левства,  и  д'Ар-
таньян, путешествовавший в сопровождении слуги и с четверкой  великолеп-
ных лошадей, неминуемо должен был, несмотря на простоту мундира,  произ-
вести здесь сильное впечатление. Хозяин пожелал  прислуживать  ему  сам:
видя это, д'Артаньян велел принести два стакана, и завязал разговор.
   - Ну-с, любезный хозяин, - начал он, наливая оба стакана, - я спросил
у вас лучшего вина, и если вы меня обманули, то, честное слово, накажете
этим самого себя, так как я терпеть не могу пить один и вы  будете  пить
вместе со мной! Итак, берите стакан, и выпьем. За  что  же  нам  выпить,
чтобы никто не был обижен? Давайте выпьем за процветание вашего  заведе-
ния.
   - Много чести, ваша милость, - сказал хозяин. - Покорнейше  благодарю
за доброе пожелание.
   - Но только не заблуждайтесь на этот счет, - возразил д'Артаньян, - в
моем тосте кроется, пожалуй, больше себялюбия, чем  вы  думаете.  Хорошо
принимают лишь в тех гостиницах, которые процветают; а  в  тех,  которые
хиреют, царит полный  беспорядок  и  путешественник  становится  жертвой
стесненных обстоятельств своего хозяина. Я же много путешествую, и  при-
том главным образом по этой дороге, а потому хочу, чтобы все трактирщики
преуспевали.
   - То-то мне кажется, сударь, что я уже не в первый раз имею честь вас
видеть, - сказал хозяин.
   - Еще бы! Я чуть не десять раз проезжал Шантильи  и  из  этих  десяти
раз, по крайней мере, три или четыре раза останавливался у вас.  Постой-
те... да, я был здесь всего дней десять или  двенадцать  тому  назад.  Я
провожал своих приятелей, мушкетеров, и,  если  хотите,  могу  напомнить
вам, что один из них повздорил с каким-то незнакомцем, с человеком,  ко-
торый задел его первый.
   - Да, да, это правда! - сказал хозяин. - Я отлично помню эту историю.
Так ваша милость говорит о господине Портосе, не так ли?
   - Да, именно так зовут моего спутника. Господи помилуй! Уж не  случи-
лось ли с ним какого-нибудь несчастья, любезный хозяин?
   - Но ведь вы, ваша милость, должны были и сами заметить,  что  он  не
мог продолжать путь.
   - Это правда, он обещал догнать нас, но мы так его и не видали.
   - Он оказал нам честь остаться здесь.
   - Как! Остаться здесь?
   - Да, сударь, в этой гостинице. И, по правде сказать, мы очень  обес-
покоены.
   - Чем же?
   - Некоторыми его издержками.
   - О чем же тут беспокоиться! Он заплатит все, что задолжал.
   - О сударь, вы поистине проливаете бальзам на мел  раны!  Мы  оказали
ему большой кредит, и еще сегодня утром лекарь объявил  нам,  что,  если
господин Портос по заплатит ему, он возьмется за меня, ибо это я посылал
за ним.
   - Да разве Портос ранен?
   - Не могу сказать вам этого, сударь.
   - Как это не можете сказать? Вы ведь должны быть лучше осведомлены  о
нем, чем кто-либо.
   - Это верно, сударь, но в нашем положении мы не  говорим  всего,  что
знаем, особенно если нас предупредили, что за язык мы можем  поплатиться
ушами.
   - Ну а могу я видеть Портоса?
   - Разумеется, сударь. Поднимитесь по лестнице на второй этаж и посту-
читесь в номер первый. Только предупредите, что это вы.
   - Предупредить, что это я?
   - Да-да, не то с вами может случиться несчастье.
   - Какое же это несчастье может, по-вашему, со мной случиться?
   - Господин Портос может принять вас за кого-нибудь из моих домочадцев
и в порыве гнева проткнуть вас шпагой или прострелить вам голову.
   - Что же это вы ему сделали?
   - Мы попросили у него денег.
   - Ах, черт возьми, теперь понимаю! Это такая просьба, которую  Портос
встречает очень дурно, когда он не при деньгах, но,  насколько  мне  из-
вестно, деньги у него есть.
   - Вот и мы так думали, сударь. Так как наше  заведение  содержится  в
большом порядке и мы каждую неделю подводим итоги, мы и подали ему  счет
в конце недели, но, должно быть, попали в неудачную минуту,  потому  что
не успели мы заикнуться о деньгах, как он послал  нас  ко  всем  чертям.
