инут и  про-
зевали карету.
   - И что же вы должны были сделать с этой женщиной? - с тревогой спро-
сил д'Артаньян.
   - Мы должны были доставить ее в особняк  на  Королевской  площади,  -
сказал раненый.
   - Да-да! - прошептал д'Артаньян. - Это именно так, к самой миледи.
   И молодой человек задрожал, поняв, какая страшная жажда мести толкала
эту женщину в ее стремлении погубить его и всех, кто его  любил,  поняв,
как велика была ее осведомленность в придворных делах, если  она  сумела
все обнаружить. Очевидно, свои сведения она черпала у кардинала.
   Однако среди всех этих печальных размышлений одна мысль внезапно  по-
разила его и исполнила величайшей радости: он понял, что королева разыс-
кала наконец тюрьму, где бедная г-жа Бонасье искупала свою  преданность,
и что она освободила ее из этой тюрьмы. Теперь письмо, полученное им  от
г-жи Бонасье, и встреча с ней на дороге в Шайо, встреча, когда она  про-
мелькнула, как видение, - все стало ему понятно.
   Итак, отныне, как и предсказывал ему Атос, появилась возможность  ра-
зыскать молодую женщину, ибо не существовало такого монастыря, в который
нельзя было бы найти доступ.
   Эта мысль окончательно умиротворила д'Артаньяна. Он повернулся к  ра-
неному, с тревогой следившему за каждым изменением его лица, и  протянул
ему руку.
   - Пойдем, - сказал он, - я не хочу бросать тебя  здесь.  Обопрись  на
меня, и вернемся в лагерь.
   - Пойдемте, - ответил раненый, не в силах поверить  такому  великоду-
шию. - Но не для того ли вы берете меня с собой, чтобы отправить на  ви-
селицу?
   - Я уже дал тебе слово, - сказал д'Артаньян, - и теперь вторично дарю
тебе жизнь.
   Раненый опустился на колени и стал целовать ноги своего спасителя, но
д'Артаньян, которому совершенно незачем было оставаться дольше так близ-
ко от неприятеля, прекратил эти изъявления благодарности.
   Гвардеец, вернувшийся в лагерь после  первых  выстрелов  с  бастиона,
объявил о смерти своих четырех спутников. Поэтому все в полку были очень
удивлены и очень обрадованы, увидев д'Артаньяна целым и невредимым.
   Молодой человек объяснил колотую рану своего спутника вылазкой врага,
которую тут же придумал. Он рассказал о  смерти  второго  солдата  и  об
опасностях, которым они подвергались.
   Этот рассказ доставил ему подлинный триумф. Все войско целый день го-
ворило об этой экспедиции, и  сам  герцог  Орлеанский  поручил  передать
д'Артаньяну благодарность.
   Всякое доброе дело несет награду в себе самом, и  доброе  дело  д'Ар-
таньяна вернуло ему утраченное спокойствие.  В  самом  деле,  д'Артаньян
считал, что может быть совершенно спокоен, раз один из двух врагов убит,
а другой безраздельно предан ему.
   Это спокойствие доказывало лишь одно - что д'Артаньян еще не знал ми-
леди.


   XII
   АНЖУЙСКОЕ ВИНО

   После вестей о почти безнадежной болезни короля вскоре в лагере нача-
ли распространяться слухи о его выздоровлении, и, так как  король  очень
спешил лично принять участие в осаде, все говорили, что  он  двинется  в
путь, едва лишь будет в состоянии сесть на лошадь.
   Между тем герцог Орлеанский, знавший, что не сегодня-завтра его смес-
тят с поста командующего армией и заменят либо герцогом Ангулемским, ли-
бо Бассомпьером, либо Шомбергом, оспаривавшими друг у друга  этот  пост,
был бездеятелен, терял время, лишь нащупывая силы противника, и  не  ре-
шался ни на какую крупную операцию, которая могла бы прогнать англичан с
острова Рэ, где они все еще осаждали крепость Сен-Мартен и форт  Ла-Пре,
тогда как французы, со своей стороны, осаждали Ла-Рошель.
   Что касается д'Артаньяна, то, как мы уже сказали, он стал  спокойнее,
что всегда бывает после того, как опасность минует и мы  начнем  считать
ее несуществующей; у него оставалась лишь одна забота -  он  не  получал
никаких известий от своих друзей.
   Однако как-то утром, в начале ноября, все сделалось ему ясно благода-
ря следующему письму, полученному из Виллеруа:
   "Господин д'Артаньян!
