после  их  приезда  в  Данстейбл  она
как-то не замечала отсутствия  гостей.  Слишком  была  занята  тем,  как
приспособиться к совершенно новому окружению -  к  большому  и  мрачному
дому, которому вовсе незачем  быть  мрачным,  к  суровой  и  неулыбчивой
домоправительнице, которая многие годы вела дом так,  словно  находилась
на военном посту, и к угрюмому, грубому мужу.
   Приспособиться ко всему этому было нелегко. На душе У молодой женщины
было тяжело, и ее так и подмывало отказаться вообще  от  всякой  борьбы.
Судя по всему, дом был поставлен хорошо. Почему бы и не оставить все как
есть, вместо того чтобы изо дня  в  день  устраивать  с  миссис  Коллинз
сражение двух характеров? И мужу угодить она не могла.  Она  попыталась.
Несколько раз она попробовала сделать вид, что он в точности  такой  же,
как любой другой человек из ее окружения.  Она  попыталась  улыбаться  и
болтать с ним с таким видом, словно ожидала получить в  ответ  улыбки  и
болтовню.
   Но он,  как  всегда,  смотрел  сквозь  нее  своими  темными  глазами,
казавшимися при этом непроницаемыми. И разговаривал резко  и  только  по
сути дела. И ни разу не улыбнулся.
   Велико было искушение игнорировать его, уйти в свой собственный  мир.
Но не в ее характере стоять в стороне, а ведь ей придется прожить с этим
человеком всю жизнь. Кроме того, ей хотелось участвовать  в  его  жизни.
Она его любила.
   Но как можно жить одной жизнью с тем, кто совершенно  ни  на  что  не
реагирует?
   Только в постели все было по-другому. Тут она могла угодить  ему  так
же, как и он ей. Они могла греться в великолепии  их  ночей.  Она  могла
прожить той любовью, которую получала и отдавала по ночам.
   Нет, не могла. На самом деле удовлетворения от половой жизни было  ей
мало. Он никогда не отрицал, что чувствует к ней тягу. Но  все  яснее  и
яснее становилось, что тяга эта чисто телесная  и  что  именно  по  этой
причине он на ней и женился. Она нужна ему  только  для  постели.  Он  с
раздражением мирился с ее присутствием в доме  в  дневное  время,  чтобы
пользоваться ею по ночам.
   Это было не очень-то лестное открытие. Она чувствовала себя личностью
в гораздо меньшей степени, нежели  до  замужества.  Поэтому  приходилось
бороться. Если бы она не боролась, ее ум деградировал бы и она стала  бы
относиться к себе только как к забаве собственного мужа.
   Порой она его ненавидела.
   А к концу первой недели она ощутила, как одинока их жизнь, и спросила
немного нерешительно, будут ли они наносить визиты и  принимать  гостей.
Как может она приглашать гостей, если ее так и не познакомили ни  с  кем
из соседей?
   Чувство неудовлетворенности возникло примерно тогда же, когда молодая
женщина  обнаружила,  что  она  не  забеременела.  Несколько  дней   она
чувствовала сильное разочарование и уныние, хотя и  твердила  себе,  что
это смешно. Их браку всего две недели плюс одно свидание  за  неделю  до
того. Возможно, к концу следующего месяца ей повезет больше. Или к концу
следующего. Возможно, ей придется набраться терпения и  ждать  несколько
месяцев.
   Но ей двадцать шесть лет, столько же, сколько Эллен,  у  которой  уже
двое детей, и она на год старше Алекс. Возможно, у нее никогда не  будет
детей. Возможно, в дополнение  ко  всему  остальному  их  брак  окажется
бездетным.
   Смешно бояться этого, пробыв замужем две недели.
   Мэдлин очень обрадовалась, когда получила приглашение  от  мистера  и
миссис Хупер, а Джеймс согласился принять это приглашение.
   - Какого они возраста, Джеймс? - спросила она,  когда  они  сидели  в
карете, направляясь в Мортон-Грейндж. -  У  них  есть  дети?  И  как  вы
думаете, мы будем там единственными гостями или будет еще кто-то? -  Она
волновалась так, словно снова была девушкой,  первый  раз  выезжающей  в
свет. Она ехала на  свой  первый  прием,  будучи  Мэдлин  Парнелл,  леди
Бэкворт. Она впервые встретится со своими соседями.
   Джеймс сидел напротив, в углу, и смотрел на нее взглядом, в  котором,
казалось, было что-то веселое. По Джеймсу всегда очень трудно что-нибудь
понять.
   - Им около пятидесяти, я полагаю, - ответил он. - У них пятеро детей.
