ким министром он будет и каким ничтожеством станет Фуке.  Она  обещала
ему, что, когда он сделается суперинтендантом финансов, она  сведет  его
со всем старым французским дворянством, а также осведомилась о его  мне-
нии насчет Лавальер и о допустимых границах ее влияния  на  короля.  Она
хвалила Кольбер, бранила его, ошеломляла своими словами. Она указала ему
ключ к стольким тайнам, что Кольберу на мгновение показалось,  будто  он
имеет дело с самим дьяволом. Она доказала ему, что сегодня  она  так  же
хорошо держит в руках Кольбера, как вчера держала Фуке. Когда же он  на-
ивно спросил у нее о причине ее лютой ненависти к  суперинтенданту,  она
задала ему встречный вопрос:
   - А почему вы сами полны к нему ненависти?
   - Сударыня, различные системы в политике могут приводить к  разногла-
сиям. Мне кажется, что господин Фуке осуществляет систему,  противореча-
щую интересам короны.
   Она перебила его:
   - Я больше не говорю о господине Фуке. Поездка короля в Нант  докажет
правоту моих слов. Для меня господин Фуке - человек конченый. И для  вас
также.
   Кольбер не ответил.
   - По возвращении из Нанта, - продолжала г-жа до
   Шеврез, - король, который только и ищет предлога, заявит,  что  штаты
вели себя по отношению к нему дурно и проявили чрезмерную скупость. Шта-
ты ответят на это, что налоги слишком обременительны и  что  суперинтен-
дантство довело их до полного разорения. Король во всем обвинит господи-
на Фуке. И тогда...
   - Тогда?
   - О, его ожидает немилость. Разве вы не согласны со мной?
   Кольбер бросил на герцогиню взгляд, означавший:
   "Если ограничатся только немилостью, то не вы будете причиной этого".
   - Необходимо, - заторопилась г-жа де Шеврез, - необходимо, чтобы ваше
назначение было положительно решено, господин Кольбер. Допускаете ли  вы
после падения господина Фуке какое-нибудь третье лицо между пами и коро-
лем?
   - Не понимаю, что вы хотите сказать.
   - Сейчас поймете. Ваше честолюбие - до каких пределов оно простирает-
ся?
   - У меня его нет.
   - В таком случае незачем было губить господина Фуке! Наконец, сверга-
ете вы господина Фуке или нет? Ответьте же прямо.
   - Сударыня, я никого не гублю.
   - Тогда я отказываюсь понять, чего ради купили вы  у  меня  за  такие
большие деньги письма кардинала Мазарини, касающиеся господина  Фуке.  Я
не понимаю также, зачем вы подсунули эти письма королю.
   Пораженный Кольбер взглянул на герцогиню недоумевающим взглядом и уп-
рямо ответил:
   - А я еще меньше понимаю, сударыня, как вы, получив эти деньги,  меня
же ими и попрекаете.
   - Ах, сударь, желать нужно по-настоящему даже в  тех  случаях,  когда
предмет твоих желании недостижим, - ответила старая герцогиня.
   - В том-то и дело, - сказал Кольбер, сбитый с толку этой грубою логи-
кой.
   - Значит, вы не можете осуществить ваши чаянья, говорите же?
   - Признаюсь, я не могу уничтожить некоторые влияния, которые действу-
ют на короля.
   - Влияния, защищающие господина Фуке? Какие же? Погодите, я вам помо-
гу.
   - Прошу вас, сударыня.
   - Лавальер?
   - О, это влияние весьма незначительное. У  Лавальер  полное  незнание
дел и никакой подлинной силы. К тому же господин Фуке ухаживал  когда-то
за нею.
   - Выходит, что, защищая его, она тем самым обвиняет себя, не так ли?
   - Полагаю, что да.
   - Есть ли еще какое-нибудь другое влияние? Может быть, королева-мать?
   - У ее величества королевы-матери большая слабость к господину  Фуке,
которая чрезвычайно пагубна для ее сына.
   - Не думайте этого, - улыбнулась старая дама.
   - О, - недоверчиво воскликнул Кольбер, - я  слишком  часто  испытывал
это на деле!
   - Прежде?
   - Еще недавно, в Во, например. Это  она  помешала  королю  арестовать
господина Фуке.
   - Мнения день ото дня меняются, дорогой господин Кольбер.  Того,  что
еще так недавно было желанием королевы, того, быть может, она теперь  не
пожелает.
   - Почему? - удивился Кольбер.
   - Причина для вас не важна.
