ыстре-
лил; испанец, пораженный в грудь, раскинул руки и упал навзничь на  круп
лошади, которая, закусив удила, понесла.
   В ту же минуту Рауль, точно в тумане, увидел дуло мушкета, направлен-
ное в него. Он вспомнил совет Атоса и с быстротою молнии поднял на  дыбы
свою лошадь. Раздался выстрел. Лошадь отпрыгнула в сторону, ноги ее под-
косились, и она грохнулась наземь, примяв ногу Рауля.
   Испанец бросился к нему, схватил мушкет за дуло и  замахнулся,  чтобы
прикладом раздробить ему голову.
   К несчастью, Рауль находился в таком положении, что не  мог  вытащить
ни шпаги из ножен, ни пистолета из кобуры. Он увидел, как приклад взвил-
ся над его головой, в невольно зажмурил глаза. Но в эту  минуту  де  Гиш
одним скачком налетел на испанца и приставил ему пистолет к горлу.
   - Сдавайтесь, - сказал он, - или смерть вам.
   Мушкет вывалился из рук солдата, и он тотчас сдался.
   Гиш подозвал одного из своих слуг, поручил ему  стеречь  пленного,  с
приказанием пустить пулю в лоб, если  тот  сделает  малейшую  попытку  к
бегству, и, спрыгнув с лошади, подошел к Раулю.
   - Ну, граф, - сказал Рауль с улыбкой,  хотя  бледность  обличала  его
волнение, неизбежно при первой схватке, - вы быстро  расплачиваетесь  со
своими долгами. Но захотели долго быть мне обязанным. Если б  не  вы,  -
прибавил он, повторяя слова графа, - я был бы теперь трижды мертв.
   - Мой противник убежал, - отвечал Гиш, - и дал мне возможность прийти
вам на помощь. Но вы, кажется, серьезно ранены! Я вижу, вы весь в крови!
   - Мне как будто, - ответил Рауль, - оцарапало руку. Помогите мне выб-
раться из-под лошади, и затем, надеюсь, ничто не помешает нам продолжать
путь.
   Д'Арменж и Оливен слезли с коней и стали оттаскивать лошадь, бившуюся
в агонии.
   Раулю удалось вынуть ногу из стремени и высвободить ее из-под лошади.
Через секунду он был на ногах.
   - Ничего не повредили? - спросил Гиш.
   - По счастью, ничего, уверяю вас, - ответил Рауль. - Но что сталось с
несчастными, которых эти негодяи хотели убить?
   - Мы приехали слишком поздно. По-видимому, они их убили и убежали  со
своей добычей. Мои слуги около трупов.
   - Пойдем посмотрим, вдруг они еще живы, и мы можем им помочь, -  ска-
зал Рауль. - Оливен, мы получили в наследство двух лошадей, но я потерял
своего копя. Возьмите себе лучшую из двух лошадей, а мне дайте вашу.
   И они направились к месту, где лежали жертвы.


   XXXIV
   МОНАХ

   Двое мужчин лежали на земле. Один, пронзенный тремя пулями, лежал ли-
цом вниз и плавал в собственной крови. Он был мертв. Другого слуги прис-
лонили к дереву, он горячо молился, подняв глаза к  небу.  Пуля  пробила
ому верхнюю часть бедра.
   Молодые люди подошли сначала к мертвому и переглянулись с удивлением.
   - Это священник, - сказал Бражелон. - На голове у  него  тонзура.  О,
негодяи! Поднять руку на священнослужителя!
   - Пожалуйте сюда, сударь, - сказал  Юрбен,  старый  солдат,  участник
всех походов кардинала-герцога. - Тому уже ничем не поможешь, а вот это-
го еще, пожалуй, можно спасти.
   Раненый печально улыбнулся.
   - Меня спасти? Нет, - сказал он. - Но помочь мне умереть - да.
   - Вы священник? - спросил Рауль.
