ужины в Гемптон-Корте, чем снаряжать линейные корабли в Портсмуте  или
Гринвиче.
   - И тогда вас ждет неудача?
   - О, эти дамы срывают любые переговоры, если  только  эти  переговоры
ведутся не ими.
   - Знаете, какая мысль осенила меня?
   - Нет. Поделитесь ею.
   - Мне кажется, что, поискав хорошенько возле себя,  вы,  быть  может,
нашли бы советницу, которую повезли бы с гобой к королю и которая  своим
красноречием победила былую волю семи остальных.
   - Это действительно удачная мысль, ваше величество, и  я  уже  думаю,
кто бы мог подойти к этой роли.
   - Подумайте, и вы найдете, конечно.
   - Надеюсь.
   - Необходимо, чтобы это была красивая  женщина:  ведь  приятное  лицо
стоит большего, чем безобразное, разве не так?
   - Безусловно.
   - Нужен живой, смелый, находчивый ум.
   - Разумеется.
   - Нужна знатность... ее, впрочем, требуется не так  уж  много,  ровно
столько, чтобы без неловкости подойти к королю,  но  не  столько,  чтобы
знатность происхождения могла сдерживать в стеснять.
   - Очень справедливо.
   - И... надо, чтобы она хоть немного умела говорить по-английски.
   - Бог мой! Кто-нибудь вроде мадемуазель де Керуаль, например, - ожив-
ленно проговорила принцесса.
   - Ну да, вот вы и нашли... ведь это вы сами нашли, сестра моя, -  об-
радовался Людовик XIV.
   - Я увезу ее, и я думаю, что ей не придется жаловаться на это.
   - Конечно, нет; поначалу я назначу ее полномочною  обольстительницей,
а затем к ее титулу присоединю и поместья.
   - Превосходно.
   - Я уже вижу вас в дорожной карете, дорогая  сестрица,  и  совершенно
утешенной во всех ваших печалях.
   - Я уеду при соблюдении двух условий. Первое - я должна знать, какого
рода переговоры я буду вести.
   - Сейчас сообщу. Вы знаете, что голландцы ежедневно в  своих  газетах
поносят меня; их республиканские замашки я дольше терпеть не намерен.  Я
не люблю республик.
   - Это понятно, ваше величество.
   - Я с досадою вижу, что эти владыки морей (это они сами себя так  ве-
личают) мешают французской торговле в Индии и их корабли вскоре вытеснят
нас из всех европейских портов; подобная сила, и притом в таком  близком
соседстве, мне очень не по душе, дорогая сестра.
   - Но ведь они ваши союзники?
   - Вот почему они поступили весьма опрометчиво, выбив медаль,  которая
изображает Голландию, останавливающую, как Иисус Навин, солнце, и  снаб-
див  ее  надписью:  "Солнце,  остановись  предо  мною".  Это  отнюдь  не
по-братски, не так ли?
   - А я думала, что вы уже забыли про этот пустяк.
   - Я никогда ничего не забываю,  сестра  моя.  И  если  мои  подлинные
друзья, каков ваш брат Карл, захотят присоединиться ко мне...
   Принцесса задумалась.
   - Послушайте, - сказал Людовик XIV, - можно поделить владычество  над
морями, и раз Англия терпела уже подобный раздел, то разве я  хуже  гол-
ландцев?
   - Этот вопрос будет обсуждать с королем Карлом мадемуазель  де  Керу-
аль.
   - А в чем состоит ваше второе условие, сестра моя?
   - В согласии принца, моего мужа.
   - Оно будет дано.
   - Тогда я еду, брат мой.
   Услышав эти слова, Людовик XIV повернулся к тому углу зала, где нахо-
дились Кольбер с Арамисом и д'Артаньяном, и подал своему министру услов-
ленный знак.
   Тогда Кольбер, резко прервав начатый разговор, обратился к Арамису:
   - Господин посол, давайте поговорим о делах.
   ДаАртаньян тотчас же удалился. Од подошел к камину, откуда можно было
услышать все то, что король  будет  говорить  своему  брату,  который  в
сильнейшем беспокойстве направлялся ему навстречу.
   Лицо короля оживилось. На нем была видна непреклонная  воля,  которой
во Франции уже никто не перечил и которая вскоре не будет встречать  от-
пора во всей Европе.
   - Принц, - заявил король своему брату, - я недоволен шевалье де  Лор-
реном. Вы его покровитель, посоветуйте ему в течение нескольких  месяцев
попутешествовать.
