еть! - неожиданно проговорил он.
     - Но вы не умерли. Не так ли?
     - Я думаю, что мог бы примириться с потерей ноги, - сказал он, потирая бедро и сморщившись, - думаю, что со временем я научился бы сообразовывать с этим свой образ жизни. Но со своим лицом я не могу примириться.
     - Вы считаете себя очень безобразным? - спросила она.
     - Я знаю, что я очень безобразен. - Он говорил сквозь зубы и все еще тер свое бедро. - И смогу ли я когда-нибудь?.. Смогу ли жить нормальной жизнью?
     - Нельзя думать о своих шрамах, - сказала она. - Если вы будете и дальше прятаться от людей, показывая им только свой профиль, они и дальше будут к вам присматриваться. А если вы будете хмуриться, они будут считать вас мрачным злюкой.
     Он рассмеялся.
     - А если я стану улыбаться, они, разумеется, сочтут меня добрым красавцем?
     - Нет. Вы никогда не станете красивым. Возможно, интересным. Возможно, привлекательным.
     - Привлекательным! - с негодованием бросил он. - Я еду домой - вы будете рады услышать это? До Рождества. Я должен встретиться со своими родными, хотя это будет серьезным испытанием.
     - Без сомнения. А вы намереваетесь и на них тоже смотреть в профиль?
     - Вы не очень-то склонны к сочувствию, да?
     - Вы как-то раз потребовали, чтобы я вас не жалела, - сказала она. - Теперь вы думаете иначе?
     - Нет. Я бы предпочел тысячу ваших колкостей чьей-либо жалости.
     - Комплимент! - заметила она. - Мы делаем успехи. Он устремил взгляд прямо перед собой.
     - Всего одно мгновение может изменить весь ход жизни, - проговорил он. - Я всегда мечтал об обычной жизни. Я не просил много. Всего лишь родных и дом. К тридцати годам, быть может, жену. Детей. Спокойную жизнь.
     - А теперь вам приходится жить как отшельнику, потому что вы безобразны и покалечены?
     Он сверкнул на нее своим глазом.
     - Вам доставляет удовольствие смеяться надо мной, - сказал он. - Есть ли женщина, которая не отпрянет с отвращением, услышав от меня предложение? Знаете, почему я не мог рисовать сегодня? Потому что мне хотелось поцеловать вас, вот почему. А теперь попробуйте сказать, что эта мысль не вызывает у вас омерзения.
     Она на минутку задумалась.
     - Эта мысль не вызывает у меня омерзения, - сказала она.
     - Ах да, вы храбрая. Вы полагаетесь на то, что я джентльмен и не попытаюсь это проверить?
     Она подняла руку и легко провела пальцем по его шраму.
     - Вам больно? - спросила она.
     - От такого легкого прикосновения - нет.
     - А так больно? - Она наклонилась к нему и прикоснулась к шраму губами. Когда она снова отодвинулась, лицо у нее пылало.
     - Нет.
     - Тогда поцелуйте меня. - Она смотрела на его подбородок. - Попробуйте проверить.
     - Вам ни к чему быть доброй, - сказал он, едва сдерживая ярость. - Именно вам.
     - О! - Дженнифер поднялась с подстилки и отошла от него. - О, как вы могли?! Неужели вы не поняли, сколько потребовалось храбрости, чтобы попросить вас поцеловать меня? Я могла бы умереть от стыда. Я вас ненавижу, сэр, и надеюсь, что вы не достанетесь ни одной женщине. Вы заслужили прожить всю жизнь в одиночестве. В жизни меня так не унижали!
     - Дженнифер! - Его голос наконец пробился сквозь ее смятение. В нем звучало что-то похожее на смех. - Пожалуйста, подойдите сюда. Видите, я не могу встать и поймать вас. Мне страшно жаль. Я был слишком погружен в собственные выводы и не заметил вашей храбрости. Прошу вас, сядьте.
     - Мне не следует этого делать, - проговорила она настороженно, снова опускаясь на краешек подстилки и держась очень прямо. - Мне нужно идти домой.
     - Вы позволите мне поцеловать вас? - спросил он. - Я мечтал об этом так давно.
     Она почувствовала, что вся вспыхнула, когда придвинулась к нему по подстилке и он обнял ее рукой за плечи. Другую руку он поднес к лицу девушки, приподняв большим пальцем ее подбородок. Ей казалось, что ее щеки вот-вот запылают огнем.