   - Напротив, очень важна. Потому что, если бы я по  боялся  прогневать
ее величество королеву-мать, я бы развязал себе руки.
   - Вы, конечно, слышали о некоей тайне?
   - Тайне?
   - Зовите то, о чем я говорю, как хотите. Короче говоря, королева-мать
возненавидела всех тех, кто так или иначе участвовал  в  раскрытии  этой
тайны, и господин Фуке, как кажется, принадлежит к их числу.
   - В таком случае можно рассчитывать на сочувствие королевы Анны?
   - Я только что от ее величества, и она меня уверила в этом.
   - Отлично, сударыня.
   - Есть еще кое-что, о чем я могла бы вам сообщить; знаете ли вы чело-
века, который был ближайшим другом господина Фуке; я говорю о  господине
д'Эрбле? Он, если не ошибаюсь, епископ?
   - Ваннский епископ.
   - Так вот, господина д'Эрбле, который тоже знал  эту  тайну,  короле-
ва-мать велит беспощадно преследовать. И так преследовать, чтобы в  слу-
чае, если он будет мертв, получить его голову, дабы окончательно удосто-
вериться, что никогда уже этому человеку не удастся заговорить.
   - Это желание королевы-матери?
   - Приказ.
   - Будем разыскивать господина д'Эрбле.
   - О, мы знаем, где он. Он на Бель-Иле, у господина Фуке.
   - Его схватят.
   - Не считайте, что это так просто, - сказала герцогиня с усмешкой,  -
и не обещайте этого с такой легкостью.
   - Почему же, сударыня?
   - Потому что господин д'Эрбле не из тех, кого можно  схватить,  когда
вздумается.
   - Значит, это мятежник.
   - О господин Кольбер, мы всю жизнь были мятежниками, и,  однако,  как
видите, нас не хватают; больше того, это мы хватаем других.
   Кольбер, смерив старую герцогиню одним из тех злобных взглядов, выра-
жение которых передать невозможно, произнес с  твердостью,  не  лишенной
величественности:
   - Прошли те времена, когда подданные добывала  для  себя  герцогства,
воюя с королем Франции. Если господин д'Эрбле заговорщик, он  кончит  на
эшафоте. Понравится это его врагам или нет, - для нас безразлично.
   Над словом нас, так странно прозвучавшим в устах Кольбера,  герцогиня
на минуту задумалась. Она поймала себя на мысли, что ей теперь придется,
считаться со словами этого человека.
   И на этот раз Кольбер добился превосходства над нею; желая  сохранить
его за собой, он спросил:
   - Вы обращаетесь с просьбой, сударыня, арестовать господина д'Эрбле?
   - Я? Я у вас ничего не прошу.
   - Я так подумал. Но раз я ошибся, предоставим всему идти своим  чере-
дом. Король еще ничего не сказал. Впрочем, не такая уж крупная дичь этот
епископ! Что он королю? Нет, нет, я не стану заниматься подобными  мело-
чами.
   Ненависть герцогини обнаружила себя с полною откровенностью.
   - Он крупная дичь для женщины, - сказала она,  -  а  королева-мать  -
женщина. Если она желает, чтобы господин д'Эрбле был арестован,  значит,
у нее есть основания к этому. Ко всему, господин д'Эрбле - близкий  друг
того человека, который вскоре впадет в немилость, не так ли?
   - О, это не имеет никакого значения! Его пощадят, если он не враг ко-
роля. Вам это не нравится? И... вы предпочли бы  видеть  его  в  тюрьме,
скажем в Бастилии?
   - Думаю, что тайна будет надежнее погребена в стенах Бастилии, чем за
стенами Бель-Иля.
   - Я поговорю с королем, и он снабдит меня указаниями.
   - А пока вы будете ждать указаний, сударь, ваннский  епископ  сбежит.
На его месте я, по крайней море, поступила бы именно так.
   - Сбежит? Но куда? Европа если и не принадлежит Франции, то, во  вся-
ком случае, покоряется нашей воле.
   - Он всегда сможет найти убежище. Видно, что вы по осведомлены, с кем
имеете дело. Вы не знаете господина д'Эрбле, вы не  знали  Арамиса.  Это
один из четырех мушкетеров, которые при покойном короле держали в трепе-
те кардинала Ришелье и во время регентства причинили столько хлопот мон-
сеньеру Мазарини.
   - Но как же он  все-таки  сделает  это,  если  не  располагает  своим
собственным королевством?
   - Оно есть у него.
   - Королевство у господина д'Эрбле?!