   - Нет.
   - Мне показалось, что ваш несчастный товарищ  принадлежал  к  церкви,
поэтому я вас об этом спросил, - сказал Рауль.
   - Это бетюнский священник. Он хотел отвезти в надежное место  священ-
ные сосуды и казну своей церкви; принц оставил наш город, и, может быть,
завтра его займут испанцы. Так как все знали, что  неприятельские  шайки
рыщут в окрестностях и план, задуманный священником, опасен, то никто не
отважился сопровождать его. Тогда я предложил свои услуги.
   - Эти негодяи напали на вас! Они стреляли в священника!
   - Господа, - сказал раненый, оглядываясь, - я сильно страдаю, по  мне
все же хотелось бы, чтобы меня перенесли в какой-нибудь дом.
   - Где бы вам могли помочь? - спросил де Гиш.
   - Нет, где бы я мог исповедаться.
   - Но, может быть, - сказал Рауль, - вы вовсе не  так  опасно  ранены,
как думаете?
   - Сударь, - отвечал раненый, - поверьте мне, нельзя терять ни минуты.
Пуля пробила шейку бедренной кости в проникла в живот.
   - Вы лекарь? - спросил де Гиш.
   - Нет, - сказал умирающий, - по я немного понимаю в ранениях и  знаю,
что моя рана смертельна. Постарайтесь же перенести меня куда-нибудь, где
бы я мог найти священника, или возьмите на себя труд привести его  сюда,
и бог вознаградит вас. Нужно спасти мою душу, - тело уже погибло.
   - Умереть за исполнением доброго дела! Это невозможно, бог вам  помо-
жет.
   - Господа, - сказал раненый, собирая все своп силы и стараясь встать,
- ради бога, не будем терять время в  пустых  разговорах.  Помогите  мне
добраться до ближайшей деревни или поклянитесь вашим  вечным  спасением,
что вы пришлете сюда первого монаха,  первого  священника,  которого  вы
встретите. Но, - прибавил он с отчаянием, - едва ли кто отважится  прий-
ти: ведь все знают, что испанцы бродят в окрестностях, и я умру без  по-
каяния. О господи, господи! - воскликнул раненый с таким ужасом в  голо-
се, что молодые люди вздрогнули. - Ты не допустишь этого!  Это  было  бы
слишком ужасно.
   - Успокойтесь, - сказал Гиш - клянусь вам, вы получите утешение,  ко-
торого просите. Скажите нам только, есть ли здесь  поблизости  какое-ни-
будь жилье, где мы могли бы попросить помощи, или  деревня,  куда  можно
послать за священником?
   - Благодарю вас, да вознаградит вас господь. В  полумиле  отсюда,  по
этой же дороге, есть трактир, а через милю  примерно  дальше  -  деревня
Грене. Поезжайте к тамошнему священнику. Если не застанете его дома, об-
ратитесь в августинский монастырь, последний дом сверни направо, и  при-
веди ко мне монаха. Монаха или священника, все равно, лишь бы он имел от
святой церкви право отпускать грехи in articulo mortis [15].
   - Господин д'Арменж, - сказал де Гиш, - останьтесь при раненом и наб-
людайте, чтобы его перенесли как можно осторожнее. Прикажите сделать но-
силки из веток и положите на них все наши плащи. Двое слуг понесут  его,
а третий для смены пусть идет рядом. Мы поедем виконт и я, за  священни-
ком.
   - Поезжайте, граф, - ответил воспитатель. - Но, ради  всего  святого,
не подвергайте себя опасности.
   - Не беспокойтесь. К тому же на сегодня мы  уже  спасены.  Вы  знаете
правило: non bis in idem [16].
   - Мужайтесь, - сказал Рауль раненому, - мы исполним вашу просьбу.
   - Да благословит вас бог, - ответил умирающий с выражением величайшей
благодарности.