     - Вы такая хорошенькая, - сказал он, - и такая живая. Как мне хотелось бы быть целым и невредимым - ради вас, Дженнифер!
     Ответить он ей не дал. Его губы коснулись ее губ, легко, испытующе. Они то и дело чутко отрывались от нее, чтобы она могла кончить этот эксперимент, как только ей захочется. Но к этому времени ее рука уже обнимала его за шею и ее губы снова потянулись к нему.
     Прошло несколько мгновений, и каким-то образом они переменили положение так, что теперь скорее лежали, чем сидели на подстилке. И каким-то образом за это время Дженнифер потеряла рассудок. Единственное, что она могла произнести, когда Пенворт ее отпустил, было довольно бессмысленное "О!"
     Он лежал рядом, подложив руку под голову.
     - Спасибо, - сказал он, найдя ее руку. - Вы очень добрая леди, несмотря на вашу - зачастую варварскую - манеру выражаться. Вы будете ждать, когда закончится ваш траур, и искать себе привлекательного мужа?
     - У которого будет две ноги, две руки и два глаза, - сказала она. - О да, сэр, в голове у меня просто нет иных вариантов.
     - К чему такой язвительный тон?
     - Странно, - сказала она, - но когда вы заговорили, я как раз думала об одноногом и одноглазом человеке, не отличающемся особой привлекательностью.
     Наступило молчание.
     - Мне нечего предложить вам, Дженнифер, - сказал он.
     - Ну конечно, нечего, - сказала она. - Стоит только посмотреть на вас - и сразу же станет ясно, что вы - только полчеловека.
     - Не может быть, чтобы я был вам нужен.
     Дженнифер ничего не сказала. Она села и снова обхватила колени руками.
     - Когда моя нога - или то, что от нее осталось, - окончательно заживет, - начал он, - я постараюсь сделать себе протез. Может быть, я никогда не смогу к нему привыкнуть. А может, и смогу. Но я попытаюсь.
     Она все еще молчала.
     - Дженнифер. - Не без труда он сел рядом с ней и снова потер бедро. - Может быть, к следующему лету состояние моего здоровья улучшится. Шрамы станут не так заметны. Я разберусь с делами в своей семье. Ваш траур закончится. Тогда я смогу приехать в Лондон.
     Она ничего не ответила.
     - Вы хотите, чтобы я приехал? - нерешительно спросил он.
     Она пожала плечами.
     - А вы?
     - Я первый спросил, - возразил Пенворт. - Ну да не важно. Да, я хочу. - Он положил руку ей на затылок. - Вы понравились мне еще в Брюсселе. Только там вы были ослеплены Иденом, а я увлекся Мэдлин. А потом у нас не было никаких возможностей, кроме как действовать друг другу на нервы. Но завтра я смогу легко проститься со всеми, живущими в этом доме, но не с вами. Все остальные мне нравятся, и я буду скучать по ним. Без вас я буду тосковать.
     - Мне не хочется, чтобы вы уезжали, - сказала она.
     - Мне тоже. - Он тронул пальцами ее шею. - Но мне кажется, так лучше. Мы с вами, Дженнифер, еще не готовы друг для друга. Мне нужно выяснить, какой образ жизни я смогу вести. Мне нужно восстановить силы - я говорю не только о силе физической. И вам тоже нужно приспособиться к переменам в вашей жизни. Лучше нам подождать до следующего лета.
     - Наверное, так, - сказал она. - Мне только жаль, что это будет завтра. Хотелось бы, чтобы у нас было еще немного времени.
     - У нас оно есть. Я еще не вижу, чтобы коляска приближалась к нам. А вы?
     Она посмотрела в сторону дома.
     - Нет вроде бы.
     - Ну, тогда, - он тяжело опустился на подстилку и протянул к ней руки, - идите и поцелуйте меня еще раз. А я скажу вам, что я вас люблю, маленькая фурия. Хорошо?
     - Да, пожалуйста, - ответила она, прилегая к нему на грудь и целуя его в покрытую шрамами щеку. - И я скажу вам то же самое, Аллан. Начинайте первым.
     - Ладно. Но поцелуй - прежде всего. Если будет необходимо, я скажу, что люблю вас, по дороге домой, в коляске. Но целовать вас там я не смогу. Иначе грум будет шокирован.
     Он положил ладонь на ее затылок и притянул темную головку к себе.