   Господа Атос, Портос и Арамис устроили у меня пирушку и славно  пове-
селились, но при этом так нашумели, что комендант, человек  очень  стро-
гий, заключил их под стражу на несколько дней. Тем не менее  я  выполняю
данное ими приказание и посылаю вам дюжину бутылок моего анжуйского  ви-
на, которое пришлось им весьма по вкусу. Они просят вас выпить это  вино
за их здоровье.
   Остаюсь, сударь, покорным и почтительным слугой, Годо, трактирщик гг.
мушкетеров".
   - Наконец-то! - воскликнул д'Артаньян. - Значит, они помнят обо мне в
часы развлечения, как я помню о них в часы уныния! Ну конечно,  я  выпью
за их здоровье, и очень охотно, но только не один.
   И д'Артаньян побежал к  двум  гвардейцам,  с  которыми  он  сдружился
больше, чем с остальными, чтобы пригласить их распить с ним чудесное ан-
жуйское вино, присланное из Виллеруа. Оказалось,  однако,  что  один  из
гвардейцев был кем-то приглашен на этот вечер, а  другой  на  следующий,
поэтому пирушку назначили на послезавтра.
   Придя домой, д'Артаньян отправил все двенадцать бутылок вина в поход-
ный гвардейский буфет, приказав тщательно сохранить их, а  в  день  тор-
жества он с девяти утра услал туда Планше, с тем чтобы приготовить все к
двенадцати часам, когда был назначен обед.
   Гордясь своим новым почетным званием метрдотеля, Планше решил не уда-
рить лицом в грязь, а потому взял себе в помощь слугу одного из  пригла-
шенных, по имени Фурро, и того самого лжесолдата,  который  хотел  убить
д'Артаньяна и который, не принадлежа ни к одной  части,  поступил  после
того, как молодой человек спас ему жизнь, в услужение к д'Артаньяну или,
вернее сказать, к Планше.
   Когда час пиршества наступил, оба гостя явились, заняли свои места, и
длинный ряд блюд выстроился на столе. Планше  прислуживал  с  салфеткой,
перекинутой через руку, Фурро откупоривал бутылки, а Бризмон - так звали
выздоравливающего - переливал вино в стеклянные графины, так как  в  нем
был какой-то осадок - должно быть, от  тряской  дороги.  Первая  бутылка
этого вина оказалась на дне несколько мутной. Бризмон  вылил  подонки  в
стакан, и д'Артаньян разрешил ему выпить их, так  как  бедняга  был  еще
очень слаб.
   Гости съели суп и уже поднесли к губам первый  стакан,  как  вдруг  с
форта Людовика и с форта Нового прогремели пушечные выстрелы. Думая, что
произошло какое-то неожиданное нападение либо со стороны осажденных, ли-
бо со стороны англичан, гвардейцы немедленно схватились за шпаги:  д'Ар-
таньян, не менее быстрый, чем они, сделал то же, и все трое  побежали  к
своим постам.
   Однако, едва успев выскочить из буфета, они сразу поняли причину это-
го шума. "Да здравствует король! Да здравствует кардинал!" - кричали  со
всех сторон, и повсюду били в барабаны.
   В самом деле, король, который, как мы уже сказали, был полон нетерпе-
ния, проехал без отдыха два перегона и только что прибыл со  всей  своей
свитой и с подкреплением в десять тысяч солдат, впереди  и  позади  него
шли мушкетеры.
   Д'Артаньян, находившийся в своей роте, которая выстроилась шпалерами,
выразительным жестом приветствовал своих друзей, не  спускавших  с  него
глаз, и г-на де Тревиля, сейчас же заметившего его.
   Как только церемония въезда кончилась, друзья горячо обнялись.
   - Черт возьми, - вскричал д'Артаньян, - вы приехали удивительно кста-
ти! Думаю, что ни одно блюдо не успело еще остыть!.. Не правда ли,  гос-
пода? - добавил молодой человек, обращаясь к двум гвардейцам и представ-
ляя их своим друзьям.
   - Ого! Кажется, мы пируем! - обрадовался Портос.
   - Надеюсь, что на вашем обеде не будет дам! - сказал Арамис.
   - А есть ли приличное вино в вашей дыре? - спросил Атос.
   - То есть как это, черт возьми! Ведь у меня есть ваше вино,  любезный
друг, - ответил д'Артаньян.
   - Наше вино? - с удивлением переспросил Атос.
   - Ну да, то самое, которое вы прислали мне.
   - Мы прислали вам вино?
   - Да разве вы забыли? Знаете, слабенькое вино с анжуйских виноградни-
ков!
   - Да, я понимаю, какое вино вы имеете в виду.
