вых местах, - сказала она.
     - Да. - Он взглянул на нее и только тогда вдруг осознал, что это действительно Эллен Симпсон, что она рядом с ним, в доме его детства, и что они гуляют, сплетя руки, в спокойной гармонии. - Детство наше было достаточно идиллическим. Полная свобода и кошмарные царапины - у меня и Мэдлин. Насколько я слышал, Эдмунд был не лучше нас. С Перри Лэмпманом они совершали такие же подвиги. Так продолжалось до смерти нашего отца. В девятнадцать лет Эдмунду пришлось стать взрослым.
     - Это, наверное, было трудное для вас время.
     - Да, отец изливал на нас столько любви, что и после его смерти мы удержались вместе.
     Она вдруг вспомнила, при каких обстоятельствах выслушивала его рассказы о детстве, и замолчала, охваченная смятением. Но он был прав: то, что связало их в те дни в ее комнатах, было не просто плотским влечением. Она сидела на стуле, а он лежал в кровати, они держались за руки и узнавали друг друга.
     - Да, - сказал он, - вот здесь мы любили играть больше всего.
     - Я помирилась со своим отцом. Вы это знаете? - спросила она.
     - Значит, вы побывали у него? Я рад, Эллен. Я помню, что вы мне рассказывали о своем детстве, и понял, что вы его любили.
     - Он все так же пьет, - сказала она. - Кажется, даже еще больше.
     - Это вас огорчает?
     Она задумалась.
     - Только из-за него самого. Он несчастлив. Он считает, что он на самом деле мой отец, Доминик.
     - Вот как? - Он улыбнулся. - Пожалуй, мне нужно обращаться к вам "леди Эллен".
     - Он хочет, чтобы я переехала жить к нему, когда уеду отсюда.
     - И что же вы? Вы не хотите поселиться у вашего свекра?
     - Нет, - ответила она, устремив взгляд перед собой на тропу. - Я рассказала ему правду, перед тем как уехать из Лондона. И Дороти я все рассказала. Я не вернусь к ним.
     Лорд Иден подавил внезапное желание привлечь ее к себе. Он дал себе слово держаться так, чтобы не прервать ниточку дружеских отношений, которая протянулась между ними.
     - Я рад, что вы вновь обрели отца, Эллен. Это как-то защищает в жизни.
     - Я всегда чувствовала себя с ним в безопасности, - сказала она улыбаясь. - Когда он держит меня за руку, кажется, ничто в мире не может причинить мне вреда.
     - Для этого и существуют отцы, - заметил он.
     - С Чарли я тоже чувствовала это. - И она нарочно посмотрела ему в глаза, чтобы сразу же рассеять неловкость, которая могла бы возникнуть между ними. - Походная жизнь, неудобства, усталость, опасность - все это ровным счетом не значило ничего рядом с Чарли. Вся французская армия была мне не страшна в его объятиях. Страшно становилось только тогда, когда он уходил в бой.
     - Да, война жестока по отношению к женам и матерям, - сказал он раздумчиво.
     Какое-то время они шли молча. Он чувствовал ее напряжение и молча шел рядом, надеясь, что сумеет как-то успокоить.
     И вдруг она заговорила; голос ее дрожал.
     - Я хочу знать, - сказала она. - Я должна знать... Вы сказали, что были с ним, когда он погиб. Расскажите, как это было. Я выдержу. Говорите же.
     - Не думаю, чтобы он мучился, - начал он севшим до хрипоты голосом, охватив ладонью ее пальцы, лежащие на его рукаве, и крепко сжимая их. Эллен ускорила шаги. - У него не было агонии, как это частой бывает. Он просто... просто ушел, Эллен. Я увидел, что он ранен, и подошел к нему. Он меня узнал и произнес ваше имя и имя мисс Симпсон. Но вряд ли он услышал что-то из того, что я сказал в ответ. Он ушел очень быстро. И тут меня ранило.
     Он заметил, что она крепко закусила нижнюю губу.
     - Там, у собора, лежал один человек, - заговорила она торопливо, - я велела принести его к себе в дом. Он промок. Он умирал, но я не хотела, чтобы он умер вот так, в одиночестве. Он был в сознании, но уже наполовину мертвый. И он, как Чарли, находился за тем пределом, где боль отсутствует. Я сидела с ним, держала его за руку. Потом он умер. Мне хотелось знать, не сделал ли кто-нибудь то же самое для Чарли.
