вала великолепное ощущение - быть нужной любимому человеку.
     Но Дэвид подобных чувств не испытывал. Дэвиду Ребекка была нужна для Стэдвелла, но не для себя самого. Он доказал это за два месяца их супружества. Между ними не было ни близости, ни дружбы. Не было даже влечения, на возникновение которого, как Дэвид ей в свое время признался, он возлагал определенные надежды. Влечение возможно при самоотдаче. Но Дэвид на такое, видимо, не способен. Она взглянула на мужа. Он сидел в купе рядом с ней и читал газету. Он, как всегда, держался замкнуто и сурово. Дэвид лишь изредка позволял жене заглядывать внутрь его души - но никогда не делал этого добровольно.
     Он почувствовал на себе ее взгляд и поднял глаза.
     - У тебя все в порядке, Ребекка? - поинтересовался он.
     Она кивнула и улыбнулась.
     - Тебе не холодно? - спросил он. - Ты не устала? Может быть, ты хотела бы прилечь?
     - Я себя прекрасно чувствую, Дэвид, - ответила она.
     Несколько мгновений он смотрел на нее, а потом опять принялся за свою газету.
     Он не разрешил ей за день до отъезда разносить пакеты с продовольствием и настоял на том, чтобы Ребекка часок полежала после ленча и еще час перед поездкой на обед к Мэнтреллам.
     Она ненавидела безделье, ведь в ее жизни уже было столько праздности. Но ее тронула забота Дэвида. Он специально предпринял нынешнюю поездку в Лондон для консультации с врачом, хотя свой доктор был и в деревне рядом со Стэдвеллом.
     Ребекку охватило чувство горечи после того, как она, набравшись храбрости, сообщила Дэвиду о своей беременности. Она подумала, что он озабочен не столько ее самочувствием, сколько своим еще не родившимся ребенком. Ведь может родиться и мальчик, а Дэвид вполне мог желать мальчика, который после его смерти унаследует и Стэдвелл, и Крейборн. Мальчик стал бы наследником титула виконта, а в конце концов и графа. Но Ребекка почти сразу же призналась себе, что подобные мысли ее недостойны.
     Дэвид с самого начала был неизменно вежлив с ней - за исключением двух памятных случаев. Кроме того, она была убеждена в справедливости своих слов, сказанных ему в тот вечер в гостиной, почти два месяца назад. Она тогда предположила вслух, что Дэвид женился на ней, поскольку ощущал свою вину за смерть Джулиана и решил, что обязан защищать Ребекку.
     Отсюда следует, что он заботится и о ребенке, и о ней самой. Его явно беспокоит здоровье жены.
     И все же Ребекка снова ощутила ту же горечь, что и два дня назад. Она вспомнила, как отреагировал Джулиан оба раза, когда она сообщала ему такую же новость. В первый раз он проявил просто мальчишескую радость, поднял жену в воздух и стал вращаться на месте, пока они не почувствовали головокружение и не разразились неуемным смехом. Во второй раз Джулиан так крепко обнял Ребекку, что у нее захватило дух.
     Дэвид же даже не отошел от камина, пока не настало время проводить ее в спальню. Выражение его лица не смягчилось и вообще не изменилось. Ребекка спросила его, доволен ли он. Он ответил утвердительно и проявил беспокойство по поводу ее здоровья - вплоть до того, что сам решил отвезти ее в Лондон на две недели, а может быть, и на более долгий срок, если только врач решит, что это ей необходимо. Но, увы, ей так не хватало более теплых чувств с его стороны.
     До тех пор, пока она не вернулась в свою комнату - в ту, которую считала своей, - Ребекка не осознавала, насколько сильно надеялась на то, что эта новость поможет устранить некоторые барьеры между ними. Она так хотела, чтобы Дэвид улыбнулся. Ей так было нужно тепло его синих глаз, его... Как же глупа она была, подумала Ребекка, что даже страстно желала, чтобы муж обнял ее и сразу сказал бы ей, как он рад ребенку, какую радостную весть она ему принесла.
     Она хотела, чтобы он ужаснулся при мысли о возможности нового выкидыша. Она даже не попыталась это скрыть. Но в ответ она услышала только холодный, почти резкий тон, которым Дэвид стал обсуждать такую возможность с чисто практической точки зрения.