   - Вино, которое вы предпочитаете всем остальным.
   - Разумеется, когда у меня нет ни шампанского, ни шамбертена.
   - Ничего не поделаешь! За неимением шампанского и шамбертена, придет-
ся вам удовольствоваться анжуйским.
   - Так вы, значит, выписали анжуйское вино? Ну и лакомка же вы,  д'Ар-
таньян! - сказал Портос.
   - Да нет же! Это то вино, которое прислано мне от вашего имени.
   - От нашего имени?! - хором воскликнули три мушкетера.
   - Скажите, Арамис, это вы посылали вино? - спросил Атос.
   - Нет. А вы, Портос?
   - Нет.
   - Если это не вы, - сказал д'Артаньян, - то ваш трактирщик.
   - Наш трактирщик?
   - Ну да! Ваш трактирщик Годо, трактирщик мушкетеров.
   - В конце концов, какое нам дело до того, откуда взялось это вино!  -
сказал Портос. - Попробуем и, если оно хорошее - выпьем.
   - Напротив, - возразил Атос, - не будем пить вино, которое пришло не-
известно откуда.
   - Вы правы, Атос, - согласился д'Артаньян. - Так,  значит,  никто  из
вас не поручал трактирщику Годо прислать мне вина?
   - Нет! И все же он прислал вам его от нашего имени?
   - Вот письмо! - сказал д'Артаньян.
   И он протянул товарищам записку.
   - Это не его почерк, - заметил Атос. - Я знаю его руку, перед  отъез-
дом я как раз рассчитывался с ним за всю компанию.
   - Письмо подложное, - утверждал Портос, - никто не арестовывал нас.
   - Д'Артаньян, - с упреком сказал Арамис, - как могли вы поверить, что
мы нашумели?
   Д'Артаньян побледнел, и дрожь пробежала по его телу.
   - Ты пугаешь меня, - сказал Атос, говоривший ему "ты" лишь в  случаях
чрезвычайных. - Что случилось?
   - Бежим, бежим, друзья мои! - вскричал д'Артаньян. - У меня  возникло
страшное подозрение... Неужели это опять месть той женщины?
   Теперь побледнел и Атос.
   Д'Артаньян бросился бежать к буфету, три мушкетера  и  оба  гвардейца
последовали за ним.
   Первое, что увидел д'Артаньян, войдя в столовую, был Бризмон, корчив-
шийся на полу в жестоких судорогах.
   Планше и Фурро, смертельно бледные, пытались облегчить его страдания,
но было ясно, что  помощь  бесполезна:  лицо  умирающего  было  искажено
предсмертной агонией.
   - А, это вы! - вскричал Бризмон, увидев  д'Артаньяна.  -  Вы  сделали
вид, что даруете мне жизнь, а сами отравили меня! О, это ужасно!
   - Я? - вскричал д'Артаньян. - Несчастный, что ты говоришь!
   - Да-да, вы дали мне это вино! Вы велели мне выпить его -  вы  решили
отомстить мне, и это ужасно!
   - Вы ошибаетесь, Бризмон, - сказал д'Артаньян, - вы ошибаетесь.  Уве-
ряю вас... клянусь вам...
   - Но есть бог, он покарает вас!.. О господи, пошли ему такие же муче-
ния, какие я чувствую сейчас!
   - Клянусь Евангелием, - вскричал д'Артаньян, бросаясь к умирающему, -
я не знал, что это вино отравлено, и сам собирался пить его!
   - Я не верю вам, - сказал солдат.
   И в страшных мучениях он испустил последний вздох.
   - Ужасно, ужасно! - шептал Атос, между тем как Портос бил бутылки,  а
Арамис отдавал приказание - правда, несколько запоздавшее - привести ду-
ховника.
   - О друзья мои, - сказал д'Артаньян, - вы еще раз спасли мне жизнь, и
не только мне, но также и этим господам!.. Господа, - продолжал он,  об-
ращаясь к гвардейцам, - я попрошу вас хранить молчание о том, что вы ви-
дели. Весьма важные особы могут оказаться замешанными в эту  историю,  и
все последствия падут тогда на нашу голову.
   - Ах, сударь... - пробормотал Планше, еле живой от страха, - ах,  су-
дарь, выходит, что я счастливо отделался!
   - Как, бездельник, ты, значит, собирался пить мое  вино?  -  вскричал
д'Артаньян.
   - За здоровье короля, сударь. Я собрался было выпить самую малость за
здоровье короля, но Фурро сказал, что меня зовут.
   - Это правда, - покаялся Фурро, щелкая зубами от страха,  -  я  хотел
отослать его, чтобы выпить без помехи.