   Молодые люди помчались в указанном направлении, а  воспитатель  графа
де Гиша занялся устройством носилок.
   Минут через десять граф и Рауль завидели гостиницу.
   Не сходя с лошади, Рауль вызвал хозяина, предупредил его, что к  нему
сейчас принесут раненого, и велел ему приготовить все нужное  для  пере-
вязки: кровать, бинты, корпию. Кроме того, Рауль попросил хозяина,  если
тот знает поблизости лекаря или хирурга, послать за ним и пообещал  воз-
наградить посыльного. Хозяин, видя двух богато одетых  юношей,  пообещал
все, о чем его просили, в молодые люди, убедившись, что приготовления  к
приему раненого начались, поскакали дальше в Грене.
   Они проехали больше мили и завидели уже крыши домов,  крытые  красной
черепицей, ярко выделявшиеся среди окружающей зелени, как вдруг показал-
ся едущий им навстречу верхом на муле бедный монах,  которого,  судя  по
его широкополой шляпе и серой шерстяной рясе, они приняли за августинца.
На этот раз случай посылал именно то, чего они искали. Они  подъехали  к
монаху.
   Это был человек лет двадцати двух  или  трех,  которого  аскетическая
жизнь делала на вид гораздо старше. Он был бледен, но это была не та ма-
товая бледность, которая красит лицо, а какая-то  болезненная  желтизна.
Его короткие волосы, чуть видневшиеся из-под шляпы,  были  светло-русые;
бледно-голубые глаза казались совсем тусклыми.
   - Позвольте вас спросить, - с обычной вежливостью  обратился  к  нему
Рауль, - вы священник?
   - А вы зачем спрашиваете? - безразлично, почти грубо ответил монах.
   - Чтобы знать, - надменно ответил де Гиш.
   Незнакомец ударил мула пятками и продолжал свой путь.
   Де Гиш одним скачком очутился впереди него и преградил ему дорогу.
   - Отвечайте, - сказал он. - Вас спросили  вежливо,  а  каждый  вопрос
требует ответа.
   - Я полагаю, что имею право говорить или не говорить,  кто  я  такой,
первому встречному, которому вздумается меня спрашивать.
   Де Гиш с великим трудом подавил в себе яростное  желание  пересчитать
кости монаху.
   - Прежде всего, - сказал он, - мы не первые встречные: мой друг - ви-
конт де Бражелон, а я - граф до Гиш. Затем мы  спрашиваем  вас  об  этом
вовсе не из прихоти: раненый, умирающий человек нуждается в помощи церк-
ви. Если вы священник, я приглашаю вас из человеколюбия  последовать  за
нами, чтобы помочь этому человеку. Если же вы не священник - тогда  дру-
гое дело; предупреждаю вас из учтивости, которая, видимо, вам вовсе нез-
накома, что я готов проучить вас за дерзость.
   Монах смертельно побледнел и улыбнулся так странно, что у  Рауля,  не
спускавшего с него глаз, сердце сжалось от этой улыбки, как от оскорбле-
ния.
   - Это какой-нибудь испанский или фламандский шпион, - сказал он, хва-
таясь за пистолет.
   Быстрый, как молния, угрожающий взгляд был ответом Раулю.
   - Так что же, - продолжал де Гиш, - вы будете отвечать?
   - Я священник, - сказал человек.
   И лицо его стало опять бесстрастным.
   - В таком случае, отец, - сказал Рауль, вкладывая пистолет обратно  в
кобуру и принуждая себя говорить почтительно, -  раз  вы  священник,  то
вам, как сказал уже мой друг, представляется случай исполнить свой долг.
Сейчас должны принести встреченного нами раненого, которого мы  поместим
в ближайшей гостинице. Он просит  священника.  Наши  слуги  сопровождают
его.
   - Я поеду туда, - сказал монах.
   И он ударил мула пятками.