     Ребекка оценила его озабоченность. Но в тот момент она хотела, чтобы Дэвид вел себя более эмоционально. Ей так нужны были его объятия, ей так хотелось, чтобы Дэвид стал заверять ее, что на этот раз никакого выкидыша не будет. Ей так хотелось услышать - пусть даже притворные - слова утешения.
     И вот она оказалась одна в своей комнате. Муж проводил ее туда, велел отдыхать и ушел. "Неужели у него больше нет никаких чувств? - спрашивала она себя. - Неужели он совсем не понимает, как мне хочется, чтобы он остался со мной? О, если бы он лег рядом со мной и обнял бы меня..."
     Что за глупейшая мысль, подумала она. Дэвид? Дэвид обнимает ее? Нежность между нею и Дэвидом? Ей нужен совсем не Дэвид. Ребекка поняла это, когда ее захлестнула волна жалости к самой себе, и теперь терзалась чувством вины. Ей нужен Джулиан. Нужны объятия Джулиана.
     Джулиан!
     Она прикрыла глаза и несколько раз сглотнула застрявший в горле ком. Она боролась с чувством вины. Ведь она обещала не думать о Джулиане, и, хотя Дэвид освободил ее от этого обещания, она все равно старалась его сдержать. А ее снова охватила тоска. Тоска и боль...
     Ребекка сосредоточила свои мысли на ребенке, растущем в ее чреве. На этот раз он не от Джулиана... Дитя Дэвида... Но тем не менее такое любимое и такое желанное. Да, такое желанное. "Прошу тебя. Господи, - молча молилась она. - Прошу, прошу. О, пожалуйста..."
     Она окунулась в ту приятно обволакивающую расслабленность, что предшествует сну, и почувствовала, как мужская рука обняла ее за шею и привлекла ее голову на широкое и твердое плечо. С благодарностью, не открывая глаз, Ребекка уютно устроилась на нем и погрузилась в забытье, которое беременность в эти дни вызывала у нее все чаще.
     Ребекка уже спала, когда Дэвид повернулся к ней и поцеловал ее в висок.

***

     Сэр Руперт Бедуэлл слыл в Лондоне лучшим специалистом по женским болезням. И именно к нему в кабинет привез Дэвид свою жену через два дня после приезда в столицу.
     По его мнению, сказал сэр Руперт после тщательнейшего обследования Ребекки, у леди Тэвисток матка редкого типа, которая исторгает из себя плод определенного размера и веса обычно где-то между второй половиной третьего и концом четвертого месяца беременности. Продлить беременность больше указанного срока нелегко, но если бы это удалось, то тогда все, вероятно бы, прошло благополучно.
     - Но как этого можно добиться? - спросил Дэвид. Его жена сидела молча, она побледнела. Дэвид предположил, что физическое обследование, которому только что подверглась Ребекка, она восприняла как унизительное тяжкое испытание. Аналогичное чувство, должно быть, вызвала у нее и эта беседа о ее теле и его функциях. Врач пожал печами.
     - Я не хотел бы внушать вам ложную надежду, - сказал он. - Боюсь, что существует большая опасность того, что и на этот раз у леди Тэвисток будет выкидыш, как и два предыдущих раза. Если это произойдет, то я порекомендовал бы избегать в дальнейшем новых беременностей, хотя это и не всегда легко дается.
     Лицо Ребекки внезапно зарделось. Дэвид стиснул зубы.
     - Значит, ничего сделать нельзя? - спросил он. - Кроме как возносить молитвы, что нам уже и посоветовал наш местный врач?
     - Для леди Тэвисток, - ответил сэр Руперт, - лучше всего постараться уменьшить давление плода во время критического периода. Иными словами, ей предписывается полный постельный режим. А до наступления этого периода она должна соблюдать максимальный покой и избегать физических нагрузок.
     - Но опасность все еще велика, - впервые заговорила Ребекка. В ее устах это прозвучало утверждением, а не вопросом.
     - Да, миледи, - ответил сэр Руперт.
     - Благодарю вас за откровенность, - произнесла она.
     - Не предоставите ли вы, милорд, мне возможность переговорить с вами? - произнес сэр Руперт, поднимаясь вслед за Ребеккой и Дэвидом. - Я, миледи, задержу вашего мужа всего лишь на минутку.
     После того как Ребекка удалилась в приемную, он закрыл дверь.
     - Я бы посоветовал вам, милорд, - сказал он, - отказаться от ваших супружеских прав на то время, пока ваша жена счастливо не разрешится ребенком, или в течение двух-трех месяцев, необходимых для ее поправки в случае выкидыша.