***

     Эллен опустилась на колени на траву рядом с домом, держа за руки маленькую Кэролайн, а та подпрыгивала на нетвердых ножках. Рядом стояла графиня Эмберли и смотрела, как ее муж катит мяч к орущему что-то Кристоферу.
     - Надеюсь, что у меня будет такая же маленькая девочка, - сказала Эллен малышке. - Но впрочем, я буду не меньше рада и сыну.
     - Вам кажется, что это имеет значение, - заметила графиня, - пока ребенок еще не родился и вы не услышали его первый крик. Конечно, мне хотелось, чтобы Кристофер был мальчиком и чтобы у Эдмунда появился наследник. Но мне хотелось, чтобы Кэролайн тоже была мальчиком - товарищем своему брату. И все же стоило мне один раз взглянуть на нее, когда врач сказал, что у меня дочка, и я подумала: какая же я дурочка, что хотела мальчика! А следующий уже может быть кем ему заблагорассудится. Я только надеюсь, что он решит появиться в будущем году.
     - А вдруг это будут близнецы, - сказала Эллен, - и у вас будут и мальчик, и девочка? Ведь в вашей семье уже есть близнецы.
     - Тогда вероятно, что у вас тоже могут быть близнецы, - засмеялась графиня, но тут же сморщилась, прикусила губу и покачала головой.
     - Не нужно смущаться. - Эллен встала, держа ребенка на руках. - Мне тоже пришла в голову эта мысль.
     - Я думаю, что я не всегда такая бестактная, - сказала леди Эмберли. - Теперь мне будут сниться дурные сны.
     - Я вовсе не стыжусь того, что жду дитя от Доминика - или детей. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне еще о вашем брате.
     - О Джеймсе? - Графиня улыбнулась. - Пока я не встретила Эдмунда, он был самым важным для меня человеком. Детство и отрочество у меня были довольно одинокими и не очень счастливыми. Я не сетую, впрочем. Годы счастья, что я познала здесь, оплатили в тысячекратном размере каждое мгновение одиночества. Джеймс был моим идолом. В моих глазах он не мог сделать совершенно ничего дурного. - Она засмеялась. - Он и сейчас не может, если уж на то пошло. Вы уверены, что вам хочется, чтобы я продолжала разговор в этом духе? Через час вам это страшно надоест.
     - Не думаю. - Эллен снова опустилась в траву на колени и поставила извивающуюся малышку. Графиня села рядом.
     Там и нашел их лорд Иден спустя полчаса. Он присел на корточки и улыбнулся дамам.
     - Добрый день, маленькая красавица, - обратился он к племяннице. - Вряд ли сегодня у нас найдется улыбка для дяди Домми, а?
     Темные серьезные глаза рассматривали его не мигая.
     - Так я и думал, - сказал он, ласково тронув ее мягкие темные локоны. - Когда мы вырастем, мы будем тысячами разить мужчин наповал. Такие глаза нужно запретить! Ух!
     Последнее восклицание было вызвано тем, что его племянник прыгнул ему на спину.
     - Неужели это мой старый приятель? - спросил он. - Вы чуть не опрокинули меня навзничь.
     - Старый приятель, - повторил мальчуган, нагнувшись над плечом дядюшки.
     - Эллен, - проговорил лорд Иден, взъерошив волосы малышу, - не прогуляться ли нам?
     - Только не заставляйте ее сегодня карабкаться на утесы, Домми, пожалуйста, - сказала графиня; оглянувшись на мужа и деверя, она встретилась с их ухмылками. - Противная парочка!
     - Ах, Эдмунд... - начала Алекс, но он жестом остановил ее.
     - Нет, дорогая, - сказал он, - я и не подумаю вмешиваться. Они взрослые разумные люди, которые уже почти отыскали выход из сложного положения. Если вы ждете предсказаний, то могу сообщить, что еще до конца будущей недели мы услышим некое интересное объявление. Так что оставим это. Я ничего не собираюсь предпринимать.
     - Как грубо вы поступили, прервав меня, - сказала она. - Я только хотела заметить, что она сказала мне совершенно открыто, что ребенок от Доминика. И я хотела предсказать, что он увел ее для того, чтобы сделать ей предложение. Просить вас вмешиваться в дела взрослых людей! Что за мысль!
     Кэролайн увидела мяч и пожелала опять сойти на землю. Граф поставил ее на траву и с улыбкой повернулся к жене.