   Словно снежная лавина в горах, эти слова свалились на принца, обожав-
шего своего фаворита и сосредоточившего на нем всю свою нежность.
   Он воскликнул:
   - Чем шевалье мог разгневать ваше величество?
   И бросил яростный взгляд на принцессу.
   - Я сообщу вам об этом, когда он уедет, - отвечал невозмутимо король.
- А также когда принцесса, ваша супруга, отбудет в Англию.
   - Принцесса в Англию! - пробормотал пораженный изумлением принц.
   - Через неделю, брат мой, а куда мы с  вами  поедем,  я  оповещу  вас
позднее.
   И, подарив принца улыбкой, чтобы подсластить горечь двух  столь  вне-
запных известий, король круто повернулся на каблуках и отошел от него.
   В это время Кольбер продолжал разговор с герцогом д'Аламеда.
   - Сударь, - сказал Кольбер Арамису, - пришло время, когда нам подоба-
ет внести полную ясность в отношения между нашими  странами.  Я  помирил
вас с королем, я не мог поступить иначе по отношению к такому выдающему-
ся человеку, как вы; но так как и вы проявляли порою  дружеские  чувства
ко мне, то теперь и вам представляется случай доказать  их  искренность.
Впрочем вы более француз, чем испанец. Ответьте мне с  полною  откровен-
ностью: можем ли мы рассчитывать на нейтралитет Испании, если нами будут
предприняты кое-какие действия против Голландии?
   - Сударь, - отвечал Арамис, - интересы Испании не оставляют ни малей-
ших сомнений. Возбуждать Европу против Голладдии, к которой в моей стра-
не существует старинная ненависть из-за завоеванной ею  свободы,  такова
наша политика, ставшая традиционною: но король Франции находится в союзе
с Голландией. Затем вам, конечно, известно, что война с этой страной бы-
ла бы войною да море, которую Франция, мне кажется, не в  состоянии  ус-
пешно вести.
   Кольбер, обернувшись в этот момент, увидел д'Артаньяна, который искал
себе собеседника на время разговора короля с принцем.
   Кольбер позвал его и шепотом сказал Арамису:
   - Мы можем продолжать в присутствии господина даАртаньяна?
   - О, разумеется! - ответил испанский посол.
   - Мы только что говорили с герцогом д'Аламеда, что война против  Гол-
ландии была бы войною на море.
   - Это очевидно, - согласился мушкетер.
   - А что вы думаете об этом, господин даАртаньян?
   - Я думаю, что, для того чтобы вести эту морскую войну, нам  потребо-
валась бы сильная сухопутная армия.
   - Как вы сказали? - спросил Кольбер, решив, что ослышался.
   - Почему сухопутная? - удивился Арамис.
   - Потому что короля побьют на море, если англичане не помогут ему,  а
будучи побит на море, он будет быстро  лишен  портов,  которые  захватят
голландцы, и всего королевства, в которое хлынут испанцы.
   - А если испанцы останутся  строго  нейтральными?  -  поинтересовался
Арамис.
   - Они будут нейтральны, пока король будет сильнее противника, - отве-
чал ДаАртаньян.
   Кольбер был восхищен этою прозорливостью, которая  если  уж  касалась
какого-нибудь вопроса, то освещала его до конца.  Арамис  улыбнулся.  Он
знал, что в дипломатии даАртаньян в учителях не нуждается.
   Кольбер, как все тщеславные люди носившийся со  своими  фантазиями  и
уверенный в том, что они завершатся успехом, между тем продолжал:
   - А кто вам сказал, господин даАртаньян, что у  короля  нет  сильного
флота?
   - О, я не вникал в подробное рассмотрение вопроса о королевском  фло-
те. Я неважный моряк. Как все нервные люди, я ненавижу  море;  однако  я
думаю, что Франция, будучи приморской страной, обзавелась бы и моряками,
если бы у нее было достаточно кораблей.
   Кольбер вытащил из кармана небольшую продолговатую тетрадку, разграф-
ленную на две части. С одной стороны были записаны названия кораблей;  с
другой - количество пушек на них и численность экипажей.
   - Мне пришло в голову то же самое, что и вам, - обратился он к  даАр-
таньяну, - и я велел сделать список тех кораблей, которые мы недавно до-
бавили. Всего тридцать пять кораблей.
   - Тридцать пять кораблей? Непостижимо! - вскричал даАртаньян.
