ы, - возразила та, к  кому  отно-
сился лестный комплимент кардинала, - герцог не уступит и будет по-преж-
нему угрожать Франции?
   - Герцог влюблен, как безумец или, вернее, как глупец, -  с  глубокой
горечью ответил Ришелье. - Подобно паладинам старого времени, он  затеял
эту войну только для того, чтобы заслужить  благосклонный  взгляд  своей
дамы. Если он узнает, что война будет стоить чести, а быть может, и сво-
боды владычице его помыслов, как он выражается, ручаюсь вам - он  приза-
думается, прежде чем вести дальше эту войну.
   - Но что, если... - продолжала миледи с настойчивостью, доказывавшей,
что она хотела до конца выяснить возлагаемое на нее поручение, - если он
все-таки будет упорствовать?
   - Если он будет упорствовать? - повторил кардинал. - Это  маловероят-
но.
   - Это возможно.
   - Если он будет упорствовать... - Кардинал сделал паузу, потом  снова
заговорил: - Если он будет упорствовать, тогда я буду надеяться на  одно
из тех событий, которые изменяют лицо государства.
   - Если бы вы, ваше высокопреосвященство, потрудились привести мне ис-
торические примеры таких событий, - сказала миледи, - я, возможно,  раз-
делила бы вашу уверенность.
   - Да вот вам пример, - ответил Ришелье. - В тысяча  шестьсот  десятом
году, когда славной памяти король Генрих Четвертый, руководствуясь  при-
мерно такими же побуждениями, какие заставляют действовать герцога,  со-
бирался одновременно вторгнуться во Фландрию и в Италию, чтобы  сразу  с
двух сторон ударить по Австрии, - разве не произошло тогда событие,  ко-
торое спасло Австрию? Почему бы королю Франции  не  посчастливилось  так
же, как императору?
   - Ваше высокопреосвященство изволит говорить  об  ударе  кинжалом  на
улице Медников?
   - Совершенно правильно.
   - Ваше высокопреосвященство не опасается, что казнь Равальяка  держит
в страхе тех, кому на миг пришла бы мысль последовать его примеру?
   - Во все времена и во всех государствах, в особенности если эти госу-
дарства раздирает религиозная вражда, находятся фанатики, которые ничего
так не желают, как стать мучениками. И знаете, мне как раз  приходит  на
память, что пуритане крайне озлоблены против герцога Бекингэма и их про-
поведники называют его антихристом.
   - Так что же? - спросила миледи.
   - А то, - продолжал кардинал равнодушным голосом, - что теперь доста-
точно было бы, например, найти женщину, молодую, красивую и ловкую,  ко-
торая желала бы отомстить за себя герцогу.  Такая  женщина  легко  может
сыскаться: герцог пользуется большим успехом у женщин, и если он  своими
клятвами в вечном постоянстве возбудил во многих сердцах любовь к  себе,
то он возбудил также и много ненависти своей вечной неверностью.
   - Конечно, - холодно подтвердила миледи, - такая женщина  может  сыс-
каться.
   - Если это так, подобная женщина, вложив в руки какого-нибудь фанати-
ка кинжал Жака Клемана или Равальяка, спасла бы Францию.
   - Да, но она оказалась бы сообщницей убийцы.
   - А разве стали достоянием гласности имена сообщников  Равальяка  или
Жака Клемана?
   - Нет. И, возможно, потому, что эти люди занимали слишком высокое по-
ложение, чтобы их осмелились изобличить. Ведь не для всякого сожгут  па-
лату суда, ваша светлость.
   - Так вы думаете, что пожар палаты суда не был случайностью? -  осве-
домился Ришелье таким тоном, точно он задал вопрос, не имеющий ни малей-
шего значения.
   - Лично я, ваша светлость, ничего не думаю, -  сказала  миледи.  -  Я
привожу факт, вот и все. Я говорю только, что если бы я была мадемуазель
де Монпансье или королевой Марией Медичи, то принимала бы меньше предос-
торожностей, чем я принимаю теперь, будучи просто леди Кларик.
   - Вы правы, - согласился Ришелье. - Так чего же вы хотели бы?
   - Я хотела бы получить приказ, который заранее одобрял бы все, что  я
сочту нужным сделать для блага Франции.
   - Но сначала надо найти такую женщину, которая, как я сказал,  желала
бы отомстить герцогу.
   - Она найдена, - сказала миледи.
   - Затем надо найти того презренного фанатика, который послужит оруди-
ем божественного правосудия.
   - Он найдется.