Правда, накануне он играл...
   - Ах, он играл! С кем же это?
   - О, господи, кто его знает! С каким-то проезжим господином, которому
он предложил партию в ландскнехт.
   - В этом все дело. Бедняга, как видно, все проиграл.
   - Вплоть до своей лошади, сударь, потому что, когда  незнакомец  соб-
рался уезжать, мы заметили, что его слуга седлает лошадь господина  Пор-
тоса. Мы указали ему па это, но он ответил, что мы суемся не в свое дело
и что лошадь принадлежит ему. Мы сейчас же предупредили господина Порто-
са, но он сказал, что мы низкие люди, если сомневаемся в слове  дворяни-
на, и что если тот говорит, что лошадь принадлежит ему, значит, так  оно
и есть...
   - Узнаю Портоса! - пробормотал д'Артаньян.
   - Тогда, - продолжал хозяин, - я ответил ему, что так  как,  по  всей
видимости, нам не суждено столковаться друг с другом насчет  платежа,  я
надеюсь, что он, по крайней мере, будет так любезен и перейдет  к  моему
собрату, хозяину "Золотого орла". Однако господин  Портос  объявил,  что
моя гостиница лучше и он желает остаться здесь. Этот ответ  был  слишком
лестен, чтобы я мог еще настаивать. Поэтому я ограничился тем, что  поп-
росил его освободить занимаемую им комнату, лучшую в гостинице,  и  удо-
вольствоваться хорошенькой комнаткой на четвертом этаже. Но на это  гос-
подин Портос ответил, что он с минуты на минуту ждет свою любовницу, од-
ну из самых высокопоставленных придворных дам, и, следовательно, я  дол-
жен понять, что даже та  комната,  которую  он  удостаивает  своим  при-
сутствием, слишком убога для такой особы. Однако  же,  вполне  признавая
справедливость его слов, я все же счел себя  вынужденным  настаивать  на
своем. Тут, даже не дав себе труда вступить со мною  в  спор,  он  вынул
пистолет, положил его на ночной столик и объявил, что при первом же сло-
ве, которое будет ему сказано о переезде куда бы то ни было -  в  другую
ли комнату или в другую гостиницу, - он размозжит череп всякому, кто бу-
дет иметь неосторожность вмешаться в его дела. Поэтому,  сударь,  с  тех
самых пор никто, кроме его слуги, и не входит к нему.
   - Так Мушкетон здесь?
   - Да, сударь, через пять дней после своего отъезда он вернулся, и то-
же очень не в духе. По-видимому, и у него тоже были какие-то неприятнос-
ти в дороге. К несчастью, он более расторопен, чем его господин, и  ради
него переворачивает все вверх дном: решив, что ему могут отказать в том,
что он попросит, он берет все, что нужно, без спросу.
   - Да, - отозвался д'Артаньян, - я всегда замечал в  Мушкетоне  редкую
преданность и редкую понятливость.
   - Вполне возможно, сударь, но случись мне хотя бы четыре раза в  году
столкнуться с подобной преданностью и понятливостью - и я разорен дотла.
   - Нет, это не так, потому что Портос вам заплатит.
   - Гм... - недоверчиво хмыкнул трактирщик.
   - Он пользуется благосклонностью одной очень знатной дамы, и  она  не
оставит его в затруднительном положении из-за такой безделицы, какую  он
должен вам.
   - Если бы я осмелился сказать, что я думаю...
   - Что же вы думаете?
   - Скажу больше - что знаю...
   - Что знаете?
   - Даже больше - в чем уверен...
   - В чем же вы уверены? Расскажите.
   - Я сказал бы вам, что знаю, кто эта знатная дама.
   - Вы?
   - Да, я.
   - Каким же образом вы узнали это?
   - О сударь, если бы я мог положиться на вашу скромность...
   - Говорите. Даю вам честное слово дворянина, что вы не  раскаетесь  в
своем доверии.
   - Так вот, сударь, как вы понимаете, беспокойство  заставляет  делать
многое.
   - И что же вы сделали?
   - О, ничего такого, что превышало бы права кредитора.
   - Итак?
   - Господин Портос передал нам письмецо для этой герцогини и  приказал
отправить его по почте. В то время слуга его еще не  приезжал.  Принимая
во внимание, что он не мог выйти из комнаты, ему поневоле пришлось  дать
это поручение нам...
   - Дальше.