   - Повторяю вам, сударь, если у него будет нужда в королевстве, то  он
уже обладает им или будет им обладать.
   - Поскольку вы находите столь важным, чтобы этот мятежник не скрылся,
уверяю вас, он не скроется.
   - Бель-Иль укреплен, господин Кольбер, и укреплен им самим.
   - Даже если он сам будет оборонять Бель-Иль, БельИль вовсе не неприс-
тупен, и если ваннский епископ заперся на Бель-Иле, ну что ж,  сударыня,
мы осадим остров и схватим епископа.
   - Можете быть уверены, сударь, что готовность, с которой вы  беретесь
выполнить пожелание королевы-матери, живо тронет ее величество, и вы бу-
дете за это по заслугам вознаграждены. Что же мне  передать  королеве  о
ваших планах относительно этого человека?
   - Передайте, что, как только он попадет в наши руки,  его  заточат  в
крепость, и тайна, которою он владеет, никогда оттуда не выйдет.
   - Превосходно, господин Кольбер, и мы можем сказать, что отныне у нас
с вами прочный союз, и я полностью к вашим услугам.
   - Это я, сударыня, готов служить вам во всем, что потребуется. Но ше-
валье д'Эрбле - испанский шпион, не так ли?
   - Он нечто большее.
   - Тайный посол?
   - Берите повыше...
   - Погодите... Король Филипп Третий весьма  набожен.  Это...  духовник
Филиппа Третьего?
   - Еще выше.
   - Черт возьми! - вскричал Кольбер, забывшись до того,  что  выругался
при высокопоставленной даме, при давней подруге королевы-матери, при са-
мой герцогине де Шеврез. - Что же он - генерал иезуитского  ордена,  что
ли?
   - Полагаю, что вы угадали, - ответила герцогиня.
   - Ах, сударыня, значит, этот человек погубит нас всех, если только мы
его не погубим. И притом нам следует поторопиться.
   - Я была такого же мнения, сударь, но не решалась  высказать  его  до
конца.
   - И нам еще повезло, что он напал на трон, вместо того чтобы  напасть
на нас, грешных.
   - Но запомните, господин Кольбер: господин д'Эрбле никогда не  падает
духом, и если его постигла в чем-нибудь неудача, он не успокоится,  пока
не добьется своего. Если он упустил случай создать покорного себе  коро-
ля, он рано или поздно создаст другого, и будьте уверены, что первым ми-
нистром этого короля вы, конечно, не будете.
   Кольбер грозно нахмурил брови.
   - Я полагаю, сударыня, что тюрьма разрешит это дело, и  притом  таким
способом, что мы оба сочтем себя удовлетворенными до конца.
   В ответ на эти слова г-жа де Шеврез усмехнулась.
   - Если б вы знали, - вздохнула она, - сколько раз Арамис  выходил  из
тюрьмы.
   - Но теперь мы сделаем так, что он из нее больше не выйдет.
   - Вы, по-видимому, забыли о том, о чем я только что говорила? Вы  по-
забыли уже, что Арамис - один из четырех непобедимых, которых боялся сам
Ришелье? Но в те времена у четырех мушкетеров отсутствовало все то,  чем
они располагают теперь, - у них не было ни денег, ни опыта.
   Кольбер закусил губу и тихо сказал:
   - Ну что ж, тогда мы откажемся от тюрьмы. Мы найдем убежище, из кото-
рого не сумеет выбраться даже этот непобедимый.
   - В добрый час, дорогой союзник! - ответила герцогиня. - Но уже позд-
но; не пора ли нам возвращаться?
   - Я вернусь тем охотнее, что мне нужно еще приготовиться к отъезду  с
его величеством королем.
   - В Париж! - крикнула кучеру герцогиня.
   И карета повернула к предместью Сент-Антуан. Итак, во время этой про-
гулки был заключен союз, обрекавший на  смерть  последнего  друга  Фуке,
последнего защитника укреплений Бель-Иля, старинного друга Мари Мишон  и
нового врага герцогини.


   XVIII
   ДВЕ ГАБАРЫ

   ДаАртаньян уехал; Фуке тоже покинул Париж. Он  ехал  с  поразительной
скоростью, которая все возрастала и возрастала благодаря нежной заботли-
вости друзей.
   Первое время эта поездка или, правильнее сказать,  это  бегство  было
омрачено постоянным страхом перед всеми лошадьми и каретами,  появлявши-
мися позади беглецов. И действительно, было маловероятно, чтобы  Людовик
XIV, имея намерение схватить свою жертву, позволил им ускользнуть; моло-
дой лев уже постиг искусство охоты; к тому же  у  него  были  достаточно
ревностные ищейки, на которых он мог вполне положиться.