     - Он понимал, что я рядом, - сказал лорд Иден. - Он был не один.
     Он видел, что в ее глазах стоят слезы, но она сдерживалась, чтобы не расплакаться.
     - Расскажите все остальное, - попросила она. - Расскажите мне все. После того, как я видела его в последний раз, он жил еще три дня. Я хочу знать об этих днях.
     Он начал с рассказа о тех утомительных часах, что они провели у Мон-Сен-Жана, ожидая приказа выступать. Приказа, который явно где-то затерялся. Рассказал о марше к югу от Катр-Бра и о бое там. О том, как они тащились на следующий день в северном направлении под дождем, по грязи, а французы подступили и принялись поливать их свинцом. Рассказал о ночи, когда они спали на раскисшей земле, о том акте битвы при Ватерлоо, который он видел.
     - Ровно на одну битву больше, чем нужно, - заметила она, когда он кончил. - Но я надеюсь, что это последняя. Я надеюсь, что теперь все кончено. Ради миссис Бингс, и миссис Клири, и миссис Слэттери. Я рада, что вы мне все рассказали. Мне давно хотелось узнать об этом. Но я боялась. В страшных снах я видела, как он кричит и корчится в смертных муках.
     - Нет, - сказал он, - больше не будет этих страшных снов, Эллен. Я рассказал вам правду. Я ничего не приукрасил ради вашего спокойствия.
     - Я так и подумала. - Она улыбнулась. - Благодарю вас, Доминик. Я рада, что вы были с ним. Раз уж я сама не могла... хорошо, что там были вы. Он вас любил.
     - Мне кажется, единственное, что заставило меня проделать ту ужасную дорогу обратно в Брюссель, - сказал он, - это надежда принести вам эту весть... самому. Мне не хотелось, чтобы вам рассказал об этом кто-то другой. Я - или вообще никто.
     Она кивнула и вдруг остановилась. Он понял, что она ведет сражение с самой собой. Он крепко взял ее за плечи и притянул к себе. Он не целовал ее. Он прислонился щекой к ее щеке, обнял, покачивая.
     - Все слезы о нем я давно выплакала, - сказала Эллен. - Я не собираюсь плакать в вашем присутствии. Но это такое облегчение - знать! Такое облегчение, Доминик! Может быть, теперь я смогу позволить ему потихоньку уйти. Какая-то часть моего сознания все еще ожидает, что он когда-то войдет в открытую дверь.
     - Я знаю, - сказал он. - Я знаю. - Он закрыл глаза и укачивал ее, дивясь тому чудовищному заблуждению, которое заставило его вообразить, будто он ошибся в своих чувствах к ней тогда, в Брюсселе. Он привлек ее к себе, чтобы она ощутила покой, который ей необходим. Он был счастлив, ощущая знакомый запах ее волос, ее гибкое, стройное тело. Все еще стройное - она пока не располнела.
     Она прислонилась щекой к его широкому плечу и закрыла глаза. И отдалась спокойному ощущению, исходившему от его горячего и сильного тела, от обхвативших ее рук. И радовалась, что спросила у него, радовалась, что он ей все рассказал. Какое счастье, думала она, что он вошел в жизнь Чарли три года назад. Он успокаивал Чарли, когда тот лежал при смерти, а теперь он здесь - и успокаивает ее.
     Наконец она подняла голову и заглянула ему в глаза.
     Потом прикоснулась кончиками пальцев к его щеке.
     - Доминик, - сказала она, - вы знаете, я никогда не переставала относиться к вам с симпатией. Вы были хорошим другом Чарли. Я рада, что мы сумели снова вернуться к прежнему, несмотря на то, другое. Спасибо, что вы мне рассказали.
     Он улыбался, глядя на нее.
     - Все решат, что мы заблудились, - сказала она, отходя от него. - Хотя я не слышала, чтобы кто-то спускался с холма. А вы?
     - Вы нас обманули! - крикнул с того берега лорд Эджертон, когда лорд Иден помогал Эллен пройти по камням. - Вы вовсе не поднимались наверх. Мы со Сьюзен по крайней мере были честны в своей лености, не так ли, дорогая?
     - Ах, но зато мы подвергли свою жизнь опасности, переходя ручей по этим камням, - весело отозвался лорд Иден. - А не остались из трусости на этой стороне. Верно, Эллен?