   - Господа, - сказал д'Артаньян, обращаясь к гвардейцам, - вы сами по-
нимаете, что после всего случившегося паша пирушка  была  бы  очень  пе-
чальной. Поэтому примите мои извинения и давайте отложим ее  до  другого
раза.
   Оба гвардейца учтиво приняли извинения д'Артаньяна  и,  понимая,  что
четыре друга хотят остаться одни, удалились.
   Оставшись без свидетелей, молодой гвардеец и три мушкетера перегляну-
лись с таким видом, который ясно говорил, что каждый из них понимает всю
серьезность положения.
   - Прежде всего, - предложил Атос, - давайте уйдем  из  этой  комнаты.
Труп человека, погибшего насильственной смертью, - это плохое соседство.
   - Планше, - сказал д'Артаньян, - поручаю  тебе  тело  этого  бедняги.
Пусть его похоронят на освященной земле. Правда, он совершил  преступле-
ние, но он раскаялся в нем.
   И четверо друзей вышли из комнаты, предоставив Планше и Фурро  заботу
о погребении Бризмона.
   Хозяин отвел им другую комнату и подал яйца всмятку и  воду,  которую
Атос сам набрал в колодце. Портосу и Арамису в нескольких словах расска-
зали суть дела.
   - Как видите, милый друг, - сказал д'Артаньян Атосу, - это  война  не
на жизнь, а на смерть.
   Атос покачал головой.
   - Да-да, - ответил он, - я вижу. Но вы, значит, думаете, что это она?
   - Я в этом уверен.
   - А я должен сознаться, что все еще сомневаюсь.
   - Однако же - лилия на плече?
   - Это англичанка, совершившая во Франции  какое-то  преступление,  за
которое ее заклеймили.
   - Атос, Атос, уверяю вас, это ваша жена! - повторял д'Артаньян. - Не-
ужели вы забыли, как сходятся все приметы?
   - И все-таки я думаю, что та, другая, умерла. Я  так  хорошо  повесил
ее...
   На этот раз покачать головой пришлось уже д'Артаньяну.
   - Но что же делать? - спросил он.
   - Нельзя вечно жить под дамокловым мечом, - сказал Атос, - необходимо
найти выход из положения.
   - Но какой же?
   - Постарайтесь увидеться с ней и объясниться. Скажите  ей:  "Мир  или
война! Даю честное слово дворянина, что никогда не скажу о вас ни слова,
что никогда ничего не предприму против вас. Со своей стороны, вы  должны
торжественно поклясться, что не будете вредить мне. В противном случае я
дойду до канцлера, дойду до короля, я найду палача, я восстановлю против
вас двор, я заявлю о том, что вы заклеймены, я предам вас суду, и,  если
вас оправдают, тогда... ну, тогда, клянусь честью, я убью вас где-нибудь
под забором, как бешеную собаку! "
   - Я не возражаю против этого способа, - сказал д'Артаньян, -  но  как
же увидеться с ней?
   - Время, милый друг, время доставит удобный случай, а случай дает че-
ловеку двойные шансы на выигрыш: чем больше вы поставили, тем больше вы-
играете, если только умеете ждать.
   - Так-то так, но ждать, когда ты окружен убийцами и отравителями...
   - Ничего! - сказал Атос. - Бог хранил нас до сих пор, он же  сохранит
нас и впредь.
   - Да, нас! Конечно, мы мужчины, и, собственно говоря, для нас  вполне
естественно рисковать жизнью, но она!.. - добавил он, понижая голос.
   - Кто это она? - спросил Атос.
   - Констанция.
   - Госпожа Бонасье! Ах да, ведь и правда... я  совсем  забыл,  что  вы
влюблены, мой бедный друг!
   - Но ведь из письма, найденного вами у этого убитого негодяя, вы  уз-
нали, что она находится в монастыре, - сказал  Арамис.  -  В  монастырях
совсем не так уж плохо, и обещаю вам, что,  как  только  кончится  осада
Ла-Рошели, я лично...
   - Да-да, любезный Арамис, - перебил его Атос, - мы  внаем,  что  ваши
помыслы устремлены к религии.
   - Я только временно состою в мушкетерах, - со смирением  сказал  Ара-
мис.
   - По-видимому, он давно не получал известий  от  своей  любовницы,  -
прошептал Атос. - Не обращайте внимания, это нам уже знакомо.
   - Вот что! -  сказал  Портос.  -  По-моему,  тут  есть  одно  простое
средство.
   - Какое же? - спросил д'Артаньян.
