ех, кого мы ненавидим всего сильней, - испанцев и
англичан?
   - Испания ее родина, - ответил д'Артаньян, -  и  вполне  естественно,
что она любит испанцев, детей ее родной земли. Что  же  касается  вашего
второго упрека, то она, как мне говорили, любит не  англичан,  а  одного
англичанина.
   - Должен признаться, - заметил Атос, - что  англичанин  этот  достоин
любви. Никогда не встречал я человека с более благородной внешностью.
   - Не говоря уже о том, - добавил Портос, - что одевается он бесподоб-
но. Я был в Лувре, когда он рассыпал свои жемчуга, и, клянусь богом, по-
добрал две жемчужины, которые продал затем по двести пистолей за  штуку.
А ты, Арамис, знаешь его?
   - Так же хорошо, как и вы, господа. Я был одним из тех, кто  задержал
его в амьенском саду, куда меня провел господин де Пютанж, конюший коро-
левы. В те годы я был еще в семинарии. История эта,  как  мне  казалось,
была оскорбительна для короля.
   И все-таки, - сказал д'Артаньян, - если б я знал, где находится  гер-
цог Бекингэм, я готов был бы за руку привести его к  королеве,  хотя  бы
лишь назло кардиналу! Ведь наш самый жестокий враг -  это  кардинал,  и,
если б нам представился случай сыграть с ним какую-нибудь злую шутку,  я
был бы готов рискнуть даже головой.
   - И галантерейщик, - спросил Атос, - дал вам понять, д'Артаньян, буд-
то королева опасается, что Бекингэма сюда вызвали подложным письмом?
   - Она этого боится.
   - Погодите... - сказал Арамис.
   - В чем дело? - спросил Портос.
   - Ничего, продолжайте. Я стараюсь вспомнить коекакие обстоятельства.
   - И сейчас я убежден... - продолжал д'Артаньян, - я убежден, что  по-
хищение этой женщины связано с событиями, о которых мы говорили, а  воз-
можно, и с прибытием герцога Бекингэма в Париж.
   - Этот гасконец необычайно сообразителен! - с восхищением  воскликнул
Портос.
   - Я очень люблю его слушать, - сказал Атос. - Меня забавляет его про-
изношение.
   - Послушайте, милостивые государи! - заговорил Арамис.
   - Послушаем Арамиса! - воскликнули друзья.
   - Вчера я находился в пустынном квартале у одного ученого  богослова,
с которым я изредка советуюсь, когда того требуют мои ученые труды...
   Атос улыбнулся.
   - Он живет в отдаленном квартале,  -  продолжал  Арамис,  -  в  соот-
ветствии со своими наклонностями и родом занятий. И вот в тот миг, когда
я выходил от него...
   Тут Арамис остановился.
   - Ну и что же? В тот миг, когда вы выходили...
   Арамис словно сделал усилие, как человек, который, завравшись,  наты-
кается на какое-то неожиданное препятствие. Но глаза слушателей  впились
в него, все напряженно ждали  продолжения  рассказа,  и  отступать  было
поздно.
   - У этого богослова есть племянница... - продолжал Арамис.
   - Вот как! У него есть племянница! - перебил его Портос.
   - Весьма почтенная дама, - пояснил Арамис.
   Трое друзей рассмеялись.
   - Если вы смеетесь и сомневаетесь в моих словах, - сказал  Арамис,  -
вы больше ничего не узнаете.
   - Мы верим, как магометане, и немы, как катафалки, - сказал Атос.
   - Итак, я продолжаю, - снова заговорил Арамис. - Эта  племянница  из-
редка навещает своего дядю. Вчера она случайно оказалась там в одно вре-
мя со мной, и мне пришлось проводить ее до кареты...
   - Ах, вот как! У нее есть карета, у племянницы богослова? - снова пе-
ребил Портос, главным недостатком которого было неумение держать язык за
зубами. - Прелестное знакомство, друг мой.
   - Портос, - сказал Арамис, - я уже однажды заметил вам:  вы  недоста-
точно скромны, и это вредит вам в глазах женщин.
   - Господа, господа, - воскликнул д'Артаньян, догадывавшийся о  подоп-
леке всей истории, - дело серьезное! Постараемся  не  шутить,  если  это
возможно. Продолжайте, Арамис, продолжайте!
   - Внезапно какой-то человек высокого роста, черноволосый, с  манерами
дворянина, напоминающий вашего незнакомца, д'Артаньян...
   - Может быть, это он самый, - заметил д'Артаньян.