   - Что-то вроде двух тысяч пушек, - поклонился Кольбер. - Это то,  чем
обладает король в настоящее время. Тридцать  пять  кораблей  -  это  три
сильные эскадры, но я хочу иметь пять.
   - Пять? - переспросил Арамис.
   - Они будут спущены на воду, господа, до конца года, и у короля будет
пятьдесят линейных боевых кораблей. С такими силами можно  бороться,  не
так ли?
   - Строить корабли, - сказал даАртаньян, - трудно, но все же возможно.
Но что касается их вооружения, то как тут быть, право, не знаю! Во Фран-
ции дет ни литейных заводов, ни арсеналов.
   - Ба! - отвечал Кольбер с веселой усмешкой. -  За  последние  полтора
года я много чего понастроил. Неужели вы не знаете этого? Знаком ли  вам
господин д'Инфревиль?
   - Д'Инфревиль? Нет.
   - Это человек, которого я открыл. У него  хорошая  специальность:  он
умеет заставить работать. Это он стал лить пушки в Тулоде и рубить лес в
Бургундии. Быть может, господин посол, вы не поверите, но мне  пришла  в
голову еще одна мысль.
   - О сударь, - поклонился Арамис, - я верю вам всегда и во всем.
   - Представьте себе, что, размышляя о характере наших союзников,  дос-
топочтенных голландцев, я сказал себе: они - купцы, они - друзья  короля
и будут счастливы продавать его величеству то, что делают для себя.  Так
вот, чем больше покупаешь... Ах, следует добавить еще, что у  меня  есть
Форан... Знаете ли вы, даАртаньян, Форана?
   Кольбер забывался. Он называл капитана  попросту  даАртаньян,  совсем
как король. Но капитан улыбнулся и ответил Кольберу:
   - Нет, я не знаю его.
   - Это еще один человек, которого я открыл,  специалист  по  закупкам.
Этот Форан закупил для меня триста пятьдесят тысяч фунтов  ядер,  двести
пятьдесят тысяч фунтов пороху, двенадцать транспортов северной  древеси-
ны, фитили, гранаты, смолу, нефть и еще всякую всячину на семь процентов
дешевле, чем обошлись бы эти же вещи, будь они приобретены в нашей Фран-
ции.
   - Это идея, - сказал даАртаньян, - заставить  голландцев  лить  ядра,
которые к ним и вернутся.
   - Не так ли? И с немалым убытком!
   И Кольбер, восхищенный собственною остротой, засмеялся громким резким
смехом.
   - Кроме того, - продолжал он, - те же голландцы  строят  в  настоящее
время для короля по самым лучшим своим образцам шесть больших  кораблей.
Детуш... Ах, вы не знаете и господина Детуша?
   - Нет, сударь, не знаю.
   - У Детуша удивительно точный глаз, он может безошибочно  определять,
каковы достоинства и недостатки спускаемого на воду корабля. Это  драго-
ценное и притом редкое качество. Так вот, этот Детуш показался мне чело-
веком, который может принести неоценимую пользу на верфи,  и  теперь  од
наблюдает за постройкой шести кораблей, заказанных в Голландии для коро-
левского флота. Из всего этого следует, господин даАртаньян, что если бы
король захотел драться с голландцами, то у него был  бы  очень  недурной
флот. А насколько сухопутная армия хороша, вам известно лучше, чем  вся-
кому другому.
   Восхищаясь огромной работою, произведенной этим человеком в несколько
лет, даАртаньян и Арамис обменялись взглядами. Кольбер понял  их  и  был
глубоко тронут этим столь цепным для него одобрением.
   - Если мы этого не знали во Франции, - заметил даАртаньян, - то за ее
пределами должны знать еще меньше.
   - Вот почему я и говорил господину послу, что если б Испания  обещала
нейтралитет, а Англия помогала нам...
   - Если Англия окажет вам помощь, то я отвечаю за нейтралитет  Испанс-
кого королевства, - проговорил Арамис.
   - В таком случае  по  рукам,  -  поторопился  заключить  Кольбер,  со
свойственной ему непосредственностью и простодушием. - Что до  нейтрали-
тета Испании, то у вас нет еще ордена Золотого Руна, господин д'Аламеда.
А я слышал на днях, как король говорил, что ему было бы  крайне  приятно
увидеть на вас ленту ордена святого Михаила.
   Арамис поклонился.
   "О! - сказал себе даАртаньян. -  Жаль,  что  нет  на  свете  Портоса.