     - И еще мы рисковали, что нас затопчут эти резвые детишки, если им придет в голову спуститься, - добавила Эллен. - А, вот и они. Господи помилуй, неужели это кричит Дженнифер? Или это Анна? Вот бесенята! Дженнифер. очень хорошо здесь, милорд, хотя я и боюсь, что она впадает в детство. Я очень благодарна вам за то, что вы пригласили нас.
     Граф переводил взгляд с нее на брата и обратно.
     - Осмелюсь выразить надежду, сударыня, что здесь хорошо вам обеим, - сказал он и повернулся, чтобы усадить Сьюзен на лошадь. - Вы хорошо выглядите. Неужели это моя супруга бежит вниз по склону? Пожалуй, удачно, что я не взял с собой монокль. Позвольте подсадить вас?
     - Если только вы меня немного приподнимете, милорд, - отозвалась Эллен. - Я могу сесть сама.
     - Нет, не надо! - И лорд Иден в два шага покрыл разделяющее их расстояние. - Я подниму вас, Эллен.
     Лорд Эмберли бросил на брата взгляд, в котором смешались любопытство и удовольствие, а потом с улыбкой повернулся к жене, которая с шумной компанией переходила через ручей.
     Граф и графиня пригласили всех желающих присоединиться к ним во второй половине дня для прогулки по берегу, но предупредили, что предпринимают ее ради детей и заниматься будут в основном ими.
     Вдовствующая графиня предложила съездить в деревню Эбботсфорд - после того, разумеется, как все отдохнут от утренней прогулки. И она многозначительно посмотрела на Эллен. Выбор в тамошних лавках, сказала она, небогатый, но само по себе местечко красивое. И можно зайти к барышням Стэнхоуп, которые будут в восторге от новых знакомств, или к жене пастора, если только удастся отвлечь ее от быстро растущей стаи их детишек.
     Эллен и Дженнифер согласились поехать.
     Аллану Пенворту тоже нужно было отдохнуть после ленча. Мэдлин поднялась с ним наверх, стараясь не досаждать ему своей опекой.
     - Сегодня прекрасный день, - сказала она. - Вы, может быть, предпочтете посидеть на церковном дворе или перед трактиром, пока остальные будут бегать по лавкам? Вам понравится деревня.
     - Я намерен провести это время на природе и порисовать, - сказал он. - Сегодня утром я долго гулял с вашей матушкой, и она снабдила меня всеми необходимыми принадлежностями.
     - Прекрасно, - сказала Мэдлин. - Куда мы пойдем? На террасу?
     - Мы никуда не пойдем, - возразил он. - Вы поедете с прочими дамами и с удовольствием проведете время в деревне. Я же устроюсь на другой стороне моста и буду рисовать дом.
     - Нужно только, чтобы кто-то принес вам этюдник, кисти и прочее, - сказала она. - Я с огромной радостью помогу вам, Аллан. А в деревне я побываю в другой раз.
     - На свете существуют слуги, - ответил он. - Это очень просто - попросить их.
     - Но мне хочется остаться, - настаивала она. - Я скучаю по тем дням, Аллан, когда мы с вами были неразлучны.
     - Только что вы кипели энтузиазмом показать деревню миссис Симпсон. Не нужно ради меня лишать себя этого удовольствия, Мэдлин. Я буду совершенно счастлив, занимаясь рисованием в одиночестве. Я предпочитаю быть один, когда рисую. Так мне лучше удается сосредоточиться.
     Они остановились у его комнаты.
     - Так вы действительно не хотите, чтобы я пошла с вами? Я вас раздражаю, Аллан?
     Он сильно разозлился.
     - Вы меня не раздражаете. Отнюдь. Или я опять сказал что-то не то? Ляпнул, да? И снова сделал вам неприятно. Кажется, все эти дни я постоянно огорчаю вас, хотя это совершенно не входит в мои намерения. Тогда останьтесь со мной, Мэдлин, если вы так этого хотите. Я не возражаю.
     - Мне кажется, нам нужно разорвать нашу помолвку, - бросила она торопливо. Голос ее звучал не очень твердо, и она с опаской огляделась, убеждаясь, что в коридоре никого нет.
     - Что? - Он смотрел на нее, не веря своим ушам. - Неужели я так сильно вас обидел? Значит, я еще большая скотина, чем мне представлялось. Мне просто хотелось, чтобы вы с приятностью провели время, освободившись от необходимости подносить мне всякие вещи. Ну же, Мэдлин, не нужно так остро реагировать. Улыбнитесь мне и скажите, что вы меня прощаете.
