рукой его руку. - У меня от этого возникает
какое-то странное ощущение. И прошу тебя, не делай этого своим языком.
   - Софи, тебе не приходит в голову, что ты, быть может, хочешь меня?
   - Хочу тебя? Хочу тебя? Ты просто мечтаешь, чтобы я ответила "да",  а
ты мог бы посмеяться надо мной.  Фрэнсис,  ну  пожалуйста,  не  надо,  -
взмолилась София, когда он стал поглаживать сосок большим пальцем.
   - Выходи за меня замуж, Софи. Скажи, что любишь меня  и  обвенчаешься
со мной. А потом в нашу брачную ночь можешь сообщить мне обо всем,  чего
я не должен делать, чтобы я знал, что именно мне нужно делать.
   - Фрэнсис, пожалуйста. Неужели ты думаешь, что я  не  помню,  сколько
раз ты обманывал меня прежде?
   - Я люблю тебя.
   - Что ж, - вздохнула София, - ты  всегда  одерживал  победу  в  любом
споре, так ведь? Всегда  добивался,  чтобы  я  поверила  тебе,  а  потом
называл дурочкой за доверчивость. Почему что-то должно было  измениться?
Почему в этот раз такого опять не случится? Что ж, отлично, я люблю тебя
и выйду за тебя замуж. Пусть тебе будет поделом, если я не освобожу тебя
от нашей помолвки, а обвенчаюсь с тобой и потом всю  жизнь  буду  мучить
тебя!
   - Согласен на мучения, Софи. И перестань уворачиваться от  меня,  как
напуганный кролик. Позволь мне по-настоящему поцеловать тебя.
   - Я боюсь? Тебя? Кем ты себя воображаешь?
   - Твоим женихом. Человеком, который тебя любит.  Человеком,  которого
ты любишь. Позволь по-настоящему поцеловать тебя.
   - Фрэнсис, - приложив руку к его губам, София задумчиво заглянула ему
в глаза, - ты имеешь в виду именно то, что  говоришь?  Если  нет,  лучше
признайся сейчас. Прошу тебя. Я не вынесу,  если  ты  поцелуешь  меня  и
повторишь все остальное, а потом посмеешься и бросишь меня.
   - Если бы это была не правда,  я  играл  бы  в  очень  опасную  игру,
понимаешь? Церковная мышеловка ждет и готова захлопнуться.
   - Значит, ты действительно любишь меня?
   - Люблю, Софи.
   - По-настоящему?
   - По-настоящему.
   Неожиданно освободившись  из  его  рук,  София  вскочила  на  ноги  и
взглянула на лорда Фрэнсиса сияющими глазами.
   - Я должна вернуться в дом и найти маму и папу. Нужно сказать им, что
мы обручились.
   - Софи, - он почесал голову, -  если  я  шепотом  скажу  "сумасшедший
дом", ты не разорвешь меня в клочья?
   Она задумчиво посмотрела на него, а потом хихикнула.
   - Мы обручились только что, и никто об этом не знает.
   - Пусть это будет нашей тайной. Сядь рядом и  дай  мне  по-настоящему
поцеловать тебя.
   - Теперь мы перестанем ссориться? - усевшись, поинтересовалась она.
   - И  в  дальнейшем  будем  вести  скучную  благопристойную  жизнь?  -
ужаснулся он. - Избави, Господи. Позволь мне взглянуть, где  только  что
была моя рука. Где-то, где тепло и уютно. Здесь?
   - Ты как-то сказал, что она маленькая. Ты и правда  так  считаешь?  -
спросила София, когда он снова накрыл рукой ее грудь.
   - Я видел и побольше и, ах, даже трогал несколько.
   - Вот как? Ты всегда будешь сравнивать меня со  своими...  со  своими
женщинами? - обиделась она.
   - Только когда захочу начать  ссору.  Моя  рука  прекрасно  себя  там
чувствует, разве нет? Признай это, Софи.