   - ...в сопровождении пяти или шести человек, следовавших за ним в де-
сятке шагов, подошел ко мне и произнес: "Господин герцог", а затем  про-
должал: "И вы, сударыня", уже обращаясь к даме, которая опиралась на мою
Руку...
   - К племяннице богослова?
   - Да замолчите же, Портос! - крикнул на него Атос. - Вы невыносимы.
   - "Благоволите сесть в карету и не  пытайтесь  оказать  сопротивление
или поднять малейший шум" - так сказал этот человек.
   - Он принял вас за Бекингэма! - воскликнул д'Артаньян.
   - Я так полагаю, - ответил Арамис.
   - А даму? - спросил Портос.
   - Он принял со за королеву! - сказал д'Артаньян.
   - Совершенно верно, - подтвердил Арамис.
   - Этот гасконец - сущий дьявол! - воскликнул Атос.  -  Ничто  не  ус-
кользнет от него.
   - В самом деле, - сказал Портос, - ростом и походкой Арамис напомина-
ет красавца герцога. Но мне кажется, что одежда мушкетера...
   - На мне был длинный плащ, - сказал Арамис.
   - В июле месяце! - воскликнул Портос. - Неужели твой ученый  опасает-
ся, что ты будешь узнан?
   - Я допускаю, - сказал Атос, - что шпиона могла обмануть  фигура,  но
лицо...
   - На мне была широкополая шляпа, - объяснил Арамис.
   - О, боже, - воскликнул Портос, - сколько предосторожностей ради изу-
чения богословия!..
   - Господа! Господа! - прервал их д'Артаньян. - Не будем тратить время
на шутки. Разойдемся в разные стороны и примемся за попеки жены галанте-
рейщика - тут кроется разгадка всей интриги.
   - Женщина такого низкого звания!  Неужели  вы  так  полагаете,  д'Ар-
таньян? - спросил Портос, презрительно выпятив нижнюю губу.
   - Она крестница де Ла Порта, доверенного камердинера королевы.  Разве
я не говорил вам этого, господа? И, кроме того, возможно, что в  расчеты
ее величества и входило на этот раз искать поддержки столь низко. Головы
высоких людей видны издалека, у кардинала хорошее зрение.
   - Что ж, - сказал Портос, - сговаривайтесь с  галантерейщиком,  и  за
хорошую цену.
   - Этого не нужно, - сказал д'Артаньян. - Мне кажется,  что,  если  не
заплатит он, нам хорошо заплатят другие...
   В эту минуту послышались торопливые шаги на лестнице, дверь  с  шумом
распахнулась, и несчастный галантерейщик ворвался в комнату, где совеща-
лись друзья.
   - Господа! - завопил он. - Ради всего святого,  спасите  меня!  Внизу
четверо солдат, они пришли арестовать меня! Спасите меня! Спасите!
   Портос и Арамис поднялись со своих мест.
   - Минутку! - воскликнул д'Артаньян, сделав им знак вложить обратно  в
ножны полуобнаженные шпаги. - Здесь не храбрость нужна, а осторожность.
   - Не можем же мы допустить... - возразил Портос.
   - Предоставьте д'Артаньяну действовать по-своему, -  сказал  Атос.  -
Повторяю вам: он умнее нас всех. Я, по крайней мере, объявляю, что  под-
чиняюсь ему... Поступай как хочешь, д'Артаньян.
   В эту минуту четверо солдат появились в дверях передней.  Но,  увидев
четырех мушкетеров при шпагах, они остановились,  не  решаясь  двинуться
дальше.
   - Входите, господа, входите! - крикнул им д'Артаньян. -  Вы  здесь  у
меня, а все мы верные слуги короля и господина кардинала.
   - В таком случае, милостивые государи, вы не воспрепятствуете нам вы-
полнить полученные приказания? - спросил один из них - по-видимому,  на-
чальник отряда.
   - Напротив, господа, мы даже готовы помочь вам, если это окажется не-
обходимым.
   - Да что же он такое говорит? - пробормотал Портос.
   - Ты глупец, - шепнул Атос, - молчи!
   - Но вы же мне обещали... - чуть слышно пролепетал несчастный  галан-
терейщик.
   - Мы можем спасти вас, только оставаясь на свободе, -  быстро  шепнул
ему д'Артаньян. - А если мы попытаемся за вас заступиться, нас  арестуют
вместе с вами.
   - Но мне кажется...
   - Пожалуйте, господа, пожалуйте! - громко произнес  д'Артаньян.  -  У
меня нет никаких оснований защищать этого человека. Я видел его  сегодня
впервые, да еще при каких обстоятельствах... он сам  вам  расскажет:  он
пришел требовать с меня за квартиру!.. Правду  я  говорю,  господин  Бо-
насье? Отвечайте.