Сколько локтей лент разного рода досталось бы и ему от этих щедрот! Бед-
ный, добрый Портос!"
   - Господин даАртаньян, - продолжал Кольбер,  -  пусть  это  останется
между нами. Уверен, что вы не прочь повести своих мушкетеров  в  Голлан-
дию. Вы умеете плавать?
   И он снова весело засмеялся.
   - Как угорь, - отвечал даАртаньян.
   - Дело в том, что через все эти каналы и бесчисленные болота -  ужас-
ные переправы, и даже лучшие пловцы нередко тонут в этих местах.
   - Но это входит в мою профессию - умереть за его  величество.  И  так
как на войне - редкость, чтобы было много воды без огня, то я вас  зара-
нее предупреждаю, что сделаю все возможное, дабы выбрать огонь.  Я  ста-
рею, вода леденит мою кровь, господин Кольбер, тогда как огонь согревает
ее.
   Полный решимости и юношеского задора, даАртаньян, произнося эти  сло-
ва, был так обаятелен, что Кольбер, в свою очередь,  не  мог  не  восхи-
титься им. Капитан заметил произведенное им  впечатление.  Он  вспомнил,
что хорош только тот купец, который умеет поднять цену  на  свой  товар,
когда на него есть спрос. Поэтому он решил запросить.
   - Итак, - начал Кольбер, - вы ничего не имеете против Голландии?
   - Да, - согласился даАртаньян. - Но только во всем, что б вы ни  взя-
ли, замешаны личные интересы и самолюбие. Жалованье капитана  мушкетеров
значительно, спора нет, но заметьте себе: у нас теперь есть  королевская
гвардия и личная охрана его величества. Капитан  мушкетеров  должен  или
начальствовать над всем этим, и тогда ему придется расходовать сто тысяч
в год на представительство и на стол...
   - Неужели вы допускаете мысль, что король вздумает торговаться с  ва-
ми? - спросил Кольбер.
   - Вы меня, по-видимому, не поняли, - ответил д'Артаньян,  убедившись,
что в денежном вопросе он уже выиграл, - я хотел  вам  сказать,  что  я,
старый капитан мушкетеров, некогда начальник королевской охраны, имеющий
первенство над маршалами Французского  королевства,  однажды  да  театре
войны обнаружил, что по своему положению мне равны еще двое -  начальник
охраны и полковник, командующий швейцарцами. Этого я никоим  образом  не
потерплю. У меня есть укоренившиеся привычки, и я цепко держусь за них.
   Кольбер понял, куда метит капитан мушкетеров.  Он,  впрочем,  заранее
был готов к этому.
   - Я уже думал о том, о чем вы только что говорили, - перебил он.
   - О чем?
   - Мы говорили о каналах и о болотах, при переправе через которые  то-
нут. Так вот если там тонут, то это происходит из-за  отсутствия  лодки,
доски, наконец, палки.
   - Даже такой короткой палочки, как маршальский жезл.
   - Бесспорно, - кивнул Кольбер. - Я не знаю ни  одного  случая,  чтобы
маршал Франции утонул.
   ДаАртаньян побледнел от радости и неуверенным голосом произнес:
   - В моих краях мною, несомненно, гордились бы, если б я сделался мар-
шалом Франции; но ведь для того, чтобы получить маршальский жезл,  нужно
возглавить армию, ведущую военные действия.
   - Сударь, - сказал Кольбер, - вот в этой записной книжке вы обнаружи-
те план кампании, которую вам предстоит предпринять будущею весной;  ко-
роль ставит вас во главе своих войск.
   ДаАртаньян протянул руку за книжкой; его  дрожащие  пальцы  и  пальцы
Кольбера встретились. Министр крепко пожал ему руку.
   - Сударь, - сказал он, - нам уже давно требовалось воздать друг другу
должное. Я начал, теперь ваша очередь.
   - Я отплачу вам, сударь, - улыбнулся даАртаньян, - и умоляю вас  ска-
зать королю, что первая битва, в которой я буду  участвовать,  окончится
или победой, или моей смертью.
   - А я, - заявил Кольбер, - я прикажу, чтобы сегодня же  начали  выши-
вать золотые лилии, которые украсят собой ваш маршальский жезл.
   На следующий день Арамис, уезжавший в Мадрид для переговоров о  нейт-
ралитете Испании, пришел к даАртаньяну да дом, чтобы обнять его на  про-
щание.
   - Будем любить друг друга за четверых, ведь нас теперь только двое, -
вздохнул даАртаньян.