   - Тебе этого очень хочется, правда? Ты самовлюбленная...
   Он закрыл ей рот поцелуем.
   - ...жаба.
   - Ш-ш-ш, Софи. Я весьма долго ждал. А ты восхитительно целуешься. Так
целоваться всегда было моей привилегией.
   - О-о. М-м-м.
   - И у тебя восхитительная грудь, - шепнул он, не отрываясь от ее губ.
- Ответа не требуется и не допускается.
   - М-м-м.

Глава 15

   - Слишком туго, - пожаловался лорд Фрэнсис Клоду, оттягивая галстук и
вертя головой из стороны в сторону.
   - Он твоего обычного размера? - спросил брат.
   - Разумеется.
   - Тогда, полагаю, это самый обычный свадебный галстук.
   - Хм?
   - Видимо, его сделали точно того же размера, что и все остальные твои
галстуки, вместо того чтобы прибавить пару дюймов на свободу раздувшейся
шеи, которая становится такой в дни свадьбы, - пояснил  брат.  -  Туфли,
наверное, тоже жмут. Ну, как они?
   - А, ясно, в чем дело. Я должен служить мишенью для колкостей  именно
в тот день, когда сам не в состоянии придумать ни одной остроты.
   - Между прочим, в такой день повар всегда  кладет  в  завтрак  порцию
отравы, - добавил Клод. - Естественно, только жениху, а не всем. Тебя не
подташнивает, Фрэнк?
   - Если бы я планировал повторить все  это  еще  раз,  то,  как  любой
здравомыслящий  человек,  собирающийся  жениться,  выбрал  бы  в  шаферы
неженатого мужчину. -  Фрэнсис  расправил  кружевные  манжеты  и  бросил
последний взгляд на свое отражение в зеркале. - Такой человек не стал бы
хихикать надо мной. Вспомни, я не отпустил ни одной глупой шутки,  когда
был у тебя шафером!
   -  Ты  был  слишком  занят  тем,  чтобы  определить,   сколько   тебе
потребуется  времени,  чтобы  во  время  свадебного  завтрака  очаровать
Марианну, кузину Генриетты,  -  напомнил  Клод.  -  Я  уверял,  что  она
поддастся твоим чарам еще в церкви, но, честно  говоря,  сам  ничего  не
заметил, мое внимание было поглощено другим.
   - На мой вкус, она оказалась слишком пышной.
   - Она слишком пришлась тебе по вкусу, и в этом была проблема,  Фрэнк.
Ее отец уже собирался задать тебе вопрос о твоих дальнейших  намерениях,
разве не так?
   - Ей-богу, это было слишком. Всегда  было  небезопасно  флиртовать  с
девушками, имеющими безупречную репутацию, правда?
   Разговор шел в туалетной комнате, примыкавшей  к  спальне,  где  лорд
Фрэнсис провел ночь. Он ночевал в доме одного из соседей графа, так  как
жениху не полагалось проводить ночь перед свадьбой под  одной  крышей  с
невестой или видеться с ней до  встречи  у  алтаря.  Клод  приехал  рано
утром.
   - Очень рад, что ты употребляешь прошедшее время, - заметил  Клод.  -
Значит, в будущем ты отказываешься от всех женщин, кроме Софии, Фрэнк?
   - Боже правый, конечно, да. Она превратит мое  лицо  в  карту  дорог,
если только я осмелюсь поглядывать по сторонам.
   - И это единственная причина?
   -  Я  собираюсь  обзавестись  собственной  детской,  -  на  мгновение
задумавшись,  ответил  лорд  Фрэнсис,  -  а  имея  больше  одной,  можно
запутаться, да к тому же это слишком дорого.
   - Все тот же старина Фрэнк. От  тебя  никогда  не  дождешься  прямого
ответа.  Надеюсь,  ты  женишься  не   потому,   что   София   продолжала
преследовать тебя, а ты просто устал от нее  удирать?  Берти,  Дик  и  я
говорили об этом вчера вечером. Мы немного встревожены.