     Дэвид сделал глубокий вдох.
     - Я понимаю, - сказал он. - Как и моя жена, я благодарю вас за откровенность.
     - В конечном счете, - сказал врач, улыбнувшись в знак симпатии, - существуют запасные варианты. Не так ли, милорд?
     - Вы думаете, что существуют? - ледяным голосом спросил Дэвид, глаза которого засверкали холодным блеском. Он сопротивлялся внезапному желанию ударить доктора кулаком между его улыбающихся глаз.
     В последовавшую после посещения врача неделю они совершили несколько походов по магазинам, а также мимоходом заглянули в национальную галерею. Нанесли они и пару визитов лорду и леди Мирчем, брату и невестке Ребекки, поскольку те в этот момент оказались в городе. Один вечер они провели в театре после обеда с неким гвардейским полковником и его супругой. Но у Дэвида не было никакого желания втягивать Ребекку в водоворот светской жизни. Если их ребенка можно спасти, то он, Дэвид, обязан сделать все, что в его силах, чтобы этого добиться.
     За четыре дня до возвращения в Стэдвелл они приняли несколько заглянувших к ним в дневное время визитеров. Но уже когда они остались после чая одни, дворецкий принес им на подносе еще одну визитную карточку.
     Дэвид взял ее и, прочтя имя, похолодел.
     - Кто это? - поинтересовалась Ребекка.
     - Еще один гвардеец, - ответил он. - Сейчас, как и я, он вышел в отставку. Я встречусь с ним один, Ребекка, если только ты хочешь подняться наверх и отдохнуть.
     - Нет, - возразила она. - Мне нравится видеться с твоими бывшими сослуживцами. Я так мало знаю об этой части твоей жизни. Я раньше встречалась с ним?
     - Нет. - Он кивнул дворецкому и попросил того пригласить гостя. - Он служил не в Гренадерском, а в Колдстримском полку.
     Минутой позже в гостиную ворвался, протянув вперед руку, сияющий сердечной улыбкой сэр Джордж Шерер. Он прибавил в весе. Стал еще более румяным, чем прежде.
     - Майор Тэвисток, - сказал он, - я едва мог поверить своему счастью, когда сегодня утром узнал, что вы в городе. Я тут же загорелся желанием повидаться с вами и пришел к вам, как только сумел перенести другие встречи.
     - Шерер! - только и сказал Дэвид, пожимая ему руку. - Я рад представить тебе сэра Джорджа Шерера, Ребекка. Мы вместе служили в Крыму.
     - Ваша жена? - спросил сэр Джордж. Ребекка же, улыбаясь, поклонилась ему. - Я очарован, мадам. Должен сказать, что ваш муж заслужил такую красавицу. Я ему обязан своей жизнью. Он вам когда-нибудь об этом рассказывал? Это было у Инкермана.
     - Моя жена, - чеканя слова, произнес Дэвид, - вдова капитана сэра Джулиана Кардвелла. Вы, возможно, помните его.
     Прошло какое-то мгновение, прежде чем замолкший с открытым ртом сэр Джордж пришел в себя.
     - Кардвелл?.. - переспросил он, и его глаза сузились. - Да, конечно. Он был убит при Инкермане. Не так ли? Хотя это случилось давно, тем не менее я, мадам, приношу вам свои соболезнования.
     - Вы его знали? - спросила Ребекка. - Вы тоже были у Инкермана, сэр Джордж? Быть может, вы... - Она вспыхнула. - Дэвид спас вам жизнь?
     - У меня к горлу был уже приставлен русский штык, - начал он. - Ваш муж хладнокровно прострелил вражескому солдату сердце. Это произошло в густейшем тумане на склонах Китспура. Я никогда не был так счастлив увидеть рядом еще один британский мундир, как в тот момент. - Он сердечно рассмеялся.
     - Китспур, - произнесла Ребекка. - Именно там был убит мой первый муж. Там он и похоронен.
     - Да, мадам. Он был храбрым человеком. Согласно приказу, он удерживал высоты, хотя большинство из нас оставили свои боевые порядки и бросились вниз. А он привел своих солдат к подножию Китспура, чтобы нас спасти. В ходе этого сражения он и расстался с жизнью.
     - Да, - сказала Ребекка, нарушив наступившее молчание. - Я слышала, что он сражался, как герой.