Трое старших - люди семейные и с родителями не живут. Относительно  двух
других я ничего не могу сказать. О том, будут ли  там  другие  гости,  я
понятия не имею.
   - Но в приглашении говорилось о вечернем приеме,  так  же  как  и  об
обеде, разве нет? - Во взгляде ее было выражение торжества. - Это должно
означать, что будут другие гости.
   - Полагаю, что так, - ответил он.
   Он казался не таким неприступным, как всегда. Мэдлин  бросила  взгляд
на свое бледно-зеленое платье, поверх которого была надета ротонда.
   - Не вызовет ли у кого-нибудь  возражения,  что  я  не  в  трауре?  -
спросила она. - Вы в черном, Джеймс, и отсутствие на  мне  траура  очень
заметно.
   - Какое мне, черт побери,  дело,  будут  они  возражать  или  нет?  -
отозвался он.
   - Ваш отец был их соседом.
   Он засмеялся и повернулся, чтобы выглянуть в окно.
   - Так что же? - сказал он. - Это меня должно заботить,  в  трауре  вы
или нет, Мэдлин.  Я  уже  сказал  вам,  что  я  сделаю  с  любым  черным
предметом, который вы наденете вопреки моей воле.
   Она откинулась к спинке сиденья, на мгновение ее настроение упало.
   - В этом нет никакой необходимости, - сказала она. - Вы же знаете,  я
вовсе не намереваюсь поступать вопреки вашей воле. Вам незачем  говорить
со мной так, словно вы сердитесь.
   - Тогда почему вас беспокоит, что подумают соседи? -  спросил  он.  -
Ваше дело - нравиться мне, разве не так? Неужели вас волнует, что думают
о вас соседи?
   - Разумеется, волнует, - возразила она. - Я собираюсь  прожить  здесь
до конца дней своих в качестве вашей жены. И с ними я также буду жить  в
непосредственной близости до конца  дней  моих.  Я  надеюсь  обзавестись
друзьями и добрыми знакомыми. Разумеется, мне  хочется  им  понравиться.
Что же до того, чтобы нравиться  вам,  меня  ждала  бы  ужасная  участь,
сделай я это единственной целью моей жизни, не так ли?  Понравиться  вам
невозможно.
   - Мне нравится, когда вы не перечите мне то и дело, - сказал он.
   - Если вам нужна покорная мышка, - возразила она, - вы  не  правильно
выбрали себе жену.
   Она очень рассердилась, и от ее хорошего  настроения  не  осталось  и
следа. Вечер был  испорчен.  Только  она  не  собирается  позволять  ему
поступать с ней таким образом. Она не собирается позволять ему  омрачать
себе настроение всякий раз,  когда  они,  по  несчастью,  оказываются  в
обществе друг друга. Она твердо решила провести  этот  вечер  хорошо,  и
именно так она его и проведет.
   Спустя несколько мгновений она снова обратила к мужу веселое лицо.
   - А мы сможем принимать, Джеймс? - спросила она. -  Данстейбл-Холл  -
превосходное место для приема гостей.
   - Вы здесь хозяйка, - ответил он. - Если  вам  угодно  принимать,  мы
будем принимать.
   Она легко рассмеялась и посмотрела на него сверкающими глазами.
   - Если мне угодно? - переспросила она. - Неужели вы решили, что  ваше
дело - отчасти, конечно, - угождать мне, Джеймс? Как мое дело - угождать
вам? И я угожу вам, если окажется,  что  я  умею  принимать  гостей?  Вы
станете мной гордиться?
   - Какое у вас странное настроение, - заметил он.  -  Как  у  ребенка,
которому дали сладкое.
   - Но мне на самом деле дали сладкое, - сказала она. - Меня  везут  на
прием к Хуперам, и мой муж только что сказал, что  мы  можем  принимать,
если мне так угодно. Джеймс, - она протянула руку и легко коснулась  его
руки, - вам грозит серьезная опасность стать похожим на человека.
   И она весело засмеялась.
   Ну  разумеется,  подумала  она  немного   погодя,   убирая   руку   и
поворачиваясь к окну и пытаясь снова поднять  себе  настроение,  он  все
понял неверно. Челюсти у него сжались, глаза сверкнули.
   - Вам угодно смеяться надо мной, - сказал он. - Неужели это все,  что
я могу получить за то, что проявил по отношению к вам  немного  доброты,
Мэдлин?
   - Но я не смеялась над вами, - огорченно возразила она. - Я шутила.
   - Прошу прощения, но тот, кто мало похож на человека, не всегда может
распознать шутку.
   - Ах, да вы просто смешны! - воскликнула молодая женщина.