   - Преследование продолжалось почти до последнего момента.  -  Надевая
туфли, лорд Фрэнсис морщился от боли. - Честно говоря,  оно  закончилось
всего пару дней назад. Но направление погони изменилось. Ты когда-нибудь
видел,  как   кошка,   сломя   голову   убегающая   от   собаки,   вдруг
останавливается, чтобы дать бой? Собака неминуемо пугается и убегает,  а
кошка по пятам следует за ней. Скажем, я кошка из этой  присказки.  Черт
побери, эти туфли, похоже, на размер меньше.
   - Пора идти, Фрэнк, - расхохотавшись, сказал брат. -  Знаешь,  нельзя
заставлять невесту ждать.
   - Софи - ждать? О Боже, конечно, нет. Не хочу и слышать об  этом.  Мы
ссорились бы всю дорогу до Италии. Я бы предпочел  ссориться  по  поводу
чего-нибудь, в чем абсолютно уверен. - Он нервно пригладил рукой  волосы
и повернулся к двери.
   - Надеюсь, вы не собираетесь всю свою  совместную  жизнь  провести  в
перепалках? - нахмурился Клод.
   - Я собираюсь быть счастливым и  позабочусь  о  ежедневных  ссорах  с
Софи, Клод. Что ты там говорил об отравленном  завтраке?  Это  серьезно?
Надеюсь, у меня перестанет урчать в животе, когда я  окажусь  в  церкви.
Это было бы унизительно, правда?
   - Яд потеряет свою силу, как только ты увидишь  невесту,  -  успокоил
его брат.
   - А-а, - промычал лорд Фрэнсис, открывая дверь.

***

   - София, постой спокойно еще  минуту.  -  Оливия  стояла  на  коленях
посреди туалетной комнаты дочери. - Вот  так.  Все  великолепно.  -  Она
присела на пятки и взглянула вверх. - Ты замечательно выглядишь.
   У Софии было подвенечное светло-голубое муслиновое платье  со  слегка
присборенными рукавами, с широким шелковым поясом, с отделкой по  вороту
и белой зубчатой оборкой.  Горничная  с  помощью  одного  из  садовников
сплела букетики цветов - один для прически, а  другой,  поменьше,  чтобы
носить на манжете. Одним словом, София  выглядела  тем,  кем  и  была  -
молодой и невинной невестой.
   - Мама, ох, мама.  -  София  смотрела  на  Оливию  широко  раскрытыми
испуганными глазами.
   - София, вчера мы с тобой говорили больше часа. -  Графиня  поднялась
на ноги. - Ты точно знаешь, что  тебя  ожидает,  и,  очевидно,  страстно
желаешь этого - во всяком случае,  так  было  вчера.  Но  день  свадьбы,
безусловно,  совсем  другое  дело.   Сегодня   ты   переполнена   массой
противоречивых эмоций, не правда ли?
   - Он говорит, что любит меня. - Глаза  девушки  внезапно  наполнились
слезами. - Последние два дня  он  все  время  повторяет  это.  Мама,  ты
думаешь, он говорит правду? Никогда нельзя полностью верить Фрэнсису,  у
него в глазах такой вызывающий блеск.
   - Должно быть, он говорил это гораздо дольше, а не  только  последние
два дня. И, безусловно, он говорит правду. Зачем бы иначе он женился  на
тебе? София, насколько мне известно, его никто не принуждал искать  себе
невесту.
   - Быть  может,  существуют  какие-то  другие  причины.  Возможно,  он
чувствует, что попался в  ловушку,  и  решил  до  конца  быть  галантным
кавалером. Хотя быть галантным совсем не в духе  Фрэнсиса.  О,  мама,  а
что, если он не любит меня?
   - Прежде чем паниковать, София, загляни в себя. - Оливия  сжала  руки
дочери. - Загляни поглубже в свою душу. Именно там ты  найдешь  ответ  и
узнаешь, любит он тебя или нет. Любит?