     Дэвид почувствовал, что даже если бы ему надо было сейчас спасти свою жизнь, он не смог бы ни двинуться, ни заговорить. Если Шерер собирается и дальше придумывать свою версию, то не вступит ли она в противоречие с тем, что рассказывал Ребекке Дэвид.
     - Леди Шерер и я были бы счастливы, если вы отобедали бы завтра вечером у нас, - заявил сэр Джордж. - Если у вас, конечно, не назначено никаких иных встреч. Я пришел, чтобы пригласить майора Тэвистока, но теперь, если вы придете вдвоем, это будет намного лучше. Синтия будет рада познакомиться с вами, мадам.
     - У моей жены недомогание, - сказал Дэвид.
     - Нет, нет. Я была бы очень рада, - возразила, глядя на него, Ребекка. Ее щеки пылали, а глаза сверкали. - Может быть, мы сумеем принять приглашение, Дэвид?
     Он наклонил голову. Ночной кошмар снова вторгается в реальную жизнь. Его больше нельзя будет удержать в границах сна.
     - Спасибо, Шерер, - сказал Дэвид. - Перед тем как нас покинуть, оставьте, пожалуйста, свой адрес.
     - Может быть, закажем чаю или какие-нибудь закуски? - предложила Ребекка.
     Однако сэр Джордж знал, что время чая уже миновало, и попросил прощения за свой такой поздний визит. Он, дескать, забежал только для того, чтобы передать им приглашение. Он не собирался оставаться дольше пары минут.
     К тому времени, когда Дэвид, проводив сэра Джорджа до дверей, вернулся в гостиную, Ребекка уже удалилась к себе в спальню для обычного послеобеденного отдыха.

Глава 13

     Собираясь с визитом к Шерерам, Ребекка весьма тщательно отнеслась к своему туалету. Она выбрала шелковое вечернее платье из своего приданого. До этого Ребекка появлялась в нем лишь однажды - на званом обеде и танцах в Стэдвелле.
     Для нее было нечто волнующее в знакомстве с человеком, который знал Джулиана и воевал вместе с ним. Она хотела бы задать сэру Джорджу Шереру тысячу вопросов, хотя и сознавала, что должна проявлять при этом известную осторожность. В присутствии Дэвида - а в данном случае, даже если бы его и не было, - ей не следовало обнаруживать чрезмерное стремление узнать что-либо о Джулиане. И все же ее руки замерли, когда она застегнула нитку жемчуга вокруг шеи.
     "Джулиан?" - подумала она. Дэвид тоже был в Крыму. Ребекке страстно захотелось знать возможно больше о том отрезке его жизни. Однако, кроме того, что он рассказал ей, когда вернулся в Крейборн, - а Ребекка тогда была слишком поглощена собственной болью, чтобы внимательно прислушиваться к его словам, - Дэвид явно уклонялся от упоминаний о Крымской войне.
     И это было понятно, предположила Ребекка, особенно если учесть ночные кошмары, преследующие Дэвида с того времени. Но она все же страстно желала узнать больше. "Если бы я только знала, что он пережил в те годы, - порой думала она, - я получила бы ключ к его душе, я смогла бы больше узнать о муже и понять его".
     Правда, ей приходило в голову, что она никогда - даже в его мальчишеские годы - не знала и не понимала Дэвида. Он всегда упорно сохранял дистанцию.
     - Ты спас жизнь сэра Джорджа Шерера? - спросила она его за обедом после визита баронета. Дэвид пожал плечами.
     - Я, вероятно, спас жизни ста человек, - ответил тогда он. - И сотня людей, вероятно, спасла мою жизнь. Война, Ребекка, - это сплошное коллективное усилие. Когда в любую секунду может явиться и является смерть, люди стараются приглядывать за своими товарищами.
     И все же создавалось впечатление, что сэр Джордж испытывает к Дэвиду особое чувство признательности. Ей очень хотелось бы узнать, что в сражении при Инкермане Дэвид проявил себя таким же героем, что и Джулиан. Она всегда столь напряженно думала о героизме Джулиана, что каким-то образом забывала об участии Дэвида в этой же битве. А ведь именно там был он тяжело ранен. Она хотела, чтобы Дэвид и под Инкерманом оказался героем, как это случилось позже, уже после смерти Джулиана.