   - И ты, быть может, больше не увидишь меня, дорогой даАртаньян, - от-
вечал Арамис. - Если б ты знал, как я любил тебя! Теперь я стар, я угас,
я мертв.
   - Друг мой, ты будешь жить дольше, чем я, твоя дипломатия велит  тебе
жить и жить, тогда как честь обрекает меня на смерть.
   - Полно, господин маршал, - усмехнулся Арамис, - такие люди, как  мы,
умирают лишь после того, как пресытятся славой и радостью.
   - Ах, - с печальной улыбкой произнес даАртаньян, - дело в том, что  у
меня уже нет аппетита, господин герцог.
   Они обнялись и через два часа расстались навеки.


   СМЕРТЬ Д'АРТАНЬЯНА

   В противоположность тому, что обычно наблюдается в политике или мора-
ли, все честно сдержали свои обещания. Король вернул  графа  де  Гиша  и
изгнал шевалье де Лоррена; это настолько расстроило принца, что он забо-
лел от огорчения.
   Принцесса Генриетта уехала в Лондон и приложила столько усилий, чтобы
убедить своего брата Карла II слушаться политических советов мадемуазель
де Керуаль, что союз между Францией и Англией был подписан и  английские
корабли, имея с собой балласт в виде нескольких  миллионов  французского
золота, провели ожесточенную кампанию против голландского флота.
   Карл II обещал мадемуазель де Керуаль, что за добрые советы,  которые
были преподаны ею, он отблагодарит ее каким-нибудь скромным знаком приз-
нательности; он сдержал свое обещание и сделал ее герцогинею  Портсмутс-
кой.
   Кольбер обещал королю корабли, снаряжение и победы. И он, как извест-
но, сдержал обещание. Наконец, Арамис, на обещания которого меньше всего
можно было рассчитывать, написал Кольберу по поводу переговоров в Мадри-
де, взятых им на себя, нижеследующее письмо:
   "Господин Кольбер.
   Направляю к вам преподобного отца д'Олива, временного генерала ордена
Иисуса, моего предполагаемого преемника.
   Преподобный отец объяснит вам, г-н Кольбер, что я сохраняю  за  собой
управление всеми делами ордена, касающимися Франции и Испании, но не хо-
чу сохранять титул генерала ордена, так как это бросило бы слишком много
света на ход переговоров, которые поручены мне  его  католическим  вели-
чеством королем Испании. Я снова приму этот титул по повелению его вели-
чества короля, когда предпринятые мною труды, в согласии с вами, к вящей
славе господа и его церкви, будут доведены до благополучного завершения.
   Преподобный отец д'Олива уведомит вас также и о  согласии  его  вели-
чества на подписание договора, гарантирующего нейтралитет Испании в слу-
чае войны между Францией и Голландией. Это соглашение сохранит свою силу
даже при том, что Англия вместо активных действий ограничится  нейтрали-
тетом.
   Что касается Португалии, о которой мы с вами беседовали, то могу  вас
заверить, сударь, что она сделает все от  нее  зависящее,  дабы  оказать
христианнейшему королю посильную помощь в предстоящей войне.
   Прошу вас, г-н Кольбер, дарить мне и впредь ваше дружеское расположе-
ние, а также верить в мою глубокую преданность, равно как  повергнуть  к
стопам его христианнейшего величества мое безграничное уважение.
   Герцог д'Аламеда".
   Таким образом, и Арамис исполнил больше, чем обещал. Нам остается уз-
нать, сдержали ли свое слово король, Кольбер и ДаАртаньян.
   Весной, как предсказал Кольбер даАртаньяну, начались военные действия
и на суше. За армией в безупречном порядке следовал двор  Людовика  XIV.
Верхом, окруженный каретами с дамами и придворными  кавалерами,  Людовик
вел на это кровавое празднество избранных своего королевства.
   Офицеры этой армии не слышали, правда, другой музыки,  кроме  грохота
голландской крепостной артиллерии, но для многих, нашедших на этой войне
почести, чины, богатство или смерть, и этого было вполне достаточно.
   ДаАртаньян выступил во главе корпуса в двенадцать тысяч человек кава-
лерии и пехоты, получив приказ овладеть различными крепостями,  являвши-
мися узлами стратегического сплетения, называемого Фрисладдией.
   Никогда еще армия не отправлялась в поход, имея во главе столь забот-
ливого военачальника. Офицеры знали, ч