   - Вместо того чтобы отправить письмо по почте, что никогда не  бывает
вполне надежно, я воспользовался тем, что один из наших людей должен был
ехать в Париж, и приказал ему лично вручить письмо этой герцогине.  Ведь
это и значило исполнить желание господина Портоса,  который  так  сильно
беспокоился об этом письме, не так ли?
   - Приблизительно так.
   - Так вот, сударь, известно ли вам, кто такая эта знатная дама?
   - Нет, я слыхал о ней от Портоса, вот и все.
   - Известно ли вам, кто такая эта мнимая герцогиня?
   - Повторяю вам, что я не знаю ее.
   - Это старая прокурорша из Шатле, сударь, госпожа Кокнар, которой  по
меньшей мере пятьдесят лет и которая еще корчит из себя ревнивицу. Мне и
то показалось странно: знатная особа - и живет на Медвежьей улице!
   - Почему вы знаете все это?
   - Да потому, что, получив письмо, она очень рассердилась  и  сказала,
что господин Портос - ветреник и что он, наверное, получил  удар  шпагой
из-за какой-нибудь женщины.
   - Так он получил удар шпагой?
   - О, господи, что это я сказал?
   - Вы сказали, что Портос получил удар шпагой.
   - Так-то так, но ведь он строго-настрого запретил мне рассказывать об
этом!
   - Почему же?
   - Почему! Да потому, сударь, что он хвалился проткнуть насквозь  нез-
накомца, того самого, с которым он ссорился, когда вы уезжали,  а  вышло
наоборот - этот незнакомец уложил его, несмотря на все его  бахвальство.
И вот господин Портос, человек очень гордый со всеми, кроме этой  герцо-
гини, которую он хотел разжалобить рассказом о своем приключении, никому
не хочет признаться в том, что получил удар шпагой.
   - Так, значит, этот удар шпагой и держит его в постели?
   - Да, и славный удар, могу уверить! Должно быть,  у  вашего  приятеля
душа гвоздями прибита к телу.
   - Так вы были при этом?
   - Я из любопытства пошел вслед за ними и видел поединок, но так,  что
дерущиеся меня не видели.
   - И как же было дело?
   - О, дело длилось недолго, могу вас уверить!  Они  стали  в  позицию.
Незнакомец сделал выпад, и так быстро, что, когда Портос собрался  пари-
ровать, у него в груди уже сидело три дюйма железа. Он  упал  на  спину.
Незнакомец сейчас же приставил ему к груди острие шпаги, и господин Пор-
тос, видя, что он всецело во власти противника, признал  себя  побежден-
ным. После чего незнакомец спросил, как его имя, и, узнав, что его зовут
Портос, а не д'Артаньян, предложил ему опереться на его руку,  довел  до
гостиницы, вскочил на лошадь и исчез.
   - Так, значит, этот незнакомец искал ссоры с д'Артаньяном?
   - Кажется, да.
   - И вы не знаете, что с ним было дальше?
   - Нет. Я никогда не видал его ни до этого, ни потом.
   - Отлично. Я узнал все, что мне было нужно. Итак,  вы  говорите,  что
комната Портоса находится на втором этаже, номер первый?
   - Да, сударь, лучшая комната в гостинице, комната, которую я уже  де-
сять раз мог бы сдать.
   - Полно, успокойтесь, - сказал со смехом д'Артаньян, - Портос  запла-
тит вам деньгами герцогини Кокнар.
   - О сударь, пусть она будет кем угодно - прокуроршей или  герцогиней,
- лишь бы она развязала свой кошелек! Но нет, она самым решительным  об-
разом объявила, что требования господина Портоса и его измены надоели ей
и что она не пошлет ему ни одного су.
   - И вы передали ее ответ вашему постояльцу?
   - Ну нет, мы воздержались от этого: ведь тогда он догадался бы, каким
образом мы выполнили его поручение.
   - Так, значит, он все еще ждет этих денег?
   - Вот в том-то и дело, что ждет! Только вчера он написал ей вторично,
но на этот раз письмо отправил по почте его слуга.
   - Так вы говорите, что прокурорша стара и некрасива?
   - По меньшей мере пятьдесят лет, сударь, и совсем  не  хороша  собой,
судя по тому, что сказал Пато.
   - В таком случае, будьте покойны, в конце концов она смягчится. К то-
му же Портос не мог задолжать вам так уж много.
   - Как это не мог? Пистолей двадцать, не считая лекаря. Ого! Он  ни  в
чем себе не отказывает - сразу видно, что привык широко жить.
