"  от
радости, это может быть некрасиво.
   И вот, забыв такие важные предупреждения, Кора тут же произнесла:  "Я
обожаю народные танцы" со всем энтузиазмом, на который была способна.
   В глазах лорда Фрэнсиса, как показалось  Коре,  мелькнуло  изумление.
Он, наверное, посчитал ее странной.  Но  ей  все  равно.  Она  вовсе  не
стремилась  произвести  на  него  впечатление,  каким  бы   высокородным
аристократом он ни был. Ей, однако, неплохо бы расслышать и его фамилию.
   "А у него синие глаза, хоть это ничего и не значит", - подумала Кора.
Раньше ей всегда нравились синеглазые мужчины. Ей даже иногда  казалось,
что она отказала всем трем претендентам на ее  руку,  потому  что  ни  у
одного из них не было синих глаз. Конечно, это нельзя принимать всерьез;
не может же она  выбирать  себе  спутника  жизни  по  такому  ничтожному
критерию, как цвет глаз.
   Обидно, что первый  встреченный  ею  синеглазый  джентльмен  оказался
"павлином". Да еще и аристократом.
   Кора увидела перед собой затянутую в атлас руку - на одном из холеных
пальцев сверкал перстень с квадратным, сапфиром - и поняла, что они  без
дальнейших отлагательств присоединяются к танцующим. Герцог уже  говорил
с другим джентльменом, который подошел пригласить на танец леди Джейн.
   Кора положила руку поверх атласного рукава и снова с трудом  подавила
желание захихикать. Она никогда раньше не смеялась таким глупым  смехом,
и ей совсем не хотелось обзаводиться такой привычкой  теперь,  когда  ее
жизнь так чудесно изменилась.
   Она дорого бы дала сейчас за туфли большего размера. В тех, что  были
на ней, совсем не оставалось места для пальцев. Несмотря на это, она все
же постаралась улыбнуться. Нельзя же выглядеть дикаркой!
   "Обожаю зажигательные народные танцы!" Эти слова продолжали звучать в
ушах лорда Фрэнсиса, когда он вел по залу мисс Кору Даунс. Да она просто
восхитительна! Он забавлялся от души. "И я утопила свою  новую  шляпку".
Ей, видимо,  было  неприятно  чувствовать  себя  "героиней,  рисковавшей
жизнью ради  ребенка",  и  она  старалась  умалить,  свои  заслуги  этим
язвительным замечанием.
   Она оказалась почти одного с ним роста,  а  Фрэнсис  всегда  гордился
тем, что выше большинства своих знакомых. У нее была прекрасная  фигура,
которую не мог скрыть свободный покрой ее  модного  платья,  сшитого  из
муслина, одного из самых  "скромных"  и  "сдержанных"  материалов.  Кора
выглядела очень открытой. Ни в лице, ни в широко распахнутых  глазах  не
было  и  намека  на  то,  чтобы  спрятать  рвущееся  из  нее   радостное
любопытство. Она поймала его взгляд и улыбнулась.
   - Я так рада, что вы пригласили меня танцевать, - сказала  она.  -  Я
боялась, что никто не захочет танцевать со мной. Думаю, его светлость не
слишком заставлял вас. Правда, я почти уверена, что он попросил  вас  об
этом, и это очень мило с его стороны, если  учесть,  что  я  не  из  его
родственников, и думаю, что он не одобряет мое пребывание  здесь.  А  вы
тоже были весьма добры, что удовлетворили его маленькую просьбу.
   Лорд Фрэнсис  считал,  что  все  молодые  леди  боятся  остаться  без
приглашений на танец. Но он никогда не слышал, чтобы хоть одна из них  в
этом призналась, как только что это сделала Кора -  чуть  более  громко,
чем  требовалось,  чтобы  заглушить  гул  голосов  и  звуки  вступавшего
оркестра.
   Он подумал о Саманте и о том, что она, наверное, никогда не  боялась,
что останется на балу без кавалера.  Она  всегда  была  окружена  толпой
поклонников. Хрупкая, белокурая,  безупречно  милая  и  привлекательная.
Всего несколько недель назад он, ее самый преданный поклонник,  танцевал
с ней. После помолвки с Кэрью ей удобнее было думать, что он никогда  не
питал к ней особенно серьезных чувств.  При  воспоминании  об  этом  его
сердце тревожно сжалось и опять отправилось в носки его туфель.
   - А вы не могли предположить, - проговорил он, - что я сам обратил на
вас внимание, как только вы вошли в зал, и попросил герцога  представить
меня вам?