   - А если вы не поедете, - сказал де Гиш, - то, поверьте, наши  лошади
в силах догнать вашего мула. А мы можем велеть схватить вас  всюду,  где
бы вы ни были. И тогда, клянусь вам, расправа  будет  коротка:  нетрудно
найти дерево и крепкую веревку.
   Глаза монаха снова сверкнули, но и только. Он повторил опять: "Я пое-
ду туда", и двинулся по дороге.
   - Поедем за ним, - сказал де Гиш, - это будет вернее.
   - Я и сам хотел вам это предложить, - ответил Рауль.
   И молодые люди направились вслед за монахом,  стараясь  держаться  за
ним на расстоянии пистолетного выстрела. Минут через пять монах оглянул-
ся, как бы желая убедиться, следят ли за ним.
   - Видите, - сказал Рауль, - как мы хорошо  сделали,  что  поехали  за
ним.
   - Ужасное лицо у этого монаха! - сказал де Гиш.
   - Ужасное! - повторил Рауль. - В особенности его выражение; эти  жел-
тые волосы, тусклые глаза, эти губы, проваливающиеся при  каждом  слове,
которое он произносит...
   - Да, - сказал де Гиш, которого менее, чем Рауля, поразили  эти  под-
робности, потому что он разговаривал, в то  время  как  Рауль  занимался
наблюдением. - Да, странное лицо. По, знаете, все эти монахи  подвергают
себя таким уродующим человека мучениям! От постов они бледнеют,  бичева-
ние делает их лицемерными, а глаза их тускнеют от слез:  они  оплакивают
житейские блага, которых лишились и которыми мы наслаждаемся.
   - Как бы то ни было, - сказал Рауль, - бедняга получит своего священ-
ника. Но, судя по лицу, у кающегося, право, совесть чище, чем у духовни-
ка. Я, признаться, привык к священникам совсем другого вида.
   - Видите ли, - сказал де Гиш, - он из странствующих монахов, что про-
сят милостыню на большой дороге, пока им не свалится приход с  неба.  По
большей части это иностранцы - шотландцы, ирландцы, датчане. Мне  иногда
показывали таких.
   - Столь же безобразных?
   - Нет, но все же достаточно отвратительных.
   - Какое несчастье для бедного раненого умирать на руках  у  подобного
монаха!
   - Положим, разрешение-то грехов идет не от того, кто его дает,  а  от
бога, - сказал Гиш. - Но, признаюсь, я предпочел бы умереть  без  покая-
ния, чем иметь дело с таким духовником. Вы согласны со мной,  не  правда
ли, виконт? Я видел, вы поглаживали ручку вашего пистолета,  словно  вам
хотелось размозжить ему голову.
   - Да, граф, странная вещь, которая вас удивит: при виде этого челове-
ка  я  почувствовал  неописуемый  ужас.  Вам  приходилось   когда-нибудь
повстречать змею?
   - Никогда, - сказал де Гиш.
   - Со мной это часто случалось в наших  лесах  возле  Блуа.  Помнится,
когда я в первый раз увидел змею и она, извиваясь,  посмотрела  на  меня
своими тусклыми глазками, покачивая головой и высовывая язык, я  поблед-
нел и замер на месте, словно зачарованный, пока граф де Ла Фер...
   - Ваш отец? - спросил де Гиш.
   - Нет, мой опекун, - ответил Рауль, краснея.
   - Ну, ну?
   - ...Пока граф де Ла Фер не сказал мне: "Ну что же, Бражелон,  скорей
за шпагу!" Тогда я подбежал к гадине и рассек ее пополам в  тот  момент,
когда она, шипя, поднялась на хвосте, чтобы броситься  на  меня.  Уверяю
вас, такое же чувство я испытал при виде этого человека, когда  он  ска-
зал: "А вы зачем спрашиваете?" - и посмотрел на меня.
   - И вы сожалеете, что не рассекли его пополам, как ту змею?