   Но понемногу опасения этого рода рассеялись; суперинтендант так быст-
ро продвигался вперед, и расстояние между ним  и  его  преследователями,
если только они в самом деле существовали, так возросло, что никто  уже,
очевидно, не мог бы догнать его. Что же касается объяснения его  внезап-
ной поездки, то друзья придумали прекрасный ответ на всякий вопрос,  ко-
торый мог бы в связи с нею последовать: разве не едет он в Нант и  разве
самая скорость, с которой он едет, не свидетельствует о его усердии!
   Он прибыл в Орлеан усталый, но успокоенный. Там он  нашел,  благодаря
заботам посланного им вперед человека, отличную восьмивесельную габару.
   На этих несколько неуклюжих и широких судах в форме  гондолы  имелась
небольшая каюта, находившаяся на палубе и напоминавшая собой  рубку,  и,
кроме нее, еще одно помещение на корме, нечто вроде шалаша или  палатки.
Габары плавали по Луаре между Орлеаном и Лантом, и это путешествие,  ко-
торое теперь показалось бы томительно долгим, было  по  тем  временам  и
приятнее и удобнее езды по большим дорогам в каретах с жалкими почтовыми
клячами и дурными рессорами. Фуке сел на такую габару, и она  тотчас  же
отчалила. Гребцы, зная, что им досталась честь везти суперинтенданта фи-
нансов, старались изо всех сил, так как магическое слово финансы  сулило
им щедрое вознаграждение, и они хотели получить его по заслугам.
   Габара летела, рассекая воды Луары. Безоблачная погода и один из  тех
роскошных восходов солнца, которые зажигают багряным заревом  окрестнос-
ти, придавали реке облик ничем не смущаемой безмятежности и покоя.
   Течение и лодка несли Фуке, как крылья уносят птицу;  так  доплыл  он
без всяких происшествий де Божанси.
   Суперинтендант надеялся прибыть в Нант раньше кого бы то ни было; там
он рассчитывал повидаться с нотаблями и заручиться поддержкой  виднейших
представителей генеральных штатов; он хотел  сделаться  необходимым  для
них, что было нетрудно человеку его дарований, и отсрочить грозящую  ка-
тастрофу, если ему не удастся совсем отвести ее.
   - В Напте, - говорил Гурвиль, - вы или мы  с  вами  вместо  выведаем,
кроме того, намерения ваших врагов: у нас будут наготове  лошади,  чтобы
добраться до непроходимого Пуату, лодка, чтобы добраться до моря, а  раз
мы будем у моря, недалеко и Бель-Иль, неприступная крепость. К тому  же,
вы видите, никто не следит за вами и никто вас не преследует.
   Но едва он успел произнести эти слова, как вдалеке за излучиной  реки
показались мачты большой габары, плывшей так же, как они, вниз по  тече-
нию. Гребцы лодки, Фуке, увидев эту габару, стали обмениваться  удивлен-
ными восклицаниями.
   - Что случилось? - спросил Фуке.
   - Дело в том, монсеньер, - ответил хозяин лодки, - что тут  и  впрямь
что-то совершенно невиданное - габара мчится, как ураган.
   Гурвиль вздрогнул и вышел на палубу, чтобы узнать, что же там  проис-
ходит. Фуке не поднялся с места, но попросил Гурвиля со  сдержанной  по-
дозрительностью:
   - Посмотрите, в чем дело, дорогой друг.
   Габара только что вышла из-за излучины. Она шли так  быстро,  что  за
ней дрожала освещенная солнцем белая борозда - след, оставляемый ею.
   - Так они идут, черт возьми! - повторил хозяин. - Как же  они,  черт,
идут! Должно быть, им здорово платят. Я не думал  до  этого,  что  могут
быть весла лучше ваших, но вот эти доказывают мне, пожалуй, обратное.
   - Еще бы! - воскликнул один из гребцов. - Их двенадцать, а нас только
восемь.
   - Двенадцать! - удивился Гурвиль. - Двенадцати  гребцов!  Это  просто
непостижимо!
   Восемь - это было предельное число гребцов на габарах, и даже  король
довольствовался теми же восемью веслами Такая честь была оказана и супе-
ринтенданту финансов, впрочем, скорее ввиду спешности его  поездки,  чем
для того, чтобы достойно принять его.
   - Что это значит? - сказал Гурвиль, тщетно стараясь разглядеть  путе-
шественников под парусиной уже хорошо видной палатки.