   Она снова посмотрела ему прямо в глаза, и он понял, что она думала  о
чем-то подобном.  Она  засмеялась.  На  этот  раз  это  было  не  глупое
хихиканье, а смех нескрываемой радости. Все вокруг начали  оборачиваться
в их сторону.
   - Значит, вы увидели меня и я вам понравилась? - ответила она. -  Как
хорошо!
   У него не было времени подумать, так  ли  уж  это  хорошо.  Зазвучала
музыка, и танец, возглавляемый дочерью леди Маркли с  ее  новоиспеченным
женихом в первой паре, начался.
   Этот живой народный танец леди исполняли  очень  грациозно,  соблюдая
точность движений, а мисс Даунс - с явным воодушевлением. Она вкладывала
в него столько сил, как будто  впереди  не  предстоял  еще  целый  вечер
танцев. На лице ее сияла лучезарная улыбка.
   Она танцевала так, решил лорд Фрэнсис, словно над ней сияло солнце, а
под ногами зеленел лужок.  Ей  к  лицу  были  бы  майские  ленты,  а  не
изысканный бальный наряд. Он глядел на нее изумленно и одобрительно,  не
в силах отвести взгляд. И не только он так смотрел на нее.  Было  в  ней
нечто, помимо ее высокого роста и женственной  фигуры,  что  притягивало
мужские взгляды. Это нельзя  было  назвать  вульгарностью,  совсем  нет.
Просто что-то абсолютно противоположное тому, что вы ожидали  увидеть  в
одном из самых модных  бальных  залов  Лондона.  Зов  древнего  женского
начала, непреодолимый для мужчин зов.
   "Герцогу Бриджуотеру  будет  нелегко  выдать  эту  девушку  замуж,  -
подумал лорд Фрэнсис. - И не только из-за ее  происхождения  -  если  ее
отец так богат, как говорят, то найдется немало небогатых  джентльменов,
а может быть, и довольно состоятельных, но придерживающихся  современных
взглядов, которые будут счастливы получить ее приданое, несмотря  на  то
что эти деньги нажиты торговлей. Нет, серьезных претендентов на ее  руку
будут останавливать ее внешность  и  манеры.  Горячая  кровь  и  мужское
нетерпение внушат им желание поскорее увидеть мисс Даунс  в  постели,  и
очень немногие из них  вспомнят  о  том,  чтобы  сначала  повести  ее  к
алтарю".
   Это было очень печально.
   Он даже предположил, что еще до конца сезона, если страх  подвергнуть
опасности свою репутацию не заставит  Бриджуотера  и  его  мать  принять
нужные  меры  предосторожности,  мисс  Кора  Даунс   получит   несколько
авантюрных предложений.
   К концу танца Кора  уже  запыхалась;  ее  высоко  вздымавшаяся  грудь
словно  пыталась  компенсировать  недостаток  воздуха  в   легких.   Она
раскраснелась. Глаза ее блестели.
   - О, это было замечательно, - сказала она. - Гораздо веселее, чем  на
ассамблеях в Бате. Там-то в моде совсем старинные танцы, и музыка играет
медленнее. Спасибо вам, лорд Фрэнсис, вы так добры.
   - Это я благодарю вас, - ответил он и, взяв  ее  под  руку,  повел  к
герцогине. - Это честь для меня, мисс Даунс.
   - Можно мне кое о чем спросить вас? - Она подняла на него глаза.  Они
были темно-серого цвета, и неудивительно,  что  сначала  показались  ему
совсем черными. - Как ваше имя? Признаюсь, я прослушала ваше полное имя,
когда герцог представлял вас. Я просто была совершенно выбита  из  колеи
тем, что споткнулась о собственную ногу и чуть было  не  опозорилась  на
все лондонское общество. Спасибо, что поддержали меня. Я часто в  мыслях
витаю где-то далеко, когда говорят что-то важное. Моего отца это  всегда
выводит из себя. А моя гувернантка была просто в отчаянии.
   - Неллер, - ответил он, борясь с желанием расхохотаться.  -  Это  имя
носят все герцоги Фейрхурсты. А титул унаследовал мой старший брат.
   - О! - Кора открыла от удивления рот. - Вы - брат настоящего герцога?
Как хорошо, что я  не  знала  этого,  когда  танцевала  с  вами.  -  Она
засмеялась.