   - Вот тогда и настанет время получить тот приказ, о котором вы сейчас
просили.
   - Вы правы, ваше высокопреосвященство, - произнесла  миледи,  -  и  я
ошиблась, полагая, что поручение, которым вы меня удостаиваете, не огра-
ничивается тем, к чему оно сводится в действительности. Итак,  я  должна
доложить его светлости, что вам известны  все  подробности  относительно
того переодевания, с помощью которого ему удалось подойти к королеве  на
маскараде, устроенном супругой коннетабля; что у вас есть доказательства
состоявшегося в Лувре свидания королевы с итальянским астрологом,  кото-
рый был не кто иной, как герцог Бекингэм; что  вы  велели  сочинить  не-
большой занимательный роман на тему о похождении в Амьене, с планом  са-
да, где оно разыгралось, и с портретами его участников;  что  Монтегю  в
Бастилии и что пытка может принудить его сказать о том, что он помнит, и
даже о том, что он, возможно, позабыл? и наконец, что к вам в руки попа-
ло письмо госпожи де Шеврез, найденное в квартире его светлости и  поро-
чащее не только ту особу, которая его написала, но и ту, от имени  кото-
рой оно написано. Затем, если герцог, несмотря на все  это,  по-прежнему
будет упорствовать, то, поскольку мое поручение ограничивается тем,  что
я перечислила, мне останется только молить бога, чтобы он  совершил  ка-
коенибудь чудо, которое спасет  Францию.  Все  это  так,  ваше  преосвя-
щенство, и больше мне ничего не надо делать?
   - Да, так, - сухо подтвердил кардинал.
   - А теперь... - продолжала миледи, словно не  замечая,  что  кардинал
Ришелье заговорил с ней другим тоном, - теперь, когда я получила  указа-
ния вашего высокопреосвященства, касающиеся ваших врагов,  не  разрешите
ли вы мне сказать вам два слова о моих?
   - Так у вас есть враги?
   - Да, ваша светлость, враги, против которых вы должны всеми способами
поддержать меня, потому что я приобрела их на службе вашему высокопреос-
вященству.
   - Кто они?
   - Во-первых, некая мелкая интриганка Бонасье.
   - Она в Мантской тюрьме.
   - Вернее, она была там, - возразила миледи, - но королева получила от
короля приказ, с помощью которого она перевела ее в монастырь.
   - В монастырь?
   - Да, в монастырь.
   - В какой?
   - Не знаю, это хранится в строгой тайне.
   - Я узнаю эту тайну!
   - И вы скажете мне, ваше высокопреосвященство, в каком монастыре  эта
женщина?
   - Я не вижу к этому никаких препятствий.
   - Хорошо... Но у меня есть другой враг, гораздо  более  опасный,  чем
эта ничтожная Бонасье.
   - Кто?
   - Ее любовник.
   - Как его зовут?
   - О, ваше высокопреосвященство его хорошо знает! - вскричала миледи в
порыве гнева. - Это наш с вами злой гений: тот самый человек,  благодаря
которому мушкетеры короля одержали победу в стычке с гвардейцами  вашего
высокопреосвященства, тот самый, который нанес три удара  шпагой  вашему
гонцу де Варду и расстроил все дело с алмазными подвесками; это тот, на-
конец, кто, узнав, что я похитила госпожу Бонасье, поклялся убить меня.
   - А-а... - протянул кардинал. - Я знаю, о ком вы говорите.
   - Я говорю об этом негодяе д'Артаньяне.
   - Он смельчак.
   - Поэтому-то и следует его опасаться.
   - Надо бы иметь доказательство его тайных сношений с Бекингэмом...
   - Доказательство! - вскричала миледи. - Я раздобуду  десяток  доказа-
тельств!
   - Ну, в таком случае - нет ничего проще: представьте мне эти  доказа-
тельства, и я посажу его в Бастилию.
   - Хорошо, ваша светлость, а потом?
   - Для тех, кто попадает в Бастилию, нет никакого  "потом",  -  глухим
голосом ответил кардинал. - Ах, черт возьми, - продолжал он,  -  если  б
мне так же легко было избавиться от моего врага, как избавить вас от ва-
ших, и если б вы испрашивали у меня  безнаказанности  за  ваши  действия
против подобных людей!
   - Ваша светлость, - предложила миледи, - давайте меняться - жизнь  за
жизнь, человек за человека: отдайте мне этого - я отдам вам того, друго-
го.