   - Разумеется, - сказал он, отворачиваясь от нее.
 
*** 
 
   Мортон-Грейндж оказался большим зданием из  серого  камня,  хотя  его
отнюдь нельзя было поставить на одну доску  с  Данстейбл-Холлом.  Гостей
собралось  немного.  По   пышным,   хотя   и   несколько   встревоженным
приветствиям мистера и миссис Хупер Джеймс понял, что они с Мэдлин здесь
почетные гости. Хозяева и соседи, без сомнения, любопытствовали  узнать,
окажется ли он таким же, как его  отец,  или  к  нему  можно  относиться
скорее  как  к  предводителю  их  сообщества.  Хотя   он   и   вырос   в
Данстейбл-Холле и жил там все время, если не считать  четырех  последних
лет, он был, по существу, им незнаком.
   Он представил свою жену мистеру и миссис Хупер, а также мисс Кристине
Хупер; Тимоти Хупер, судя по всему, уехал из дому ровно год  назад;  его
преподобию мистеру Хурду и миссис Хурд; мистеру и миссис Трентон,  Марку
Трентону и мисс Генриетте Трентон; мистеру Пальмеру и его сестре;  Карлу
Бисли,  при  виде  которого  он  удивился  -  если  только  прием   этот
действительно давался в его, Джеймса, честь. Ожидались  также  и  другие
гости.
   Мэдлин просто блистала, как всегда, когда оказывалась в обществе.  Он
заметил, что не прошло еще и десяти минут с момента  их  появления,  как
она уже покорила большую часть присутствующих, если не всех. А во  время
обеда с того конца стола, где сидела Мэдлин по правую  руку  от  мистера
Хупера, все время слышался оживленный разговор и смех.
   - Мы будем слушать музыку и играть в карты, милорд, -  объяснила  ему
миссис Хупер. - Моя Кристина хотела танцевать, и, конечно, молодые  люди
были очень рады,  но,  учитывая  недавнюю  кончину  вашего  батюшки,  мы
отказались от этого.
   После обеда мисс Пальмер играла на фортепьяно, а  Марк  Трентон  пел.
Мисс  Хупер  играла  на  арфе,  и  Мэдлин  тоже  уговорили  сыграть   на
фортепьяно, хотя она уверяла со смехом, что  соседи  больше  никогда  не
станут настаивать на этом.
   - Итак, Бэкворт, -  сказал  Карл  Бисли,  подходя  к  Джеймсу,  -  вы
вернулись домой.
   - Как видите, - отозвался тот.  -  А  вы  по-прежнему  управляющий  у
Питерли?
   Бисли склонил голову.
   - Мне кажется, все здесь немного  удивились,  узнав,  что  вы  везете
домой молодую жену, - сказал он. - Или вы увидели, что  в  конце  концов
проходит  даже  самая  большая  любовь  в  жизни?  Или  вы  решили,  что
целесообразно будет присовокупить к вашему титулу также и жену?
   - Вероятно, вы предпочтете сами разобраться в  этом  через  несколько
лет, - ответил Джеймс.
   Одно время они были чем-то вроде друзей  -  настолько,  насколько  он
вообще мог подружиться с кем бы то ни было во времена своего возмужания.
Они вместе ездили верхом, вместе ходили на  рыбалку,  вместе  мечтали  о
будущем. Карл был подопечным герцога Питерли, сыном  герцогской  кузины.
Он поселился в поместье Питерли, будучи еще совсем маленьким. Как и  его
сестра Дора.
   -  Бен  и  Эдам  Драммонды  не  приедут  сегодня,  -  сказал  Карл  с
полуулыбкой. - Боюсь, что я любопытнее их.
   - Весьма вам признателен, - сказал Джеймс.
   Братья Драммонды были процветающими арендаторами  Питерли.  Они  были
немного старше его и Карла и никогда не были его близкими друзьями.  Они
никогда ничего не значили для него, пока их младший брат Джон не женился
на Доре.
   - А вы слышали, что Джон Драммонд вернулся? - спросил Карл,  небрежно
глядя на него и в то же время наблюдая за своим старым другом.
   - Нет, - ответил тот  так  же  небрежно,  -  у  меня  почти  не  было
возможности узнать здешние новости.
   -  Кое-кто  поговаривал,  что  этот  факт  повлиял  на  ваше  решение
вернуться домой как можно быстрее после смерти отца.
   Да, конечно, Бенджамен и Эдам поговаривали об этом. А может  быть,  и
Джон. И сам Карл.
   - Нет, - сказал Джеймс, - я ничего не знал.
