу. Хотя, конечно же, и Габриэль, и Дженни будут совершенно искренни в своем гостеприимстве.
     Два дождливых дня Саманта провела вполне приятно, хотя и сожалела, что дождь зарядил так надолго. И ужасно огорчалась, что пришлось отказать себе в удовольствии совершить еще одну прогулку по Хаймуру в обществе мистера Уэйда. Да, ей было приятно его общество. Для нее было неожиданным его отношение к ней - она поняла это, вернувшись в Челкотт и воскресив в памяти тот час, что провела с ним: он внимательно выслушал ее советы и, более того, принял их. Как видно, он посчитал ее за умную женщину. Саманта привыкла к тому, что мужчины восхищаются ею и стараются привлечь к себе ее внимание. Это, конечно, лестно, но часто ей казалось, что они видят в ней только лишь хорошенькую женщину, а не личность.
     Мистер Уэйд не пытался ухаживать за ней, но ему хотелось поделиться с ней своими замыслами, приятно было вместе с ней любоваться красотами природы. По крайней мере, ей так показалось. Быть может, несерьезно с ее стороны делать такие выводы после одной лишь короткой встречи, но у Саманты было такое чувство, что они с мистером Уэйдом смогут стать друзьями. Настоящими друзьями, которые понимают друг друга. Знакомых у нее предостаточно, но вот близких друзей совсем мало. Как он сказал? Саманта задумалась, припоминая его слова. Да, вот как он сказал: "...такого друга, с которым можно и поговорить по душам, и помолчать, не испытывая при этом никакого неудобства".
     И снова Саманта испытала то же чувство, которое у нее возникло, когда она услышала эти слова. Перед ней открылось в жизни что-то новое. Она не мечтала о любви, как мечтают другие женщины. Любовь пришла к ней в восемнадцать лет и не принесла ничего, кроме унижения и страшных мук. Она не хотела повторения. Чего она действительно хотела - так это иметь близкого друга. Она не отдавала себе в этом отчета, пока не услышала его слова...
     Саманта чувствовала: мистер Уэйд может стать для нее таким другом. Может, и глупо так думать, она ведь всего один раз разговаривала с ним. Может, он забыл о ней в тот же миг, как повернул назад. Может, он и не пришел бы на встречу с ней, даже если бы стояла хорошая погода. И может быть, она никогда больше не увидит его. Может, его работа в Хаймуре уже завершена и он уехал.
     Она очень огорчится, если больше не увидит его.
     На третий день дождь перестал. Утром облака еще плыли довольно низко, грозя снова пролиться дождем, но во второй половине дня они начали расходиться, и в прогалинах засияло солнце.
     С утра пораньше граф вместе со своим другом и с управляющим поместьем уехал к какому-то арендатору разрешать очередные проблемы. Но после полудня они вернулись, и граф объявил, что погода прекрасная и надо немедленно седлать лошадей и всей семьей отправляться на прогулку. Пешком идти не стоит: башмаки и подолы юбок тут же намокнут.
     - А Рози предпочтет отдохнуть, не так ли, любовь моя? - ласково улыбаясь своей беременной жене, добавил сэр Альберт. - Эмми будет в полной безопасности на пони, которого выбрал для нее Гейб, когда мы сюда приехали, а Джейн поедет со мной.
     Леди Бойл так боялась лошадей, что поблагодарила судьбу за такое решение.
     - Ты должен настоять, Габриэль, чтобы Майкл не пускал пони галопом, - сказала графиня, а то Эмили непременно помчится следом за ним и меня хватит удар прямо на месте, а Розали, как только услышит об этом...
     Граф ве