   - Не знаю, что вы хотите сказать, - ответил кардинал, -  и  не  желаю
этого знать, но мне хочется сделать вам любезность, и я не вижу,  почему
бы мне не исполнить вашу просьбу относительно столь ничтожного существа,
тем более что этот д'Артаньян, как вы утверждаете, распутник, дуэлист  и
изменник.
   - Бесчестный человек, ваша светлость, бесчестный!
   - Дайте мне бумагу, перо и чернила.
   - Вот они, ваша светлость.
   Наступило минутное молчание, доказывавшее, что кардинал мысленно  по-
дыскивал выражения, в которых он собирался составить Эту записку или уже
писал ее.
   Атос, слышавший до единого слова весь разговор, взял своих  товарищей
за руки и отвел их на другой конец комнаты.
   - Ну, что тебе надо, отчего ты не даешь нам дослушать конец?  -  рас-
сердился Портос.
   - Тише! - прошептал Атос. - Мы узнали все, что нам нужно было узнать.
Впрочем, я не мешаю вам дослушать разговор до конца, но  мне  необходимо
уехать.
   - Тебе необходимо уехать? - повторил Портос. - А если кардинал  спро-
сит о тебе, что мы ему ответим?
   - Не дожидайтесь, пока он спросит обо мне, скажите ему  сами,  что  я
отправился дозором, так как кое-какие замечания  нашего  хозяина  навели
меня на подозрение, что дорога не совсем безопасна. К тому же я  упомяну
об этом оруженосцу кардинала. А остальное уж мое дело,  ты  об  этом  не
беспокойся.
   - Будьте осторожны, Атос! - сказал Арамис.
   - Будьте покойны, - ответил Атос. - Как вам известно, я умею  владеть
собою.
   Портос и Арамис снова уселись у печной трубы.
   Что же касается Атоса, он на виду у всех вышел, отвязал своего  коня,
привязанного рядом с конями его друзей к засовам ставен, немногими  сло-
вами убедил оруженосца в необходимости дозора для обратного пути, а  за-
тем с притворным вниманием осмотрел свой пистолет, взял в зубы шпагу  и,
как солдат, добровольно выполняющий опасную задачу, поехал по  дороге  к
лагерю.


   XV
   СУПРУЖЕСКАЯ СЦЕНА

   Как Атос и предвидел, кардинал не  замедлил  сойти  вниз;  он  открыл
дверь комнаты, куда вошли мушкетеры, и увидел, что Портос и Арамис с ве-
личайшим азартом играют в кости. Беглым взглядом окинув всю комнату,  он
убедился, что недостает одного из его телохранителей.
   - Куда девался господин Атос? - спросил он.
   - Ваша светлость, - отвечал  Портос,  -  он  поехал  дозором  вперед.
Кое-какие разговоры нашего хозяина внушили ему подозрение, что дорога не
совсем безопасна.
   - А вы что делали, господин Портос?
   - Я выиграл у Арамиса пять пистолей.
   - Что ж, теперь возвращайтесь вместе со мною обратно.
   - Мы к услугам вашего высокопреосвященства.
   - Итак, на коней, господа, время позднее.
   Оруженосец дожидался у дверей, держа под уздцы лошадь кардинала. Нем-
ного поодаль виднелись во мраке два человека и три лошади; это  были  те
самые люди, которые должны были сопровождать миледи в  форт  Ла-Пуант  и
посадить ее там на корабль.
   Оруженосец подтвердил кардиналу все сказанное ему  двумя  мушкетерами
относительно Атоса. Кардинал одобрительно кивнул и пустился  в  обратный
путь с теми же предосторожностями, какие он принял, отправляясь в  трак-
тир.
   Предоставим ему следовать в лагерь под охраной оруженосца и двух муш-
кетеров и вернемся к Атосу.
   Шагов сто Атос проехал все так же, не спеша, но, как только  он  убе-
дился, что никто не видит его, свернул направо, окольным путем проскакал
обратно и, притаившись в лесочке шагах в двадцати от дороги, стал  выжи-
дать проезда путников. Увидев широкополые шляпы своих товарищей и  золо-
тую бахрому кардинальского плаща, он подождал, пока всадники исчезли  за
поворотом дороги, и галопом вернулся в трактир, куда его беспрепятствен-
но впустили.
   Хозяин узнал его.
   - Мой начальник, - сказал Атос, - забыл сообщить одну важную вещь да-
ме, что живет во втором этаже. Он послал меня исправить свое упущение.
   - Пройдите наверх, - предложил хозяин, - она еще у себя в комнате.