   "Эта веселость, отличающая ее от наших леди, кажется, заразительна, -
подумал лорд  Фрэнсис.  Он  уже  был  готов  свернуть  шею  любому,  кто
покусится на честь мисс Даунс в оставшиеся до  конца  сезона  недели.  -
Может быть, мне стоит взять ее под  свое  покровительство,  -  решил  он
неожиданно для себя. - Бриджуотер будет просто счастлив освободиться  от
нее, и герцогине это доставит удовольствие. Мне же все равно нужно убить
как-нибудь оставшееся время.  Хватит  слоняться  как  тень,  изнывая  от
сердечной боли из-за женщины, которая давно в Йоркшире со своим  молодым
супругом, с коим и собирается прожить в любви и согласии до конца  своих
дней".
   Заботы о Коре Даунс развлекут его. И, вероятно, он сумеет уберечь  ее
от серьезной опасности. В то же время его покровительство может привлечь
к ней серьезных женихов. Интересно, справится ли он  с  ролью  свахи  за
несколько оставшихся до конца сезона недель. Это будет совсем новая роль
для него, такое не виделось ему даже в самых абсурдных  снах.  Эта  роль
больше пристала женщине - к примеру, его старшая сестра обожала сватать.
Ему самому она вот уже столько лет пытается кого-нибудь присмотреть, так
что о ее терпении и уверенности в своих силах начали слагать легенды.
   Это будет весьма забавно, если что-нибудь в целом мире еще сможет его
позабавить.
   Он вернулся с Корой к тому месту, где стояли герцогиня и леди  Джейн,
- леди Элизабет  прогуливалась  неподалеку  об  руку  со  своей  будущей
свояченицей, - наблюдая за Коршэмом, который остановился рядом  с  ними,
бросая на них  выразительные  взгляды  и  нетерпеливо  покашливая,  явно
желая, чтобы его представили  мисс  Коре.  Лорд  Фрэнсис  удовлетворенно
наблюдал, как ее пригласили на кадриль, в то время как  ее  светлость  и
Бриджуотер продолжали собирать силы для "отлова" перспективных кавалеров
для дочери купца.
   "Коршэм, - удовлетворенно подумал лорд Фрэнсис, - имеет  значительную
собственность и десять тысяч годового  дохода.  Его  мать  была  дочерью
торговца мануфактурой, а отец - "вторым сыном второго сына". По счастью,
у него была могущественная тетушка, которая  любила  его  до  безумия  и
оставила ему все после смерти. Как раз то, что нужно мисс Коре Даунс".
   - Благодарю вас, дружище, - сказал его светлость лорду Фрэнсису. -  Я
ваш должник. А она не так уж вульгарно  выглядит,  вы  согласны?  Скорее
простовата. Но с  помощью  моей  матери  она,  надеюсь,  пообтешется.  И
оставит привычку спотыкаться на ровном месте, - поморщился он.
   Лорд Фрэнсис рассмеялся. И собственный смех показался ему странным  -
он забыл, когда смеялся в последний раз.

Глава 3

   Герцогиня Бриджуотер была очень довольна, Конечно, в  первую  очередь
своими дочерьми, Элизабет  и  Джейн.  Элизабет  сразу  же  и  безусловно
принята, в блестящий круг своих будущих родственников, а к Джейн тут  же
слетелись ее прошлогодние поклонники,  к  которым  стараниями  ее  брата
добавилось несколько новых.
   Но больше всего ее светлость была довольна тем, как идут дела у Коры.
Несмотря на то что она в первую же минуту споткнулась перед самым  носом
у великолепного лорда  Фрэнсиса  Неллера,  а  во  время  третьего,  тоже
".энергичного" сельского танца из ее  прически  выпал  один  из  тяжелых
локонов; несмотря на то что в конце  того  же  танца  она  наступила  на
собственный подол и едва не оторвала кайму от платья - несмотря  на  эти
незначительные  промахи,  которые,  однако,  не  скрылись  от  глаз   ее
светлости, она вела  себя  вполне  безупречно.  И  до  самого  ужина  ее
приглашали, и она танцевала все танцы, за исключением вальса, который ей
не позволили танцевать бдительные наставницы из пожилых леди.  Коре  это
показалось абсурдным, но когда она рассказала об этом ее  светлости,  та
надменно  поджала  губы,  и  по  ее  лицу  пробежало  нечто,   отдаленно
напоминающее недовольство.
   Похоже, Кору приняли очень хорошо.
   Герцогиня не считала это своей заслугой. Леди, которые болтали с ней,
были подругами как ее светлости, так и ее дочерей. Джентльменов, которые
танцевали с Корой, представили  ей  и  его  светлость,  и  лорд  Фрэнсис
Неллер. Все они, в той или иной мере,  делали  ей  одолжение  -  так  по
крайней мере казалось герцогине, и она чувствовала себя им обязанной.