   - Чистейшая правда, - пролепетал галантерейщик. - Но господин  мушке-
тер не сказал...
   - Ни слова обо мне, ни слова о моих друзьях и особенно ни слова о ко-
ролеве, или вы погубите всех! - прошептал д'Артаньян. - Действуйте, гос-
пода, действуйте! Забирайте этого человека.
   И д'Артаньян толкнул совершенно растерявшегося галантерейщика в  руки
стражников.
   - Вы невежа, дорогой мой. Приходите требовать денег... это у меня-то,
у мушкетера!.. В тюрьму! Повторяю вам, господа: забирайте его в тюрьму и
держите под зам" ком как можно дольше, пока я успею  собрать  деньги  на
платеж.
   Полицейские рассыпались в словах благодарности и увели свою жертву.
   Они уже начали спускаться с лестницы, когда д'Артаньян вдруг  хлопнул
начальника по плечу.
   - Не выпить ли мне за ваше здоровье, а вам за мое?  -  предложил  он,
наполняя два бокала божансийским вином, полученным от г-на Бонасье.
   - Слишком много чести для меня, -  пробормотал  начальник  стражи.  -
Очень благодарен.
   - Итак, за ваше здоровье, господин... как ваше имя?
   - Буаренар.
   - Господин Буаренар!
   - За ваше, милостивый государь! Как ваше уважаемое имя, разрешите те-
перь спросить?
   - Д'Артаньян.
   - За ваше здоровье, господин Д'Артаньян!
   - А главное - вот за чье здоровье! - крикнул д'Артапьян словно в  по-
рыве восторга. - За здоровье короля и за здоровье кардинала!
   Будь вино плохое, начальник стражи, быть может, усомнился бы  в  иск-
ренности д'Артаньяна, но вино было хорошее, и он поверил.
   - Что за гадость вы тут сделали? - сказал Портос, когда глава альгва-
зилов удалился вслед за своими подчиненными и четыре друга остались  од-
ни. - Как не стыдно! Четверо мушкетеров позволяют арестовать  несчастно-
го, прибегшего к их помощи! Дворянин пьет с сыщиком!
   - Портос, - заметил Арамис, - Атос уже сказал тебе, что ты глупец,  и
мне приходится с ним согласиться... Д'Артаньян, ты великий  человек,  и,
когда ты займешь место господина де Тревиля, я буду просить тебя оказать
покровительство и помочь мне стать настоятелем монастыря.
   - Ничего не понимаю! - воскликнул Портос.  -  Вы  одобряете  поступок
д'Артаньяна?
   - Еще бы, черт возьми! - сказал Арамис. - Не только одобряю  то,  что
он сделал, но даже поздравляю его.
   - А теперь, господа, - произнес Д'Артаньян, не пытаясь даже объяснить
Портосу свое поведение, - один за всех, и все за одного - это отныне наш
девиз, не правда ли?
   - Но... - начал было Портос.
   - Протяни руку и клянись! - в один голос воскликнули Атос и Арамис.
   Сраженный их примером, все же бормоча что-то про себя, Портос  протя-
нул руку, и все четверо хором произнесли слова,  подсказанные  им  д'Ар-
таньяном:
   - Все за одного, один за всех!
   - Отлично. Теперь пусть каждый отправляется к себе  домой,  -  сказал
Д'Артаньян, словно бы он всю жизнь только и делал, что командовал.  -  И
будьте осторожны, ибо с этой минуты мы вступили в борьбу с кардиналом.


   X
   МЫШЕЛОВКА В СЕМНАДЦАТОМ ВЕКЕ

   Мышеловка отнюдь не изобретение наших дней. Как только общество изоб-
рело полицию, полиция изобрела мышеловку.
   Принимая во внимание, что читатели наши не  привыкли  еще  к  особому
языку парижской полиции и что мы впервые за пятнадцать с лишним лет  на-
шей сочинительской работы употребляем такое  выражение  применительно  к
этой штуке, постараемся объяснить, о чем идет речь.
   Когда в каком-нибудь доме, все равно в каком, арестуют человека,  по-
дозреваемого в преступлении, арест этот держится в тайне. В первой  ком-
нате квартиры устраивают засаду из четырех или пяти  полицейских,  дверь
открывают всем, кто бы ни постучал, захлопывают ее за ними и арестовыва-
ют пришедшего. Таким образом, не проходит и двух-трех дней, как все пос-
тоянные посетители этого дома оказываются под замком.
   Вот что такое мышеловка.