   Атос воспользовался позволением и, как можно легче ступая по  лестни-
це, взошел на площадку. Сквозь приоткрытую дверь он увидел,  что  миледи
подвязывает ленты своей шляпы.
   Он вошел в комнату и запер за собой дверь.
   Услышав лязг задвигаемого засова, миледи обернулась.
   Атос стоял у двери, закутавшись в плащ и надвинув на глаза шляпу.
   При виде этой безмолвной, неподвижной, точно  статуя,  фигуры  миледи
испугалась.
   - Кто вы? Что вам нужно? - вскричала она.
   "Да, так и есть, это она!" - сказал про себя Атос.
   Откинув плащ и сдвинув со лба шляпу, он подошел к миледи.
   - Узнаете вы меня, сударыня? - спросил он.
   Миледи подалась вперед и вдруг отпрянула, словно увидела змею.
   - Так, хорошо... - сказал Атос. - Я вижу, вы меня узнали.
   - Граф де Ла Фер! - прошептала миледи, бледнея и отступая все дальше,
пока не коснулась стены.
   - Да, миледи, - ответил Атос, - граф де Ла Фер, собственной персоной,
нарочно явился с того света, чтобы иметь удовольствие вас видеть. Прися-
дем же и побеседуем, как выражается господин кардинал.
   Объятая невыразимым ужасом, миледи села, не издав ни звука.
   - Вы демон, посланный на землю! - начал Атос. - Власть ваша велика, я
знаю, но вам известно также, что люди с божьей помощью  часто  побеждали
самых устрашающих демонов. Вы уже один раз оказались на моем пути. Я ду-
мал, что стер вас с лица земли, сударыня, но или я ошибся, или ад  воск-
ресил вас...
   При этих словах, пробудивших в ней ужасные воспоминания, миледи опус-
тила голову и глухо застонала.
   - Да, ад воскресил вас, - продолжал Атос, - ад сделал вас богатой, ад
дал вам другое имя, ад почти до неузнаваемости изменил ваше лицо, но  он
не смыл ни грязи с вашей души, ни клейма с вашего тела!
   Миледи вскочила, точно подброшенная пружиной,  глаза  ее  засверкали.
Атос продолжал сидеть.
   - Вы полагали, что я умер, не правда ли? И я тоже думал, что вы умер-
ли. А имя Атос скрыло графа де Ла Фер, как имя леди Кларик  скрыло  Анну
де Бейль! Не так ли вас  звали,  когда  ваш  почтенный  братец  обвенчал
нас?.. Право, у нас обоих странное положение,  -  с  усмешкой  продолжал
Атос, - мы оба жили до сих пор только потому,  что  считали  друг  друга
умершими. Ведь воспоминания не так стесняют, как  живое  существо,  хотя
иной раз воспоминания терзают душу!
   - Что же привело вас ко мне? - сдавленным голосом проговорила миледи.
- И чего вы от меня хотите?
   - Я хочу вам сказать, что, упорно оставаясь невидимым для вас,  я  не
упускал вас из виду.
   - Вам известно, что я делала?
   - Я могу день за днем перечислить вам, что вы делали, начиная с  того
времени, когда поступили на службу к кардиналу, и вплоть до сегодняшнего
вечера.
   Бледные губы миледи сложились в недоверчивую улыбку.
   - Слушайте: вы срезали два алмазных подвеска с плеча герцога Бекингэ-
ма; вы похитили госпожу Бонасье; вы, влюбившись в де Варда и мечтая про-
вести с ним ночь, впустили к себе господина д'Артаньяна; вы, думая,  что
до Вард обманул вас, хотели заставить соперника де Варда убить его;  вы,
когда этот соперник обнаружил вашу постыдную тайну, велели двум  наемным
убийцам, которых вы послали по его следам, подстрелить его;  вы,  узнав,
что пуля не достигла цели, прислали ему  отравленное  вино  с  подложным
письмом, желая уверить вашу жертву, что это вино -  подарок  друзей,  и,
наконец, вы здесь, в этой комнате, сидя на том самом стуле, на котором я
сижу сейчас, только что взяли на себя перед  кардиналом  Ришелье  обяза-
тельство подослать убийцу к герцогу Бекингэму,  взамен  чего  он  обещал
позволить вам убить д'Артаньяна!
   Лицо миледи покрылось смертельной бледностью.
   - Вы сам сатана! - прошептала она.