   - Ну да, почти что, - сказал Рауль.
   Они были уже недалеко от гостиницы, когда увидали на дороге приближа-
ющуюся с другой стороны процессию во главе с  д'Арменжем.  Два  человека
несли умирающего, третий вел лошадей.
   Молодые люди прибавили ходу.
   - Вот раненый, - сказал де Гиш, проезжая мимо  августинца.  -  Будьте
так добры, поторопитесь немного, сеньор монах!
   Рауль постарался проехать по дороге как можно дальше от монаха, отво-
рачиваясь от него с омерзением.
   Теперь молодые люди ехали не позади августинца, а впереди  него.  Они
поспешили к раненому и сообщили ему радостное известие.  Умирающий  при-
поднялся, чтобы посмотреть в указанном направлении, увидел монаха, кото-
рый приближался, подгоняя мула, и с лицом, просветленным радостью, опять
опустился на носилки.
   - Теперь, - сказали молодые люди, - мы сделали для вас все, что  мог-
ли, и так как мы спешим в армию принца, то будем продолжать наш путь. Вы
извините нас, не правда ли? Говорят, что готовится сражение, и мы не хо-
тели бы явиться на следующий день после него.
   - Поезжайте, молодые сеньоры, - сказал раненый, - в будьте  благосло-
венны за вашу заботу. Вы поистине сделали для меня все, что было в ваших
силах. Я могу только сказать вам еще раз: да хранит бог вас и всех близ-
ких вашему сердцу.
   - Мы поедем вперед, - сказал де Гиш своему воспитателю, - а вы  дого-
ните нас по дороге в Камбрен.
   Трактирщик ждал у дверей. Он все приготовил - постель, бинты,  корпию
- и послал конюха за лекарем в ближайший город Ланс.
   - Хорошо, - сказал трактирщик, - все будет сделано, как вы приказали.
Но сами-то вы разве не остановитесь, чтобы перевязать вашу рану? -  при-
бавил он, обращаясь к Бражелону.
   - О, моя рана пустячная, - отвечал виконт. -  Успею  заняться  ею  на
следующей остановке. Прошу вас об одном: если проедет верховой и спросит
вас о молодом человеке на рыжей лошади, в сопровождении лакея, - скажите
ему, что вы меня видели, что я поехал дальше и рассчитываю обедать в Ма-
зенгарбе, а ночевать в Камбрене. Этот верховой - мой слуга.
   - Не лучше ли будет для большей верности спросить его имя  и  назвать
ему ваше? - сказал хозяин.
   - Лишняя предосторожность не повредит, - ответил Рауль. - Меня  зовут
виконт де Бражелон, а его - Гриме.
   В это время с одной стороны принесли раненого, а  с  другой  подъехал
монах. Молодые люди посторонились, чтобы пропустить носилки. Монах между
тем слез с мула и велел отвести его в конюшню, не расседлывая.
   - Сеньор монах, - сказал де Гиш, - хорошенько исповедуйте этого чело-
века и не беспокойтесь о расходах, за вас и за вашего мула заплачено.
   - Благодарю вас, сударь, - ответил монах с той же улыбкой, от которой
Бражелон содрогнулся.
   - Едемте, граф, - сказал Рауль, испытывавший инстинктивное  отвращние
к августинцу. - Едемте, мне здесь как-то не по себе.
   - Благодарю вас еще раз, прекрасные сеньоры, - сказал раненый,  -  не
забывайте меня в своих молитвах.
   - Будьте покойны, - ответил де Гиш и  пришпорил  своего  коня,  чтобы
догнать Рауля, отъехавшего уже шагов на двадцать.
   В это время слуги внесли носилки в дом. Хозяин и  хозяйка  стояли  на
ступеньках перед дверью.
   Несчастный раненый, видимо, испытывал страшные мучения, во его волно-
вала только одна мысль: идет ли за ним монах.