   - Да, - ответила София, после того как долго молча рассматривала свои
руки. - Любит, мама. Любит. - Она взглянула вверх сияющими глазами. - Он
меня любит, а я еще три дня назад и не подозревала этого. Я  думала,  он
ненавидит меня. Фрэнк всегда имел обыкновение говорить  обо  мне  всякие
гадости и заявлял, что не собирается попасться в ловушку и жениться.  Но
он делал это, просто желая подразнить меня и привести в  бешенство.  Ему
нравится, когда я злюсь, ему доставляет удовольствие ссориться со  мной.
Он говорит, всю жизнь мы будем ссориться каждый день. Он любит меня.  О,
мама, любит.
   - София? - Улыбаясь и хмурясь одновременно, Оливия слушала  сбивчивую
речь дочери.
   Раздавшийся стук перебил  их  разговор,  дверь  в  туалетную  комнату
открылась, и Оливия не успела ничего сказать.
   - О, вот и обе мои дамы, - входя, сказал граф. -  Оазис  здравомыслия
посреди сумасшедшего дома. Роуз уже рыдает;  половина  детей  удрали  из
своей комнаты и играют в какую-то игру, для которой нужны толпы бегающих
по лестницам и кричащих людей;  жена  Клода  старается  отправить  ребят
обратно в детскую; Уитли таинственным образом потеряла свою накидку;  из
конюшни уже трижды приходили справляться о точном времени, когда следует
подать карету; Синтия  устраивает  истерику  из-за  того,  что  она  как
подружка невесты давно должна быть здесь, а вместо этого  ей  приходится
стоять неподвижно, пока подшивают подол ее платья, оказавшегося  слишком
длинным. Продолжить? - усмехнулся он.
   - Папа, о, папа, я так боюсь.
   - Что ж, видимо оазис спокойствия очень мал. В чем дело, София?
   - Все произошло так  внезапно,  так  быстро.  И  вот  уже  день  моей
свадьбы, а у меня даже не было времени все обдумать.
   - Месяц пролетел слишком быстро, да? Но вы оба - и ты,  и  Фрэнсис  -
настаивали на том, чтобы не откладывать свадьбу надолго. Было не слишком
долго?
   - Но мы решили пожениться только два дня назад!
   Граф и графиня обменялись недоуменными взглядами.
   - Помолвка была фиктивная. Притворная страсть, как выразился Фрэнсис.
Я хотела... свести  вас  вместе,  дать  вам  шанс  избавиться  от  ваших
разногласий. Мы должны были положить конец этому розыгрышу, если бы  все
удалось. И все удалось, так ведь? Я никогда не пожалею  о  своей  затее,
потому что она сработала. Я не была окончательно уверена, пока  два  дня
назад не вошла в мамину спальню и не увидела вас... -  Невеста  залилась
краской. - Тогда я  уверилась  полностью.  Но  потом,  когда  я  сказала
Фрэнсису,  что  нужно  собрать  всех  и  объявить  им,  что  свадьба  не
состоится, он возразил,  что  будет  много  неприятностей,  что  слишком
поздно останавливать приготовления и что мы должны обвенчаться.
   - София? - попытался остановить ее граф, а графиня в безмолвном ужасе
смотрела на дочь.
   - И он сказал, что  любит  меня,  -  торопливо  продолжала  София.  -
Сказал, что задумал это  с  самого  начала,  что  знал,  как  все  будет
происходить, что хотел жениться на мне независимо от того, как  сложатся
ваши отношения. И вот так в конце концов мы договорились  пожениться.  -
Она едва дышала после своего молниеносного признания.  -  Я  бы  умерла,
если бы никогда не увидела его снова.
   - Видимо, нигде нет спокойствия. - Граф погладил дочь по  затылку.  -
Не знаю, что и сказать, у меня нет слов.
   Он беспомощно взглянул на жену, ища у нее поддержки. София  мгновенно
стала между ними и осторожно, чтобы не помять цветы  на  манжете,  взяла
родителей под руки.