   - Быть может, но, во всяком случае, запомните одно: убьете ли вы  или
поручите кому-нибудь убить герцога Бекингэма - мне до этого нет дела:  я
его не знаю, и к тому же он англичанин, но не троньте и волоска на голо-
ве д'Артаньяна, верного моего друга, которого я люблю  и  охраняю,  или,
клянусь вам памятью моего отца, преступление, которое вы совершите,  бу-
дет последним!
   - Д'Артаньян жестоко оскорбил меня, - глухим голосом сказала  миледи,
- Д'Артаньян умрет.
   - Разве в самом деле возможно оскорбить вас, сударыня?  -  усмехнулся
Атос. - Он вас оскорбил и он умрет?
   - Он умрет, - повторила миледи. - Сначала она, потом он.
   У Атоса потемнело в глазах. Вид этого существа, в котором не было ни-
чего женственного, оживил в нем терзающие душу воспоминания.  Он  вспом-
нил, как однажды, в положении менее опасном, чем теперь,  он  уже  хотел
принести ее в жертву своей чести; жгучее желание убить ее  снова  подня-
лось в нем и овладело им с непреодолимой силой. Он встал, выхватил из-за
пояса пистолет и взвел курок.
   Миледи, бледная как смерть, пыталась крикнуть, но язык не повиновался
ей, и с оцепеневших уст сорвался только хриплый звук, не имевший ни  ма-
лейшего сходства с человеческой речью и напоминавший скорее рычание  ди-
кого зверя; вплотную прижавшись к темной стене, с разметавшимися волоса-
ми, она казалась воплощением ужаса.
   Атос медленно поднял пистолет, вытянул руку так, что дуло почти каса-
лось лба миледи, и голосом, еще более устрашающим, оттого что в нем зву-
чали спокойствие и непоколебимая решимость, произнес:
   - Сударыня, вы сию же минуту отдадите мне  бумагу,  которую  подписал
кардинал, или, клянусь жизнью, я пущу вам пулю в лоб!
   Будь это другой человек, миледи еще усомнилась бы в том, что  он  ис-
полнит свое намерение, но она знала Атоса; тем не менее она не  шелохну-
лась.
   - Даю вам секунду на размышление, - продолжал он.
   По тому, как исказились черты его лица,  миледи  поняла,  что  сейчас
раздастся выстрел. Она быстро поднесла руку к груди, вынула из-за корса-
жа бумагу и подала ее Атосу:
   - Берите и будьте прокляты!
   Атос взял бумагу, засунул пистолет за пояс, подошел  к  лампе,  чтобы
удостовериться, что это та самая бумага, развернул ее и прочитал:
   "То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и  для
блага государства.
   5 августа 1628 года.
   Ришелье".
   - А теперь... - сказал Атос, закутываясь в плащ и  надевая  шляпу,  -
теперь, когда я вырвал у тебя зубы, ехидна, кусайся, если можешь!
   Он вышел из комнаты и даже не оглянулся.
   У двери трактира он увидел двух всадников, державших  на  поводу  еще
одну лошадь.
   - Господа, - обратился к ним Атос, - господин кардинал приказал,  как
вам уже известно, не теряя времени отвезти эту женщину в форт Ла-Пуант и
не отходить от нее, пока она не сядет на корабль.
   Так как его слова вполне соответствовали полученным этими людьми при-
казаниям, они поклонились в знак готовности исполнить распоряжение.
   Что же касается Атоса, он легким движением вскочил в седло и помчался
во весь дух, но, вместо того чтобы ехать по  дороге,  пустился  напрямик
через поле, усиленно пришпоривая коня и то и дело останавливаясь,  чтобы
прислушаться.
   Во время одной такой остановки он услышал топот  лошадей  по  дороге.
Уверенный в том, что это кардинал и его конвой, Атос проскакал еще  нем-
ного вперед, обтер лошадь вереском и листьями и шагов за двести до лаге-
ря выехал на дорогу.
   - Кто идет? - крикнул он, разглядев всадников.
   - Это, кажется, наш храбрый мушкетер? - спросил кардинал.
   - Да, ваша светлость, - ответил Атос, - он самый.
   - Господин Атос, примите мою благодарность за то, что вы нас так  хо-
рошо охраняли... Вот мы и доехали, господа! Поезжайте к  левой  заставе,
пароль: "Король и Рэ".
   Сказав это, кардинал попрощался кивком головы  с  тремя  друзьями  и,
сопровождаемый оруженосцем, повернул направо, так как хотел переночевать
в лагере.
   - Так вот, - в один голос заговорили Портос и Арамис, когда  кардинал
отъехал на такое расстояние, что не мог их слышать, - он подписал  бума-
гу, ко