   В квартире г-на Бонасье устроили именно такую мышеловку, и всех,  кто
туда показывался, задерживали и допрашивали люди г-на кардинала. Так как
в помещение, занимаемое д'Артаньяном во втором этаже, вел особый ход, то
его гости никаким неприятностям не подвергались.
   Приходили к нему, впрочем, только его три друга. Все трое  занимались
розысками, каждый по-своему, но пока еще ничего не нашли, ничего не  об-
наружили. Атос решился даже задать несколько вопросов г-ну  де  Тревилю,
что, принимая во внимание обычную неразговорчивость славного  мушкетера,
крайне удивило капитана. Но де Тревиль ничего не знал, кроме того, что в
тот день, когда он в последний раз видел кардинала, короля  и  королеву,
кардинал казался озабоченным, король как будто был чем-то обеспокоен,  а
покрасневшие глаза королевы говорили о том, что она либо не спала  ночь,
либо плакала. Последнее обстоятельство его не поразило: королева со вре-
мени своего замужества часто не спала по ночам и много плакала.
   Господин де Тревиль на всякий случай все же напомнил  Атосу,  что  он
должен преданно служить королю и особенно королеве,  и  просил  передать
это пожелание и его друзьям.
   Что же касается д'Артаньяна, то он засел у себя дома. Свою комнату он
превратил в наблюдательный пункт. В окно он видел всех, кто  приходил  и
попадался в западню. Затем, разобрав паркет, так что от нижнего  помеще-
ния, где происходил допрос, его отделял один только потолок, он  получил
возможность слышать все, что говорилось  между  сыщиками  и  обвиняемым.
Допросы, перед началом которых задержанных тщательно обыскивали,  своди-
лись почти неизменно к следующему:
   "Не поручала ли вам госпожа Бонасье передать чтонибудь  ее  мужу  или
другому лицу? "
   "Не поручал ли вам господин Бонасье передать чтонибудь его  жене  или
другому лицу? "
   "Не поверяли ли они вам устно каких-нибудь тайн? "
   "Если бы им что-нибудь было известно, - подумал д'Артаньян, - они  не
спрашивали бы о таких вещах. Теперь вопрос: что, собственно,  они  стре-
мятся узнать? Очевидно находится ли Бекингэм в Париже и не было ли у не-
го или не предстоит ли ему свидание с королевой".
   Д'Артаньян остановился на этом предположении, которое, судя по всему,
не было лишено вероятности.
   А пока мышеловка действовала непрерывно, и  внимание  д'Артаньяна  не
ослабевало.
   Вечером, на другой день после ареста несчастного Бонасье, после ухода
Атоса, который отправился к г-ну де Тревилю, едва часы пробили девять  и
Планше, еще не постеливший на ночь постель, собирался приняться  за  это
дело, кто-то постучался с улицы во входную дверь. Дверь сразу же отвори-
лась, затем захлопнулась: кто-то попал в мышеловку.
   Д'Артаньян бросился к месту, где был разобран  пол,  лег  навзничь  и
весь превратился в слух.
   Вскоре раздались крики, затем стоны, которые,  по-видимому,  пытались
заглушить. Допроса не было и в помине.
   "Дьявол! - подумал д'Артаньян. - Мне кажется,  что  это  женщина:  ее
обыскивают, она сопротивляется... Они применяют силу... Негодяи!.. "
   Д'Артаньяну приходилось напрягать всю свою волю, чтобы не вмешаться в
происходившее там, внизу.
   - Но я же говорю вам, господа, что я хозяйка этого дома, я же  говорю
вам, что я госпожа Бонасье, что я служу королеве! -  кричала  несчастная
женщина.
   - Госпожа Бонасье! - прошептал д'Артаньян. - Неужели мне повезло и  я
нашел то, что разыскивают все?
   - Вас-то мы и поджидали! - отвечали ей.
   Голос становился все глуше. Поднялась какая-то шумная возня.  Женщина
сопротивлялась так, как может сопротивляться женщина четверым мужчинам.
   - Пустите меня... пусти... - прозвучал еще женский  голос.  Это  были
последние членораздельные звуки.
   - Они затыкают ей рот, сейчас они уведут ее! - воскликнул д'Артаньян,
вскакивая, словно на пружине. - Шпагу!.. Да она при мне... Планше!
   - Что прикажете?
   - Беги за Атосом, Портосом и Арамисом. Кого-нибудь из них ты наверня-
ка застанешь, а может быть, все трое уже вернулись домой. Пусть захватят
оружие, пусть спешат, пусть бегут сюда... Ах, вспомнил: Атос у господина
де Тревиля.