   Надо признать, что удивительная  история  спасения  Корой  ее  внука,
буквально носившаяся в воздухе, тоже  сделала  свое  дело.  В  ней  Кора
выглядела настоящей героиней. Она спасла жизнь сына лорда Джорджа  Монро
- он был вторым по очереди, могущим унаследовать титул Бриджуотеров, - и
рисковала при этом жизнью. Его светлость был весьма ей обязан.  Все  уже
слышали эту историю и смотрели на Кору даже с некоторым благоговением.
   Ее же это только смущало. Именно от  смущения  она  посмеивалась  над
собой и своей глупостью, рассказывая, как  с  криком  прыгнула  в  реку,
полностью  одетая.  Кора  не  считала,  что  была  героиней,  -   просто
бесшабашной девчонкой, как сказал Эдгар,  вылавливая  из  реки  то,  что
осталось от ее шляпки. На следующее утро он повез ее  в  город  и  купил
новую шляпку - это было еще до того, как ею решила заняться герцогиня  и
подыскать ей мужа среди своего круга в благодарность за ее геройство.
   Да, вечер, очевидно, удался. Так сказала ее светлость, да и сама Кора
чувствовала это. Но больше всего "успех" Коры чувствовали ее  ноги.  Она
не рискнула ни на минуту снять туфли, чтобы  дать  ногам  отдохнуть  или
хотя бы посмотреть, живы ли ее бедные пальчики. Она и  без  того  знала,
как им плохо. Кора очень удивилась бы, если бы хоть на одном из  них  не
оказалось мозоли. Ей даже чудилось, что  у  нее  не  десять  мозолей  на
десяти пальцах, а, может быть, сто или  двести.  За  ужином  она  уже  с
трудом могла улыбаться и  разговаривать  с  мистером  Пэндри  и  другими
соседями по столу: леди без конца расспрашивали ее о маленьком Генри и о
том, как он вел себя во время  этого  "сурового  испытания".  Коре  было
очень трудно оставаться общительной собеседницей, когда все ее настоящие
десять пальцев плюс те, которые болели только в ее воображении,  взывали
о помощи.
   После ужина танцевать она не могла.  Но  отказаться  от  танцев  было
неудобно. Кора пыталась принимать участие  в  разговоре  и  одновременно
разрешить эту дилемму. Она не находила в  себе  смелости  признаться  во
всем герцогине. Ее  светлость,  наверное,  скажет,  что  настоящая  леди
станет танцевать, даже если все десять ее пальцев будут  сломаны,  да  и
обе лодыжки в придачу. Настоящая леди... До этого случая  с  Генри  Кора
никогда не задумывалась о том, можно ли считать ее настоящей  леди.  Она
была довольна своим положением. Да  и  сейчас  довольна.  Ей  совсем  не
хотелось стараться стать тем, кем она не была на самом деле. Она -  дочь
своего отца. Пусть ее отец и не был джентльменом в строгом смысле слова,
но она любит его.
   Возвращаясь в. бальный зал, Кора, смущаясь, сообщила  герцогине,  что
ей необходимо посетить дамскую гардеробную и что  ее  не  будет  в  зале
некоторое время. И сопровождать ее не нужно.
   Кора, направилась было туда, но вспомнила,  что  там  очень  людно  и
шумно, - они уже спускались в гардеробную с герцогиней, чтобы  поправить
прическу и укрепить кайму на платье.  Если  она  останется  там  слишком
надолго, это непременно заметят, и она снова окажется под неусыпным оком
благожелательниц. И она свернула к двери, ведущей на балкон.
   По  сравнению  с  бальным  залом  балкон  показался  Коре   тихим   и
прохладным. После ужина все были  полны  желания  продолжить  танцы  или
вернуться к картам. Она нашла незанятое кресло  за  огромной  пальмой  в
кадке, рухнула в  него  и  попробовала  пошевелить  пальцами.  С  первой
попытки это не удалось. Она и не предполагала раньше,  что  туфли  могут
причинять такую боль. Но  от  туфель  на  размер  меньше,  чем  следует,
оказывается, можно ожидать чего угодно.
   Кора осторожно огляделась по сторонам. Никого не было видно. Все  уже
вернулись в зал. Снова зазвучала музыка. Кора положила  горевшую  ступню
на колено и обхватила ее обеими  руками.  Несколько  секунд  ее  терзали
сомнения, но искушение было слишком велико. Она сдернула туфлю с ноги  и
швырнула ее под кресло.