   - Ну, если его покинет любовница, у него найдутся друзья, могу в этом
поручиться. Так что, любезный хозяин, не тревожьтесь и продолжайте отно-
ситься к нему с тем вниманием, какого требует его положение.
   - Сударь, вы обещали не упоминать о прокурорше и ни слова не говорить
о ране.
   - Можете не напоминать мне об этом, я дал вам слово.
   - Ведь он убьет меня, если узнает!
   - Не бойтесь, он не так страшен на деле, как кажется.
   С этими словами д'Артаньян стал подниматься по лестнице, оставив сво-
его хозяина несколько успокоенным относительно двух вещей, которыми  он,
видимо, очень дорожил: кошелька и жизни.
   Наверху, на двери, наиболее заметной во всем коридоре, была  выведена
черными чернилами гигантская цифра "I"; д'Артаньян постучался и на пред-
ложение идти своей дорогой, последовавшее изнутри, вошел в комнату.
   Портос лежал в постели и играл в ландскнехт с Мушкетоном,  чтобы  на-
бить руку, между тем как вертел с нанизанной на него куропаткой кружился
над очагом, а в обоих углах большого камина кипели на двух жаровнях  две
кастрюли, откуда доносился смешанный запах фрикасе из  кроликов  и  рыбы
под винным соусом, приятно ласкавший обоняние. Вся конторка и  вся  мра-
морная доска комода были заставлены пустыми бутылками.
   Увидев друга, Портос вскрикнул от радости,  а  Мушкетон,  почтительно
встав, уступил место д'Артаньяну и пошел взглянуть на кастрюли, которые,
видимо, находились под его особым наблюдением.
   - Ах, черт возьми, это вы! - сказал Портос д'Артаньяну. - Добро пожа-
ловать! Прошу прощения за то, что я не встаю... Кстати,  -  добавил  он,
глядя на д'Артаньяна с легким беспокойством, - вам известно, что со мной
случилось?
   - Нет.
   - Хозяин ничего не говорил вам?
   - Я спросил у него, где вы, и сейчас же прошел наверх.
   Портос, видимо, вздохнул свободнее.
   - А что же это с вами случилось, любезный  Портос?  -  спросил  д'Ар-
таньян.
   - Да то, что, нападая на моего противника, которого я уже успел угос-
тить тремя ударами шпагой, и собираясь  покончить  с  ним  четвертым,  я
споткнулся о камень и вывихнул себе колено.
   - Да что вы?
   - Клянусь честью! И к счастью для этого бсздельника, не то я  прикон-
чил бы его на месте, ручаюсь за это!
   - А куда он девался?
   - Не знаю, право. Он получил хорошую порцию и уехал,  не  прося  сда-
чи... Ну а вы, милый д'Артаньян, что же было с вами?
   - Так, значит, этот вывих, - продолжал Д'Артаньян, - и удерживает вас
в постели, любезный Портос?
   - Представьте себе, такая безделица! Впрочем, через несколько дней  я
буду уже на ногах.
   - Но почему же вы не велели перевезти себя в Париж? Ведь  вам  здесь,
должно быть, отчаянно скучно?
   - Именно это я и собирался сделать, но я должен кое в чем  вам  приз-
наться, любезный друг.
   - В чем же?
   - А вот в чем. Так как я действительно отчаянно скучал здесь, как  вы
сказали сами, и так как у меня были в кармане полученные от вас  семьде-
сят пять пистолей, я, чтобы развлечься, попросил подняться ко мне одного
дворянина, остановившегося здесь проездом, и предложил ему партию в кос-
ти. Он согласился, и вот мои семьдесят пять пистолей  перешли  из  моего
кармана в его карман, не говоря о лошади, которую он увел  в  придачу...
Ну а как вы, любезный д'Артаньян?
   - Что делать, любезный Портос, нельзя во всем иметь удачу,  -  сказал
д'Артаньян. - Знаете пословицу: "Кому не везет в игре, тому везет в люб-
ви". Вам слишком везет в любви, чтобы игра не мстила вам за это. Но  что
вам до превратностей судьбы! Разве у вас, негодный вы счастливчик, разве
у вас нет вашей герцогини, которая, конечно, не замедлит прийти  вам  на
помощь?
   - Вот именно потому, что я такой неудачный игрок, - ответил Портос  с
самым непринужденным видом, - я и написал ей, чтобы она прислала мне лу-
идоров пятьдесят, которые совершенно необходимы в моем теперешнем  поло-
жении.
   - И что же?