   - Но куда же вы, куда же вы, сударь?
   - Я спущусь вниз через окно! - крикнул д'Артаньян. - Так  будет  ско-
рее. А ты заделай дыру в паркете, подмети пол, выходи через дверь и  бе-
ги, куда я приказал.
   - О сударь, сударь, вы убьетесь! - закричал Планше.
   - Молчи, осел! - крикнул д'Артаньян.
   И, ухватившись рукой за подоконник, он соскочил со второго  этажа,  к
счастью не очень высокого; он даже по ушибся.
   И тут же, подойдя к входным дверям, он тихонько постучал, прошептав:
   - Сейчас я тоже попадусь в мышеловку, и горе тем кошкам, которые пос-
меют тронуть такую мышь!
   Не успел молоток удариться в дверь, как шум внутри замер. Послышались
шаги, дверь распахнулась, и д'Артаньяп, обнажив шпагу, ворвался в  квар-
тиру г-на Бонасье, дверь которой, очевидно снабженная пружиной, сама за-
хлопнулась за ним.
   И тогда остальные жильцы этого злополучного дома, а также и ближайшие
соседи услышали отчаянные крики, топот, звон шпаг и грохот передвигаемой
мебели. Немного погодя все те, кого встревожил шум и кто высунулся в ок-
но, чтобы узнать, в чем дело, могли увидеть, как снова раскрылась  дверь
и четыре человека, одетые в черное, вышли, а  вылетели  из  нее,  словно
стая вспугнутых ворон, оставив на долу и на углах столов перья,  выдран-
ные из их крыльев, другими словами - лоскутья одежды и обрывки плащей.
   Победа досталась д'Артаньяну, нужно сказать, без особого  труда,  так
как лишь один из сыщиков оказался вооруженным, да и то защищался  только
для виду. Остальные, правда, пытались оглушить молодого человека, швыряя
в пего стульями, табуретками и даже горшками. Но несколько царапин,  на-
несенных шпагой гасконца, нагнали на них страху. Десяти минут было  дос-
таточно, чтобы нанести им полное поражение, и д'Артаньян стал господином
на поле боя.
   Соседи, распахнувшие окна с хладнокровием, свойственным  парижанам  в
те времена постоянных мятежей и вооруженных столкновений, захлопнули  их
тотчас же после бегства четырех одетых в черное. Чутье подсказывало  им,
что пока все кончено.
   Кроме того, было уже довольно поздно, а тогда, как и теперь, в  квар-
тале, прилегавшем к Люксембургскому дворцу, спать укладывались рано.
   Д'Артаньян, оставшись наедине с г-жой Бонасье, повернулся к ней. Бед-
няжка почти без чувств лежала в креоле.  Д'Артаньян  окинул  ее  быстрым
взглядом.
   То была очаровательная женщина лет двадцати пяти или двадцати  шести,
темноволосая, с голубыми глазами, чуть-чуть вздернутым носиком, чудесны-
ми зубками. Мраморно-белая кожа ее отливала розовым, подобно  опалу.  На
этом, однако, кончались черты, по которым ее можно было принять за  даму
высшего света. Руки были белые, до форма их была грубовата.  Ноги  также
не указывали на высокое происхождение. К счастью  для  д'Артаньяна,  его
еще не могли смутить такие мелочи.
   Разглядывая г-жу Бонасье и, как мы уже говорили,  остановив  внимание
на ее ножках, он вдруг заметил лежавший на полу  батистовый  платочек  и
поднял его. На уголке платка выделялся  герб,  виденный  им  однажды  на
платке, из-за которого они с Арамисом чуть не перерезали друг другу гор-
ло"
   Д'Артаньян с тех самых пор питал недоверие к платкам с гербами.  Поэ-
тому он, ничего не говоря, вложил поднятый им платок в карман  г-жи  Бо-
насье. Молодая женщина в эту минуту пришла в  себя.  Открыв  глаза  и  в
страхе оглядевшись кругом, она увидела, что квартира пуста и она одна со
своим спасителем. Она сразу же с улыбкой протянула ему руки. Улыбка г-жи
Бонасье была полна очарования.
   - Ах, сударь, - проговорила она, - вы спасли меня! Позвольте мне поб-
лагодарить вас.
   - Сударыня, - ответил д'Артаньян, - я сделал только то, что сделал бы
на моем месте любой дворянин. Поэтому вы не обязаны мне  никакой  благо-
дарностью.
   - О нет, нет, и я надеюсь доказать вам, что умею быть благодарной! Но
что было нужно от меня этим людям, которых я сначала приняла за вор