     - Дело не только в сегодняшнем дне, - проговорила она. - И это не ваша вина. Наверное, это неизбежно, Аллан. Вы выздоравливаете и снова обретаете независимость. Во мне больше нет нужды.
     - Нет нужды, - повторил он с горечью. - Да если бы не вы, меня сейчас не было бы в живых. Вы что же думаете, что я могу забыть об этом?
     - Я вас не виню, - сказала она. - Да, я была вам нужна. Вы долго опирались на меня. И я совершила ошибку, решив, что так будет всегда. Очень наивно с моей стороны. Теперь я вам больше не нужна. И я должна радоваться, что это так.
     Он попытался смехом разрядить напряжение.
     - Мы что, не можем просто любить друг друга? Я должен обязательно нуждаться в вас? Зависеть от вас? У нас что же, не может быть обычного счастливого брака?
     Она медленно покачала головой.
     - Я не думаю, - сказала она, - я не думаю, что мы любим друг друга, Аллан. Настолько, чтобы вступить в брак.
     - Я люблю вас, - возразил он. - Вы очень, очень дороги мне. Я обязан вам жизнью и здравым рассудком.
     - Я тоже нежно люблю вас, Аллан, - сказала она. - Но я не думаю, что у нас получится счастливая семейная жизнь. Мы слишком разные с вами. Мы станем спорить сначала по пустякам, а в конце концов можем невзлюбить друг друга, не прожив и года. Я не хочу, чтобы так было. Я слишком привязана к вам.
     Он тяжело облокотился на костыль и с шумом выдохнул.
     - Странный у нас получился разговор. Вы всегда казались такой недоступной. Леди Мэдлин Рейни, вызывающая всеобщее восхищение. Я думал, что меня вы вообще не замечаете. А теперь получается - вроде бы я покинул вас.
     Сделал несчастной.
     - Нет, нет. Вас действительно ни в чем нельзя обвинять, Аллан. Просто я несчастна сама с собой. Моя жизнь - словно цепь самообманов. Но на этот раз я была совершенно уверена... Ах, да это не важно. Нужно радоваться, что мы образумились, пока не стало слишком поздно.
     - Значит, мне надо заказать на завтра экипаж, - сказал он.
     - О нет! - Она коснулась его руки. - Нет, Аллан. От этого будет невыносимо больно и трудно. Прошу вас, останьтесь. Вам ведь симпатичны мама, Эдмунд, Доминик? И вы рисуете и играете на фортепьяно. Здесь вы обретете большую самостоятельность, найдете себя. Поживите здесь какое-то время.
     - Но я не хочу доставлять вам неприятности, - сказал он, нахмурившись. - Если вам угодно, я останусь на несколько дней. Мне очень жаль, Мэдлин. Невыразимо жаль.
     - Ну-ну, - она улыбнулась, - по крайней мере мы сумели разорвать нашу помолвку, обойдясь при этом без швыряния друг другу в голову разных предметов. Мы остаемся друзьями, так ведь?
     - Вы всегда будете мне... я хочу сказать, что всегда буду любить вас, Мэдлин.
     - Как сестру. Так будет лучше. Вам неудобно стоять здесь, Аллан. Ступайте же к себе и полежите часок. Действительно полежите, а не ходите взад-вперед по комнате, размышляя о случившемся.
     - Есть, сударыня. - И он поднял руку, щегольски отдавая ей честь и улыбаясь неловкой и грустной улыбкой.

Глава 21

     Ночью пошел дождь, и шел он в течение двух следующих дней. Весьма печальное зрелище, заявляла Мэдлин всем, кто был готов посочувствовать ей. Еще бы - несколько месяцев проторчать в городе и теперь, когда тебя переполняет энергия, сидеть взаперти. Она обещала Эллен и Дженнифер, что в первый же ясный день они поедут на берег моря и, может быть, даже поднимутся по крутой тропе на вершину утеса.
     - И вы сможете полюбоваться одновременно и видом на море, и на долину. Но это в том случае, если дождь когда-нибудь кончится и туман поднимется.
     А пока что туман висел низко над долиной и не переставая моросил дождь. Лорд Иден один раз отвез Дженнифер навестить Кэррингтонов, в другой раз они побывали у Кортни. Граф и графиня разделяли свое время между детьми и гостями. Мэдлин и Эллен несколько раз сидели в музыкальной гостиной, слушая игру лейтенанта Пенворта. А вдовствующая графиня проводила с ним время в портретной галерее - они обсуждали висевшие там картины.