     - Я почти завидую им, - сказал он. - Посмотрите, Алекс, они свернули в долину. В нашу долину. Мы не бывали в нашей хижине с тех пор, как вернулись домой, да?
     - Нам нужно развлекать гостей, - напомнила она.
     - Скоро, - пообещал он, наклоняясь и сжимая руки за спиной, чтобы неторопливо поцеловать ее в губы, - скоро мы найдем время побывать там, Алекс. И кто знает? Быть может, там мы зачнем третьего ребенка. Зачали же мы там своего первенца. Почему это вы так возмущены?
     - Не следует целовать меня на людях, - сказала она, порозовев. - Вдруг кто-нибудь увидит. Он поднял брови.
     - Кто? Кристофер и Кэролайн? Действительно, какой ужас! Увидеть, что их папа все еще увлечен их мамой, будучи в солидном возрасте двадцати четырех лет! Или вы беспокоитесь о слугах? Мне кажется, у них хватило ума уже давно сделать надлежащие выводы из того, что у нас с вами одна спальня на двоих. Алекс, вы красная как мак. Мне страшно хочется проверить, существует ли еще более яркий красный цвет.
     Он положил руки на ее талию и поцеловал - нежно и страстно.
     Она не делала попыток освободиться.

Глава 24

     - На берег или по долине? - спросил лорд Иден, когда они подошли к каменному мосту через ручей.
     - По долине, - ответила Эллен. - Там так спокойно.
     - А день совершенно летний, - сказал он, - несмотря на все признаки осени.
     Как только они оказались вне поля зрения его брата и невестки, он завладел ее рукой. Она не противилась. Некоторое время они шли в согласном молчании.
     - Ваша падчерица изменила свое мнение? - спросил он. - Сегодня мне показалось, что у вас разумные отношения.
     Эллен рассказала ему о своей утренней встрече с Дженнифер и о том, что во время ленча девушка сделала несколько попыток заговорить с ней, хотя в этом не было видимой надобности.
     - Нужно, чтобы прошло некоторое время, - добавила Эллен. - Но мне кажется, что наша прерванная дружба может быть восстановлена. Боюсь, Дженнифер только что получила болезненный урок взрослости, обнаружив, что те взрослые, от которых мы зависим и которых любим, тоже слабые и могут ошибаться.
     - Придется мне поговорить с ней, - заметил лорд Иден. - Хотя сейчас она, пожалуй, не испытывает ко мне особо дружеских чувств. Я хочу убедить ее, что у нас она всегда найдет родной дом.
     Они пошли дальше.
     - Рискуя навлечь на себя гнев Александры, - сказал он, когда они дошли до того места, где были недавно привязаны их лошади, - не подняться ли нам наверх? В такой ясный день, как сегодня, вид оттуда должен быть замечательный.
     Они поднялись на дюну и пошли под деревьями, пока не добрались до лужайки почти на самой вершине холма. Там они стали бок о бок, почти не касаясь друг друга, и смотрели на долину в сторону моря.
     - Я рада, - сказала Эллен, - что все это принадлежит человеку, который способен оценить красоту. Ведь ваш брат способен на это?
     - Только уехав отсюда, - сказал он, - я перестал думать об Эмберли как о своем доме. Я люблю Эмберли. Это дом моего детства и дом Эдмунда. Но я впервые чувствую некий энтузиазм при мысли о том, что мне нужно ехать в мое собственное имение. Это красивое место, Эллен, но совершенно в другом духе. И оно мое. Я смогу поселить там мою семью сразу же.
     Эллен отошла и села на траву. Лорд Иден сел рядом.
     - Теперь, когда ваша падчерица все знает, - начал он, - больше нет причин откладывать объявление о нашей помолвке, да?
     Эллен обхватила колени руками.
     - Думаю, что нет, - ответила она. Он тихонько засмеялся.
     - Мне кажется, это ясно как Божий день, - сказал он.
     - Да.
     - Я хочу назначить день свадьбы, Эллен. До Рождества - не будет ли это для вас слишком быстро? Мне кажется, что мы, пожалуй, могли бы обвенчаться здесь, в часовне рядом с домом, в присутствии только членов нашей семьи. При нынешних обстоятельствах я не думаю, что стоит устраивать многолюдную свадьбу, не так ли?
     - Давайте поговорим об этом потом, - сказала она, обратив лицо к солнцу и закрыв глаза. - Давайте насладимся этим днем, Доминик.