   - Что же! Должно быть, она находится в одном из своих поместий - я не
получил ответа.
   - Да что вы?
   - Да, ответа нет. И вчера я отправил ей второе послание,  еще  убеди-
тельнее первого... Но ведь здесь вы, милейший друг, поговорим же о  вас.
Признаюсь, я начал было немного беспокоиться за вашу судьбу.
   - Однако, судя по всему, хозяин неплохо обходится  с  вами,  любезный
Портос, - сказал д'Артаньян, показывая больному  на  полные  кастрюли  и
пустые бутылки.
   - Что вы! - ответил Портос. - Три или четыре дня  назад  этот  наглец
принес мне счет, и я выставил его за дверь вместе со счетом. Так что те-
перь я сижу здесь как победитель, как своего рода завоеватель, а потому,
опасаясь нападения, вооружен до зубов.
   - Однако вы, кажется, иногда делаете вылазки, -  со  смехом  возразил
д'Артаньян. И он показал пальцем на бутылки и кастрюли.
   - К несчастью, не я! - ответил Портос. - Проклятый вывих держит  меня
в постели. Это Мушкетон осматривает местность и добывает съестные припа-
сы... Мушкетон, друг мой, - продолжал Портос, - как видите, к нам подош-
ло подкрепление, и нам придется пополнить запас продовольствия.
   - Мушкетон, - сказал д'Артаньян, - вы должны оказать мне услугу.
   - Какую, сударь?
   - Научить вашему способу Планше. Может случиться, что я тоже попаду в
осадное положение, и мне бы отнюдь не помешало, если бы он смог  достав-
лять мне такие же удобства, какие вы преподносите своему господину.
   - О, господи, - скромно сказал Мушкетон, - да нет ничего  легче,  су-
дарь! Нужно быть ловким - вот и все. Я вырос в деревне, и отец мой в ча-
сы досуга немножечко занимался браконьерством.
   - А что он делал в остальное время?
   - Промышлял ремеслом, которое я всегда считал довольно прибыльным.
   - Каким же?
   - Это было во время войн католиков с гугенотами. Видя,  что  католики
истребляют гугенотов, а гугеноты истребляют католиков, и все это во  имя
веры, отец мой изобрел для себя веру смешанную, позволявшую ему быть  то
католиком, то гугенотом. Вот он и прогуливался обычно с пищалью на плече
за живыми изгородями, окаймлявшими дороги, и, когда замечал одиноко бре-
дущего католика, протестантская вера сейчас же одерживала верх в его ду-
ше. Он наводил на путника пищаль, а потом, когда тот оказывался в десяти
шагах, заводил с ним беседу, в итоге которой путник всегда почти отдавал
свой кошелек, чтобы спасти жизнь. Само собой разумеется, что, когда отец
встречал гугенота, его сейчас же охватывала такая пылкая любовь к  като-
лической церкви, что он просто не понимал, как это четверть часа назад у
него могли возникнуть сомнения в превосходстве нашей святой религии. На-
до вам сказать, что я, сударь, католик, ибо отец, верный своим правилам,
моего старшего брата сделал гугенотом.
   - А как кончил свою жизнь этот достойный  человек?  -  спросил  д'Ар-
таньян.
   - О сударь, самым плачевным образом. Однажды он оказался на  узенькой
тропинке между гугенотом и католиком, с которыми он уже имел дело и  ко-
торые его узнали. Тут они объединились против него и повесили его на де-
реве. После этого они пришли хвастать своим славным подвигом  в  кабачок
первой попавшейся деревни, где как раз сидели и пили мы с братом...
   - И что же вы сделали? - спросил д'Артаньян.
   - Мы выслушали их, - ответил Мушкетон, - а потом, когда, выйдя из ка-
бачка, они разошлись в разные стороны, брат мой засел на дороге у  като-
лика, а я на дороге у гугенота. Два часа спустя все было кончено: каждый
из нас сделал свое дело, восхищаясь при этом предусмотрительностью наше-
го бедного отца, который, из предосторожности, воспитал нас в  различной
вере.
   - Правда, Мушкетон, ваш отец был, как видно, очень  смышленый  малый.
Так вы говорите, что в часы досуга этот честный человек  занимался  бра-
коньерством?
   - Да, сударь, и это именно он научил меня ставить силки и  закидывать
удочки. Поэтому, когда наш негодный хозяин стал кормить нас обильной, но
грубой пищей, которая годится для каких-нибудь мужланов, но не  подходит
для таких нежных желудков, как наши, я потихоньку возвратилс