   Освобождение! Прохлада! Даже боли  она  почти  не  чувствовала!  Кора
закрыла глаза и вздохнула.
   - С вами  все  в  порядке?  -  раздался  вдруг  рядом  с  ней  полный
сочувствия и даже тревоги голос.  Кора  настороженно  замерла,  все  еще
сжимая в ладонях свою ступню. Но, заметив, кто это, облегченно  и  шумно
выдохнула. Это был лорд Фрэнсис Неллер. Она умерла бы со стыда, если  бы
это оказался кто-нибудь другой. Лорд Фрэнсис  уже  был  для  нее  кем-то
вроде старшей подруги. Наблюдая за ним весь вечер, она  решила,  что  он
вполне доволен тем, как выглядит,  и  не  претендует  ни  на  что  иное.
Наверное, так и должен вести себя всякий  нормальный  человек,  подумала
она.
   - А, это всего-навсего вы, - сказала Кора, но все же одернула платье,
которое поднялось чуть выше колена. - У меня ужасно  устали  ноги,  и  я
решила здесь на минуту разуться, пока меня никто не видит.
   - Просто устали, - осведомился он, - или вы стерли их до мозолей?
   - До мозолей, - призналась Кора, секунду поколебавшись. Ей вдруг  все
же стало неловко. - Мои ноги слишком  велики,  и  я  хотела,  чтобы  они
казались меньше, оттого и надела туфли меньшего размера.
   - Не слишком мудрое решение,  -  произнес  лорд  Фрэнсис,  уселся  на
каменную скамью, тянувшуюся вдоль  балкона,  и,  взяв  ее  ногу  в  свои
ладони, принялся массировать стопу, не касаясь пальцев. Кора  захихикала
и попыталась отдернуть ногу, но из его сильных рук было не так-то просто
вырваться. - Вы же высокого роста. Представляете, как трудно было бы вам
удержаться на маленьких ножках. Думаю, что вы споткнулись  именно  из-за
этого. Помимо прочего, вы выглядели бы нелепо на таких непропорционально
маленьких ногах.
   Она расхохоталась, забыв на минуту про боль.
   - Претенциозность - ужасная штука,  -  заметила  Кора.  Ей  почему-то
казалось, что он тоже понимает это.
   - Когда от нее появляются мозоли - без  сомнений,  -  ответил  он.  -
Вторая нога так же плоха, как первая?
   - Да, - горестно призналась Кора.
   Он осторожно опустил ее ногу на пол и поставил себе на колено другую.
Потом  снял  туфлю  и  принялся  так  же  бережно   массировать   вторую
раздираемую жгучей болью стопу.
   - Конечно, это не мое дело, мисс  Даунс,  -  сказал  он,  -  но  где,
позвольте вас спросить, вы бросили свою опекуншу?
   - О, какая глупость, скажу вам, что герцогиня считает себя  обязанной
меня опекать. Я чувствовала себя гораздо лучше,  не  будучи  "героиней",
уверяю вас. Во всяком случае, более свободной.
   - Ваши родители отпускали вас из дома одну? Не  верю,  -  заявил  он,
удивленно приподняв брови.
   - Моя мать умерла, - ответила Кора. - Эдгар,  мой  брат,  рассказывал
мне - это было много лет назад, - что она всего одни  раз  взглянула  на
меня, когда я родилась, испугалась к тут  же  покинула  этот  мир.  Отец
очень ругал его за это - за то, что он так несерьезно  рассказал  мне  о
таком печальном событии.  Та  шутка  была,  конечно,  злой,  и  я  очень
расстроилась. Нет, папа не отпускал меня из дома без сопровождения,  как
вы изволили выразиться. Он сам везде ездил со мной. Но с тех пор  как  я
стала героиней и протеже  герцогини,  я  и  шагу  не  могу  ступить  без
какой-нибудь бдительной дамы.
   - Уверяю вас, это необходимо для вашей же  безопасности,  -  произнес
он. - Откуда вы, к примеру, знаете, не воспользуюсь  ли  я  сейчас  этим
двусмысленным положением? Если бы нас увидели ваши дамы, они сказали бы,
что я уже позволил себе много лишнего. Большинство настоящих леди умерли
бы на месте, если бы узнали, что я вот уже около десяти  минут  держу  в
руках вашу ногу.
   Кора запрокинула голову от смеха.
   - О нет, я знаю, что с вами мне  нечего  бояться,  -  сказала  она  и
только потом сообразила, что ее слова могли обидеть  его,  хотя  она  не
имела в виду ничего дурного. И чтобы загладить бестактность, добавила:
   - Ведь вас представил