   При виде бледного, окровавленного человека хозяйка схватила  мужа  за
руку.
   - Что случилось? - спросил тот. - Уж не дурно ли тебе?
   - Нет, но ты посмотри на него, - сказала хозяйка,  указывая  мужу  на
раненого.
   - Да, мне кажется, ему очень плохо.
   - Я не об этом, - продолжала хозяйка, вся дрожа, - я спрашиваю  тебя,
узнаешь ли ты его?
   - Этого человека? Постой...
   - А, вижу, ты узнал его, ты тоже побледнел, - сказала жена.
   - В самом деле! - воскликнул хозяин. - Горе нашему дому!  Это  бывший
бетюнский палач!
   - Бывший бетюнский палач! - прошептал молодой монах,  останавливаясь,
и на лице его отразилось отвращение к тому, кого он собирался  исповедо-
вать.
   Д'Арменж, стоявший в дверях, заметил его колебания.
   - Сеньор монах, - сказал он, - настоящий ли  это  палач  или  бывший,
все-таки он человек. Окажите ему последнюю помощь, которую он у вас про-
сит: ваш поступок от этого будет еще достойнее.
   Монах, ничего не ответив, молча направился в нижнюю комнату, где слу-
ги уложили умирающего на кровать.
   Увидав служителя алтаря, шедшего к изголовью больного, слуги вышли  и
затворили за собой дверь.
   Д'Арменж и Оливен дожидались их. Все четверо сели на  коней  и  рысью
пустились по дороге вслед за Раулем и его  спутником,  уже  исчезнувшими
вдали.
   Когда воспитатель и его свита уже скрылись из вида, перед  гостиницей
остановился новый путник.
   - Что вам угодно, сударь? -  спросил  побледневший  хозяин,  все  еще
взволнованный своим открытием.
   Путник знаком показал, что хочет пить, затем слез с лошади  и  сделал
движение, каким чистят лошадь.
   - Черт возьми, - пробормотал хозяин, - а этот вот, кажется, еще и не-
мой. Где хотите вы пить? - спросил он громко.
   - Здесь, - сказал путешественник, указывая на стол.
   "Оказывается, я ошибся, - подумал хозяин. - Он не совсем немой".
   Он поклонился, сходил за бутылкой вина и печеньем и  поставил  их  на
стол перед своим молчаливым посетителем.
   - Угодно ли вам, сударь, еще чего-нибудь? - спросил он.
   - Да, - ответил путешественник.
   - Что же вам угодно?
   - Узнать, не проезжал ли здесь молодой человек пятнадцати лет, верхом
на рыжей лошади, в сопровождении слуги.
   - Виконт де Бражелон? - спросил хозяин.
   - Именно.
   - Значит, вас зовут господин Гримо?
   Приезжий утвердительно кивнул головой.
   - Так вот, - сказал хозяин, - ваш молодой барин  был  здесь  четверть
часа тому назад. Он будет обедать в Мазенгарбе и ночевать в Камбрене.
   - А сколько отсюда до Мазенгарба?
   - Две с половиной мили.
   - Благодарю вас.
   Гримо, убедившись в том, что еще до вечера увидится со своим  молодым
барином, успокоился, отер себе лоб, налил стакан вина и выпил его молча.
   Он поставил стакан на стол и только что собрался наполнить его снова,
как страшный крик раздался из комнаты, в которой был монах с умирающим.
   Гримо вскочил.
   - Что это такое? - спросил он. - Откуда этот крик?
   - Из комнаты раненого, - ответил хозяин.
   - Какого раненого? - спросил Гримо.
   - Бывший бетюнский палач был ранен испанскими бандитами. Его привезли
сюда, и сейчас он исповедуется августинскому монаху. Он,  видно,  сильно
страдает.
   - Бывший бетюнский палач! - пробормотал Гримо, напрягая память. - Че-
ловек лет под шестьдес