   - Все это похоже на  сказку,  правда?  -  Она  посмотрела  сперва  на
одного, потом на другого, и лицо ее озарилось любовью и счастьем.  -  Вы
снова вместе - я об этом всегда мечтала, - а я собираюсь  обвенчаться  с
человеком, которого люблю с тех пор, как себя помню, и который меня тоже
любит. И мы обвенчаемся в  той  же  самой  церкви,  в  которой  когда-то
венчались вы. И после недели ненастья снова сияет солнце. И...  о,  и...
и... и... - Она возбужденно рассмеялась.
   - Да, мы трое опять вместе, - сказал граф, накрыв рукой руку  дочери.
-  Ты  права,  София,  сегодня  замечательный  день,  несмотря  на   все
откровения, от которых  волосы  встают  дыбом,  моя  маленькая  шалунья.
Знаешь, если мы сейчас не сдвинемся с  места,  Фрэнсис  наверняка  будет
метаться у алтаря. Но прежде чем мы покинем комнату, я хочу сделать тебе
небольшой подарок. Я специально выписал их из Лондона, потому что в день
своей свадьбы юная леди должна отказаться от жемчугов.
   София выжидательно смотрела на отца, а тот, достав из кармана изящное
ожерелье из бриллиантов, застегнул его на шее девушки.
   - Желаю тебе счастья, дорогая. - Повернув Софию лицом  к  себе,  граф
поцеловал ее в щеку.
   - О, папа. - Ее глаза наполнились слезами. - Во  всех  отношениях  ты
всегда будешь моим самым любимым мужчиной.
   -  Лучше  скажи  "любимым   отцом",   таким   образом   ты   избежишь
двусмысленности, - уточнил граф и  обернулся  к  жене.  -  И  для  тебя,
Оливия, тоже маленький подарок. Я выкручивал руки твоей горничной,  пока
она не призналась, что сегодня ты будешь  в  зеленом.  -  Он  оценивающе
взглянул на ее шелковое платье и достал из  другого  кармана  изумрудное
ожерелье. - Ты хочешь оставить и свою серебряную цепочку?
   Некоторое время Оливия молча  смотрела  на  мужа,  а  потом  нащупала
застежку своей серебряной цепочки и, сняв ее, закусила губу  и  склонила
голову, а граф заменил цепочку изумрудами.
   - Подарок по случаю свадьбы нашей дочери. -  Он  повернул  Оливию  за
плечи, как перед тем Софию, и поцеловал в губы, а их  дочь  с  восторгом
смотрела на них.
   - Спасибо тебе, - потрогав изумруды на шее, Оливия взглянула  мужу  в
глаза. - Спасибо, Маркус.
   Внезапно без всякого стука дверь распахнулась, и на пороге  появилась
Синтия с круглыми как блюдца глазами, в  синем  платье,  которое  теперь
имело должную длину.
   - София, все уже уехали, и карета ждет у дверей. Знаешь,  я  чуть  не
умерла, когда, примерив платье, обнаружила, что при каждом шаге цепляюсь
за подол. Но, вижу, ты обошлась без меня и выглядишь даже лучше,  чем  я
ожидала. Лорд Фрэнсис лопнет от гордости, увидев тебя, и...
   - И нам лучше не заставлять ждать ни лошадей,  ни  жениха,  -  твердо
сказал граф.
   - О, Синтия, - спускаясь по лестнице, София взяла отца под руку, -  я
все им рассказала. И я так счастлива, что едва умещаюсь в себе.  Но  мои
ноги, как две подпорки из желе, и я боюсь, что меня стошнит.

***

   Проходя в сопровождении виконта Мелвилла  к  своему  месту  в  первом
ряду, Оливия отметила, что церковь полна народу. Она не  помнила,  какой
была церковь во время ее собственной свадьбы, тогда она не  смотрела  ни
на что и ни на кого, кроме своего жениха. Но сейчас она видела, что храм
празднично убран, а солнечный свет, падавший сквозь витражи, и убранство
из цветов создавали летнее настроение.