   - Вы говорите, она в монастыре?
   - Да.
   - Так в чем же дело? Как только кончится осада, мы похитим ее из это-
го монастыря, и все тут.
   - Но ведь прежде надо узнать, в каком монастыре она находится.
   - Это правда, - согласился Портос.
   - Однако не говорили ли вы, что королева сама выбрала для нее  монас-
тырь, милый д'Артаньян? - спросил Атос.
   - Да. По крайней мере, я думаю, что это таи.
   - Прекрасно! Тогда Портос поможет нам в этом деле.
   - Каким же образом, позвольте вас спросить?
   - Да через вашу маркизу, герцогиню, принцессу. Она, должно быть, име-
ет огромные связи.
   - Тсс! - прошептал Портос, прижимая палец к губам. - Я думаю, что она
кардиналистка, и она ничего не должна знать.
   - Если так, то я берусь получить сведения о госпоже Бонасье, - сказал
Арамис.
   - Вы, Арамис? - вскричали хором все три друга. - Каким же образом?
   - Через духовника королевы, с которым я очень дружен, - краснея,  от-
ветил Арамис.
   На этом обещании четыре друга, закончившие свой скромный обед,  расс-
тались, условившись встретиться снова в тот же вечер. Д'Артаньян вернул-
ся во францисканский монастырь, а три мушкетера отправились в ставку ко-
роля, где им предстояло еще позаботиться о своем помещении.


   XIII
   ХАРЧЕВНЯ "КРАСНАЯ ГОЛУБЯТНЯ"

   Между тем король, который так стремился поскорее  оказаться  лицом  к
лицу с неприятелем и разделял ненависть к Бекингэму с  кардиналом,  имея
на то больше оснований, чем последний, хотел немедленно сделать все рас-
поряжения, чтобы прежде всего прогнать англичан с острова  Рэ,  а  затем
ускорить осаду Ла-Рошели. Однако его задержали раздоры, возникшие  между
де Бассомпьером и Шомбергом, с одной стороны, и герцогом Ангулемским - с
другой.
   Господа Бассомпьер и Шомберг были маршалами Франции и  заявляли  свои
права на командование армией под  непосредственным  начальством  короля;
кардинал же, опасавшийся, что Бассомпьер, гугенот в душе,  будет  весьма
слабо действовать против англичан и ларошельцев, своих братьев по  вере,
предлагал на этот пост герцога Ангулемского,  которого  король,  по  его
настоянию, назначил заместителем главнокомандующего. В результате, чтобы
предотвратить уход Бассомпьера и Шомберга из  армии,  пришлось  поручить
каждому из них командование самостоятельным отрядом: Бассомпьер взял се-
бе северный участок - от Лале до Домпьера, герцог Ангулемский  -  запад-
ный, от Домпьера до Периньи, а Шомберг - южный, от Периньи до Ангутена.
   Ставка герцога Орлеанского была в Домпьере.
   Ставка короля была то в Этре, то в Лажарри.
   И, наконец, ставка кардинала была в дюнах, у Каменного моста, в обык-
новенном домике, не защищенном никакими укреплениями.
   Таким образом, герцог Орлеанский наблюдал за Бассомпьером,  король  -
за герцогом Ангулемским, а кардинал - за Шомбергом.
   Затем, когда расстановка сил была закончена, командование начало при-
нимать меры к изгнанию англичан с острова.
   Обстоятельства благоприятствовали этому: англичане - хорошие солдаты,
когда у них есть хорошая пища; между тем они питались теперь только  со-
лониной и скверными сухарями, отчего в лагере появилось много больных. К
тому же море, очень бурное в это время года на всем побережье, ежедневно
разбивало какое-нибудь маленькое судно, и берег, начиная от Эгильонского
мыса до самой траншеи, после каждого прибоя бывал буквально усеян облом-
ками шлюпок, фелюг и других судов. Все это ясно говорило о том, что даже
в случае, если бы солдаты короля оставались в своем  лагере,  Бекингэму,
сидевшему на острове только из упрямства, все равно пришлось бы  не  се-
годня-завтра снять осаду.
   Однако, когда г-н де Туарак сообщил, что  во  вражеском  лагере  идут
приготовления к новому приступу, король  решил,  что  пора  покончить  с
этим, и отдал приказ о решительном сражении.
   Не имея намерения подробно описывать осаду и приводя лишь те события,
которые имеют непосредственную связь  с  рассказываемой  нами  историей,
скажем вкратце, что это предприятие удалось,  вызвав  большое  удивление
короля и доставив громкую славу кардиналу. Англичане,  теснимые  шаг  з