     И все же во всем этом было нечто странное. Она сидела нахмурившись в полумраке экипажа, в котором они направлялись в арендованный Шерерами дом на Портмэн-Плейс. Отвечая Ребекке за обедом, Дэвид говорил столь отстраненным тоном, что беседа на эту тему быстро сошла на нет. А сегодня он сразу же после завтрака вышел из дому и вернулся лишь пару часов назад. Он решительно посоветовал ей спокойно провести день дома, и она подчинилась ему, хотя и собиралась пополудни посетить Денизу
     Теперь муж угрюмо сидел рядом с Ребеккой. Казалось, он совсем не желает вспоминать о том периоде своей жизни, пусть даже эти воспоминания и окажутся приятными. И, подчинившись инстинктивному желанию, она протянула руку, чтобы прикоснуться к мужу. Но вовремя остановилась. Неизвестно, как Дэвид на это отреагирует.
     На обеде у Шереров они оказались единственными гостями. Сэр Джордж приветствовал их столь же экспансивно, что и накануне. Леди Шерер вела себя значительно сдержаннее. Она была очень красива. Ребекку восхитили ее миниатюрная фигура в вечернем платье цвета темно-красного вина, а также ее очень темные волосы и глаза.
     - Разреши представить тебе леди Тэвисток, о которой я тебе рассказывал. Ты, конечно, помнишь? - сказал сэр Джордж своей жене, посмотрев ей в лицо сверху вниз. - Она была замужем за капитаном Кардвеллом. Ты должна помнить его, Синтия.
     - Вы тоже знали Джулиана? - спросила ее Ребекка. Ее глаза расширились от удивления.
     - Да, мы были знакомы, - ответила Синтия Шерер.
     - Вы поехали за границу вместе с вашим мужем, - заметила Ребекка, в голосе которой прозвучала явная зависть. - Как же вам повезло! Я пожертвовала бы всем на свете, лишь бы также поехать туда. Но Джулиан боялся, что это тяжело отразится на моем здоровье. Я все время сожалею об этих потерянных месяцах.
     До Ребекки внезапно дошло, что рядом с ней молча стоит Дэвид. Она улыбнулась леди Шерер и в душе понадеялась, что кто-либо сменит тему разговора. Ей, однако, до боли хотелось задавать вопрос за вопросом. Но она почувствовала облегчение, когда сэр Джордж пошел наливать им напитки, а леди Шерер стала вежливо обсуждать погоду.
     Тем не менее во время обеда беседа неизбежно вернулась к Крымской войне. Ребекка обрадовалась этому. Она впитывала каждую подробность, стараясь вместе с тем не задавать вопросов, не обнаруживать свою жажду узнавать новые и новые детали. И, по-видимому, сэр Джордж чувствовал это.
     - Любовь моя, расскажи леди Тэвисток все, что ты помнишь о жизни капитана Кардвелла в те месяцы, - настойчиво попросил он. - Иная женщина, возможно, способна вспомнить детали, которые могли улетучиться из памяти мужчин. Да, майор? - искренне рассмеялся он.
     - Я его едва знала, - сказала леди Шepep. - Я действительно помню, что он пользовался популярностью как среди своих сослуживцев-офицеров, так и солдат. Он, по-видимому, обладал редким даром всегда быть бодрым и веселым.
     - Да, - подтвердила Ребекка, наклонившись вперед и забыв обо всех сидевших за столом. - Он всегда был таким. Даже будучи мальчиком.
     - И он всегда очаровывал дам, - добавил сэр Джордж. - Ты должна согласиться с этим, Синтия.
     - Все всегда любили его, - заявила Ребекка и резко повернула голову в сторону Дэвида. - Это так, Дэвид?
     - Мы с Ребеккой, конечно пристрастны, - ответил Дэвид. - Мы с Джулианом росли, как братья. Ребекка потом стала его женой. А вы, Шерер вышли в отставку сразу после ранения? Ну и как вам гражданская жизнь?
     - О, порой бывает немного нудно, - признался сэр Джордж. - Синтии не хватает волнующих сторон армейской жизни. Правда, любимая? Некоторые жены это чувствуют, леди Тэвисток. Это, понимаете ли, входит в их плоть и кровь.
     - Вам посчастливилось, что ваш муж выжил, - произнесла Ребекка, улыбнувшись Синтии Шерер. - Какое же облегчение это, вероятно, вам принесло!
     - Благодаря вашему мужу, - подчеркнул сэр Джордж и поднял бокал с вином. - Моя жена ему обязана тем, что я спасся. Мы должны, моя любимая, выпить за майора Тэвистока. Вы к