   Лорд  Фрэнсис,  выглядевший  очень  хрупким,  очень  юным   и   очень
встревоженным, стоял рядом с братом и беспокойно  поглядывал  на  дверь,
откуда должна была появиться София с отцом.
   София.  Оливия  еле  сдержалась,  чтобы  не   заплакать.   Ее   дочь,
единственная, ради кого она  жила  все  эти  четырнадцать  лет,  вот-вот
выйдет замуж. "Она должна выйти замуж, выйти по любви,  несмотря  на  ту
странную историю, которую рассказала  меньше  часа  назад.  Она  выходит
замуж по любви", - говорила себе Оливия.
   Так же по любви девятнадцать лет назад вышла замуж она сама. Внезапно
все  эти  годы  откатились  назад.  И  это  Марк  стоял  там  бледный  и
взволнованный, а увидев невесту, уже не отводил глаз, пока отец  вел  ее
по проходу. И это она сама шла, чувствуя, что больше не может сделать ни
шага, а затем ее взгляд остановился на мужчине, который  ждал  ее  перед
алтарем. Марк  -  мужчина,  которого  она  любила,  мужчина,  с  которым
собиралась прожить всю жизнь.
   Лорд Фрэнсис стоял с застывшим взглядом, но в следующее мгновение его
глаза вспыхнули, и  все  в  церкви  оживились.  Встав  на  ноги,  Оливия
боролась с болью в горле и искрами в глазах, а когда выиграла  сражение,
обнаружила, что  они  уже  там  -  София,  вся  светившаяся  радостью  и
счастьем, и Маркус, широкоплечий, спокойный и надежный.
   Заиграл орган, и Маркус, вручив их дочь человеку,  который  готовился
стать ее мужем, сел рядом с Оливией. Его плечо коснулось ее плеча, и, на
мгновение отвлекшись от свадебной  церемонии,  Оливия  живо  представила
себе то, что София рассказала  им  у  себя  в  туалетной  комнате.  Дочь
сделала это ради них, обручилась с Фрэнсисом ради того,  чтобы  родители
забыли о своих недоразумениях и снова были  вместе!  А  три  дня  назад,
увидев их в постели, когда они в последний  раз  были  вместе,  девушка,
обрадовавшись,  решила,  что  ее  план  осуществился.  "Милая,   наивная
девочка", - покачала головой Оливия.
   - Да, - произнес лорд  Фрэнсис.  Маркус,  крепко  сжав  руку  Оливии,
положил их соединенные руки себе на колено.
   - Да, - ответила София.
   Граф и графиня стиснули друг  другу  руки,  едва  не  сломав  пальцы,
Оливия прижалась плечом к плечу мужа, а  кто-то  -  несомненно,  Роуз  -
громко всхлипнул.
   - То, что соединил Бог,  не  дано  разъединить  человеку,  -  говорил
священник.
   Маркус еще крепче - если такое было возможно - стиснул руку  жены,  а
затем, взглянув ей в лицо,  вложил  в  свободную  руку  большой  льняной
носовой платок, который Оливия приложила к глазам.
   То, что соединил Бог... - она плотнее прижалась к  его  плечу,  -  не
дано разъединить человеку.
   Марк поцеловал ее перед алтарем - Оливия  до  сих  пор  помнила,  как
вспыхнули ее щеки, когда он на виду у  всех  собравшихся  поцеловал  ее.
Потом, когда они шли по проходу,  он  сдерживал  ее  шаги,  не  позволяя
бежать  от  избытка  чувств,   и   подсказывал,   что   надо   улыбаться
родственникам и друзьям, сидевшим на скамьях и встречавших их  улыбками.
А потом, стоя на лестнице перед церковью, они пожимали руки и  принимали
поцелуи, пожимали руки  и  принимали  поцелуи,  и  т