   - У моей сестры уже четверо детей, - сказал Карл.
   - Вот как? - Джеймс смотрел, как Мэдлин выслушивает  похвалы  соседей
по поводу своей игры, смеется и принимает руку мистера Пальмера, который
помог ей встать с табурета.
   Он чувствовал, как кровь стучит у него в висках. Дора вернулась.  Как
все просто. Несколько лет тому назад ему казалось, что он своротил  горы
и землю, но так и не нашел ее. И вот  теперь  он  здесь  уже  целых  две
недели и не знает, что она тоже здесь.
   У нее четверо детей. Дора с четырьмя детьми. Трое из них - дети Джона
Драммонда.
   Он повидается с ней. Он посмотрит, что с ней сталось. Во  что  он  ее
превратил.
   И увидит наконец своего ребенка. Своего сына.  Все  эти  сведения  он
вытянул из Карла, все, кроме имени мальчика.  Теперь  ему  почти  девять
лет.
   -  Мне  нужно  пойти  познакомиться  с  леди  Бэкворт,  -  с  улыбкой
проговорил Карл.
   Джеймс смотрел, как он идет к Мэдлин через всю  комнату.  Вскоре  она
уже улыбалась и вела оживленный разговор. Карл был высоким,  атлетически
сложенным джентльменом, белокурые волнистые волосы его  всегда  казались
слегка растрепанными.  До  этого  мгновения  Джеймс  не  понимал,  каким
привлекательным мужчиной стал его прежний друг.
 
Глава 16 
 
   Мэдлин получила от приема огромное удовольствие. Она вспомнила  слова
Александры о том, какое удивительное и дружелюбное место Эмберли  и  как
оно отличается от того места, где она выросла.  И  сама  она  прожила  в
Данстейбл-Холле уже больше полумесяца, совершенно не общаясь с соседями,
если не считать нескольких поклонов в церкви.  Но  в  конце  концов  все
прошло хорошо.
   - Мисс Пальмер заедет завтра на чашку чая,  Джеймс,  -  сказала  она,
возвращаясь домой. - Она, кажется, весьма разумная леди.  Несколько  лет
преподавала в учебном заведении для девушек, но вернулась  домой,  чтобы
вести хозяйство в доме своего брата.
   - Я рад, что она вам понравилась, - сказал он.
   - Мисс Трентон с братом как-нибудь зайдут к нам, и мы пойдем  с  ними
гулять, - продолжала она. -  А  мистер  Бисли  предложил  мне  совершить
верховую прогулку по  поместью  герцога  Питерли.  Он  сказал,  что  его
светлость не часто наезжает домой.
   - Он обычно наезжал сюда ненадолго летом, - сказал Джеймс.
   - Ничего не имею против его отсутствия,  -  заявила  Мэдлин.  -  Этот
человек стал мне несимпатичен с тех  пор,  как  он,  будучи  сговорен  с
Александрой, унизил  ее  на  глазах  у  всех  в  тот  вечер,  когда  она
обручилась с Эдмундом. Вы тоже там были. Я помню, как я  удивилась,  что
вы можете выглядеть таким свирепым и при этом не пустить в ход кулаки, -
рассмеялась она.
   - Она была сговорена с ним, еще будучи девочкой, - сказал он, - но  я
до сих пор радуюсь, что он счел возможным унизить ее. Чего доброго,  она
вышла бы за него.
   - А мистер Бисли - его родственник? - спросила Медлин. - И он счел за
благо остаться управляющим у герцога. Он очень симпатичный.
   - Он был подопечным Питерли, - ответил Джеймс.
   - У него ведь есть сестра, да? - спросила  она,  поворачивая  к  нему
лицо в полумраке кареты и улыбаясь. - Жаль, что ни она,  ни  ее  муж  не
смогли быть сегодня вечером. Ее муж - один из арендаторов  герцога.  Ему
нездоровилось. Мистер Бисли сказал, что поедет мимо их фермы и зайдет  к
ней.
   - Если вам захочется где-нибудь прогуляться  или  проехаться  верхом,
Мэдлин, - сказал Джеймс. - вам стоит только сообщить мне,  и  я  буду  к
вашим услугам. Вам нет нужды утруждать соседей.
   - Утруждать? - удивилась она. - Но они сами мне это предложили. Я  их
не просила. Кроме того, во время общих занятий  как  раз  и  зарождается
дружба, разве не так? А я  намерена  обзавестись  друзьями  среди  наших
соседей.
   - Я не разрешаю вам заходить во владения Питерли, - сказал он.