   - Основательно же они спешат, - заметил хозяин габары. -  Только  это
никак не король.
   Фуке вздрогнул.
   - Почему вы думаете, что там нет короля? - поинтересовался Гурвиль.
   - Прежде всего потому, что нет  белого  знамени  с  лилиями,  которое
всегда развевается на королевских габарах.
   - И, - добавил Фуке, - потому, что еще вчера король был в Париже.
   Гурвиль бросил на него взгляд, который должен был означать: "Но  ведь
и вы там были вчера".
   - А из чего видно, что они так уж спешат? - спросил он,  чтобы  выиг-
рать время.
   - Из того, сударь, - ответил хозяин, - что эти люди должны были  вые-
хать гораздо позже, чем мы, а между тем они почти догнали нас.
   - Но кто вам сказал, что они не выехали из Божанси или,  быть  может,
даже Ниора?
   - Ниже Орлеана мы не видели ни одной столь  же  быстроходной  габары.
Эти люди едут из Орлеана и очень торопятся, сударь.
   Фуке и Гурвиль обменялись взглядами. Хозяин лодки заметил  их  беспо-
койство. Гурвиль, чтобы ввести его в заблуждение, как бы  походя  бросил
ему:
   - Это, должно быть, кто-нибудь из наших друзей; он побился об заклад,
что догонит нас. Ну что ж, заставим его проиграть пари и  не  дадим  ему
одержать верх над нами.
   Хозяин не успел раскрыть рта для ответа, что это решительно невозмож-
но, как Фуке высокомерно произнес:
   - Если кто-нибудь хочет приблизиться к нам, давайте  предоставим  ему
эту возможность.
   - Можно попробовать, монсеньер, - робко вставил хозяин габары. -  Эй,
вы, пошевеливайтесь!
   - Нет, - приказал Фуке, - напротив, сейчас же останови гесь!
   - Монсеньер, что за безумие! - прошептал Гурвиль.
   - Остановитесь сейчас же! - настойчиво повторил Фуке.
   Восемь весел разом остановились и, сопротивляясь точению, дали габаре
обратный ход. Она застыла на месте.
   Двенадцать гребцов на другой габаре сначала не заметили этого маневра
первой габары и продолжали сильными рывками продвигать лодку вперед, так
что она подошла на расстояние мушкетного выстрела. У  Фуке  было  плохое
зрение. Гурвилю мешало солнце, светившее ему прямо в  глаза;  один  лишь
хозяин с зоркостью, присущей людям, привыкшим бороться с разбушевавшими-
ся стихиями, отчетливо видел пассажиров соседней габары.
   - Я их хорошо вижу! - воскликнул он. - Их только двое.
   - А я ничего не вижу, - заметил Гурвиль.
   - Скоро и вы их увидите: еще несколько ударов веслами, и между ними и
нами останется каких-нибудь двадцать шагов.
   Но предсказанного хозяином не случилось; вторая габара сделала то же,
что по приказанию Фуке сделала первая, и, вместо того чтобы приблизиться
к мнимым друзьям, резко остановилась посредине реки.
   - Ничего не понимаю! - сказал хозяин.
   - И я, - проговорил следом за ним Гурвиль.
   - Вы так хорошо видите пассажиров этой габары, хозяин, - попросил  из
своей каюты Фуке, - постарайтесь же, пока мы не удалились от  них,  опи-
сать их наружность.
   - Мне казалось, что их там всего двое; теперь, однако,  я  вижу  лишь
одного.
   - Каков он собой?
   - Черноволосый, широкий в плечах человек с короткою шеей.
   В этот момент темное облако закрыло собою солнце. Гурвиль, продолжав-
ший смотреть, прикрыв рукою глаза, увидел то, что искал, и, бросившись с
палубы в каюту Фуке, произнес взволнованным голосом:
   - Это Кольбер!
   - Кольбер? - повторил Фуке. - Как странно! Нет, это никак не  возмож-
но!
   - А я утверждаю, что это он, и никто иной; и он  тоже  узнал  меня  и
скрылся в палатке, что на корме. Быть может, король посылает его,  чтобы
передать нам повеление возвратиться.
   - В таком случае он подошел бы поближе, а не стоял бы  неподвижно  на
месте. Что ему нужно?
   - Он, должно быть, следит за нами.
   - Я не люблю неясностей! - воскликнул Фуке. - Пойдем прямиком на  не-
го!
   - О, не делайте этого, монсеньер, не останавливайтес