     - А разве разговор о свадьбе может его испортить? - спросил он. - Ну ладно. Давайте наслаждаться этим днем. - И он растянулся на траве, подложив руки под голову.
     Они молчали, и Эллен впала в дремотное состояние на солнышке, казавшемся почти горячим. Не уязвила ли она его, отказавшись говорить о дате свадьбы? Об их помолвке, конечно же, будет официально объявлено сегодня к вечеру, и тогда уже вопроса о дате и месте венчания не избежать.
     Она повернула голову и взглянула на него. Оказалось"? что он пристально смотрит на нее, полузакрыв глаза от солнца, и на губах у него играет легкая улыбка.
     - Идите сюда, - сказал он, вытянув на земле руку.
     Она легла, положив голову ему на руку, и закрыла глаза. Прошло несколько минут, прежде чем солнечному свету, падающему на ее веки, преградили дорогу и она ощутила на губах его губы - горячие, легкие, полуоткрытые.
     Она подняла веки, когда он отпустил ее, и посмотрела в его зеленые глаза. Он медленно растянул в улыбке губы, и она поняла, что улыбается ему в ответ.
     Его губы снова касались ее губ, он осторожно водил по ним языком. Поцелуй был долгий и неторопливый. Эллен не шелохнулась - только губы ее расслабились, чтобы язык его делал то, что хочет. С Домиником ей было так хорошо. Она почувствовала, что все ее тело расслабилось.
     Глаза ее были закрыты, когда он снова лег на спину рядом с ней. Его пальцы ласкали ее лицо, легко касаясь век, щек, губ. Потом рука скользнула вниз, к груди, и ладонь обхватила тяжелую округлость. Затем опустилась ниже, к талии и животу.
     - Вы утрачиваете талию, - пробормотал он ей на ухо.
     - Да. - Она не открывала глаз. Пусть волшебство его касаний не прерывается.
     Его рука двигалась по ее телу, изучая его, лаская поверх одежды. И это было так хорошо. Ей хотелось повернуться в его объятиях и тоже обнять его. Но она лежала неподвижно.
     Его рука нашарила край ее юбки и оказалась под платьем; сильная и жаркая, рука эта касалась ее ног, бедер. Скользнула вверх, к животу, уже начинающему полнеть.
     Она все еще лежала, расслабившись и закрыв глаза.
     А потом его губы снова коснулись ее губ, по-прежнему легко, но на этот раз открыто, и его язык проник в ее рот, нанося свои медленные, но настойчивые удары. А рука его скользнула под ее белье и неторопливо ласкала, снова и снова осторожно обходя место, прикоснуться к которому он был еще не готов.
     Ее руки плашмя лежали на траве.
     Но она уже вся напряглась. Его губы целовали ее шею, его рука гладила ее легко, но так, что судороги шли по ее телу - до самой шеи.
     Он отвел руку, чтобы заняться своей одеждой. Глаза ее сначала были закрыты, но она открыла их, когда он заговорил с ней.
     - Идите ко мне, Эллен, - тихо сказал он, протягивая руки, чтобы приподнять ее.
     Она посмотрела ему в глаза, когда он опустил ее на себя, потом стала на колени и закинула назад голову, чтобы лицо ее омывали солнечный свет и тепло.
     А судороги превратились в боль и агонию.
     И в напряжение, просто невыносимое.
     - Доминик! - крикнула она в экстазе.
     Это было медленное, содрогающееся возвращение к Жизни, К счастью и полноте бытия.
     Сильные руки обхватили ее, опустили на землю рядом с собой. Горячие губы нашли ее губы.
     - Как видите, брак - не такая уж страшная участь, - прошептал он ей на ухо.
     Веки ее затрепетали и раскрылись, глаза заглянули в его глаза. Но она была погружена в слишком глубокую летаргию, чтобы улыбнуться. Почти ускользала за пределы сознания.
     Лорд Иден закрыл глаза и прижался щекой к ее мягким волосам. Ему казалось, что он сейчас уснет. Все его тело было расслаблено, ощущая полное удовлетворение. Но спать ему не хотелось. Ему хотелось запомнить и сохранить в себе это ощущение.
     Он вовсе не собирался быть с ней вот так. Не поэтому он отправился с Эллен на прогулку и привел сюда. Ему просто хотелось побыть с ней, поговорить о свадьбе, о своем плане сразу же после бракосочетания увезти Эллен в Уилтшир.
     Даже когда он предложил ей лечь рядом с собой, он