     Эллен отказалась от участия в обоих визитах. После верховой прогулки и поездки в деревню она чувствовала себя немного усталой, и ей хотелось какое-то время спокойно посидеть дома. В одиночестве, насколько это было возможно, чтобы не показаться хозяевам невежливой.
     Она не чувствовала себя несчастной. Напротив, она ощущала даже некоторое удовлетворение, чего с ней не бывало после смерти Чарли. Но ей надо было внутренне пережить те последние дни жизни мужа, которые ей описал Доминик. Она испытывала потребность заполнить пустоту, так долго зиявшую неизвестностью и страхом. Она все еще видела его, в минуту прощания рвущимся навстречу своей судьбе, стремящимся покончить с мучительным расставанием; видела, его глаза, пожирающие ее, а потом - пустота. Только Доминик, сообщивший ей в полусознании лихорадки, что Чарли ушел. Она толком не поняла значения этих слов. Даже тогда, когда потерянно бродила по распаханной снарядами земле к югу от Ватерлоо, где он был похоронен, как она знала, вместе с тысячами других и тогда еще он не умер для нее.
     Теперь она знала точно: Чарли умер. И почувствовала только тупую тоску. Наконец она может вспоминать разные вещи и улыбаться этим воспоминаниям. Ужасные, жестокие дни горя прошли.
     Теперь она может смотреть в будущее. У нее осталось дитя, шевелящееся во чреве.
     - Подъем на этот утес очень опасен, хотя и весьма бодрит, - сказала ей графиня, когда они сидели в утренней гостиной и вышивали. - Это большое напряжение - добраться до вершины. Эдмунд разрешил мне сделать это только после того, как я клятвенно обещала держаться за его руку всю дорогу. Тогда мы были обручены. - И она улыбнулась своим воспоминаниям.
     - Мне очень хочется опять увидеть море, - проговорила Эллен. - Как-то странно, что мы так близко от него и все еще его не видели.
     - Английский дождь! - сказала графиня. - Но я все еще хочу остеречь вас: вероятно, вам не следовало бы преодолевать этот подъем. Я побуду на берегу с вами, если хотите, и мы станем прогуливаться, внизу, как почтенные матроны.
     - Потому что я в положении? - спросила Эллен. Графиня наклонила голову над работой.
     - Мы, естественно, знаем об этом, - ответила она. - А Ваш свекор объявил об этом во всеуслышание.
     - Я чувствую себя прекрасно. И не так устаю, как было поначалу. Но наверное, вы правы. Я погуляю по берегу, где нет подъемов.
     - Я рада за вас, - сказала графиня. - Вы умеете обращаться с детьми. Вы счастливы, не так ли?
     - Да. - Эллен положила работу на колени. - Ах, очень! Я не думала, что со мной это может произойти. Я уже смирилась с тем, что останусь бездетной.
     - Это ведь самое удивительное чувство в мире, правда? - сказала леди Эмберли, дружелюбно улыбаясь. - Под конец чувствуешь себя тяжелой, неповоротливой, сонной, а потом наступают все эти муки - рождение. А когда все позади, думаешь, что никогда больше не решишься на такие страдания. Но пройдет пара месяцев - и начинаешь подумывать, что в конце концов можно проделать это еще разок. - Она засмеялась. - В настоящий момент я нахожусь именно на этой стадии и очень вам завидую.
     Вдовствующая графиня также нашла возможным посоветовать Эллен не рисковать с этим подъемом.
     - Молодежь окончательно обезумела, дорогая моя, - сказала она. - Они стремятся расточать свою энергию. Но вам не следует этого делать. А за падчерицу не беспокойтесь: Эдмунд и Уолтер проследят, чтобы с ней все было в порядке.
     - Я уже решила, что не стану подниматься на утес, сударыня, - сказала Эллен. - Если дождь перестанет, я его увижу и так.
     Эллен снова подивилась: обе леди, прекрасно осведомленные о ее беременности и, без сомнения, подозревающие, кто отец ребенка, относятся к ней абсолютно непредубежденно и даже с симпатией.

***

     На следующий день к вечеру лорд Иден отыскал ее, когда она пыталась уединиться в оранжерее. Она занималась своей вышивкой. Улыбнувшись ему, она снова погрузилась в работу. Хотя и чувствовала исходящие от него импульсы напряжения, беспокойства.