   - Почему? - Она изумленно посмотрела на него. - Потому что он  унизил
вашу сестру, Джеймс? Но ведь это было так давно. Кроме того, сейчас  его
нет в поместье, и его приезда не ждут.  Мистер  Бисли  сказал,  что  там
рядом с домом есть превосходный плодовый сад и оранжерея.
   - И тем не менее вы будете держаться оттуда подальше. Она помолчала.
   - Я так понимаю, что это настоящее приказание? - спросила она.
   - Да. - Он не смотрел на нее. Профиль его был застывшим,  тяжелым.  -
Держитесь оттуда подальше, Мэдлин. И от Бисли.
   - Вот теперь все понятно, - отозвалась она. - Мистер Бисли -  молодой
и холостой джентльмен. И привлекательный. Вы  подозрительны  и  ревнивы.
Вот в чем все дело, не так ли?
   Он посмотрел на нее; в темноте его глаза казались очень темными.
   -  Не  пристало  замужней   леди   разъезжать   верхом   с   холостым
джентльменом, - сказал он.
   - Ах, какая чепуха, Джеймс! - Она прищелкнула  языком  и  раздраженно
отвернулась к окну. - Вам просто не  хочется,  чтобы  у  меня  появились
друзья, вот и все. Вам хочется, чтобы я проводила время только  с  вами,
хотя почему вам этого хочется, для меня загадка. Вы меня  невзлюбили,  и
ко всему, что я делаю или говорю, вы относитесь с неодобрением.
   - Я не невзлюбил вас, - возразил он.
   - Значит, вы прекрасный актер.
   - Мэдлин, - начал он, - я не...
   -  Странно,  почему  бы  вам  не  запереть  все  окна   и   двери   в
Данстейбл-Холле, - не слушала она. - И носили бы связку ключей у себя на
поясе. И выпускали бы меня из дому,  не  иначе  как  приковав  к  своему
запястью. Или чтобы с обеих сторон у меня шли Кокинзы.
   - Вы говорите глупости, - поморщился он.
   - Ну разумеется, - парировала она. - По вашему мнению, от меня ничего
другого и ждать нельзя, так ведь? Но если вы полагаете, что  я  намерена
подчиняться  вам  в   данном   случае,   Джеймс,   вас   ждет   глубокое
разочарование. Я сама буду выбирать себе друзей и проводить с ними время
так, как мне заблагорассудится. А  если  вам  это  не  нравится,  можете
запирать меня или колотить.
   - Бисли принесет несчастье, - сказал  Джеймс.  -  Держитесь  от  него
подальше, Мэдлин.
   - Вы собираетесь принудить меня? - спросила она, прищурившись.
   - Если смогу, - ответил он.
   Таким образом, ее снова охватило раздражение, сильнейшее раздражение,
и  вечер  был  окончательно  испорчен.  Она  намеревалась  быть  с   ним
приветливой, когда они  будут  возвращаться  домой.  Он  будет  доволен,
думала она, что ей понравились его соседи и что она уже завязала  кое  с
кем дружеские отношения. К тому же весь вечер он казался таким  красивым
на свой особый, суровый, лад,  в  черном  траурном  костюме.  Сердце  ее
просто разрывалось от любви.
   Но ему и впрямь не угодишь. Ее так и подмывало из гордости отказаться
от всех попыток. Но  отказаться  от  них  означало  бы  всю  жизнь  быть
несчастной. Возможно, несчастье и поджидает ее где-то неподалеку, но она
не намерена распахнуть перед ним дверь и приглашать его в дом.
   - Вам нетрудно будет устроить обед как-нибудь в недалеком будущем?  -
спросил он. - Вы ведь будете рады заняться этим, не правда ли, Мэдлин?
   Это явно похоже на оливковую ветвь - символ мира. Она  повернулась  к
нему с ослепительной улыбкой.
   - Да, - ответила она, - это будет чудно. Возможно, к тому  времени  я
познакомлюсь еще с кем-нибудь, и мы сможем пригласить их тоже.
   - В таком случае я оставляю всю подготовку на вас.
   - Джеймс, - сказала Мэдлин позже, когда они уже были в спальне,  -  я
почти ничего здесь не видела, кроме  дома  и  того,  что  рядом  с  ним.
Разговоры о прогулках и поездках разожгли мой аппетит. Наверное,  завтра
я поеду верхом.
   - Но только не одна, - заметил Джеймс. -  А  если  выедете  одна,  не
съезжайте с дорог и пастбищ. Ни  за  что  не  приближайтесь  к  торфяным
болотам. Вы заблудитесь.
   - Пустяки! - Она тряхнула головой. - Я не ребенок.
   - А я, - сказал он, подходя к ней - она стояла у кровати, - я